1 часть (1/1)

Милан, вечер, 24.02.1989.Елена вернулась домой в сквернейшем расположении духа. Все было не так. В этот вечер она ездила в Бергамо, они с Иреной давно собирались вместе поужинать и поболтать. Но им толком не удалось ни того, ни другого.Войдя в зал, Елена по новой, но уже вполне укоренившейся привычке отследила периферическим зрением маневры своих ангелов-хранителей. Ангелы уселись за соседний столик, причем так, чтобы не выпускать из виду все входы-выходы из зала.Теперь ей было стыдно вспоминать, как еще совсем недавно она горела желанием избавиться от повседневной навязчивой опеки, старалась выскользнуть из дома тихо и незаметно, как тень.*****– Мы должны считаться с реальностью, Лена, иначе мне очень скоро придется тебя хоронить, – по всему было видно, что Тано настроен решительно и не отступится, пока не добьется своего.Елена напряглась, этот разговор не предвещал ничего хорошего.– С завтрашнего, нет, с сегодняшнего дня ты никуда не ходишь одна. Я подберу тебе опытных телохранителей.?Надсмотрщиков?, – мелькнуло у Елены.– Дважды в день ты звонишь мне. В офис или на телефон в машине. Если меня нет на месте, оставляешь сообщение моему референту. Скажем… В десять и в четыре дня. Ко времени моего возвращения из банка ты должна быть дома, а если захочешь куда-нибудь сходить, я должен об этом знать. Все ясно?– Ясно, – буркнула Елена, хотя на душе у нее стало совсем пасмурно.*****Было стыдно, стало грустно. Под приглядом всевидящих охранников разговор не клеился. Неужели можно к этому привыкнуть? До этого Елене было еще далеко. Девушки с сосредоточенным видом жевали аппетитную ресторанную еду, иногда обмениваясь ничего не значащими фразами. Наконец к обеим пришло понимание, что пора прекращать это мучение.Конечно, это вынужденная мера, не каждый день тебя пытаются убить. Но перестав быть живой мишенью, Елена стала пленницей. Теперь она вся как на ладони, не может больше иметь своих маленьких секретов, не может тайно посещать в городе уголки, имеющие заветный смысл для нее одной.Испытывая потребность сделать хоть что-нибудь, чтобы утолить свою горечь, она вошла в кабинет Тано.– Я хочу попросить тебя кое о чем… – по лицу Елены было заметно, что ей нелегко дается эта просьба. – Мне нужно съездить в Аскону, к Антонио. Он мой друг. Мне неловко, мне тяжело… Я не могу нормально общаться с друзьями, чувствуя себя каждую минуту под приглядом, и не могу прекратить наши встречи, не попрощавшись. Это будет в последний раз… Прикажи своим людям следовать за мной до ворот виллы, не дальше, и встретить меня на том же месте. Я готова поклясться чем угодно, что не сделаю и не скажу ничего предосудительного, – Елена надолго замолчала, муж изумленно смотрел на нее.– Лена, неужели… Тебе настолько плохо?Она не смогла ответить, только лицо дрогнуло.– Видимо, я многое не понимал. Присядь, нам нужно поговорить, – Елена послушно села. – Я никогда не посвящал тебя в свои дела, считал, что так будет лучше, да и ты никогда ничего не спрашивала. Но теперь послушай: близится день, который изменит нашу жизнь. Сейчас я, с формальной точки зрения, являюсь лишь управляющим финансовой империей Антинари, но близится день, когда я стану полновластным хозяином. Скоро, очень скоро… Все, чему я учился, навыки, отшлифованные годами… Все сойдется в одну точку, и тогда мне понадобится весь мой опыт, знания и удача. Я жду этот день и боюсь его, но ведь со мной ты, моя валькирия, – он коснулся ее щеки. – А потом, обещаю, сбудутся все твои надежды и даже то, о чем ты пока даже не осмеливаешься мечтать. Опасность отступит, твои страхи развеются. Возможно, мы сменим место жительства, ведь для меня давно не секрет, что тебе не по душе ни этот дом, ни этот город. Ты только еще немного потерпи.– Надеюсь, так и будет, – Елена смотрела очень серьезно. – А пока как насчет моей просьбы? Можно я поеду завтра?*****– А можно мне будет взять твой БМВ, когда тебя убьют? – С деловым видом осведомился Юрген.– Ничего не получится, машина принадлежит Тано, так что придется тебе и дальше довольствоваться старым фиатом.– Жаль.Вся семья собралась за завтраком, который стихийно переродился в семейный совет. Вопрос на повестке дня был один, крайне деликатный, но от этого не менее животрепещущий: что делать с пожитками Елены после ее смерти.– Я уже сто раз говорила, ты совершенно не предусмотрительна, Лена. Ты что, собираешься жить вечно? Почему ты никогда не просишь Тано покупать тебе драгоценности? Уж умная-то женщина на твоем бы месте… Ты уже три месяца замужем, а получила всего-то одну диадему с изумрудами, которую твой муж заказал ко дню твоего рождения. Правда, она специально выполнена в одном стиле с твоими серьгами, и они составили прекрасный комплект… Можно мне будет их потом забрать? Это надо заранее решить.– И диадему, и серьги? Умерь аппетиты, доченька! – к разговору подключилась баронесса. – Я – старейшая женщина в семье, так что изумрудный гарнитур должен перейти ко мне! А ты лучше забери платья Елены.– Что там брать? Брэндовых вещей кот наплакал, шуба всего одна. Из одежды все больше брюки да свитера… К тому же, все это придется ушивать. И обувь… Пусть не дешевая, но почти вся на низком каблуке.Один лишь старый барон печально помалкивал.– А что хочешь ты, дед? – Елена подсела поближе. – Ты только скажи.– Не знаю, Лени. Твои платья мне не подойдут, да и диадема тоже без надобности… Но есть кое-что… Прямо не знаю, удобно ли просить об этом…– Ну, не тяни.– Не знаю… Разве что… твои почки. Говорят, если человека настигает насильственная смерть, тем более, в таком молодом возрасте, то его органы – идеальный материал для трансплантации. Прости, Лени, но нефрит окаянный замучил.Барон ужасно смутился и уставился в чашку с чаем, механически, даже не осознавая, что делает, постукивая ложечкой по краю чашки. Динь-динь, динь-дон… Динь-динь…Звон звучал все настойчивее, становясь все менее мелодичным и все более настырным. Елена открыла глаза: на прикроватной тумбочке надрывался будильник, она лежала в постели одна. Видимо, Тано давно встал, сквозь занавески сочился утренний свет. Чтобы добраться в Аскону до полудня, нужно было пошевеливаться.*****Поставив машину во дворе дома Эспинозы, Елена вошла внутрь. Как давно она знает эту виллу. Прошло уже много лет с тех пор, как отец Ирены пригласил ее погостить неделю в их доме. Каким чудом сложилась дружба Елены и Ирены, они и сами не смогли бы объяснить. Общих увлечений у них не было, да и общих черт характера тоже было маловато. Конечно, уехав в школу в одиннадцатилетнем возрасте, они обе скучали по дому, но ведь все скучают. Тем не менее, их дружба быстро крепла, неразлучным подругам не было больше ни грустно, ни одиноко, учились они обе нормально, зимние каникулы проводили вместе в Цереле, на Пасхальную неделю также вместе приезжали сюда, в Аскону.Отогнав воспоминания, Елена вошла в жилище Антонио Эспинозы. Роскошная обстановка комнаты всегда действовала на нее немного угнетающе, как будто она боялась затеряться среди несчетного количества книг, безделушек и разных ценных реликвий, наполнявших гостиную.– Ну, здравствуй. Давно ты у меня не была, – Антонио галантно поднялся ей навстречу.Елена поздоровалась с хозяином и села. Глаза ее выдавали тревогу, она хотела начать невеселый разговор, ради которого сюда и приехала, но не успела, Антонио опередил ее:– Ты не рассердишься на меня, если мы немного посплетничаем?– Думаю, между нами нет запретных тем.– Мне давно хочется узнать твое мнение о Тано. Ты общаешься с ним каждый день, так как он тебе?– Нормально.– Елена, этот ответ подразумевает слишком широкую трактовку.– Он очень умен и образован, но иногда ему не хватает тонкости. В общении со мной он терпелив, надо отдать ему должное. Но, при этом, иногда в нем чувствуется какая-то странность. В общем, все могло быть много хуже.Некоторое время Елена и Антонио молчали. Наконец, она решилась и перешла к сути дела без обиняков:– Я приехала сегодня в последний раз, нам нужно прекратить общаться на какое-то время.– Дорогая, да что с тобой сегодня? Что за глупость? Или это Тано давит на тебя?– Да. То есть, не в этом дело… – А ведь твой муж прав, что не поощряет твою дружбу со мной. Многие психологи утверждают, что это противоестественно, что мужчина и женщина не могут общаться, не оценивая друг друга как потенциальных партнеров.– Это все по-умному звучит, но я в это не верю, нет. Их теории построены на аксиоме о природном стремлении человека к деньгам, сексу и власти…– Что не маловероятно. – Но признать их, значит признать и то, что мы не можем сделать и шагу, не стремясь получить еще больше денег, больше секса, больше власти. Путь к примитивно понятому успеху. Честнее уж сразу сказать, что больше мы не люди. Может, это и антинаучно, но я считаю себя твоим другом. Возможно, я не очень хороший человек, но другом могу быть хорошим.Слуга принес чай. Эспиноза принялся разливать по чашкам ароматный напиток, и ему удалось скрыть неловкость, вызванную пылкими словами девушки.– Знаешь, как-то мне тревожно, – продолжала Елена. – Наша дружба привлекла к себе слишком много внимания. Сначала Тано приставил ко мне соглядатая, но с этой проблемой я справилась сама. Потом еще хуже, моими делами заинтересовалась Эстер Рази…– Она была здесь, очаровательная барышня.– Что?.. – Елена чуть не вскочила с диванчика. Прямо на глазах сбывались ее самые мрачные предчувствия.– Чего ты испугалась? Эстер показалась мне красивой, но весьма недалекой девушкой.– Может она была и недалекая, – беспокойство не отпускало Елену, – но далеко не безобидная. Она была на короткой ноге с комиссаром Каттани. Он показался мне заносчивым, самовлюбленным типом, уверенным, к тому же, в своей неотразимости. Конечно, такие люди ее и восхищали. Но, кажется, взаимности она не снискала, а жаль. Так, глядишь, Тано Каридди и комиссар Каттани стали бы членами одной семьи. Такой вот сложился пасьянс из дам и королей… Эстер Рази следила за мной. Помнишь, ты заметил подозрительную машину на площади? Так вот, это была она. Она следовала за мной от Милана до Асконы, так она узнала про тебя. Уверена, она приезжала сюда, чтобы вынюхать что-нибудь для своего друга комиссара. Ну, ничего, я нашла способ, как ее утихомирить, но все равно мне кажется, что я навлекла на тебя неприятности. Поэтому я решила, нам не нужно видеться, пока не закончится это смутное время. Если, конечно, закончится…– Ты не в себе, Елена. Тебе мерещатся химеры во всех углах.– Знаешь, в последнее время мне часто бывает страшно. Там, в Милане, мы как караси в луже, а этот Каттани… Он фанатик, похоже. Мне и на допросах довелось побывать, и к нам в дом он наведывался. Не сомневаюсь, комиссар был бы рад склонить меня к сотрудничеству. Поначалу он меня сильно донимал, теперь не так, но спокойнее мне не стало. Словно закончилось время всяких разговоров, все приготовились… Только к чему?Елена еще раз обвела взглядом комнату. Сегодня она приехала сюда попрощаться… Когда ей доведется вернуться сюда вновь?Прощаться… Какое страшное слово. За ним стоит обрыв живых человеческих связей. Но она дала слово и должна сдержать его. Тяжелая томительная тоска навалилась на Елену. Так же она чувствовала себя накануне того дня, когда одиннадцатилетней девочкой уезжала в закрытую школу. И сегодня то же самое… Может, она действительно отчаливает куда-то в бесконечном потоке жизни?– Да, интуиция тебя не подвела, кое-что назревает, – голос Эспинозы вернул ее к реальности. – Мы готовимся совершить уникальную по сложности деловую операцию…– Мы?– О, это весьма обширный круг лиц, в который входят и Тано, и я. Остальные имена тебе ничего не скажут. То, что я сейчас говорю – строжайшая тайна. Двадцатого марта жизнь многих из нас разделится на ?до? и ?после?.?Это что же? То самое? – пронеслось в мозгу Елены. – О чем Тано говорил??– Я часто смотрю на эту карту и думаю о предстоящем дне. Подойди-ка…Елена приблизилась к висевшей на стене карте. Карта была современная, отражающая нынешние границы государств Западной Европы, и на ней был проложен какой-то маршрут с юга на север. Или с севера на юг?– Этот путь свяжет Север и Юг в уникальной сделке…– Если эта карта, или что-либо еще, является секретной, убери лучше от греха, – бесцеремонно перебила Эспинозу Елена. – Не показывай даже мне, и не рассказывай ничего. Ты знаешь, я никогда не причиню тебе вреда, но я такой же человек, что и всякий. А люди слабы, их можно обмануть, напугать, запутать, можно причинить сильную боль.Елена решила не оттягивать более миг прощания.– Извини, может, я схожу с ума, но сейчас мне нужно ехать. Мне будет тебя не хватать. Мне хотелось бы подарить тебе что-нибудь на память, но в доме Тано у меня нет ничего своего. Может быть, в следующий раз… Удачи.