Глава 2 (1/1)
—?Подъём!Что-то остроконечное, подозрительно напоминающее мысок сапога, немилосердно заехало мне прямо между рёбрами. Я издал какой-то нечленораздельный звук, смахивающий на скомканное ругательство в ситуации, когда ругаться нельзя, и на душевном подъёме открыл глаза. Прямо мне в лицо смотрел сапог. Немного выше были голени, бёдра, обтянутые чёрной и, по моему неэкспертному мнению, кожаной тканью, тело и наконец лицо. На нём глаза, только какие-то пустые, без малейшего выражения. Как же назвать этот кошмар в сапогах? По обстановке?— стражником, по реальности, а сапог был очень даже реальным…Додумать не успел?— очередной удар под рёбра выбил все мысли вместе с дыханием. Пришлось скрипеть зубами, вставать и протягивать руки в странный музейный экспонат, эдакий далёкий предок наручников. Эх, господин Некрасов, вы, оказывается, нетрадиционных взглядов на мир… Утешало меня только одно?— рядом точно так же скрипел зубами Генри.Тычками в спину нас долго вели по каким-то коридорам. Вокруг сыро и тоскливо, факел едко чадит, вдалеке слышны чьи-то истошные вопли, иногда срывающиеся на визг, а потом и на хрип… Я передёрнулся?— когда отец рассказывал о застенках НКВД, у меня в голове возникали именно такие картинки.Генри ощутимо пихнул меня в бок. Я еле заметно кивнул, и с этого момента наша операция под кодовым названием ?Импровизация побега? началась. До открытого воздуха ещё немного, самое время действовать.За очередным поворотом я резко развернулся, пригнулся и со всей дури рубанул пыточной колодкой идущему позади счастливцу пониже пояса. Жестоко? Возможно, но он сам виноват. Никогда не становитесь между свободой и Соболем, и всё у вас будет хорошо! Добив его точным ударом в висок, я горделиво выпрямился.Что со своим сделал Генри я, каюсь, лично не видел, но настолько подлыми приёмчиками он явно не пользовался. Как я это понял? Да смотрел он на меня с такой осуждающей укоризной во взгляде…—?Ну что? —?не выдержал я. —?Что ты на меня уставился?—?Соболь… —?Генри кашлянул, но высказаться о моих моральных качествах я ему не дал.—?Вот именно что Соболь! Генри, правило простое, но основное: есть дело?— делай. Хоть удавись, хоть пополам сложись, хоть вот так… —?я оглянулся на стража, секунду попытался подобрать слова. —?Неважно. Всем наплевать как, и на мораль тоже наплевать. Цель всем важна, понимаешь? —?Что-то я раньше в такие неловкие ситуации не попадал, вот и слова не клеились… —?Я же его вырубил? Вырубил. Всё остальное?— дела не первой и даже не десятой важности.Я уже приготовился к тому, что он мне ответит, и что мне придётся заседать в научном конгрессе о морали, и что аргументов у меня явно наберётся больше, и…—?Беглецы в крепости!Если бы к любому моему глазу в этот момент поднесли бы круглую десятирублёвую монетку, форма бы пришлась?— один к одному. Простите-извините, граждане-товарищи, но… Как?—?А-э-э… —?попробовал начать я. —?Э-э…Генри молча подскочил ко мне, пихнул в какую-то сторону, кажется, даже далёкую от такой соблазнительной свободы, и на ходу бросил:—?Кто-то успел сообщить… Убираться нужно.—?О-о-о… —?протянул я в знак усвоения данной информации.Больше ничего сделать просто не успел?— мы побежали. Как мы бежали… В каждом шаге чувствовалось исключительное рвение к свободе двоих заключённых даже, одного так точно, а второго?— пока неизвестно, невинно осуждённых. А вот было бы здорово, если бы магия и вправду существовала! Да ещё с классическим разделением на убогих обделенцев и великих магистров чёрной, белой и какой-там-ещё-есть магии. Вот идёшь ты по улице, навстречу?— оборванцы, они на тебя всей толпой, а ты из рукава…Причём тут рукав, додумать мой разум не успел, потому что во-первых мы вдруг остановились, а во-вторых высокие размышления прервал Генри. Да как прервал…—?Твою ж через Лысую гору! Чтоб их… и на… —?услышав подобные выражения от вроде как культурного и аристократического Генри, я закашлялся.М-да, словарный запас у него, как у врага народа, приличный такой срок отсидевшего где-нибудь на Магадане. Что ж, вот в таких ситуациях и узнаёшь людей изнутри… После сей гениальной мысли я несколько приосанился, тормознул то есть, если на простой грешный язык. Спохватился только через несколько секунд.—?Чего случилось-то?И понял, что отключился зря.—?В тиски взяли. У нас отсюда два выхода?— либо вперёд, либо назад, и оба нам сейчас перекрыли.—?И что, ничего…—?Да, ничего! —?рявкнул он на меня знатно, я аж отшатнулся спиной в стену.—?Да не ори ты! —?прошипел я. Винить можно было милую привычку, вынесенную из доброго детства?— рычат на тебя, рычи сам, и может без драки обойдётся… —?Как узнал?—?Жизнь чудесной способностью слышать наградила,?— съязвил Генри.Я нахмурился.—?А я всё равно ничего не слышу.Но сейчас я всё-таки решил ему поверить, потому как тонким слухом не отличался никогда, и с безмерным уважением относился к людям, обладающим этим талантом. Именно поэтому я лихорадочно начал рассматривать окружающую нас обстановку. А он вдруг пожал плечами и как-то ссутулился, будто стал ниже ростом.—?Зря ты, Соболь… Вернее, зря мы. Что он теперь сделает, если и раньше не розгами грозился.—?Грэйд? —?мимоходом спросил я, вглядываясь в каждый миллиметр нашего скорого гроба.Стены, выступающие на них камни, уже привычные чудеса Средневековья?— факелы. А может Генри и правда не врёт? Не похож он на ушлых, по крайней мере, тех, которых я знал, а знал я огромное количество народу…—?Ещё-то кто? Хотя может и мой брат добавить.И мечется искренне, не фальшиво. Такое, эдак чтоб не переиграть, и не сыграешь… Сумасшедший?—?Зовут-то твоего бессердечного загадочного брата как?Шизофрения ведь диагноз безобидный, не страшный совсем, а Некрасов и правда мог ему проходу не давать. Хотя не похоже на шизофрению… Так, что я ещё знаю о психах? Вот хотел мой родный отец на психиатра пойти, но не выгорело. Жаль, мне бы сейчас пригодилось…—?Теодор.Несмотря на откровенно жутковатую атмосферу ситуации, я всё-таки не удержался и прыснул. Искоса посмотрел на недовольного Генри.—?Тореадор недоделанный… Гладиатор, что ли?—?Кто? —?Генри уставился на меня как на того самого психа, о которых я только что думал.—?Ну… —?Я даже смутился. —?Эй, тореро, жизнь как миг*… Ты что, правда не знаешь? Рим, Спартак?Он нервно дёрнул плечом.—?Тебе сейчас об этом говорить обязательно?Я пожал плечами. Осмотр голых стен не дал ровным счётом ничего, а раз уж козыря на руках не оказалось, помирать молча просто не имело смысла. Хотя помирать вообще не имело смысла, мы ещё свой век не отжили, я?— так точно… Я одёрнул всё ещё болтающийся на мне пиджак. В пиджаке что-то звякнуло. Я замер. Потом встряхнул пиджак ещё раз. Пиджак опять звякнул.—?А я-ж homo habilis… —?пробормотал я. —?Отмычки! Генри, свобода!—?Какая свобода? —?Вот теперь он точно уверился в том, что я нечаянно сошёл с ума. Мало ли, психика слабовата для подобных Крестовых походов оказалась.—?Мне нужна дверь. Любая дверь.—?Соболь, по-моему ты что-то забыл. Например то, что мы в чёртовой тюрьме!—?Думаешь, после твоего заявления мне перестанет быть нужна дверь? —?фыркнул я. —?Я знаю что делаю, ну поверь в меня последний-то раз!Он махнул на меня рукой, но всё-таки дёрнулся вперёд. Потом, правда, раздумал и дёрнулся назад. Я послушно дёрнулся за ним. Через ещё пару неровных дёрганий мы задним ходом добрались до стройного ряда дверей с решётками.—?Народу много? —?спросил я у Генри, окидывая всё это великолепие оценивающим взглядом.—?Должно быть много,?— кивнул он. —?Бунты часто вспыхивали.—?Ну, дипломатический талант, не подведи!Я патетично воздел руки к небу?— на всякий случай, авось поможет,?— танцующей походкой прогарцевал по величественно-молчаливому коридору к двери, выбранной по воле мироздания: мыском ботинка пол капнул, и тем же самым мыском пару раз стукнул по железной двери.За дверью кто-то натужно закашлялся. Поморщился даже я, не слишком-то чувствительный человек. Чего тут, лазарета не предусмотрено, что ли? Грудной же кашель.—?Что вам нужно?Я переглянулся с Генри. А голос-то не простой, голос женский. Вернее даже, почти детский.—?Уважаемая…—?Соболь, сейчас они повернут к нам,?— напряжённо сообщил Генри.Я замер с открытым для сложного монолога ртом, осознал, что тяжёлый топот теперь слышен даже мне, махнул рукой на интеллигентную часть знакомства и возложил все свои надежды на интуицию. Она уверенн повторяла, что никакой роковой аферистки или девицы низкой социальной ответственности за дверью быть не может. Распахнул пиджак, выудил одну из отмычек?— многострадальную, ту, которой Некрасовскую дверь открыть не успел, и опустился перед темневшей зловещим проёмом скважиной на колени.Для тёмного дела мне хватило тридцати секунд?— искусству медвежатника в своё время обучался я добросовестно. Отчаянно зажмурился, когда дверь надсаженно заскрипела, а Генри, до которого, похоже, начал доходить весь мой гениальный план, сначала медленно, а затем всё более отчаянно замотал головой.Я не дал ему окончательно превратиться в маятник, потянулся вперёд, отработанным движением схватил за воротник и втолкнул в тёмный проём. Сам шагнул следом, как можно быстрее, чтобы Генри не успел выскочить, закрыл скрипучую дверь, почти наощупь пошуровал в скважине отмычкой… И только потом обернулся.