Глава 11. О ценности воспоминаний (1/1)
Неясный, призрачный свет усилиями продирался сквозь речную муть. Санда с удивлением обнаружила себя лежащей в окружении ила и песка. Крохотные крупинки раздробленных камней и прочих пород, смешиваясь в воздушном танце, кружились вокруг, изредка попадая в глаза."Нет, я не утонула", - поняла девушка. Приподнялась на локтях и повертела головой, осматриваясь.Волосы, повинуясь речному течению, вздымались свободным куполом от каждого, даже самого незначительного движения. Белоснежные локоны приятно ласкали аккуратные черты лица.Невесомость была приятной. Санда бережно расправила бледное платье и, как-то естественно и просто перебирая ногами, стремительно всплывала. Вокруг витали веточки, брусочки, обрывки водорослей и несказанных когда-то слов.Да, знала Санда, она умерла. Но мысль эта была неважной и совсем-совсем её не заботила. Облик иеле уже так ей полюбился, что, казалось, она пребывала в нём всю вечность.Ночь, длящуюся целую вечность.С плеском и брызгами, в сопровождении звонкого смеха, девушка вынырнула из объятий мутных вод. Присела на берегу, свесив ноги, помочила пятки, заправила выбившуюся белесую прядь за ушко. Волосы оставались всё такими же послушными и мягкими, как сахарная вата.Сестрицы всё метались вокруг, зазывая к общему танцу. Но Санде совершенно не хотелось бросаться в пляс с незнакомыми девицами, не очень воспитанными, колкими на язык да и в целом неприятными.Если иеле в большинстве своём были склизскими, худющими, полупрозрачными, - в общем, не первыми красавицами, то вот Санда, принявшая новый облик, походила на молодую звёздочку. Большие глаза в круге кружевных ресниц, рюшчатое платьишко, острое личико, прямой нос и пухлые губки. Всё нужное на месте. Ничего лишнего. Очень и очень гармонично.Но и у подобного перевоплощения обнаружились свои недостатки; память словно ветром сдуло. Не осталось ничего, кроме имени "Санда" на уме. Она буквально не знала больше других слов.Она осознавала происходящее вокруг, но, попроси её кто описать вид, открывающийся с берега речонки, Санда бы лишь захлопала губами, как рыба. Или вовсе сбежала.Также девушка точно знала, что умерла рядом с парнем. Тот держал её за руку в последние мгновения, когда жизнь уже почти вытекла из хрупкого сосуда. Но он виноват в смерти Санды не был. Она сама, знала девушка, навредила себе.Незнакомое доселе чувство одиночества появилось внутри. В виде дыры в животе, что всё росла и росла без остановки. Санда боязливо обняла себя за плечи, кутаясь в собственном тепле в попытках согреться. Не столько ей было холодно, как вдруг стало страшно.Рядом на землю опустился мужской силуэт.- Здравствуй, Санда, - сказал незнакомец.Дыра в животе моментально затянулась. Девушка кожей ощущала исходящее от гостя тепло.Она робко помахала ему рукой, - говорить-то толком не могла.- Я не думал, что ты вернёшься, - признался он. И Санда поняла: парень был с ней очень близок в прошлой жизни. - Но ждал. И, как видишь, дождался.Незнакомец развернулся к ней и вперился взглядом тёмных пятен-глаз.- Ты скучала?Санда слегка отодвинулась назад и сдержанно кивнула.- Ты же помнишь меня, правда? Отрицательный моток головой.- Как же... Я Теодор. Теодор Ливиану. Санда, мы были вместе. Любили друг друга."Любили"? А почему в прошедшем времени?- И я до сих пор тебя люблю, - он, немного пораздумав прежде, взял девушку за руку. Как-то неуверенно. - А ты?Санда отвернулась. Её ждала совершенно новая жизнь и интриги прошлого её не интересовали. Хотелось обойтись без этого.- Не молчи, - взмолился Тео. - Скажи хоть что-нибудь! Хотелось обойтись без этого.- Пожалуйста, я так этого ждал!Санда посмотрела на собеседника.- Санда?Девушка рванула его за плечи к себе.Обойтись без этого.- Ох, я...Без этого!И столкнула парня в буйный речной поток. Послышался неопределённый возглас, - то ли удивлённый, то ли оскорблённый. Затем голос Теодора потонул в мутных водах, слившись с течением.Без этого.Санда удовлетворённо отряхнула руки, будто прикоснулась к чему-то донельзя грязному.(. . .)Теодор по самое "не хочу" наглотался воды. Казалось, его лёгкие, не выдержав напора, сейчас же разорвутся. Но этого не случалось, отчего медленные мучения становились ещё более невыносимыми.Течением его принесло к домику Шнырялы, - и хорошо, не будет нужды объясняться. Кое-как выбрался, отжал до нитки мокрый плащ, собрал волосы в небрежный пучок. Постучал в дверь и вновь оказался в спасительном тепле приземистого здания.- Ой-ёй-ёй, Ливиану, - причитала Дика, яростно вытирая его длиннющие чёрные волосы.- Я не виноват, она сама взъелась, - фыркнул Теодор. - И, главное, ни слова не сказала. Просто столкнула в поток, будто я, не знаю, враг народный какой-нибудь... - обессиленно вздохнул. - Я и при жизни её не всегда понимал, а теперь она ещё и в пантомимы играет.Дакиэна недовольно поцокала языком, встала за спину парня и пригладила мокрую копну. Девушка достала мешочек с ароматными травами и начала ласково заплетать патлы Теодора в пышную косу, вплетая в волосы засушенные цветы, стручки и веточки.- Зачем? - осведомился Ливиану, изогнув брови.- Молчи, - шикнули в ответ.Так и сидели, слушая мерное тиканье настенных часов, отмеряющих время, с каждой секундой всё больше канущее в Лету.