POV-Chris 5 (1/1)
?… а потому не спрашивай, по ком звонит колокол: он звонит по Тебе?Вот всегда так. Было, есть и будет. Если в моей жизни наступает затишье, то это затишье перед бурей. Наверное, это единственный закон, который в моей жизни срабатывает всегда. Я такого даже про закон подлости не могу сказать. Но если в моей жизни наступает тишина и благодать, значит надо ждать беды. Вот и сейчас будет точно так же. Затишье перед полнейшей ?жопой? как выражается Юри. Именно об этом твердит мне моя интуиция, если интуиция может твердить.Не хочу я никуда… А сегодня еще зачет. И опять замена. Наш ?англовед? стал слишком часто болеть. Скорее всего, ему просто лень приходить и что-то пытаться вдолбить в наши глупые головы. Конечно, мы ведь все безнадежные идиоты. Все преподаватели всегда в этом были уверенны. Статично так. И с таким же постоянным упорством они убеждали в этом нас самих. И ведь сработало же. Половина считает, что она безмозглая серая масса.С огромным трудом, в абсолютно анабиозном состоянии, я заставляю себя доползти до этой чертовой аудитории. Уже заворачивая за привычный до боли угол (сколько раз в неделю я с ним встречаюсь?), мне кажется, что я замечаю худую фигуру с волосами бирюзового цвета, стоящую в другом конце коридора. Дик? А вот он то тут, что делает? Моргаю, и фигура исчезает, будто ее и не было. Так, Крис, спать надо больше, а то глюки уже пошли, так и свихнуться не долго, даром, что тема доклада у тебя соответствующая. Ох, не загреметь бы к ним в компанию, к этим восставшим в 96-м… Хотя, а почему нет? Впишусь я туда вполне себе гармонично. К восставшим так точно, в своем университете мне действительно пора поднимать революцию. А вот на счет Дика надо будет потом у Давида спросить, телефон-то быть должен. Вот и позвоним, узнаем.Но если у меня не глюк, то перепутать я не мог. Это точно он. Мало кто может обладать такой внешностью, точнее, в нашем институте вообще никто не может. У нас люди менее яркие. Все-таки, что Давид, что Дик очень приметные личности. Хотя, Риккардо наверно по-приметнее, и виной тому?— бирюзовые волосы. Ладно бы синие… Но нет! Этот парень решил быть оригиналом до самого конца. Стоять в коридоре больше нет смысла, ибо от надвигающейся ?пары? это меня не спасет. А раз надо, значит надо. Да, и замена у нас скорей всего вместе с курсом Давида... Вот, заодно и про Дика узнаю. Встаю, отряхнув свои, в буквальном смысле затертые до дыр джинсы, закинув на плечо излюбленную черную сумку. Никогда не любил рюкзаки. Они меня раздражали.В аудитории меня не замечают ни преподаватель, ни сонные, несмотря на одиннадцать часов, слушатели. Быстро прохожу на задние ряды, откуда обзор получше. Бонка я замечаю сидящим чуть ниже и правее от меня, а прилетевшая откуда-то сверху ручка сообщает мне, что и Ян с Мэксом тут недалеко. Оборачиваюсь и замечаю ухмыляющегося Вернера двумя рядами выше. Конечно, забрались туда, где никто не сможет им помешать, да и вообще, мало кто их там просто заметит. Собственно, а какое мое дело? Где хотят, там и сидят. Вот и правильно, Крис, не лезь, займись лучше своей тетрадочкой, там информации и то больше, чем на этой лекции.Один разбор всех листиков, бумажек и приклеенных к обложке стикеров занимает у меня минут двадцать. Пронумеровать их что ли? Хотя, это дело не ускорит. Так я вникаю в смысл того, что там написано… Да, а писать Дика явно не учили. Ибо если мой почерк расшифровать сложно, Давида?— еще сложнее, то Риккардо?— вообще невозможно. Я уже готов биться головой о парту. Это ?а? или ?е?? Причем, судя по слову оно в равной мере может оказаться и тем, и другим. Тянусь за ластиком и краем глаза отмечаю, что Давид старается как можно не заметнее выскользнуть из аудитории. Что ж, ему это удалось. Никто кроме меня этого не заметил. Теперь надо так же незаметно проскользнуть за ним. В экстренной ситуации собрать все это безумное количество бумажек в одну кипу и запихнуть вместе с тетрадью в сумку удается за пару секунд. Ох, главное, что бы меня Мэкс с Яном потом не искали. А с них… Нет, не станется. Обернувшись, я замечаю, что они сидят двумя рядами выше, и им плевать на все происходящее вокруг. Вернер как всегда умудрился заснуть в разгар лекции, а Мэкс… Вроде что-то пишет, но ему до меня нет дела, Ян ему куда важнее, и сейчас мне это на руку.Пробраться вдоль всего своего ряда не составляет труда, профессор слишком увлечен своими занудными данными, что на меня не обращает не малейшего внимания. Дальше все тоже не настолько трудно, чтобы я не смог с этим справиться. Хватит, Линке, нельзя собой гордиться, но если сам себя не похвалишь, никто не похвалит. Вот с такими мыслями я выбираюсь из этой душной аудитории. Никогда не любил западное крыло института. Не доброе это место. Давид обнаруживается быстро, стоит только свернуть за угол. Он бледен как смерть, а длинные черные волосы только усиливают это. Бонк сидит прямо на полу, не дойдя до нужного ему места.—?Давид! —?зову, не надеясь на его реакцию, но он поднимает на меня измученный взгляд из-под длинной челки. Опускаюсь рядом с ним на колени, пытаясь понять что с ним. И почему я не медик?.. Давида бьет крупная дрожь, он пытается схватить меня за руку, но у него никак не получается. Лоб покрыт испариной, но ладони у него ледяные, как у мертвеца. И глаза такие же… Пустые, без выражения. Задираю его рукава до локтя, но следов от укола я не нахожу. Лишь проступившее под белой как пергамент кожей темно-синие вены.—?Я не наркоман… Это болезнь… —?тихо шепчет, пытаясь посмотреть мне в глаза. —?Франк забрал мои таблетки…Циглер! Вечно, он попадается где не нужно. Нравится ему портить мне и всем, кто меня окружает, жизнь. Все время так. Давида особенно сильно передергивает, он начинает кашлять и на губах проступают крохотные капли крови, которые он слизывает языком. Я ловлю себя на мысли, что мне хочется поцеловать его. Молодец, Крис. Выбрал момент, нечего сказать.—?Все будет нормально. Должно быть. Отправь Тимо сообщение, где мы… Я не могу, руки не слушаются,?— тихо говорит Давид, подбородком указывая на карман своей куртки. Вытаскиваю его телефон и быстро набираю текстовое сообщение. Сказываются годы работы с компьютером, я знаю клавиатуру наизусть и могу набирать текст не глядя. Остается надеяться, что Зонненшайн его прочтет в ближайшем времени. Иначе… Иначе, все это может очень плохо кончится. Сажусь рядом с Давидом, облокачиваясь спиной на стену, а его прижимая к себе. Он трясет головой, пытаясь устроится, постоянно трет ладони друг о друга, и пытается подобрать ноги под себя, но не получается. Кажется, будто тело совсем его не слушается. Похоже так оно и есть… Мы успеваем просидеть на полу целых двадцать минут, возможно даже тридцать, когда я наконец слышу быстрые шаги совсем рядом. Слух меня еще никогда не подводил.—?Линке?! —?удивлению вылетевшего из-за угла Тимо нет придела, стоит ему заметить меня. Но ему быстро становится не до удивленных возгласов, когда он видит Бонка.—?Как всегда! Сотню раз просил бери с собой запасной флакончик! Кто на этот раз-то? —?несмотря на возмущенные фразы, в голосе Зонненшайна слышится облегчение. Значит, он все-таки переживает за друга. Или не совсем друга?—?Крис? —?тут до меня доходит, что ко мне обращаются. Ну, извините, задумался…—?Помоги мне его поднять,?— перебив Давида, просит Тимо. Я согласно киваю, чуть отстраняя пианиста от себя. В четыре руки нам удается поднять Бонка на ноги.—?Вот, и ладненько,?— Зонненшайн уже улыбается. Вот, позитивный человек, мне бы так. —?Дэйв, вдвоем дойдем? Или мне надо брать Линке, как второй опорный столбик аж до самого дома?—?Просил же, не называй меня так. Дойдем, конечно,?— бурчит Давид, стараясь не смотреть на меня. Видимо, ему безумно стыдно за свою слабость.—?Спасибо,?— он тихо бормочет, все-таки подняв на меня глаза. Я изо всех сил стараюсь улыбнуться ему, показать, что в этом нет ничего страшного.—?Не за что,?— мне все-таки удается.—?Пошли, горе мое,?— говорит Тимо, кивая мне в знак благодарности. А я только провожаю их взглядом, пока они не скрываются за очередным поворотом.Я разворачиваюсь и иду в другую сторону, намереваясь вернуться к лекции. Но что-то меня останавливает.—?Все это так странно… —?тянет совсем рядом, очень знакомый голос. Я не мог перепутать. Это точно Риккардо. Мои подозрения оправдываются, как только я выхожу в соседний коридор. Дик сидит на подоконнике, скрестив ноги по-турецки и наглухо застегнув свою желтую безрукавку. Он закусил язычок молнии, от чего его речь стала не разборчивее. Парнишка наклоняет голову, и я замечаю как сильно он похож на того мальчика. Фредерико. Да, та фотография была сделана давно, но черты лица не изменились. И глаза… Они все так же ярко синие.—?Колокол должен зазвонить вновь, Зерго. Он должен вновь отмерить полночь,?— говорит нет, не Дик. Рикки.Значит они живы, те пятеро. И Давид один из них. Что ж… Буря началась.Во что же ты ввязался, Кристиан Линке?! Во что?..