II. (2/2)

Локи нависает над ним, все еще одетый в черный шелк, и Тор внезапно чувствует раздражение от этих тряпок, которые совершенно не подходят тому молодому, сильному мужчине, что стоит сейчас перед ним. Локи, как будто почувствовав его настрой, смотрит на свой наряд, а затем легко, буквально за пару секунд, избавляется от него. Встает ровно, расправив плечи, абсолютно не стесняясь, с вызовом смотря на своего старшего брата. Он стоит перед ним здесь, полностью обнаженный, тонкий, но сильный, как будто вырезанный из мрамора гениальным скульптором. Открытый, доступный, горячий.

Не отвлекаясь на лишние действия, Локи сразу берется за его брюки, стягивая их отточенными движениями, как будто делал это до этого сотни раз. Брюки летят в дальний угол комнаты, вместе с последними сомнениями, а сам Локи забирается на колени Тора. Его руки бездумно, хаотично блуждают по телу брата, начиная от шеи, проходя по плечам, задевая соски невесомым прикосновением, спускаясь по животу. Локи проводит пальцами по внутренней стороне бедра Тора, и тот со свистом втягивает воздух, но Локи никуда не торопится – как будто в их распоряжении все время этой вселенной. Тора уже практически трясет от простых прикосновений холодных пальцев, и он боится представить, что будет дальше. Он боится, что кончит, если Локи просто коснется его члена рукой. А Локи, как будто решившись, наконец, склоняется над ним и проводит влажную дорожку языком, начиная от ямочки в районе ключицы и останавливаясь на пупке, играясь с ним своим влажным языком. Тор не может сдержать низкого, гортанного стона. Он выгибается в пояснице, но Локи держит крепко.- Хочешь, я расскажу тебе сказку? - его рука спускается ниже и осторожно стискивает член брата, и Тор стонет в ответ, в глазах у него практически темнеет, - жил-был мальчик, до смерти преданный своему брату. Он был готов ради него на все, он занимался тем, что интересно его брату, он ходил за ним по пятам. Но потому этому брату понадобилось что-то еще, может быть, больше внимания, - рука Локи двигается, крепко стиснув ствол, - А тот, младший, стал не нужен, как старая игрушка, которая становится неинтересна, когда становишься старше, которую забрасывают в дальний угол - пылиться. А младший брат этого не понимал, и обижался, и злился на то, что у старшего теперь столько друзей, и подруг, - он проводит большим пальцем по головке, от чего Тор почти кричит, - Что они больше не разговаривают ночи напролет, засыпая потом, рука в руке. Вот и вся сказка.- Локи, я…- Тор чувствует острое сожаление, Тор почти забывает о том, чем они сейчас занимаются, совсем не думая о своем возбуждении, но Локи быстро напоминает, наклоняясь и легонько кусая сосок.- Забудь. Я готов броситься в омут сейчас же, я не боюсь того, что я делаю в эту секунду, я не боюсь говорить об этом, и я был готов сказать это всю свою жизнь, если бы ты только дал мне это сделать, - он прерывается на момент, легко целуя брата в низ живота.- А у тебя никогда не хватало храбрости признаться даже самому себе в том, что ты чувствуешь то же самое, - с этими словами, не дожидаясь ответа, он склоняется над пахом Тора и вбирает его в себя, до основания.Он выпускает член изо рта, и, придерживая пальцами основание, проводит языком по все длине, смотря Тору прямо в глаза. Тот не выдерживает этого зрелища и откидывает голову, смотря в потолок. А Локи в это время вытворяет такое, от чего Тор может лишь тихо скулить, закусив костяшки пальцев. Его бросает то в жар, то в холод, и он знает, что не выдержит долго. Локи тоже это понимает, поэтому он выпускает его изо рта и тянется к губам. Тор чувствует солоноватый вкус на его губах, вкус его самого, и от этого голову сносит полностью.

Он подготавливает себя сам, Тор тянется помочь, но Локи только опускает его обратно. Он скользит рукой по своему телу, добираясь до члена, и начинает ласкать себя – открыто, напоказ. Он не дает Тору прикоснуться к себе, лишь дразнит – о, конечно, он дразнит! Он видит, в каком состоянии находится Тор, он видит, до чего он его доводит, и от этого по телу разливается приятное тепло. Он ускоряет темп и стонет, откидывая голову назад, открывая Тору вид шеи и кадыка, нервно движущегося под тонким слоем кожи. Тор сам не знает, откуда в нем эта покорность, почему он все еще слушается брата, когда больше всего хочется наброситься на него и изучить все его тело, каждую клеточку – губами, пальцами, поцелуями.Одной рукой продолжая ласкать себя, Локи вытаскивает откуда-то из-под покрывала тюбик. У него в распоряжении только одна свободная рука, и поэтому открыть его удается не сразу, но Тор уже не так торопится помочь, лишь наблюдает из-под прикрытых век. Он выдавливает обильное количество на руку, и направляет её меж своих ног – растягивая, смазывая. Тор чувствует, как в висках стучит кровь. Локи не тратит много времени, уже через минуту он вынимает пальцы, выдавливает еще немного геля на ладонь и щедро смазывает Тора. Гель холодный, пальцы Локи – тоже, а Тор весь горит. От этого контраста становится немного некомфортно, но Локи парой быстрых движений разогревает гель, и это чувство проходит.Он останавливается. Прикрывает глаза, будто раздумывая – в последний раз. Затем склоняется над Тором, наклоняется к его уху, проводит языком, прикусывает мочку, и шепчет сиплым, неровным голосом, прямо в ухо - так, что Тор всем телом чувствует его горячее дыхание:

- Смотри, - затем рукой поворачивает его голову на бок.

Тор смотрит и видит их в огромном зеркале, обнаженных, как младенцев, но далеко не таких невинных. Локи нависает над ним – тонкий, такой красивый, весь в капельках пота. Тор не отводит взгляда, когда Локи осторожно начинает опускаться на него, и то, что он видит, отзывается ярким взрывом в его голове. Локи морщится, зажмуривается, ему больно, но он продолжает опускаться. Он замирает ненадолго, привыкая к ощущениям, а затем начинает двигаться, осторожно – и от этого в голове Тора раздается еще один взрыв. Он помогает ему, приподнимая бедра, но это все равно неудобно, и Тора смущает собственное бездействие. Он приподнимается, от чего Локи морщится только сильнее, но не говорит, ни слова. Тор осторожно переворачивает Локи на спину, с трудом сдерживаясь – потому что Локи горяч, тесен, и это лишает последних остатков разума. Локи не возражает, только дышит прерывисто.

Тор закидывает ноги брата на свои плечи, так, что его колени почти касаются собственных плеч, Локи охает, но все же выдавливает из себя усмешку. Впрочем, Тор быстро выбивает её из него, входя практически во всю длину, а затем почти полностью выходя. Локи выгибается, подмахивает бедрами, пытаясь помочь, его ноги сползают с плеч брата ему на талию, и Локи стискивает их как можно сильнее, держась крепче.

- Давай же, - сквозь зубы выдавливает он.И Тор, наконец, начинает двигаться – прерывисто, аритмично, так сильно, что кровать ходит ходуном. Но затем, он, наконец, настраивается на нужный ритм, толчки становятся размеренней, и Локи продолжительно стонет. Эти звуки – как мед, они такие сладкие и такое желанные, что Тор стонет в ответ, продолжая двигаться. Он снова смотрит в зеркало и видит их – запыхавшихся, мокрых от пота. Они слились воедино, и это выглядит, как лучшая картина во всех семи мирах, идеальное сочетание.

Тор тонет в ощущения, в удовольствии, в чувствах, он бы убил любого, кто посмел бы прервать его в этот момент. Он движется, целует чувственное, отзывающееся тело Локи и думает, что, возможно, это редкий момент, когда он видит настоящего, искреннего брата.

Он готов рыдать – настолько сильны чувства, слившиеся сейчас в один комок. Он целует губы брата, с готовностью открывающиеся навстречу, и это настолько сладко, что хочется никогда не отрываться. Хочется двигаться внутри него вечно.Локи берет его за руку, переплетая пальцы, крепко сжимая изнутри, и Тор вбивает его в кровать последними, сильными толчками, кончая вслед за братом, в его голове слышится крик, и он никогда не сможет ответить на вопрос, чей же он был.

Они лежат в объятиях еще долгое время, ни произнося ни слова, пока Тор не засыпает. Тогда Локи осторожно поднимается с кровати, стараясь не разбудить его. Он одевается: тихо, бесшумно.

Он знает, что на этот момент его уже хватятся в Асгарде, а еще он знает, что никогда не сможет вернуться туда – в эту тюрьму, выстроенную заботливыми людьми, которые зовут себя его родителями. Он знает, что не может задержаться ни на минуту.Он знает, что должен замести следы. Он понимает, что Тор – последний, кто видел его, и что от этого может зависеть все его дальнейшее будущее. В его руке блестит сталь, он подходит ближе, садится на кровать рядом с братом. Тонкое, острое лезвие клинка проходит в сантиметре над шеей Тора, очерчивая линию адамова яблока.Он знает, что не сможет этого сделать. Клинок исчезает в складках одежды, и Локи еще некоторое время сидит рядом, стараясь не думать о том, насколько опасным это может быть. Ему хочется прикоснуться к Тору, он хочет украсть последний поцелуй. Но он знает, что не может так рисковать, что Тор может проснуться, и тогда все кончено… для них обоих.

Но он совершенно не знает, что делать с тоской, которая становится все сильнее с каждым шагом, что он делает, отдаляясь от Тора, спящего безмятежным сном на кровати. Он всеми силами старается избавиться от надежды, глубоко засевшей в его сердце, надежды на то, что они когда-нибудь встретятся. Он должен начать все с чистого листа.

Он знает, что впереди его ждет любой из семи миров. Никто никогда не найдет его там, как бы не старался. Его ждет новая жизнь.

Жизнь, где нет места призракам из прошлого.Жизнь, где у него не будет старшего брата.Жизнь без Тора.