Глава 16 (1/1)

Сначала, оба мужчины сидели по разные стороны кровати, ожидая увидеть на бледном лице Чу признаки выздоровления. Затем Алан, заметив усталость Люциуса, сказал, что нет никакой необходимости дежурить у кровати вдвоем. Он предложил Люциусу пойти поспать первым, а он разбудит его через три часа.– Вы думаете, я смогу спать, пока она в таком состоянии? – проворчал Люциус.

– Попытайтесь, – настаивал Алан. – Вы сможете сделать для нее гораздо больше, если будете наготове. Если что-нибудь произойдет, я немедленно разбужу вас. Ложитесь на диван, он достаточно длинный, чтобы на нем можно было спать.Люциус сдался и растянулся на диване, накрывшись мантией. Несмотря на все свои протесты, Люциус моментально погрузился в тяжелый сон, он метался и ворочался, бормоча что-то. Сидя в тишине, Алан наблюдал за мертвенно бледным лицом Чу, и краем уха прислушивался к бессвязному бормотанию Люциуса, которое могло пролить хоть какой-то свет на случившееся. Поскольку Люциус находился в соседней комнате, он не мог уловить много, но слова «Господин» и «Мой повелитель» были произнесены им не раз. По спине Алана пробежался холодок: Люциус Малфой, Пожиратель Смерти, мог называть господином только одного человека. Но, Волдеморт был мертв, должно быть Малфою просто снились события прошедших лет.За время дежурства Алана ничего не изменилось, если не считать, что он почти убедил себя, что ее дыхание вошло в норму. Он разбудил Люциуса, как и договаривались, рассказал ему все и улегся на диван, укрывшись одеялом. Он закрыл глаза и, в конце концов, не переставая мысленно прокручивать случившееся, провалился в сон. Проснувшись, он обнаружил, что отведенное ему время еще не кончилось, но прежде чем снова улечься спать, он незаметно подкрался к двери и заглянул в спальню.

Люциус был неподвижен, как статуя. Он смотрел на Чу, в состоянии которой все еще не наблюдалось изменений. Алан уже собирался вернуться на диван, когда заметил, что Люциус сильно вздрогнул. Люциус закатал левый рукав, и посмотрел на предплечье. С того места, где стоял Алан не было видно руку, но он и так догадался, на что смотрит Люциус: это была черная метка Пожирателя Смерти. Если после смерти Волдеморта метка продолжала болеть, значит, Люциус и впрямь замешан в чем-то опасном. Казалось, метка причиняет ему сильные страдания, потому что Малфой вдруг сжал зубами руку, то ли чтобы не закричать, то ли причиняя себе новую боль, чтобы она отвлекла его от жжения метки.Алан снова лег и заснул, обдумывая увиденное. Проснувшись спустя некоторое время, он услышал доносившийся из спальни шум и кинулся в спальню. Войдя, он увидел, что Люциус сидит на кровати. Он сжимал Чу настолько крепко, что казалось, вот-вот ее раздавит. Ее громкие безутешные рыдания лишь изредка прерывались судорожными всхлипами, позволявшими ей перевести дыхание. Люциус пытался ее утешить ласковыми словами, нежно поглаживая, но плач не прекращался.

Когда Алан зашел в комнату, Люциус, не отпуская Чу, сообщил ему, что она проснулась минут двадцать назад, и проплакала почти все время.

– Должно быть, это воспоминания о том, что чуть было не случилось с ней, – сказал он. – Я не могу ее успокоить. Нужно использовать магию, чтобы изменить ей память, но сейчас я не могу этого сделать. Пока она в таком состоянии, у меня не получиться разобраться в ее воспоминаниях должным образом. Нужно ее как-то успокоить. В этом доме найдется черемица?

Алан ответил, что наверное, найдется, нужно посмотреть. Наконец, он нашел то, что искал, в одном из кухонных ящиков, где Чу хранила небольшой запас ингредиентов для зелий. Там было несколько корешков черной черемицы. Алан принялся возиться с котлом, пытаясь получить нужную концентрацию Умиротворяющего зелья. Он знал, что большая концентрация черемицы могла вызвать слишком глубокий сон, и более того, могла быть причиной остановки сердца. К счастью, у Алана были хорошие оценки по зельеварению, несмотря на то, что Снейп его не недолюбливал. Процедура варки занимала некоторое время, и Алан даже из кухни мог слышать душераздирающие рыдания Чу, которым не было видно ни конца ни края.

В конечном счете, он был доволен правильно приготовленным зельем, которое должно было успокоить Чу, даря ей чувство умиротворения. Он нацедил немного жидкости в стакан и понес в спальню, прихватив с чашку чая из ромашки.

– Готово, – сказал он. – Только как мы заставим ее это выпить?– Попробуйте поговорить с ней. Меня она не замечает, может, отреагирует на другой голос.Алан сделал безуспешную попытку привлечь ее внимание. Не зная, что ей сказать, он начал рассказывать о клиентах, которые приходили в субботу, когда он был в ателье с Мэри, молодой ведьмой, которая приходила помогать им раз в неделю. Он рассказывал ей о недостатках клиентов, о том, что они ему говорили; болтал все, что приходило в голову, пытаясь говорить веселым и беззаботным тоном. Рыдания Чу немного утихли, казалось она прислушивается к знакомому голосу. В конце концов, она подняла голову с плеча Люциуса, и повернулась к Алану. Затем она озадаченно перевела взгляд с Алана на Люциуса и обратно, словно пытаясь осознать тот факт, что мужчины, при обычных обстоятельствах избегавшие контакта друг с другом, сидят вместе в ее спальне, и смотрят на нее с беспокойством.

– Вот, моя сладкая, выпей это, – сказал Алан, предлагая ей стакан с зельем. – На вкус оно отвратительное, но выпив его, ты почувствуешь себя лучше. Я приготовил чай с ромашкой, чтобы ты могла запить зелье.Чу широко открыла глаза, и с выражением замешательства на лице послушно взяла у него стакан. Скривившись, она сделала глоток. Алан подал ей чашку с чаем, и она осторожно отхлебнула горячую жидкость. Ненадолго повисла тишина. Потом глаза Чу наполнились ужасом, и она закричала:– Темный Лорд все еще жив!Люциус выхватил чашку из ее рук прежде, чем она успела пролить на себя ее содержимое.

Алан с ужасом уставился на Люциуса. Он заметил, что Люциус совсем не удивился. Алан понял, что сказанное Чу было правдой.

– Это его рук дело? – потребовал ответа Алан, показывая на Чу.Люциус, сообразивший что отпираться бессмысленно, лишь кивнул головой в знак согласия, но ничего не сказал. Он помог Чу лечь, и подвернул вокруг нее покрывало. Он говорил с ней мягко, и она казалась спокойной, проглоченное зелье начинало действовать. Кивнув Алану, чтобы тот следовал за ним, Люциус вышел в гостиную.– Теперь вы понимаете, почему я хочу изменить ей память. Боюсь, теперь придется проделать ту же процедуру и с вами.

Алан, сверкнув глазами, поднял брови и, глядя в лицо Люциусу сказал:– Вы действительно высокомерный ублюдок. Вы общаетесь с Темным Лордом, и подвергаете Чу неизвестно какой опасности, и после этого собираетесь все исправить с помощью изменения памяти. Что, черт возьми, он с ней сделал? Что же, спрашивается, вы пытаетесь заставить ее забыть?– Будьте уверены, я не дал бы ему шанса причинить ей вред, я вовремя появился, чтобы ее спасти. Если бы он сделал то, что хотел, она сейчас была бы в гораздо худшем состоянии. Она лишь увидела его и картину того, что он собирался с ней сделать. Я знаю, что вы обо мне думаете, но изменение ее памяти будет единственным выходом. Если я этого не сделаю, этот ужас навсегда останется в ее сознании. Кто знает, какие будут последствия, если ей придется жить с этим до конца жизни. Могу объяснить. У Темного Лорда сейчас получеловеческий облик, и для того, чтобы травмировать психику, достаточно просто увидеть его. Он много лет не был с женщиной, до того момента, как я подсунул ему магглу, пытаясь уберечь от него Чу. Он хотел Чу, и мог бы использовать ее снова и снова в свое удовольствие. Он предпочитает садистский тип сексуальных отношений, и получает даже больше удовольствия, делая это против воли партнерши, причиняя ей боль. В результате, маггла умерла от этих извращений. Он воздействовал на Чу с помощью легилименции. Читая ее мысли, он сознательно спроецировал в ее сознание картину того, что он собирался с ней делать, для того, чтобы она страдала еще больше.Чу нормальная молодая девушка, которая может получать удовольствие от секса и дарить наслаждение тому, кому пожелает. И я желаю, чтобы это так и оставалось. Я не хочу, чтобы у нее каждый половой акт омрачался памятью об извращенных мыслях Волдеморта. Теперь вы понимаете, почему я должен изменить ей память?Алан посмотрел Люциусу в глаза, и кивнут в знак согласия.

– Но, вы не измените мою память, конечно, если вы не собираетесь сделать это насильно. Я даю вам слово, что никогда не стану использовать то, что узнал, во вред. Вы правы, я действительно забочусь о ней, забочусь так, как если бы она была моей сестрой. Я сделаю все, чтобы уберечь ее от страданий. Но то, что я узнал о Волдеморте – я не могу вам позволить стереть эту информацию. В будущем может оказаться жизненно важным, чтобы кто-нибудь об этом знал, если вдруг он восстановит силы. Судя по тому, что вы рассказали, пока он не представляет собой большой угрозы, да? Мне думается, вы начинаете сожалеть, о том, что впутались в это? Может, для вас даже было бы лучше, что бы кто-то смог использовать этот секрет в нужное вам время?Люциус посмотрел на Алана, в его глазах читалось уважение. Поколебавшись лишь мгновение, он резко кивнул. Затем развернулся на каблуках и пошел обратно в спальню. Он сел на кровать, а Чу молча смотрела на него, страх мало-помалу покидал ее темные глаза. Достав палочку, он некоторое время сидел рядом с Чу, как будто пытаясь навсегда запечатлеть в памяти ее образ. Затем он закрыл глаза, и Алан мог видеть, что выражение его лица изменилось, Люциус сконцентрировался. Он откинул ее гладкие темные волосы, и взмахнул палочкой, произнося слова, которые навсегда вычеркнут Волдеморта из ее памяти. Алан, стоя в тени незамеченным, наблюдал, как Люциус Малфой сказал Чу, что они расстаются. Он ничего не объяснял, просто сказал, контролируя свой голос, что не сможет больше видеться с ней. Сказал, что выполнил свое обещание честно сказать ей, когда между ними будет все кончено. Алан смотрел на Чу, она все еще была бледная как полотно, пыталась держаться достойно, но он видел, как сильно это ранило ее. Ее губы дрожали, но она не собиралась реветь в его присутствии. Люциус поднялся, в его осанке чувствовалось напряжение. Он поклонился и, не оглядываясь, вышел из спальни.Алан последовал за Люциусом и сказал ему:– Благодарю вас за то, что вы сделали ради Чу. Я не ожидал, что Малфой может поступить порядочно, но вы сделали это.Люциус повернулся к нему. Его глаза были наполнены горем и страданием.

– Вы никому об этом не расскажете, – сказал он.

Люциус пытался произнести это угрожающим тоном, но когда он говорил, его голос дрогнул.

– Вы любите ее? – неожиданно спросил Алан, и сам удивился собственной наглости.

Люциус не снизошел до ответа, но Алан прочитал ответ в наполненных горем серых глазах.Люциус аппарировал, готовясь принять на себя гнев Темного Лорда.

Алан, подбадривая себя, готовился обеспечить крепкое дружеское плечо для Чу, которая неизбежно прольет водопады слез.