Часть 14 (1/1)

Итачи сидел за столом в своей комнате и читал книгу. Она была настолько увлекательной, что нукенин не заметил открывающейся двери. Да и кого бояться в родной организации? Однако, бояться следовало. Неожиданно он почувствовал, что не может двигаться. Тело оплели тончайшие нити чакры. Голова повернулась, следуя указанию марионеточника, и Учиха увидел вошедшего.-Сасори?В коньячного цвета глазах плескалась холодная ненависть. Движение пальцев – и Итачи уже на середине комнаты, по прежнему, сидящий на стуле. Кукловод не торопясь подошел к парню.

-Итачи, я ведь тебя предупреждал…-Но он сам согласился!-Не по своей воле.-Но я его люблю!-Любишь?Чакра залепила рот Учихи, не давая разговаривать. В руке кукольника появился кунай. Сасори подошел к гению шарингана и коснулся кунаем его плеча, а затем провел им до локтя, сильно нажимая на оружие, с характерным звуком разрезая податливую плоть и мышцы. На глазах Итачи выступили слезы, кричать он не мог, от чего становилось ещё хуже. Вынув лезвие из раны, кукольник вонзил его в бедро брюнета и провернул вокруг своей оси. Боль пронзила тело Учихи сплошным потоком, расходясь от ран по всему телу. Сасори сделал несколько надрезов, и от бедра парня отлетел кусок мяса, падая на пол с чмокающим звуком и образуя вокруг себя багровую лужицу. По коже, оголившейся кости и стулу потекла густая, липкая кровь. Итачи напрягал все силы, чтобы извернуться или закричать, чтобы сделать что угодно лишь бы боль перестала быть такой невыносимой. Мучитель поднес окровавленное оружие к его лицу и провел по шрамам, вскрывая давние раны. Затем разрезал предплечье второй руки одним движением и тихо поинтересовался:-Больно?Ответа не последовало. Если бы брюнет и захотел ответить, то не смог бы. Движение кукольных пальцев левой руки — и Учиха лежит на полу лицом вниз. Несколько надрезов куная избавили его от штанов. Оружие переместилось к анусу жертвы. Итачи дернулся, но нити чакры держали крепко – не зря Сасори был Мастером своего дела. Лезвие стало погружаться в тело, вошло до половины, изменило угол наклона и вышло. Капилляры на глазах не выдержали болевого напряжения и лопнули. Из глаз Итачи потекли кровавые слезы, смешиваясь с кровью от разрезанных шрамов, и заливали пол, образуя ярко-красную лужицу. Кунай вновь вошел в анус, повернулся по оси и, подчиняясь толчку кукольных пальцев вошел в тело по самую рукоять. Достав второй кунай, Сасори протолкнул первый ещё глубже, лишая его возможности выйти из тела. Мастер марионеток отошел к столику, стоящему в углу комнаты. На нем стояли два бокала из-под вина и наполовину опустевшая бутылка. Довольно хмыкнув, он взял один из бокалов. Если нанесённые раны были не смертельны, то это должно было точно убить Учиху. Сасори сжал в руке один бокал, превращая его в стеклянное крошево, и высыпал половину стекла во второй. Затем залил крошево вином и не спеша подошел к Итачи.

-Пей.Бокал оказался перед лицом жертвы. Итачи упрямо сжал зубы. Тогда Сасори вновь шевельнул пальцами, и рот парня открылся, принимая в себя смертельную жидкость. Заставив врага проглотить всё до последней капли, рыжеволосый вышел. Жить Итачи оставалось не более получаса.

Полчаса… для кого-то это мгновение, мелочь. Пройдет – и о нем забудут. Но для хрипящего от боли, катающегося по полу окровавленного парня это было вечностью. Несмотря на боль, на то, что он уже был почти мертв, Итачи невероятно хотел жить. Жить… ради своей цели и мечты. Он хотел, чтобы его брат стал самым сильным, приобрел мангеке шаринган, и смог сравняться с ним. Он мечтал, что парень, которого он любит всей душой и сердцем, будет с ним. Но его мечтам не суждено было сбыться. Очередной хрип. Изо рта течет кровь, осколки злополучного бокала разодрали голосовые связки и застряли в горле и пищеводе. Он даже крикнуть не мог нормально, а каждый хрип отдавался стократной болью.

Говорят, перед смертью перед глазами проносится вся жизнь. У Итачи перед глазами проносились лишь отдельные воспоминания.

В лесу. Ему всего семь лет, но он уже усиленно тренируется. Отец помогает ему, направляет, показывает, хвалит за заслуги. Обессиленный, Итачи падает на руки отца, и тот доносит его до дома. Бережно передает в руки матери. И тут же идиллию затмевает собой второе воспоминание.

Восемь лет. Он спит в своей кровати и чувствует чужое присутствие.-Отец?-Тише, Итачи. Да, это я.-Что ты тут делаешь?Он не получает ответа на свой вопрос, но и без слов он понял зачем отец пришел к нему. Это был его первый раз. Фугаку прижимает сына к кровати, придавливая своим телом, стаскивает с ребёнка остатки одежды и долго, жестоко насилует. Итачи помнит всё: свои крики и стоны отца, кровоточащий анус и пятна спермы на простынях, собственный всхлипы и тихий голос «я всё ещё сильнее тебя, Итачи. Если об этом кто-то узнает – я убью тебя».

Собственный хрип и резкая боль вырывают его из этого воспоминания и переносят в другое, более счастливое, но уже безвозвратно прошедшее время.Тринадцать лет.

-Нии-сан! Почитай мне!Итачи обреченно откладывает оружие и садится с книгой, позволяя младшему брату устроиться у себя на коленях.

-Какую историю тебе почитать?-Вот эту!Детский пальчик тыкает наугад в книгу и Итачи начинает читать. Слушая историю, Саске постепенно начинает засыпать. Старший брат откладывает книгу и тихо шепчет:-Вот так всегда.Затем относит братишку в дом, укладывая спать.

Картинка в сознании мутится…-Нии-сан, не убивай меня!-Ты слишком жалок, чтобы тебя убивать! Беги, цепляйся за свою никчемную жизнь. Ненавидь меня и, возможно, тогда ты станешь сильнее. Когда получишь такие же глаза как у меня, приходи ко мне…Тихий всхлип, кровавые слёзы…Он вернулся после прогулки под дождем.-Итачи-сан, простудитесь!

-Отвали, Кисаме…И всё же напарник подхватывает легкое тело на руки, вытирает и бережно укладывает спать… Итачи помнит… помнит ворчание Кисаме и своё тихое, на грани слуха «спасибо»…Семнадцать лет.

-Кисаме, что ты делаешь???-Итачи-сан, расслабьтесь!-Отвали, рыбина!Сильные руки переворачивают на живот, сдирают одежду… и снова, как в восемь лет… крики… стоны… слёзы и кровь… он всегда ненавидел кровь…

И вот сравнительно недавние события…

Он вошел в комнату. Тот, кого он любил больше самого себя, тихо и мирно спал в своей кровати. Итачи мягко отвел прядь волос с лица блондина, наклонился и нежно поцеловал его.

-Ммм…-Дейдара, любимый…Блондин улыбнулся, не открывая глаз, и обвил руками шею Учихи. Тот погладил парня по щеке, ласково смотря на него. Снова припал к его губам… и получил ответ. Он наслаждался этим поцелуем, таким нежным и мягким. И, что самое главное, этот поцелуй не был принуждением. Дейдара сам пошел на это, и ему это нравилось. Почувствовав, как чужой язык настойчиво толкается вперед, подрывник приоткрыл рот, впуская его. Это было приятно, очень приятно. Продолжая целоваться, парни стали ласкать друг друга. Тсукури поглаживал плечи и спину Учихи, который уже начал забираться ему под майку. Итачи разорвал поцелуй и Дейдара соизволил открыть глаза.Вновь боль… разрывающая, впивающаяся в горло. И снова воспоминание…Тело Дейдары сжалось в болевом спазме. Учиху же это только подстегнуло. Он, не обращая внимания на крики боли парня, стал двигаться в бешенном темпе, в который раз за последнее время разрывая внутренности блондина. Тот извивался под ним, сжимая руками простыни и закусив от боли запястье.

-Сучка блондинистая… — резкий рывок — нравится?И это воспоминание погасло… а затем… темнота… и пустота… но он успел ещё кое-что перед смертью…

Окровавленная правая рука потянулась к небольшой коробочке, которая висела на груди и из последних сил сжала её……а внутри коробочки лежала светлая прядь волос самого любимого человека.