Часть 9 (1/1)

Дверь в дом не закрыта, впрочем, это логично. Семейство Эйзенхард собиралось бежать, а затем пропала их дочь. Им явно в тот момент было не до сохранения внутреннего убранства. Ванда, пошатываясь, ведет брата в сторону кухни. Страшно хочется пить. Приступ рвоты и долгий монолог явно иссушили ее горло. Питер понятливо усаживает сестру за один из стульев и ставит стакан с водой.Ванда впервые жалеет, что не может телепатически связаться с братом. До сегодняшнего дня они вполне обходились даже без слов. Она понимает, что это ее вина. Ей следовало сказать про мужа Магды раньше. Но когда? Они же ударились в защиту этого мальчика. Все так быстро закрутилось. К тому же это так тяжело в слух сказать: ?Питер, наш отец здесь?.?— Ты знала? —?глухо спрашивает парень, продолжая шебуршать на кухне, ставя чайник, моя оставленную посуду, что угодно только бы не смотреть в глаза сестре.—?Две недели как,?— глухо отзывается та и пытается встать, чтобы подойти к нему, но перед глазами все плывет.—?Что в конце концов с тобой? —?прикрикивает Питер, не давая сестре упасть.—?Прости. Я больше не доставлю тебе неудобства. Я приняла блокаторы меньше четырех часов назад. Я не знаю, как мне удалось хоть что-то сделать в тот момент, но сейчас мне не слишком хорошо.—?Дура,?— коротко бросает обычно незатыкаемый спидстер.Она вполне себе согласна с этим определением. Она может подобрать для себя много эпитетов и определений, но этот точнее всего. Дура. Она нарушает свои собственные заповеди, написанные собственными слезами и чужой кровью.Не привязывайся. У Ванды целые ряды фотографий воспитанников, но ни одного из них она не может назвать своим другом. За годы знакомства. Магду она называет подругой за неполные три месяца. Столько требуется чтобы сорваться с места, бежать защищать отца, на которого ей в принципе все равно, и молиться о том, чтобы успеть. Питер бы не узнал о ситуации, а если бы и узнал, то не осудил бы ее за безучастность. Он знает, что для нее на первом месте благополучие безвинных мутантов, на Магнето слишком много крови.Не делай того, что может отрицательно сказаться на обществе, к которому ты принадлежишь. Если кто-то узнает, что только что она скрыла от органов власти Леншерра, то все те добрые и светлые достижения пойдут прахом. Это обесценит все те прецеденты, что им удалось создать. Это ввергнет мутантов в еще большую оппозицию. Супергерои уже впали в немилость общества по ее вине.Не подставляй под удар Питера. В случае чего он мог откреститься, что не был в курсе махинаций сестры. Ему бы хватило знаний и способностей выйти сухим из воды. Он бы даже мог продолжить играть мутанта-хиппи. Но не теперь, когда они оба защищали террориста. Всю жизнь брат связывался с плохой компанией и теперь плохой компанией оказалась она сама.Ванда не следит за братом, слишком погруженная в свои мысли. Парень пытается вообще не думать, разрываясь между обидой на сестру, облегчением, что смог спасти то ли семью Эйзенхард, то ли не слишком опытных Вронов, и завистью к этой маленькой девочке. Он не считал, что Вроны были глупыми, просто обычному человеку не понять сколько на самом деле он метала на себе носит. От пломб и набоек на каблуках и заканчивая деталями одежды, которая вшита. Он сам не задумывался, пока не начал чувствовать метал. И ему это чувство нравилось, он добровольно начал обвешиваться всякими цепями, значками и по всем карманам была вечно распихана мелочь.Он успел сбегать до оставленной машины, завести перегретый двигатель и подвезти ее к дому. Добежать до центрального магазина, единственного в котором продавались фрукты и сладости в городе. Набрал целый пакет еды и оставил на кассе сумму сверх нужного, приписав что именно он взял на листке бумаги перед кассой. Благо сегодня там была Рута, которая тепло к нему относилась и позволяла такое проделывать.Питер даже успевает накрыть стол на пятерых человек, к моменту возращения семейства в дом. Откуда у них еще два стула, он не знает, все-таки семья живет обособленно не особо с кем-то общаясь. Эрик не спускает дочь с рук. Что-то в сердце снова болезненно колет. Нет, ему нравилась Нина, но он не помнит, чтобы его когда-нибудь таскали на руках. Хотя он точно знает, что Ванду носили на руках еще меньше. В детстве она была несколько крупнее своего брата и, следовательно, тяжелее.Одно из самых первых его воспоминаний именно об этом. Ему года два от силы, но слышит это тяжелое материнское ?Сам, Питер, сам. Ты уже большой мальчик?. И мама делает вид, что медленно уходит, держа сестру за руку, не давая ей подойти, а он уставший от ходьбы и очень не хочет отставать от матери и вырывающейся сестры. Сейчас он понимает, что мама была тогда всего лишь уставшей женщиной, у которой два маленьких ребенка и три работы, но эта маленькая обида все равно его гложет. У Ванды этих обид всегда было больше, она мать даже по имени называет.Питер разливает заваренный мятный чай по чашкам и разрезает торт на пять частей. И все это не снижая скорости. Эрик явно чего-то не понимает. Точнее не понимает всего. Его семью, его самого и их спокойную жизнь спасает эта чокнутая парочка, а затем накрывает им стол дефицитными продуктами. Бледная женщина сидит с левого края стола и трет лоб, поясняя:—?У моего брата свои способы справлять со стрессом. Обычно он болтает без умолку, но сейчас мы несколько повздорили.В это время Эрик усаживает дочь по левую руку от себя, а Магда садится по правую. Надо же, близнецы сидят за столом, во главе которого сидит их собственный отец.—?Это ты скрыла от меня информацию,?— подчеркнуто обиженно подмечает Питер.—?Ну и что бы изменилось? —?иронично подмечает сестра, дуя на горячий чай.Близнецы сверлят друг друга взглядами. За столом и без того висящее напряжение нарастает. Нина, сразу накинувшаяся на торт, выдает фразу, из-за которой Эрик с Магдой смеются, а Максимофф вздрагивают как от пощёчины:—?Мам, Пап, давайте я в семье одна буду. А то еще так же ссорится придется.—?Если твои надежды не оправдаются ни ко мне, ни к Марте плакаться не приходи,?— продолжает Ванда, несмотря на желание закусить губу.—?Да, боже мой, когда ты нашу мать прекратишь называть по имени?! —?взмахивает руками Питер.—?Когда она проявит ко мне материнские чувства. Ты без меня знаешь, что, не смотря на все ее качества как человека, мать она ужасная! —?Ванда понимает, что несет ее совершенно не в ту сторону, но появление на кухне их отца вскрыло давно болящий нарыв.—?Она старается! —?Питер понимает, что его несет, но остановится он не то что не может, а просто не хочет.—?Старается она только для тебя! Закрыли этот разговор,?— Ванда хлопает ладонью по столу так, что чашки подпрыгиваю со звоном,?— Нечего выносить наши дрязги на обозрение всем.Питер захлебывается словами, ему хочется продолжить этот спор. Ему хочется высказать все, что наболело за все эти восемь лет в этой чертовой Польше. Что он провел их в маленьких городах, вдали от быстрой жизни. Что из него сделали болванчика, который в течении двух недель талдычит об одном и том же, а затем меняет пластинку. Что он никогда не хотел быть борцом за права мутантов. Что его уже тошнит от судебных тяжб и одних и тех же пейзажей. Он не собирается останавливаться, но сестра отдергивает его:—?Питер,?— это все еще не дает успеха, и женщина говорит почти плачущим голосом?— Питер, прошу…—?Манипуляторша,?— бросает парень, но больше ничего сказать не в силах, он всегда был беззащитен перед Вандой, а в особенности плачущей.—?Спасибо,?— благодарно кивает она, а затем поворачивается к молчавшей до этого семье,?— Прошу прощения. У нас возникли небольшие разногласия.Мужчина кивает, задумчиво переводя взгляд с брата на сестру и обратно:—?Надеюсь это не из-за нас. Мне бы не хотелось доставлять вам проблемы,?— тихо начинает Эрик.—?Хенрик, не беспокойтесь. У нас всего лишь небольшой семейный конфликт на фоне… —?Она не знает, что сказать, а потому говорит почти правду, чтобы это не выглядело ложью,?— Участия отца в нашей жизни. Можно сказать, трудное детство.—?И все же почему вы мне помогли? —?задает он интересующий его вопрос и хмурит брови, точно так же как это делает Ванда, когда чего-то не понимает,?— Это же может очень плохо отразится на всей вашей компании.—?Борьба за мутантов не сильно вписывается в объяснение? —?уточняет женщина и, получив отрицательное покачивание головой, продолжает,?— Знаете, я немного нелюдимая, не смотря на всю мою активную деятельность. У меня на руках достаточно крови чтобы держать людей подальше от себя. В этом моменте мало, кто меня может ослушаться. Однако, в вашей жене достаточно стали, чтобы заинтересоваться ей как личностью. Когда я назвала сегодня Магду подругой, я не шутила. И скажите на милость, что я должна была предпринять, когда единственный человек, которому я доверилась за последние восемь лет, по мимо моего брата-близнеца, звонит в крике и слезах и вываливает на меня информацию, что, коротко говоря вас сейчас здесь всех прирежут?Магда поднимает глаза на женщину понимая, что кто-то пошел против закона ради нее и от этого неловко. Ей тоже до ужаса нравилось общение с Вандой, за все те годы, что они провели здесь, у нее так и не появилось стоящих знакомых. Все вечно строили из себя непонятно-что, а внутри пустышки. Максимофф же знала себе цену, но не загибала больше того, чем она реально являлась. Она могла ответить то, что реально думает. Она была строга к ученикам, но не строже чем к самой себе. Она никому не отказывала, кому могла потребоваться помощь. Магда восхищалась этой женщиной и считала ее вполне приятной собеседницей, но назвать ее подругой…—?Ну, а еще мой брат ваш большой фанат,?— пытается Ванда разрядить атмосферу шуткой, но выходит так себе.—?Эй! Не надо тут,?— на вскрик Питера Эрик только иронично поднимает бровь.—?Ой да ладно, а на кой-черт мне пришлось подчищать за вами камеры в пентагоне? —?иронично уточняет женщина.—?Ты знала? —?этот вопрос звучит из уст парня второй раз.Эрик только сейчас понимает, что воспринимает близнецов в разных категориях. Питер?— еще мальчишка, у которого только ветер в голове. Строящий гримасы и с несколько наивным взглядом на мир. Ванда?— опытная женщина, боец в отставке, за плечами, которой уже далеко не одна потеря. И взгляд у нее измученный, немного потерянный, и сквозящий удивлением оттого, что он не понимает того, как для нее это было очевидно.—?Ты серьезно думал, что нет? Наших же отправили на расследования того дерьма, что профессор с помощью тебя натворил. Я вообще-то тогда сильно рисковала, прикрывая твой зад, хоть бы спасибо сказал. Я понимаю мелкие кражи, но тогда ты решил пойти по-крупному. Украсть террориста из самой охраняемой тюрьмы, ты это серьезно, Питер? Мне пришлось прибегать к помощи технопата, чтобы уронить все данные в той чертовой тюрьме.—?Стоп, то есть это вы подчистили электронные базы данных,?— уточняет Магда.—?Громко сказано. Разбираться с нахождением нужных файлов было слишком долго, а прикрыть спину этого паршивца надо было срочно. Так что пришлось ронять весь пентагон?— пожала плечами мутантка, а затем кое-что осознала,?— Откуда вы знаете, что базы были зачищены?—?Аналитический отдел управления главного штаба. Майор Магда Шерман,?— представляется женщина, мгновенно принимая военную выправку,?— Вы хорошо потрудились и оставили мне только бумажную волокиту.—?Ничего себе очная ставка,?— бормочет Питер, наблюдая, как Эрик отдает свой кусок торта Нине,?— Искренне боюсь представить, как вы познакомились.—?Это долгая история,?— возвращает мягкую улыбку женщина,?— Не я первая предала свою страну, прежде она предала меня.—?В любом случае, давайте вернемся к делам насущным,?— прерывает завернувший не в ту степь разговор Ванда?— Почему вы не воспользовались той горой метала что была на них?—?Поймите, Ванда,?— Эрик смотрит в ее глаза внимательно-внимательно, зная, что эта женщина действительно поймет,?— всю жизнь я только и делал, что убивал. По приказу, из мести, из своих соображений что правильно, а что нет. Это не приносило мне счастья или облегчения. Это приносило только новую боль. Снова, и снова, и снова. Это был порочный круг.Он трет глаза, слишком много за сегодня на него навалилось, слишком резко прервалась уже привычная, размеренная жизнь. Он хочет высказать слова благодарности, но не знает, как. Ему остается лишь продолжить свое объяснение:—?Когда мне удалось выбраться из пентагона, я подумал, что это чудо. Я по инерции продолжил жить, как жил до этого, но в один момент я понял, что устал от вечной войны. Я устал от вечной борьбы. И мы с Магдой просто сбежали. Туда, где не нужно было прятаться. По крайней мере не так сильно, как в Америке. Мы приехали сюда еще до установления военного режима. Я впервые не был врагом всего народа и меня не подозревали во всем подряд. Я был счастлив. И я не хотел бы снова ступать на тот путь. Но, кажется теперь придется,?— Леншерр тяжело вздыхает, до него сквозь шок только сейчас накатывает осознания всего произошедшего. И из-за этого черты его лица ожесточаются с каждым словом,?— Иначе, я не смогу их защитить.—?Не придется,?— обрубает Ванда, смотря прямо в глаза мужчине,?— Обучите дочь как контролировать способности, чтобы этого не повторилось. И тогда не придется. Вам нужно уезжать из Польши. Не слишком быстро, иначе это вызовет сильные подозрения, но и не тянуть с этим. Через месяц, от силы два режим рухнет. Вы, Хенрик, больше не будете военнообязанным, а значит сможете спокойно покинуть страну. Мы подготовим все документы. Магда как раз закончит вести уроки. Возьмите у нее на всякий случай наши номера телефонов, в случае чего Питер может прибежать на другой конец планеты за пятнадцать минут, правда запыхается.—?Спасибо, Ванда,?— произносит мужчина, снова расслабляя плечи. Что ж, он давно нашел свое счастье, она понимает, что не посмеет разрушить это?— Спасибо за то, что уже сделали и что делаете сейчас.—?Считайте я просто предотвращаю жертвы среди мирного населения,?— горько усмехается Ванда, вставая из-за стола,?— Вырастите свою дочь хорошим человеком.Она идет слегка покачиваясь, чем быстрее она отсюда уйдет, тем менее болезненно это будет. Питер хватает ее под локоть, пытаясь замедлить, донести мысль о том, что вот он отец. Рукой подать до него. Ванда сверкает своим фирменным взглядом, но на него это не действует.—?Не смей,?— одними губами произносит она.—?Но Ванда,?— молит он, самому сил признаться у него не хватит, хотя он очень хочет.—?Не рушь тот мир, что с трудом выстраивался не тобой,?— шепчет сестра ему на ухо.—?Но Ванда, не ты ли мечтала о том, чтоб… —?вскрикивает парень, держа ослабшую сестру на буксире.—?Не важно, о чем я мечтала,?— бросает раздраженно она,?— я давно усвоила, что мои желания ничего не значат в этом мире. И тебе пора тоже это устроить тебе уже тридцать, Питер, а ведешь себя как шестилетний мальчик.—?Пожалуйста, это наш шанс,?— тянет Питер, не замечая странных взглядов семьи Эйзенхард.—?Это наш шанс на самый большой провал. Все, кто любит его, страдают,?— пытается вразумить брата женщина, недовольная, что эта сцена происходит прямо перед предметом их обсуждения,?— Марта, Чарльз, Рейвен, да куча студентов профессора. То, что ты видел, тебе этого мало? Я не хочу потерять тебя!Питер смотрит на нее тем яростным и упрямым взглядом, что в основном присущ самой Ванде. Она понимает, что он сейчас не отступится. Что произойдет что-то по-настоящему страшное и обмирает за считанные мгновения:—?А те, кто любит тебя, умирают! —?выдыхает Максимофф в запале, и только потом осознает, что именно он сказал.Лицо Ванды перекашивает смесь боли и гнева. Не смотря на всю свою усталость, она становится похожей на фурию. Она никогда еще не смотрела на брата так. И Питер понимает, что по-настоящему это заслужил. Он пытается извинится перед ней, но получай только:—?Нет уж, теперь молчи и получай то, что ты хотел. Смотри как ты разрушил все, что я пыталась сохранить. Эрик,?— впервые обращается она к нему по этому имени, но это произносится сдавленным почти хрипящим голосом?— Вы знали Марту Максимофф тридцать лет назад?Леншерр догадывается, что за сцена сейчас разворачивается. И ощущение у него именно такие, будто его мир рушат. У него есть уже взрослые дети. И как воспримет этот момент Магда не понятно. Он хочет взмолиться, что не надо, дайте ему жить спокойно, но в этот момент Ванда неумолима. Она, пропитанная ревностью к маленькой девочке, обидой на собственного брата, болью за все потери, хочет возмездия. Хочет, чтобы кому-то было настолько же плохо, как и ей самой. Она хочет разреветься, но остатки гордости не позволяют. И те ярость, боль и отчаянье не могут выплеснуться иначе как в разрушении. Моральном разрушении себя самой, Питера и Эрика. И этот таран сейчас ничто не остановит.—?Если нет, напомню, вы были женаты на этой женщине три года. После развода выяснилось о ее беременности, о чем она вам естественно не сказала. Вот это ваш сын. Держите, может быть хотя бы вы сможете его воспитать. —?Она говорит это почти спокойно, не разу не переходя на крик, но толкает его с такой силой, частично вкладывая способности, что тот падает на пол, к ногам мужчины.Ванда Максимофф внимательно смотрит в лица всем, кто учувствует в этой драме, а затем поняв, что же она натворила, выбегает из дому. Она уже не обращает внимание на то, что голова кружится, а ноги подгибаются. Ей хочется быть подальше от этого места. Подальше от своего очередного провала. Она понимает, что теперь по-настоящему одна. Одна в этой жизни. Одна в этом лесу. Целиком и полностью одна.Это чувство одиночества разрывает ее изнутри. Заполняет собой каждый уголок тела. Бьется в ее венах вместо крови и разжигает кислотой сердце. Она не выдерживает и кричит. Громко, во все горло, до той стадии, что перестает слышать даже саму себя. Она делает то, что сотню раз пыталась. Она убегает от всего, но до этого каждый раз от Питера ей не удавалось скрыться. Сейчас, даже он за ней не бежит. Ему это теперь не нужно.Ванде снова становится плохо, она падает лицом вниз и захлебывается слезами и собственным криком. Она пытается сжаться в точку, подтягивая под себя ноги и зарываясь руками в волосы. Разве она так многого просит? Разве так сложно быть любить ее? Ментальные блоки слетают с бешенной скоростью, оглушая от ее боли всех на несколько километров. А потом слышит за спиной высокое женское:—?Она сильнее того, кого вы ищете. Один раз она заставила реальность кипеть.Кто-то подходит к ней сзади и гладит по спине. Ее гладил по спине только Питер. Голос глубокий и раскатистый внушает уверенность в его носителе, а Ванде сейчас так нужно быть в ком-то уверенной. Она хочет увериться в нем полностью, вне зависимости от того, чего обладателю этого голоса надо:—?Встань дитя, ты больше не будешь одинока.И Ванда чувствует это. Чувствует настолько хорошо, вцепляется в обладателя этого голоса руками и плачет ему куда-то в районе колен. Он гладит ее по волосам, заставляя чувствовать то, что она успешно давила блокаторами последние десять лет. Она чувствовала себя наконец-то цельной. Будто глубокая трещина в самой сердцевине начала затягиваться.