43. More questions (1/1)
На следующее утро я проснулась относительно здоровой. Заставив себя немного поесть, возобновила попытки походить и обнаружила, что это не так трудно, как было накануне. Но для того, чтобы перебраться на первый этаж, всё же пришлось звать на помощь Лиззи. Ненавижу это чувство зависимости от кого-то.
Кроме Джима…Наверное, впервые в жизни, не считая дня потери родителей, я не чувствовала никакого облегчения от музыки. Я сидела за роялем уже несколько часов и периодически пыталась что-то играть, но в остальное время просто оцепенело смотрела на раскрытый сборник с нотами. Любые звуки музыки ассоциировались с одобрительным мурлыканьем Джима; его любимый светлый низенький диванчик, на котором он любил слушать мою игру, убивал своей пустотой. Почему-то вспомнилось, как он просил меня выучить как можно больше детских песен для нашего малыша. А я почти не нашла тех, которые понравились бы мне, и шутила, что проще написать их самой… На рояле уже даже лежали несколько листов с начатыми колыбельными. Они были немного смяты, потому что Джим однажды попытался прочесть их раньше времени, а я отобрала. Мы так много смеялись в тот день. Закапав листки слезами и смяв ещё больше, я положила их на место.
Прислуга боялась подходить ко мне, а может, они просто уважали моё желание побыть одной - в тот момент на причину было наплевать. Не трогают - целее будут.Но я была не одна. Невозможно понять, что за чудо я носила под сердцем, но эта маленькая личность показывала свой необыкновенный характер с самого начала.Я чувствовала небывалую поддержку с тех пор, как накануне, испугавшись за жизнь ребёнка, честно поговорила с ним. И сама впервые осознала, как же важен для меня этот человечек. Джим - моя любовь, моя жизнь, а ребёнок - смысл этой жизни, материальное воплощение нашей любви. Никогда бы не подумала, что можно так свихнуться, будучи беременной. А ведь ещё только недавно минула половина срока. То ли ещё будет…Резкое громкое гудение вырвало меня из раздумий, заставив подскочить на месте от неожиданности. Это вибрировал телефон на рояле. Затем зазвучала мелодия, которая стояла у меня на номер Джима.
Что?Не веря своим ушам, а заодно и глазам,увидевшим на дисплее фотографию любимого, я схватила телефон и в последнее мгновение успела подготовить себя к самому худшему: это звонит Себастьян или Генри; с Джимом произошло что-то страшное. Убедив себя в этом, я была искренне удивлена, услышав тихий, будто доносящийся издалека, самый родной на свете голос.- Диана…- Джим! Это ты? Ты где? Боже, Джим, я…- Прости… - он говорил ненормально медленно и слабо, и я разом замолчала, вслушиваясь в каждую нотку голоса, - прости, что заставил тебя волноваться. С тобой всё хорошо? Как наш малыш? Эти идиоты не смогли сказать мне ничего вразумительного про вас.
- Да, мы в порядке, насколько это возможно без тебя. Джим, почему ты еле говоришь? Что с тобой?Он ответил после паузы, чуть не доведя меня до отчаяния.- …Уже всё хорошо. Я буду дома через несколько часов. Позвонил тебе, как только смог. Люблю тебя, Диана, скоро приеду.Он тут же отключился, и я буквально почувствовала, как ему приходится восстанавливать силы после столь длинной реплики. Боже, что случилось с моим Джимом? И он что, действительно скоро приедет? Всё вот так вот просто?Не помню, действительно не помню, как я пережила эти бесконечные часы ожидания. Большую часть этого времени я провела перед воротами участка, высматривая вдалеке машину. Кто-то из прислуги принёс мне диванчик из ближайшей беседки, и я сидела на нём, хотя на самом деле хотелось бегать кругами. Но после двух дней, проведенных в постели, сил на такие подвиги не хватало.
Джим приехал в один из коротких моментов, когда я всё же забежала в дом. Услышав шаги позади, я обернулась и тут же вцепилась в спинку кресла, пытаясь устоять на подкосившихся ногах.
Он стоял на пороге гостинойи смотрел на меня пронзительным взглядом, который я не могла расшифровать.Огромные чёрные глаза на похудевшем, заросшем щетиной лице были безумней обычного. Одежда выглядела так, будто он полз всю дорогу по-пластунски. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга, пока третий участник этой сцены не толкнулся в моём животе, требуя папиной ладони. Я первая двинулась навстречу любимому, изо всех сил стирая с лица выражение ужаса и жалости и, наоборот, пытаясь улыбнуться. Когда между нами осталось не более полуметра, я остановилась, протянула руку, ласково провела пальцами по виску и колючей щеке и всё-таки сумела ласково улыбнуться.- Здравствуй, Джим. Мы скучали.
- Я… тоже скучал. Я люблю тебя. Много раз жалел, что редко тебе это говорил. И я люблю не только тебя.Джим, наконец, оторвал взгляд от моих глаз и опустил его. Медленно, держась за косяк, опустился и обнял меня за место, где раньше была талия, прижавшись лицом к животу. На третьем резком кульбите возбудившегося малыша я не удержала рвущийся наружу поток слёз. Они закапали Джиму на лоб и на макушку. Он поднял голову, улыбнулся впервые с момента приезда, а затем серьёзно сказал:- Спасибо, но я предпочитаю душ.К тому моменту, как до меня дошёл смысл его неуклюжей шутки, он уже поднялся и дошёл до ванной. Тихий хлопок двери был заглушён моим истеричным счастливым смехом.***Мы сидели на диване в гостиной, Джим обнимал меня так крепко, что было трудно дышать, но я терпела. Намного неприятнее было едва уловимое выражение неуверенности в его глазах. Никогда раньше он не сомневался в будущем, в своих силах. Теперь же он пережил что-то очень серьёзное и явно изменился. Постепенно его объятие ослабло, и мы оба устроились поудобнее.Я первая нарушила молчание.- Джим. Лучше сразу расскажи, что это было, не мучай меня неизвестностью.Ответ последовал сразу, он был готов к такому вопросу.- Не хочу об этом говорить. Но ты всё равно будешь пытать моих людей, пока не получишь ответы, поэтому всё же опишу в общих чертах. Скажем так, не всё пошло по плану. Сначала меня чуть не поймали, и пришлось скрываться. Не было возможности даже связаться с помощниками. Но потом… меня действительно поймали. Дальше я говорить пока не могу. Давай хотя бы не сегодня.Джеймс Мориарти, который просит не лезть в душу. Не скандалит, не требует, а просит. Дайте мне того, кто сделал его таким, и я лично придушу его голыми руками.
- Хорошо, не сегодня. Но ты разрешишь поприставать с этим вопросом к твоим людям? Я хочу знать, что с тобой там было.
В любимых глазах на мгновение мелькнуло лукавство.
- Смотря, в каком смысле поприставать…Я радостно выдохнула, готовая к одной из наших обычных словесных игр. Но глаза Джима снова наполнились могильным холодом. Он притянул меня к себе и тихо, медленно заговорил.
- Что было со мной до освобождения, ты можешь узнать только от меня. Остальные свидетели мертвы. Прочие подробности тебе расскажут мои люди, там нет ничего интересного. Они пропустили самое главное, пока пытались… связаться со мной. А самое… главное… они…Я удивлённо повернулась к нему, не поняв смысла паузы.
По-прежнему крепко обнимая меня за талию и чуть нахмурив брови, Джим крепко спал. Он не задремал, а по-настоящему заснул на полуслове. Раньше я думала, что это образное выражение. Оказалось, такое действительно бывает.
Стараясь не дышать, я осторожно устроилась удобнее в его руках. Джим зашевелился и, не просыпаясь, притянул меня ближе. Я прижалась губами к его шее, вдыхая родной запах, положила его руку на свой живот, усиливая контакт папы и ребенка, и тоже закрыла глаза, пытаясь окончательно поверить в произошедшее чудо - возвращение любимого из страшной переделки живым и почти невредимым.
Ближе к ночи мы оба проснулись ненадолго, только чтобы перебраться в спальню и заснуть уже более спокойным сном.***Мягкий свет утреннего солнца пробивался в спальню и щекотал ресницы тонкими пронзительными лучиками. Ещё не проснувшись до конца, я почувствовала, что в мире происходит что-то очень хорошее. Проснулась со счастливой улыбкой, вздохнула, шевельнулась и обнаружила себя в объятиях Джима. До сонного, но уже счастливого мозга постепенно дошло: это всего-навсего радость от того, что все тревоги позади. Джим дома, с ним всё в порядке, несмотря на то, что натворили с ним враги. Мы вместе, в относительной безопасности. Такой вот простой,элементарный повод для счастья.Малыш внутри меня явно ещё спал. Я тоже не торопилась шевелиться, только легла поудобнее и несколько минут смотрела на спящего мужчину. На высоком лбу появились новые морщинки, это было видно, даже когда он спал и был расслаблен. Губы подрагивали, будто он разговаривал с кем-то во сне. Вдруг Джим сжал руки, сильнее прижимая меня к себе, а потом отпустил и приоткрыл глаза, щурясь от солнца. Я воспользовалась моментом и выскользнула из его объятий. Спать уже совсем не хотелось, а его, может, удастся уговорить ещё отдохнуть.
Но уговаривать не пришлось. Посмотрев на меня почти осознанным взглядом, оглядев комнату и улыбнувшись, Джим произнёс что-то непонятное и снова закрыл глаза. Таким обессиленным я видела его только несколько раз в жизни, как минимум после нескольких бессонных ночей подряд. Только видя вокруг родную обстановку, он может позволить себе расслабиться и отдохнуть. Что же с ним там происходило? Кстати, мне как раз представлялся прекрасный способ это выяснить.Тихо встав с кровати, я осторожно, стараясь не шуметь, взяла одежду и пробралась с ней в ванную, оттуда через некоторое время - сразу в коридор.Вчера, когда мы переходили из гостиной в спальню, я видела в коридоре Себастьяна. Кто-то из прислуги готовил ему комнату для гостей: он ночевал у нас в доме. С ним можно поговорить, он не сможет мне отказать.Через пятнадцать минут мы уже сидели в моём кабинете, потому что в него Джим догадается заглянуть в последнюю очередь - я редко бывала тут в последние годы. Ближайший помощник криминального гения хмуро глядел в пол, но был готов к любым моим вопросам. Приёмы убеждения никогда меня не подводили, если дело не касалось моего любимого, разумеется. А Себ им не являлся, поэтому всё прошло по плану.- Итак, я жду,- я откинулась на не слишком удобном стуле и пригубила травяной чай. Лиззи - предусмотрительная умница, надо будет дать ей лишний выходной, - что им было нужно от Джеймса?
Бывалый полковник медлил до последнего, но потом, будто приняв какое-то решение, резко вздохнул и заговорил.- Им нужны были вы, мисс МакФайер.