30. You're my rock in weary land (c) (1/1)
Приятно просыпаться от того, что нос приятно щекочет солнечный лучик, пробившийся сквозь красивую ажурную занавеску. Приятно, когда при этом вспоминаешь, что сегодня - первый из трёх выходных дней подряд, и можно будет отсыпаться, гулять по дому и саду, думать о начинающейся весне, уже второй весне с любимым невероятным, самым волшебным в мире человеком. Ещё приятнее обнаружить, что этот самый человек не умчался куда-то с утра пораньше, как обычно, а сладко спит рядом, и во сне бессознательно обнимает меня рукой.
На этом приятные новости не закончились. Джим тихо заворочался, просыпаясь от моего взгляда, притянул меня ближе и открыл глаза.- Доброе утро, Диана.- Доброе утро, Джим. У тебя сегодня тоже выходной?- Что-то вроде того. Я больше не работаю в универе, более важные дела занимают всё моё время.Вот это новость. Интересно, какие дела? Вроде того, с Джорджем? За тот год, что мы живём вместе, у Джима было уже с десяток подобных дел.- Ну, поздравляю, наверное… И какие у тебя планы на сегодня?- В первую очередь - отметить начало самостоятельной деятельности. Только вот погода не очень соответствует настроению. Придётся переместиться куда-нибудь, где она сегодня получше.
- Хм. Думаешь, на другом конце города она лучше?- Ну, почему обязательно города. В океане есть много островов, на каком-нибудь из них обязательно должна быть хорошая погода. Так что советую тебе взять купальник и крем от загара. Хотя нет. Купальник, думаю, будет лишним. Там же никого, кроме нас, не…- Стоп. Прямо вот так? Мы едем куда-то на юг прямо сейчас?- Ну, я думал, тебе понравится эта идея. Если не хочешь на юг, можем поехать на север. Но, понимаешь, погода…Мне потребовалось две-три секунды, чтобы перестать таращиться на него, как на привидение, и закрыть рот.
- Хорошо. Уговорил. Едем на юг.
Я с совершенно серьёзным видом приподнялась на локте и приблизилась к его губам. Почему-то до сих пор было трудно прикасаться к нему первой, и вообще проявлять какую-то инициативу. Характер Джима- непредсказуемые американские горки, и я никогда не могла знать заранее, как он отреагирует на то или иное слово, действие, даже выражение лица… Его превосходство чувствовалось постоянно и во всём, даже вот в такие тихие нежные моменты.Джим притянул меня к себе и поцеловал первым. Интересно, я когда-нибудь перестану сходить с ума от его поцелуев? Выдержать это безумие было невозможно, и я придвинулась ближе, перекинула через него ногу и села сверху. В живот толкнулось что-то твёрдое и тёплое, интересно, что бы это могло быть… В тот же момент я была схвачена сильными руками, опрокинута и прижата к постели горячим телом, запястья оказались в цепком плену над головой, губы искусаны яростным поцелуем, внизу живота приятно заныло в предвкушении…
Окончательно и бесповоротно подчиниться каждому его движению, но ещё немного посопротивляться для виду перед полной капитуляцией - святое дело.Из сладкой борьбы мы были выдернуты резким телефонным звонком. За последние месяцы я возненавидела эту мелодию, которая стояла у Джима на телефоне. Он потянулся за трубкой, не слезая с меня, быстро взглянул на экран и ответил на звонок. Вмиг лицо его стало серьёзным,глаза расширились, он перекатился, отпуская меня, и сел на кровати.- Чёрт. Ты уверен? Ты уверен, скотина? Ты понимаешь, что с тобой будет, если ты ошибаешься?В ответ я услышала приглушённое бормотание собеседника.
- Ладно. Понял. Какие прогнозы?В трубке что-то тихо и коротко буркнули.- Что?! Сколько? Идиот! Любые деньги! Вы должны сделать всё, что можете и чего не можете!Человек в трубке заговорил почти шёпотом. Представляю, как все они боятся Джима, если даже я до сих пор трепещу перед ним. Особенно в такие моменты. Никогда ещё я не видела его таким злым и при этом озадаченным. Он выключил телефон и обжёг меня мрачным взглядом. Я вздохнула.- Что-то случилось? Тебе нужно уехать?- Хуже, Диана... Уехать нужно тебе.Я чуть не охнула вслух.- Что?!- Твоей бабушке стало плохо, её отвезли в больницу.- Как?.. Тьфу, Джим, не смешно. Просто идиотская шутка.- Я не шучу, Диана. Ей правда плохо.- Моей бабушке? Моей? Откуда ты можешь знать? Я вас даже не знакомила!- Я веду за ней наблюдение с тех пор, как мы с тобой вместе. Ты же понимаешь, что с таким, как я, дружить опасно. Кто-то может использовать близкого мне человека для шантажа, и всё такое. Но в данном случае это не нападение, а действительно проблема со здоровьем.
Я откинулась на подушку и постепенно осознавала происходящее. Безумно не хотелось верить Джиму, я была у бабушки на Рождество этой зимой, а пару дней назад разговаривала с ней по телефону, и всё было в порядке. Но, чёрт возьми… У него нет причин врать мне сейчас…Джим внимательно наблюдал за мной. Когда он увидел, что я поверила и уже по-настоящему испугалась, то слез с кровати и начал быстро одеваться.- Машина уже ждёт. Я не могу поехать с тобой, нас не должны видеть вместе, но ты поедешь с охраной. Они не будут тебя беспокоить, это тактичные ребята.Мысли путались, я уже не пыталась понять, что происходит и почему Джим так заботится обо мне. То, что было потом, помнится как в тумане. Долгая поездка на машине в родной город. Несколько страшных дней в больнице, сначала у дверей реанимации, куда меня не пускали даже за безумные деньги, которые дал Джим, затем в палате, у постели бабушки, обвешанной страшными проводами и трубками и почти не приходящей в сознание. И последние, самые длинные сутки - снова у дверей реанимации.
И - всё. На этом всё закончилось, нить оборвалась, и я окончательно перестала понимать, что происходит вокруг. Джим всё-таки приехал инкогнито на одну ночь, силой вытащил меня из больницы, где уже не было смысла находиться, и спал со мной в моей комнате в нашем старом доме. Но я почти не реагировала на слова, не давала прикоснуться к себе, даже обнять, и просто лежала рядом, глядя в потолок сухими глазами. Пока незаметно для себя не уснула на целые сутки.
Все дела с оформлением бумаг, организацией всех этих ужасных сопутствующих мероприятий делала не я, а Марта, один из агентов Джима. Я же послушно ходила за ней везде и ставила подписи, где нужно, повторяла необходимые слова, кивала в тему и уходила вслед за ней. Иногда даже просила поговорить по телефону с Джимом вместо меня. Соседи косились на неё, думая, что это дальняя родственница, которая появилась неизвестно откуда и с совершенно невозмутимым видом помогает мне в этом тяжёлом деле, рассчитывая на часть наследства. Глядя на их неодобрительные взгляды в сторону моей неожиданной спасительницы, я с горькой усмешкой думала, что её годовая зарплата у Джима наверняка превышает всё моё наследство раз в пять, и что если людям хочется кого-то осудить, они всегда найдут для этого повод.
Через две недели она помогла мне собрать вещи и отвезла обратно в Лондон. Джим, очевидно, не знал, как вести себя со мной, и интуитивно поступил самым правильным образом: просто был рядом, занимаясь своими делами, не приставая и не утешая. Спустя неделю я была достаточно адекватной, чтобы пойти в университет и начать догонять пропущенные занятия. Ещё через несколько дней, в один из вечеров, когда мы уже легли спать, на моих глазах появились слёзы.Они обрадовали Джима, да и меня тоже. Он обнял меня и молча дал выплакаться. Он всё-таки научился быть нежным.
Теперь, когда связи с прошлым у меня не осталось, он полностью стал моим миром и единственным близким человеком.
И этот единственный человек - настолько необычен, многогранен и непредсказуем, что изучать его, кажется, можно всю жизнь, а соскучиться уж точно невозможно.Он всегда очень разный, частенько вызывает у меня страх и наказывает даже за всякие глупости, но его уверенные тёплые объятия неизменно остаются единственным надёжным и самым безопасным местом для меня, и засыпать в них всегда спокойно и хорошо.