Глава 19. Затишье (1/1)

Больничное крыло было все также закрыто, но вдобавок к этому к ней была приставлена охрана из Ордена Феникса, которые ни на секунду не покидали Гарри — чтобы пройти к нему, нужно было проходить процедуру досмотра. Полумну и Римуса отпустили через несколько дней пребывания в палате, остальных же даже держать не стали, так как нанесенный урон был незначительным. Теперь же все стало намного строже, и никто кроме директора, МакГонагал, Снейпа, дежурящих членов Ордена и Мадам Помфри, не имели возможности заходить в крыло, за исключением Джеймса, который продолжал отлеживаться в палате. Иногда ему разрешали ненадолго покидать больничное помещение и таким образом его друзья узнавали о состоянии Гарри. В один из вечеров, когда уже все легли спать, в палате появились Снейп и Дамблдор. Отправив Тонкс на кухню, чтобы хоть перекусила чего, двое волшебников сели на свободную больничную койку возле Гарри. Через пару кроватей от него спал Джеймс. — Как он? — спросил директор, кивая в сторону Гарри. — Плохо, — ответил тот. — Беллатриса хорошо над ним поработала. Он практически не приходит в себя, если только не вскакивает средь ночи в панике, пока мы не дадим ему успокоительного и не уложим спать обратно. — Снейп тяжело вздохнул, глядя на юношу. — Хотя сейчас начали наблюдаться сдвиги — ночные приступы стали происходить реже, но мы с Мадам Помфри все также дежурим по очереди у его постели по ночам. Разговор на некоторое время прервался. Снейп думал о своем, а Дамблдор рылся в кармане, пытаясь найти пару припрятанных лимонных долек. — Еще у него странная реакция на звук стука от каблуков, — первым молчание нарушил Снейп. — Мы попросили всех, кто находится в этой комнате, надевать обувь на плоской подошве, потому что у него начинаются приступы паники. Раны на его теле зажили, но рубцы останутся навсегда. — А что на счет орудия пыток? — поинтересовался Дамблдор. — Этот кинжал сделан из серебра еще во времена Салазара Слизерина, — ответил Снейп, поморщившись, будто речь шла о чем-то очень неприятном для него, — при его изготовлении использовалась очень темная магия и каждый темный волшебник, к которому переходил этот предмет, добавлял что-то от себя, делая его еще более смертоносным. Данный артефакт достался Темному Лорду во время его скитаний в лесах Албании, где он и постигал вершины темной магии. Снейп немного помедлил, как бы обдумывая, стоит об этом говорить или нет, но все же видимо решился высказаться: — И что самое удручающее — артефакт, которым его пытали, не просто ранил мальчишку, причиняя невыносимую боль; он поражает мышечную ткань и органы. Мы с Мадам Помфри сможем вылечить только часть его ранений, для этого нам также придется прибегнуть к помощи более компетентных коллег из Больницы Святого Мунго. Но, Альбус, будет чудом, если мальчик дотянет хотя бы до двадцати пяти, это заклинание разрушит его тело во всех смыслах этого слова. — А если быть более реальными? — спросил директор. Со стороны наверно казалось, что такая новость его нисколько не тронула, тон был абсолютно спокойным. Но это была только видимость, потому что впервые за долгое время им завладел страх. Если мальчик скончается раньше времени — все его планы обречены на провал. — Я думаю, что до двадцати, — может чуть больше, — он протянет. Дамблдор замолчал, размышляя о том, как можно решить насущную проблему. — Но есть одна вещь, которая может спасти его… — нерешительно начал Снейп, привлекая его внимание. — Если вспомнить о магии ?Глаза Морганы?, с которым они имели несчастье столкнуться, мы можем использовать эту связь для излечения Поттера... Я в последние несколько дней перерыл кучу доступной информации по этому артефакту. — Каким образом? — Мы можем заточить действие этой разрушительной магии в теле мистера Алона и закрыть путь для Поттера. Алон не соприкасался с кинжалом — ему достались только физические ранения и его тело не запятнано темной магией. Но он может, как бы вобрать в себя весь яд из тела Гарри — канал, установленный между ними ?Глазом Морганы? может стать проводником. — И вы готовы пожертвовать невинным мальчиком? — спросил директор, вглядываясь прямо в черные омуты глаз своего коллеги. — Я готов пожертвовать всем, ради мальчишки, — ответит тот непоколебимым голосом. — Иногда, вы мне отвратительны, — произнес директор, тихим голосом. — Дамблдор, я не позволю ему умереть! — воскликнул Снейп, взглянув на мальчишку, а затем в упор посмотрел на директора. — В тот день, когда ее не стало, я поклялся защитить его, чего бы мне это не стоило. Я стал двойным шпионом только, чтобы защитить их! Я каждый день неустанно боролся против Темного Лорда, ради того, чтобы мальчишка жил, чтобы ее смерть не была напрасной, и я не согласен потерять и его! Ни за что на свете! — Вы все также любите Лили Эванс? Даже спустя столько лет после ее смерти? — удивленно спросил Дамблдор. То, что такой замкнутый и с виду неприятный человек, как Снейп — мог так сильно любить, поражало его до глубины души. Все-таки, какое же удивительное чувство — любовь; она способна отогревать даже самые холодные сердца и нести свет в самые темные души. — Всегда, — коротко ответил он. — И больше ни слова о ней. На мгновенье вновь повисла гнетущая тишина. — Хорошо, — ответил Дамблдор и сменил тему. — Как дела у нашего общего друга? — Рвет и мечет. Очень жестоко наказал всех, кто присутствовал в замке в тот момент, кроме, пожалуй, Беллатрисы. — Вы надеюсь, скрыли следы своего присутствия? — Конечно скрыл! — раздраженно ответил Снейп, посмотрев на него как на умалишенного. — Значит, мальчишка все это время был в замке Малфоев, перед самым нашим носом... — Я об этом ничего не знал! — рявкнул Снейп. — Темный Лорд сообщил мне, что мальчишка в его главной резиденции — Доме Реддлов, в Литтл-Хэнглтоне. Особняк защищен заклинанием ?Доверия? и только у Беллатрисы есть туда допуск. Я понятия не имел, что в доме Малфоев есть тюрьма, — устало добавил тот. — Более того, вход был настолько хорошо замаскирован, что внешне, что с помощью магии - даже я бы не догадался об этом месте. До сих пор удивляюсь, как эти дети смогли его обнаружить. — Мистер Алон говорил мне об этом, но я, основываясь на информации поставляемой тобой и другими разведчиками подумал, что мальчишка, скорее всего что-то путает. Моя недальновидность могла стоить нам всего, — произнес директор, тяжело вздохнув. — Я полагаю, Темный Лорд усомнился в твоей преданности? — Возможно, — задумчиво ответил Снейп. — Но я более склоняюсь к версии, что это проверка. Он любит эти дела. Вы же знаете, насколько он параноик. — Есть какие-нибудь вести о его планах? — Совершенно никаких, но даю голову на отсечение, что он что-то замышляет, пока не могу сказать что именно. — Время покажет, — вздохнул Дамблдор, глядя на мальчика, — а сейчас нам нужно быть более внимательными. Дверь в больничное крыло распахнулась, и вошла Тонкс, неся в руках поднос с кофейником, парой чашек и вазочкой со сладостями. Она поставила его на прикроватную тумбочку рядом с мужчинами. — Я подумала, что нам понадобится кофе, профессоры, — бодро произнесла Тонкс, — учитывая тот факт, что нам до утра сидеть. — Благодарю, — пробормотал директор, наливая себе ароматно пахнущий напиток. — Не хотите ли чашечку кофе? — Нет, благодарю, — сухо сказал Снейп, вставая. — Мне еще нужно разобраться с домашними работами. Спокойной ночи. — Спокойной ночи.*** Дамблдор и Тонкс тихонечко переговаривались, обсуждая дела Ордена, а в это время на соседней кровати, спиной к ним лежал Джеймс с широко распахнутыми глазами. Он проснулся от голосов мужчин и не стал обозначать тот факт, что уже не спит. ?Все же я был прав в своих подозрениях, — ошарашено подумал он. — Он всегда ее любил. И насколько сильно, если эти чувства не оставили его и после замужества Лили, и даже после ее смерти остался верен только ей!? Снейп его удивлял, и с каждым разом он все больше и больше чувствовал свою вину перед ним. Не смотря на свой отвратительный характер и неприятный облик, Снейп обладал такими качествами, которым он мог только позавидовать. А как оказалось, в глубине его души все же теплится доброта. Как ни странно, он начинал понимать ненавистного ему одноклассника и даже сочувствовать ему. Но также он осознавал, что между ними слишком много всего случилось неприятного и это не позабудется, так что о полном перемирии речи идти не могло, но все же Джеймс стал гораздо спокойнее на него реагировать. А Гарри... Джеймс чувствовал, в каком ужасном состоянии он находится и понимал, что у него впереди еще длинный путь реабилитации, как физической, так и психологической. И ему было одновременно и страшно, и тяжело. Он боялся, что Гарри не придет в себя. Впервые в жизни его так пугала неизвестность. Джеймс перестал быть беззаботным мальчишкой, как раньше; он перестал жить одним днем и не заморачиваться о будущем. Поттер начал осознавать, что в жизни все далеко не так легко и просто, как ему всегда казалось, и есть гораздо более важные вещи, чем то, чем он раньше жил. Джеймс чувствовал, что сейчас он на пороге большого выбора, который повлияет на всю его жизнь. Но вот только к чему это все приведёт и сможет ли он решиться на данный шаг.*** Дни пролетали один за другим, они не заметили, как холодные зимние дни сменились весенней оттепелью. Снег растаял, воздух начал прогреваться, деревья распустили свои почки и в целом, все вокруг казалось более светлым и позитивным. Гарри потихонечку шел на поправку. Хотя на время его перевели на индивидуальные занятия и увезли в штаб квартиру Ордена Феникса, так как он не мог находиться в обществе. Джеймс находился с ним постоянно, остальные же остались в школе и продолжили учебу. Только самым близким позволено было навещать Гарри. Джеймс очень беспокоился за него, так как хоть физически он выглядел более здоровым, но эмоционально изменений практически не было. Гарри резко вздрагивал, когда кто-нибудь ходил на каблуках и начинал дико озираться по сторонам. Он ненавидел, когда кто-то подходил к нему со спины. На темноволосых женщин он тоже смотрел весьма подозрительно, даже если знал их. Гарри был очень нервным, часто его навещали панические атаки и бессонница, а если ему удавалось провалиться в беспокойный сон, то он вскакивал из-за кошмаров. Иногда он начинал бояться каких-то пустяков, хотя старался и не показывать этого. Но по большей части он был в состоянии какой-то апатии и игнорировал все окружающее его пространство. Приходилось ему очень тяжело. Все свое время Джеймс старался помочь сыну, хотя было это и нелегко, так как Гарри очень замкнулся в себе — он практически не общался ни с кем и не подпускал близко. Единственный, кому он доверял — был Джеймс, так как Гарри чувствовал его эмоциональный фон и истинные намерения. Пусть Джеймс также ощущал эмоции сына, а иногда видел какие-то мелькнувшие обрывки воспоминаний, но читать его мысли он не мог. Дамблдор, Люпин, Мадам Помфри и другие постоянно расспрашивали его о состоянии Гарри и старались дать ему советы, но Джеймса это только раздражало, так как он понимал, что Гарри нужно время, чтобы прийти в себя. Он чувствовал его. Сейчас Гарри был не готов вернуться в привычное для него и окружающих состояние. Да и Джеймс сомневался, что Гарри когда-нибудь станет прежним. Но, он с прискорбием понимал, что всем нужно, чтобы национальный герой как можно скорее вернулся в свое русло. Джеймс только сейчас начал осознавать все масштабы последствия того вечера, когда они с Лили погибли — Гарри стал символом победы, символом надежды.*** В один из вечеров, когда Джеймс вошел в комнату, которую в данный момент делили они с Гарри, он уловил, что с ним что-то не то. Ощущение было такое, что Гарри вот-вот взорвется. Он стоял спиной к Джеймсу и смотрел в окно. Джеймс заметил, что руки у него дрожали. Поттер осторожно подошел к нему и окликнул, но Гарри даже ухом не повел. — Посмотри, что она со мной сделала... — пробормотал он с какой-то злой и одновременно грустной усмешкой. — Посмотри... Я словно не я, словно я былая тень самого себя, напуганная и слабая... Джеймс не на шутку перепугался, ибо чувствовал, что что-то сейчас произойдет. — Жалкая пародия на самого себя, никто... — все также продолжил Гарри. — Кто я такой? И резко развернувшись Гарри закричал: — Посмотри, что она со мной сделала! Это словно дало толчок неимоверной ярости, которая прошибла Гарри, словно молния и Джеймс чувствовал это. Он снес все со столика, но видимо этого ему было мало, потому что он начал крушить все, что попадалось ему под руки. Джеймс лишь стоял и с грустью смотрел на все это, он чувствовал, что сейчас Гарри лучше не трогать. Надо дать ему отпустить эмоции и только после этого что-то делать. К счастью, вспышка была недолгой — всего лишь несколько минут. Разбив и пнув все, что только можно было, он сел посередине комнаты, которая была как после бомбёжки, и зарыдал, схватившись окровавленными руками за голову. Такой истерики у него Джеймс еще не видел. Он понял, что пора что-то делать и подошел к сыну, присел рядом с ним и крепко-крепко обнял, тихо бормча ему, что они справятся с этим вместе. Джеймс жестом показал, что все хорошо и выгнал перепуганную миссис Уизли, которая запыхавшись прибежала из кухни. Это стало отправной точкой. Все последующие дни у Гарри были то вспышки гнева, то апатии, то истерики, то его целиком и полностью заглатывала вина — его эмоциональный фон был крайне не стабилен, но, по крайней мере, он давал им выход. Гарри наконец-то более интенсивно шел на поправку, а Джеймс был рядом и помогал всем, чем мог.*** Прошло еще пару месяцев, май-месяц накрыл Хогвартс своими теплыми объятиями. Погода была солнечной, ни одной тучки на насыщенно-голубом небе не наблюдалось. Было утро субботы, наконец-то Джеймс и Гарри вернулись в Хогвартс, и с понедельника оба должны были вновь влиться в студенческую жизнь. Так как они все это время занимались по расписанию, подготовленному для них учителями, особых проблем с возвращение к занятиям быть не должно было, но, к сожалению, про квиддич на время пришлось забыть. Хоть Гарри и выглядел намного лучше и бодрее, чем раньше, но все же возвращаться в команду ему не разрешили, побоявшись подорвать его здоровье. После того, как Дамблдор побеседовал с обоими Поттерами, Гарри и Джеймс присоединились к их друзьям, которые уже в нетерпении ждали около гаргульи, охранявшей кабинет директора. — Слушай, ты сможешь, некоторое время побыть один, — спросил он, отведя Гарри в сторонку, когда с радостными объятиями было покончено. — Я бы хотел поговорить с профессором Дамблдором. Это займет немного времени. — Конечно, — ответил Гарри, хотя в его глазах промелькнуло беспокойство. — Ты сможешь со всем справиться, — сказал Джеймс, чтобы его слышал только Гарри. — Я в тебя верю, да и пробуду с директором я не так долго. Когда Гарри вернулся к Рону, Невиллу, Сириусу и Римусу, Джеймс подозвал Гермиону и Лили. — Присматривайте за ним, и старайтесь отгородить его от излишнего внимания. Он может сорваться, — произнес Джеймс, обращаясь к девушкам. — Я надеюсь, никто не проболтался о его возвращении? Девушки отрицательно покачали головами. — Хорошо, — удовлетворенно пробормотал Джеймс. — Сразу же отведите его в нашу спальню. Будем постепенно допускать к нему народ, вначале наши однокурсники, потом другие гриффиндорцы, а следом уже остальные. И пусть закроет лицо капюшоном, чтобы в коридорах его никто не узнал и не пристал к нему с ненужным вниманием. Гермиона и Лили вновь кивнули и Джеймс, проводив их взглядом, вернулся к кабинету директора. Постучав в высокую дубовую дверь , он снова вошел в кабинет. — Да мой мальчик? — произнес директор, обеспокоенно взглянув на Джеймса. — С Гарри все в порядке? — Да профессор, я передал его в надежные руки Лили и Гермионы. Я бы хотел поговорить с вами на счет кое-чего другого... — Присаживайся, — сказал Дамблдор, указав на стул, напротив себя. — Я внимательно слушаю тебя. — Я хотел поговорить о Гарри... — неуверенно начал Джеймс. — Понимаете, я случайно услышал ваш разговор с профессором Снейпом в больничном крыле... Когда вы говорили о темной магии и о том, что она постепенно убивает Гарри. — Так ты все слышал? — Директора эта весть, видимо ни капли не смутила. — Да, к сожалению, мы этого не предвидели. Но я ищу способы сохранить ему жизнь столько, сколько это возможно... — Зачем искать решение, когда оно уже есть! — воскликнул Джеймс. — Ведь можно сделать так, как сказал профессор Снейп! — Нет, мой мальчик, я не могу пожертвовать тобой! — твердо ответил Дамблдор. — Погибнешь ты, вся история изменится. Сейчас, как я думаю, все не поменялось только потому, что я нашел способ вернуть вас обратно в ту временную точку, откуда вы направились сюда и в будущем это станет временной петлей, которая не затронет ход истории. Поэтому я ни в коем случае не могу тобой пожертвовать Джеймс, урон от твоей смерти будет гораздо больше, чем от смерти Гарри. — Профессор! — Джеймс не собирался сдаваться просто так, у него было время все обдумать. — Я и не говорю, сделать это прямо сейчас! Сами подумайте, Снейп четко дал понять, что максимум, Гарри протянет только до двадцати пяти, а я умру в двадцать один год. Заприте эту заразу в моем теле перед нашим отправлением в свое время и я не доживу до того момента, когда она меня убьет, Темный Лорд сделает свое дело гораздо раньше. Вам даже не придется никем жертвовать! — Это не лишено смысла, — пробормотал Дамблдор, не совсем уверено. — Это заметно облегчит всем жизнь! — воскликнул Джеймс более горячо, когда услышал сомнение в голосе директора. — В моей жизни уже все предрешено, но я могу дать шанс Гарри выжить и жить долгой и счастливой жизнью. Это мой долг перед ним! — И ты готов это сделать? — спросил Дамблдор, очень внимательно на него глядя. Его глаза словно просвечивали Джеймса насквозь. — Я сделаю для него все, что угодно! — без сомнения ответил Джеймс. — И еще, его шрамы от кинжала... Мы используем заклинание маскировки, чтобы скрыть их. Но можно как-нибудь перенести их на меня тоже, вместе с проклятием... Я-то проживу, остаток своей жизни, подправляя чары, но не хочу, чтобы Гарри мучился с этим... — Дай мне подумать об этом, — ответил директор. — Прежде чем что-то предпринимать, мне нужно все хорошенько обдумать, мой мальчик. — Да, конечно... И еще... На счет профессора Снейпа... Простите, что так беспардонно отнимаю ваше время, директор, но я не могу не спросить... Дамблдор кивнул, давая понять, что он может продолжить. — Профессор Снейп, он ведь всегда любил Лили? Как так вообще получилось, что он встал на нашу сторону, он ведь так стремился быть сторонником Темного Лорда? — Я отвечу тебе на этот вопрос, если только ты пообещаешь сохранить это в тайне, — ответил Дамблдор, после недолгого раздумья. — Клянусь вам, профессор, что никто и никогда не узнает от меня этого, — твердо ответил Джеймс. — Хорошо, я тебе верю, — удовлетворенно произнес директор, и на мгновение задумался, после чего продолжил. — Профессор Снейп любил Лили с самого детства и даже сейчас, спустя столько лет он хранит ее в своем сердце, как бесценное сокровище. Джеймс внимательно слушал его, анализируя каждое слово. — Много лет назад, когда он узнал о том, что Волан-де-Морт охотится на вас с ней, а вы тогда уже были женаты и Гарри только родился... Он встретился со мной и рассказал о планах Темного Лорда, а после попросил, чтобы я спрятал и ее, и вас с Гарри. Он готов был сделать все, что угодно, только бы защитить Лили и ее семью — настолько сильно он ее любил. — Дамблдор вновь взял небольшую паузу. — Северус умолял Темного Лорда пощадить ее, но когда в ту роковую ночь она встала между ним и Гарри, он, не мешкая, убил ее. С той самой поры, Северус неустанно работал против Волан-де-Морта и стал одним из самых верных моих людей. Джеймс сидел, не шелохнувшись, пытаясь переварить данную информацию и справиться с вызванными ей чувствами. — Конечно, он все также продолжает тебя ненавидеть, даже после твоей смерти и Гарри от него постоянно достается именно из-за тебя. Но чтобы не случилось, он всегда, всеми силами защищал твоего сына и защищает до сих пор, и я более чем уверен, что будет делать это и дальше. Пусть Гарри и очень похож на тебя, но он также сын Лили, и Северус по-своему привязался к нему... — Все это время, он делал мою работу... А я, я так был к нему не справедлив... — сдавленно произнес Джеймс, сердясь сам на себя. — Я срывал на нем злость, потому что уж очень боялся ее потерять и всячески выставлял его в невыгодном свете... Я был таким эгоистичным, глупым и жестоким... — Не вини себя, — ответил директор и, встав, обошел стол и похлопал его по плечу. — Если бы все не произошло так, как произошло, я боюсь, что Северус никогда бы не понял, как он был не прав, доверившись Темному Лорду. Все что случилось, все к лучшему. К тому же мы этого не сможем изменить и не нужно себя винить за это. Единственное, что мы можем сделать — это двигаться дальше и меняться к лучшему. Джеймс с благодарностью посмотрел на директора, да так именно он и поступит. Вдруг, в двери постучали и, не дождавшись ответа, в комнату буквально ввалился запыхавшийся и растрепанный Кингсли. Поттер и Дамблдор уставились на непрошеного гостя. — Профессор! — воскликнул он. — Пожиратели... Пожиратели напали на Министерство Магии... Я отбился, но всем нам пришлось бежать... Пока не знаю, есть ли потери, но Министерство в их руках...