эпизод 21 (1/2)
С трудом я открываю глаза, в голове шумит как после хорошего похмелья, да и в целом такое чувство, будто по мне поезд проехался, раза два, не меньше. Взгляд фокусируется на белом потолке. Так.Я не дома. Как это ни смешно, я снова в больнице, и я жива. Значит ли это, что вампир меня в покое оставил, или это лишь временная передышка, и все начнется вновь?Вновь. Моя жизнь на кошмар стала похожа с появлением в ней вампира. Пусть и раньше она выходила за рамки разумного, но мертвые, неупокоенные души, вечная смерть за моим плечом – все это было со мной всегда, всю жизнь, сколько я себя помню.
В детстве моими друзьями были души самоубийц и невинных жертв чудовища по имени ЧЕЛОВЕК, несчастные создания по ту сторону смерти, по ту сторону жизни, заключенные между двух миров. Со временем я научилась им помогать, освобождать от этой проклятой всеми богами земли. И ни разу за 23 года моей жизни они не причинили мне вреда, несмотря на то, что люди панически боятся всех этих полтергейстов и приведений, бывают одержимы ?демонами?… Все это глупо, очень глупо. Ни одна ?нечисть? не несет в себе зла изначально, не жаждет отомстить всему человечеству, все, что они хотят – это свобода, а то, что человек не в состоянии услышать их мольбы, борется с ними, уничтожает их, вредит в первую очередь самому человеку.Сейчас же я столкнула с иным видом неупокоенной души, вампир, навеки запертый в собственном теле как в тюрьме, и не убежать, и не скрыться от этого проклятия.Я жалела его. Да, да, жалела, несмотря на все зло, что он мне причинил, в душе своей я не могла найти ненависти к нему.Он был лишен такой простой вещи как смерть. Это достойно сочувствия. Хотела бы я найти способ освободить его душу от этой кровожадной клетки, в которой она заперта.
С тихим скрипом дверь отворилась, в палату с кошачьей грацией вошел Хиль.
— Ты меня удивляешь все больше, Мара, — произнес он, усаживаясь на стул рядом с больничной койкой.
— Чем же, кровосос? – в уже привычной манере обратилась к нему я.
— Я готов был увидеть твою ненависть, после всего… А ты жалеешь меня. Глупо, Мара, глупо. Не плачь по моей душе, ее уже давно нет.
— Почему ты так говоришь?
Не плачь по моей душе… Как же не плакать, если ты этого не можешь? Буду плакать за нас обоих.
— Мара, Мара, душа моя умерла без малого почти полтора тысячелетия назад.
Я ошарашено вытаращила на него глаза:
— Сколько тебе лет?
— В бессмертном виде – 1420, — с грустной и между тем насмешливой улыбкой ответил вампир.
— О… это … хм…. Впечатляет, — невнятно пробормотала я.
Полтора тысячелетия одиночества. Абсолютного и беспросветного. Жуть.
— Ты права. Одиночество вещь малоприятная, но это не такая уж и большая цена за бессмертие.Небольшая цена… а как насчет людей, погибших по твоей вине, вампир? Как насчет них?Перед моими глазами маячили тысячи, миллионы мертвецов с обескровленными лицами и синими губами, с растерзанным горлом, с немым вопросом – за что?Палата постепенно наполнялась неупокоенными, погибшими от клыков вампира. Среди них был Роджер, он смотрел на меня с осуждением, которое разрывало сердце.
— Спаси! Спаси! – кричали заложники проклятой земли.
— Мара? – обеспокоенно произнес вампир.
— Я помогу вам, я всем помогу, клянусь, — белыми губами шептала я.
Но сейчас мне было необходимо сосредоточиться, выгнать их из моего разума, иначе просто сойду с ума. Медленно неупокоенные растворялись, пока в палате не остался один Роджер. Я неуверенно протянула ему руку, легкий холодок защипал ладонь, когда он ко мне прикоснулся.