1 часть (1/1)

Никита быстро понимает, что Ваня в него вроде как по уши. Это – странно, но приятно и тщеславию льстит. Ваня на него смотрит всегда внимательно, слушает с интересом, намёки прозрачные и не очень ловушками расставляет.Никита их обходит ловко, остроумно, ведь он – ничего такого.Но он не учитывает, что в какой-то момент Ваня устанет от этих игр, и осознаёт это лишь когда Ваня вперёд подаётся всем телом, почти губ его касается своими, не останови он его вовремя.Это уже не весело.– Ты чего, Вань? Поскользнулся на своей же корке? – подтрунивает над первой его ролью, беду, что над ними грозовыми тучами нависла, отвести пытается.Ваня этого джентльменского жеста не оценивает по достоинству, на лице его эмоции как в калейдоскопе, губы подрагивают поцелуем несвершившимся.Его даже жаль.– Не строй из себя дурака, Никит. На экране ты с мужчиной целуешься спокойно, а со мной – что?Никита каменеет, желваки – ходуном, об него такого порезаться – раз плюнуть. А то, что внутри на это некасание отозвалось что-то трепетно – это отвращение крыла распахнуло.– Это кино, идиот. Я актёр. Да, играл гея, но это вовсе не значит, что я на твои заигрывания отвечу.Ваня бледнеет, выцветает старой фотографией.– Зачем тогда терпел?Правда поднимает свою уродливую голову, но Никита срубает её мгновенно.– Да забавно было наблюдать. Ты так старался, это даже очаровательно.Ваня кулаки сжимает, Никита даже назад отклоняется, предвкушая удар, потому что заслужил, только вот Ваня немилосердно уходит прочь.Почему тогда болит, будто ударил?***Ваня не звонит и не пишет. Телефон в кармане непривычно пуст и бестолков.Обрывками долетают вести о съемках ?Текста?, о скандале с Асмус, о дружбе с Сашей Петровым.Такой тёплой, нежной дружбе, что пиздец.Никита интервью смотрит, когда минутка выдаётся. Они оба тактильные, на одной волне. Над ними воркует съемочная группа. У Вани красивая широкая улыбка, в нём мыслей о Никите – ни следа.Это раздражает, но неудивительно – он же гордыню его долго тешил, а теперь вот не обязан, теперь эго Петрова подкармливает, хотя куда уж больше.Никита знакомится с Машей через два дня. Напор, да побольше – и вот, она ему улыбается и локон на палец накручивает, и целует его. Ей он позволяет.Несвершившийся поцелуй иногда призрачно губы его холодит перед рассветом.***– Вань, ты как? – Саша заходит к нему в гримёрку с двумя бутылками пива.Ваня всё ещё наполовину в гриме мёртвого Пети Хазина, глаза белёсые, впрочем, ему пугающе к лицу, будто макияж этот куда больше говорит о его внутреннем состоянии, чем улыбки красочные.– Тебе – правду или как всем?– Правду. Говорят, под пивасик – самое оно.***Они с Никитой пересекаются случайно на каком-то полусветском вечере.Никита, который не пьёт давно, с поводка срывается, алкоголем шлифует острие гнева своего, и подходит к Ване, который вроде как его в упор не замечает.– Ну и где твой бойфренд?– И тебе привет, Никита. Рад тебя видеть, – Ваня непривычно замкнутый, взгляд – колючий, так и кричит всем собой: ?Не влезай – убьёт?. Только Никита знает, что за этими кордонами персиковая мякоть души, улыбка робкая и светлая, и всё равно лезет.– Вань, не пизди. Не рад ты нихуя.– Ты чего-то хотел?– Да, хотел пожелать вам с Сашей счастья, любви и ебли побольше! – он начинает немного тон повышать, люди оглядываются.– Не закатывай сцен, – Ваня вдруг плечи опускает, ссутуливается больше обычного, – Твоя девушка расстроится, если ты влипнешь в скандал.– А тебе какое дело до девушки моей?Ваня в глаза ему смотрит зло.– Никакого, Никита. Вот именно, что ни-ка-ко-го.Никита не успокаивается.Ваня вынужден мило улыбаться окружающим и уверенно тащить его за собой, где в ночи они могут скрыться от чужих глаз. Закуривает, смотрит на него.– Ну вот зачем ты... Ты ведь все точки над ?и? расставил, я тебя услышал. Я тебя понял! – впервые прорывается настоящий Ваня из-за маски холодной, Никита собой доволен.– Ну и прекрасно!– Тогда нахуя?– Да выбесило, что недолго любовь твоя длилась, Ванечка. А так красиво за мной хвостом ходил, я даже поверил. Знаешь что... – Никита смотрит на него задумчиво пару секунд, с удивительной для пьяного ловкостью за грудки хватает и целует зло и кусаче, коротко, привкус сигаретный, – Вот, ты же этого так хотел.Ваня теряется, но потом морщится и демонстративно губы вытирает тыльной стороной ладони.– Дурак ты, Никита. Я тебе такси вызову, только адрес скажи.– Нахуй иди, Ваня, – забота злит даже больше, чем показушное пренебрежение.– Знаешь, а вот и пойду.– Ага, я в курсе. На Петровский. Чё, большой у него?– Меня от тебя тошнит.– Это взаимно!Ваня выкидывает сигарету и уходит обратно в ресторан. Никита закрывает лицо руками.Время тянется или бежит – Никита не знает. Слышен звук подъезжающего авто, наверное, Ваня такси заказал всё-таки. Никита руки убирает от лица, а там, перед ним, Петров собственной персоной с лицом обеспокоенным.– Никита, ты что ль? Ты в порядке вообще?Никита мог бы сорваться на нём сейчас, потому что желчи полон, но не может больше, ему нужно хоть с кем-то, хоть кому-то. Даже если они вместе.– Я... Я с Ваней говорил. Кстати, если ты его ищешь, он в ресторане. Я в порядке, – речь выходит из него комковатой и странной, лихорадочной почти.– Я вижу. Ты прям выглядишь, как чувак, который в порядке. И не ищу я Ваню, зачем?– Вы ж-– Мы ж играли вместе в ?Тексте?. На интервью ходили, да, общаемся. Да, Ване больно, и он неправ, но я его понимаю, – Саша непривычно участлив, и Никите ещё хуже от этого.– То есть-– Ответь мне, Никита Михалыч, как на духу – почему тебя это трогает? Мне Ваня нравится. Он – приятный, хороший человек, и будь я поглупее, я бы может даже ему подыграл. У меня нет с этим проблем, я по заветам Окси: и Герду, и Кая. Если ты не готов к нему – то отпусти, сука, и забудь. Не мучай парня. А если хочется и можется – то вперед и с песней!– Зачем ты мне это говоришь? Особенно, если он тебе нравится.– Вот потому, что мне он нравится и говорю. Я ему задарма не сдался. Я средство, но никак не цель.– Как у вас получается это? – Никита на стену облокачивается, смотрит в небо, беспросветное по-московски, – Как, блядь, вам не страшно с этим жить?– Страшно. Знаю, что если запалят, то пиздец.– Ну и зачем тогда так мучиться?– Сердцу не прикажешь.Никита молчит, а потом смотрит на Сашу чертовски спокойно и трезво.– Красиво. Сам придумал, или кто-то подсказал?Они смеются оба.– Пойдем в ресторан?– Не, Ване нужно время чтоб остыть. Я его сильно обидел. Спасибо.– Да не за что, пойду, поговорю с ним что ль. Про тебя не скажу, не боись. Вы мне оба будете крупно должны, как семейному психологу, ясно?– Забились.Они руки пожимают, разделяя секрет на двоих.***Никита думает много. Иногда – слишком много.Маша замечает.– Что ты, милый мой, невесел? Что головушку повесил? – шутит она, чай ему приносит как он любит, с беспокойством в глаза его заглядывает.– Маш... – он смотрит на неё и понимает, что не ёкает. С ней мило и хорошо, он её любит ласково, но не так. Он себя неделями с той встречи, с разговора того, препарирует, на винтики до основания разобрать пытается и понять – где он не туда свернул? Где вообще это ?туда??И понял, что Ваня был ?туда? – да, опасное и извилистое, горнодорожное, сложное. Но – его ?туда?.– ?Маш, дело не в тебе, а во мне?, да? – Маша улыбается мудро и печально, не девочка уже, женщина прекрасная.– Ты меня хорошо знаешь, – Никита не отрицает.– И поэтому я рада, что ты наконец себя познал. И надеюсь, в процессе принятия.– Да.– У всякого пути есть цель, – Маша, уже не его Маша, наверное, думает, как свои вещи вывозить из его квартиры, она всегда на два шага впереди, – Просто скажи – кто?– Ваня. Янковский который, – он впервые это озвучивает, и страшно, и внутри тетива или струна – до предела, потому что вот сейчас на него и выплеснут...Но это – Маша.– Хороший выбор, – она в лоб его целует, – Я съеду в конце недели.Он целует её руки и чувствует небывалую легкость, будто ребра его разжались, выпустив его из клетки самого себя.Страшно, но свободно и честно.Наверное, он сможет с этим жить.***Ваня на фото с Золотого Орла красивый, а на видео – нервно-потерянный, и от речи его Никита смеется, и в сердце всё же колется его хвалой в честь Саши, ?люблю? его этим, только он больше не ведётся.?Саш, я помню, что и так тебе должен, но вы где сейчас??В ответ прилетает геолокация с коротким: ?Рад, что ты одумался?.***Никиту пропускают на удивление просто – видимо, Саша и тут постарался. Людей немного, остались только самые стойкие. Ваня, красивый и весёлый, в дальнем углу с Кристиной, Верой и Сашей, статуэтки две на столе стоят, крылья тускло отблескивают в полумраке бара.Никита к ним подходит размашистым шагом, лишь бы не отступить, не передумать в последний момент.Ваня мрачнеет, как только замечает его.– Всем добрый вечер, поздравляю с победой, вы ее заслужили.– Спасибо, – Саша улыбается искренне, а Ваня – не очень, кивает только лишь, и раствориться пытается. Кристина чуть потерянно взгляд с одного на другого переводит, Вера губы поджимает, явно в курсе происходящего, но тут Петров ловко девушек за собой манит, мол, давайте к бару сходим, еще возьмем чего-нибудь.– Привет, – Никита садится напротив, ловит загнанный Ванин взгляд.– Спасибо, конечно, за поздравления, но мог не ехать сюда. Написал бы в Вотсаппе или еще где. И как вообще ты узнал… – он глаза закатывает, матерится под нос, – Саша слил, да? Вот предатель!– Вань-– Не порть мне праздник, а? Пожалуйста. Я тебя очень прошу.– Ваня, дай мне пять минут, и я уйду, хорошо? – Ваня кивает, губы тонкой линией, – Я был дурак. И мне очень жаль за то, что я тебе наговорил тогда. Ты этого не заслуживал. Я много думал обо всём: о том, что ты мне говорил, о том, что я чувствую.Ваня брови приподнимает в удивлении, оттаивает понемногу – Никита видит, и понимает, что сейчас главное всё сделать правильно.– Я был трусом. А ты – нет. Это раздражало меня, что я так не могу. Что я, оказывается, готов оттолкнуть и быть злым, лишь бы меня не трогал никто, не обижал. Я понял, что тебя тоже поцеловать хочу. Не как в тот раз, а по-нормальному. И что хочу, чтобы ты и дальше на меня так смотрел, как до этого всего. Я пойму, если ты не простишь. Или если ты зол, я мудаком был редкостным.Ваня фыркает, головой мотает, челка мягкая в разные стороны.– О да, этого я отрицать не собираюсь. Я сам с себя фигел – как я мог в такого уёбка влюбиться?– Охотно верю, – Никита посмеивается осторожно, руку вперед протягивает ладонью открытой, – Я Маше сказал правду. Не обещаю, что со мной будет легко, но обещаю, что я не буду от себя больше бегать.Ваня смотрит на него пристально, в глаза вглядывается рентгеновски и осторожно свою ладонь в руку вкладывает буквально кончиками пальцев, ловя реакцию. Никита улыбается.– Это ?да??– Это ?может быть?. Теперь твоя очередь за мной ухаживать, а я подумаю над твоим поведением. И поцелуи – только на третьем свидании, не раньше!– Сам-то дотерпишь? – голос Саши разрушает их мыльный пузырь, и Ваня по инерции руку спрятать пытается, но Никита держит мягко и настойчиво.– Я говорил, что ты – классный друг и я тебя люблю? Забудь, ты – худший из худших! – выпаливает Ваня театрально, – Подставил меня, пускаешь тут сомнительных личностей!– Ага, мы с твоей бабулей в сговоре: она тебе про награду соврала и подставила, а я – вот, пранк бойфрендом, – Саша на их руки показывает, – И ты мне пиздецки за это благодарен.– Да, – Ваня выдыхает, смотрит на Никиту искоса – не верит ещё, но ничего, Никита убедит, – Благодарен.– Аллилуйя, я думал вы мне всю плешь вдвоём проедите. За это надо выпить!– А тебе лишь бы бухнуть!– По крайней мере у меня с алкашечкой всё взаимно. Но вообще я за вас рад, – Саша плюхается на диван рядом с Ваней, – Эх, Никита, береги его, а то я уведу!– Хуй тебе, Саш.– Большой, прям как Сашин? – Ваня смеётся в открытую, подкалывает.– Больше, прям как мой.– О, ну всё. Берегись, Ваня. Пиздец тебе, – Саша его дружески в плечо пихает, – Вы так светитесь, что у меня мигрень щас начнется.– Завидуй молча, – парирует Ваня, но Никита согласен – Ваня искрится.И понимает – вот он, маяк его ?туда?.И лучится не меньше.