1 часть (1/1)

Ваня в последнее время ощущает себя в ловушке.Особенно в объятиях Никитиных – ласковых, уютных таких, что капканом схлопываются, и он истекает любовью своей насмерть.Никита улыбается красиво, но ноздри его тонко раздуваются, и Ваня знает – он, как и полагается хищнику, чует его скорую кончину.***Если бы Ваня был внимательнее, то он бы с самого начала увидел леску эту тонкую с крюком на конце. Но он смотрел на Никиту, на то шоу, которое он из себя представлял что тогда, что сейчас – фейерверк, полный азарта и лукавства – и ничего не видел, кроме этих лучиков в уголках глаз и пальцев, что на струны гитары и бёдра его ложились одинаково идеально.Всё разворачивалось в лучшем духе мелодрам с лёгким налётом шпионских романов, потому что в России, конечно, за руки в кафе не подержишься, но изображать друзей, под столом щиколотками соприкасаясь – в этом был особенный шарм. Улыбки, взгляды, шалости на общих мероприятиях, свидания, секс жаркий – и вот они съехались. Коты Ванины облюбовали диван и коврик перед камином, сам Ваня – балкон и жизнь с Никитой.Никита ухаживал красиво: завтраки в постель, песни ему одному, жесты романтические и широкие, слова ласковые, приторные даже. Он из тех, кто умело очаровывает, кто напором, натиском обаяния срывает и одежду, и стоны с губ.С Вани вот – его хитиновый покров срывает, оставляя его уязвимо-влюблённым.Никите мало было дома сидеть, ему всегда всего мало, и нужно куда-нибудь, чтобы люди и веселье, и Ваня в какой-то момент отпустил, потому что ему там шумно и не место. Потому что доверился.Он не искал это видео, честно. То, на котором Никита с какой-то дамой обжимается и целуется под музыку, у него губы в помаде её, будто в кровь разбитые. Или это он желаемое за действительное выдаёт? Он Никиту не спрашивает, но тот как-то по лбу себя хлопает, и говорит, что вот, встретил барышню, поплясали, пососались немного – но это ж для прикрытия хорошо.И смеётся заливисто.Ваня помнит осознание своего бессилия в этот момент, осознание того, что такого, как Никита, нельзя удержать даже самой искренней и чистой любовью.Но остаётся с какой-то нелепой надеждой.От Никиты не пахнет чужими духами, на воротниках его рубашек не найти следов помады или чужого волоса, но Ваня знает, когда тот ебётся с кем-то очередным/очередной. Знает по звуку его шагов, когда тот возвращается, по тембру его голоса знает.По сытому взгляду.Вам надежду подать вдребезги или всмятку?***Ваня сидит и смотрит в раскрытую книгу, но прочитать не может и строчки. Он не думал, что когда-нибудь из него даже гордость банальную вытравят. А теперь сидит на кухне, гладит кота бездумно, в ожидании человека, которому задарма не нужен.Никита приходит поздно, улыбается лучезарно, энергии полный в противовес опустошённому Ване.Он песенку какую-то мурлыкает.Ваня сидит и смотрит на него, и даже на ненависть жгучую в нём сил не хватает – он весь изнутри выеденный, дотла выгоревший.– Ты чего кислый такой? – в глазах Никитиных ни сомнения, ни вины.Никита из тех, кто окружающими насыщается, социальная бабочка во плоти, и, закрывшись где-то в самом мрачном уголке души, Ваня представляет, как сминает пальцами мотылька этого, калиптру, потому что тот душу его пьёт, как дешёвый коктейль через трубочку.– Да вот, думаю, что будь во мне хоть капля достоинства, я бы тебя убил.Никита плечами пожимает, мол: ?а чего ты хотел, Ванечка? Принца на белом коне? Любви до гроба??, достаёт бутылку виски, наливает себе на пару пальцев.Ваня сидит и смотрит, как тот напиток смакует, улыбка у Вани терпкая.– Знаешь, как? Отравил виски, Никит.Никита его взгляд серьёзный ловит и давится, выплёвывает в стакан остатки, к раковине кидается, два пальца в рот суёт, истошно пытается выблевать выпитое.Ваня сидит и смотрит.– Только нет во мне больше достоинства. Так что не дрейфь, от моих рук не подохнешь, – он по спине его хлопает, на выход направляется и в дверях кидает через плечо, – Наверное.Никита впервые за всё их знакомство не находится с ответом, в глазах его страх мелькает неподдельный.Ваня улыбается уголком губ.***Спустя пару месяцев на очередном актёрском сборище Ваня Никиту с его новой пассией видит. Та глазами хлопает влюблённо, хихикает, когда он нашёптывает ей что-то – о, Ваня прекрасно знает этот шёпот, он невольно плечом об ухо потирает, чтобы прогнать это ощущение фантомное.Она сейчас, должно быть, себя такой особенной чувствует. Никитину стряпню кушает. Песни слушает. Они, наверное, держатся в кафе за ручки – им можно.Ваня сидит и смотрит на Никиту, такого же сладкольстивого, искристого, и в голове его мерцает только одна мысль.Никита бы оценил его шутку.Какой идиот назвал виски "Искупление"? Лишь бы он вскрыл ту самую бутылку в одиночестве.Девочка-то ни в чём не виновата.Ваня улыбается.