Двое. И весло (1/1)

О том, что согласилась перевезти незнакомца на другой берег Великой, Ольга пожалела почти сразу. Как только ладонь сидевшего напротив нее мужчины легла на ее бедро и попыталась по-хозяйски ощупать его сквозь намокшую от брызг ткань платья.— Руки-то убери, — сердито потребовала она, мысленно коря себя за внезапное легкомыслие: это надо же было оказаться такой дурой, чтоб ничтоже сумняшеся пустить в лодку постороннего мужчину! Еще и вооруженного. Покосилась на короткий тяжелый меч, висевший у него на поясе, и рукоять засапожника, выглядывающую из-за высокого голенища. И мало ли, что места вокруг — владения ее отца, с детства знакомые до последнего камня на перекатах!— Да ладно тебе, — усмехнулся незнакомец, представившийся отбившимся от своих, охранником отдыхавшего тут недалече ладейного каравана. — Что ты как маленькая? Девка вон, какая видная! — он вальяжно откинулся назад, облокотившись о нос лодчонки и откровенно любуясь подсвечиваемой утренним солнцем фигуркой девушки, короткими быстрыми взмахами единственного весла направлявшей суденышко к противоположному берегу. — Только не говори, что просто так меня подобрала, — его улыбка стала заметно шире. — Вижу ведь, что глянулся я тебе! А, девка? — незнакомец вновь подался вперед, положив обе ладони на колени вздрогнувшей от этого напора девушки. Стиснул их сильными пальцами. — Часто тут пробавляешься по истомившимся путникам да охотникам, навроде меня?Уши Ольги вспыхнули алой краской.— Сейчас к берегу пристанем и сойдешь, — буркнула она, тщетно пытаясь свести колени вместе.— Сколько? — незнакомец пахнул ей в лицо сыромятной кожей, железом и чем-то еще, терпким, незнакомым.— За перевоз платы не беру, — Ольга с тоскою смотрела на слишком медленно приближающийся берег Великой — сильное течение, как назло, мешало поскорее поставить точку в этом малоприятном знакомстве.Парень громко расхохотался. И, рывком подтянув вверх подол платья, заскользил шершавой ладонью по ноге девушки от лодыжки к колену и дальше, выше, туда, где никогда раньше не бывало руки мужчины. Если только отца, отвешивавшего порою звонкие шлепки по заднице своевольной дочурки. Да, видать, мало. Ой, мало, коль ума так и не нажила!— А за любовь, красавица? — выдохнул незнакомец едва ли не в губы Ольге.Та негромко пискнула и чуть было не выпустила из рук весло.— Стой! Стой... Ладно, погодь, погодь, я сказала... Лодку же перевернешь, дурак!Старательно пряча глаза, она опустила весло рядом с собою, соскользнула со скамьи к ногам незнакомца, коснулась пальчиками голенищ его сапог. Тот снисходительно улыбнулся, сверху вниз глядя на склонившуюся перед ним в позе жены перед мужем в первую брачную ночь девушку, потянулся к ней, чуть сдвигая в сторону плечико платья...А в следующий миг земля и небо для него разом поменялись местами, и растерянно вскрикнувший парень ухнул в воду в фонтане брызг. Отчаянно забил руками и ногами, всплывая на поверхность, замотал башкою, фырча и отплевываясь, в полнейшем недоумении уставившись на выпрямившуюся во весь рост в своей лодчонке девушку. Со спущенным с одного плеча платьем, отчего взгляду мужчины предстала маленькая остроконечная грудка, и с веслом в руках.— Ты чего, девка? — ошарашенно поинтересовался он. — Совсем уже, что ли?— А ну, выдыбай дальше на берег сам! — грозно распорядилась та в ответ.— Белены объелась? — фыркнул парень и попытался уцепиться за край лодки.— Сейчас как дам! — Ольга замахнулась веслом. — Плыви отсюда, я сказала! Ишь, нашелся тут!— Да ты знаешь, на кого ты... — вскипел незнакомец, но попыток приблизиться к лодчонке больше не предпринимал.— Видали мы таких! — вызывающе ответствовала девушка, не замечая, что стоит перед ним практически полуобнаженной. — Потом только налимы в омуте жирнее были! Плыви, давай, пока весло о хребтину не переломила!— Ну, сучка... — сплюнул в воду парень, но, понимая, что в сапогах да с мечом на поясе, он на плаву долго не продержится, развернулся и погреб в сторону берега. — Погоди у меня! — выкрикнул, на миг обернувшись назад. — Еще свидимся!— Ой, напужал! — насмешливо фыркнула Ольга, опуская весло и подбочениваясь, окинула себя сверху вниз горделивым взглядом... и только тут заметила сползшее с плеча платье. - Ой!***Два дня спустяДевка тоненько взвизгнула, когда Игорь в очередной раз вошел в нее до упора, натягивая на себя за стиснутые в ладони спутанные волосы да за болезненно заломленную назад руку. Свободной та тщетно упиралась в стену сарая, в которую ее упрямо вколачивал мужчина. Медленно потянул свое орудие назад из ее лона. Девушка всхлипнула, вжимаясь щекою в растянутую на стене рыбацкую сеть, и Игорь, словно только того и ждавший, вновь быстро толкнулся вперед. Писк. Назад — облегченный шмыг носом. Толчок и жалобный скрип досок, в которые впечатывается девка. Назад — скрюченные пальчики рабы скользят по мелкой ячее сети. Толчок. Еще один, еще, и еще, нарастающие, накатывающие, словно волны на берег в ветреный день.Жаркая, мурашками вдоль хребта поднимающаяся волна удовольствия, медленно накатывала на княжича. Делая его еще нетерпеливее и требовательнее. К отклику терзаемого женского тела. К отзвукам севшего от стонов голоса. К податливости идущей синяками под цепкими его пальцами плоти. Игорь склонился к невольнице, уткнувшись лицом в затылок женщины, обжигая ее шею своим дыханием. Продолжая снова и снова вбивать девку в стену.Наконец, он утробно, низко зарычал. Замер, изливаясь в лоно вонзившей зубы в собственное запястье, рабы. И, удовлетворенно выдохнув, отпустил ее, позволив бесформенным комком плоти сползти куда-то вниз, к самым своим ногам. Подтянул штаны, подобрал прислоненный к дверям меч и, не обращая более внимания на замершую, боящуюся лишний раз пошевелиться девушку, вышел вон.— Ну ты и кобель все же, Игорь, — насмешливо приветствовал его белобрысый мужчина, едва ли старше княжича, прислонившийся снаружи к стене сарая с соломинкой в зубах. — Тебе сейчас идти с невестою знакомиться, — фыркнул он, щурясь на яркое полуденное солнце, — а ты тут какую-то девку из ее же дворни дерешь в овине. Другого времени для этого не нашел?— Для этого, Свенельд, время всегда подходящее, — самоуверенно хмыкнул Игорь, затягивая на поясе перевязь с мечом.Свенельд покачал головой:— Доведет тебя жадность до баб когда-нибудь до большой беды, княже. Помяни мое слово.— А ты ко мне для чего дядькой Олегом приставлен, а, Свен? — Игорь отобрал у побратима соломинку и сунул ее в рот. — Не для того ль, чтоб от бед меня беречь?— Даже я не смогу быть с тобою всегда и везде, — пожал плечами Свенельд, покосившись в недра сарая, где начавшая было собирать свою одежду рабыня испуганно замерла, заметив движение мужчины снаружи. — Пора бы уже начать думать чем-то еще, кроме своих мудей, старик. Но ладно, — буркнул он, — пошли. Олег и так, чую, на нас с тобою за эту заминку уже хороший такой зуб точит. И больше всех, как обычно, достанется почему-то именно мне. Эх...Точил ли старый князь киевский на племянника и его побратима-варяга зуб иль нет, того Игорь, однако ж, узнать так и не успел. Потому как на дворе наместника псковского Гордяты, будущего тестя своего, он появился почти одновременно с выходом на красное крыльцо хором процессии с невестой во главе. Олег лишь проводил едва не припозднившегося на собственные смотрины жениха суровым взглядом из-под кустистых белых бровей. А когда отец суженой торжественно поднял полупрозрачное покрывало с лица его суженой...— Ты?! — только и сумел выдавить из себя княжич, спотыкаясь на ровном месте.Невеста окинула его оценивающим взглядом с высоты крыльца и, смешно сморщив носик, заметила:— Да, все-таки надо было притопить тебя в омуте, пока еще была такая возможность. — Сокрушенно вздохнула: — Какие налимы были бы жирные! Да чего уж теперь...Игорь растерянно заморгал. А Ольга, повернувшись к отцу, продолжала:— Батюшка, ты, помнится, спрашивал, что мне на свадьбу подарить? Весло. — Гордята удивленно открыл рот. — Весло мне новое у Сфири-плотника закажи. — Перевела взгляд на мявшегося внизу княжича. — Чую, скоро оно мне точно пригодится.И только стоявший за спиною Игоря Свенельд, единственный из всех, не сдержал в тот миг улыбки. Ему пришло в голову, что вскоре у него, возможно, появится шанс разделить с кем-то еще это тяжкое бремя — думать за молодого княжича.