Глава IV. Ложь для начинающих (1/1)

— Красивая, — тот, что был более крепким и чернявым, повертел фотокарточку Элизабет в руках. — Такая… Я бы сказал, из того типажа сучек, которых не забываешь… Такая, что всегда в памяти остается…— Как та, как же ее звали… Из Роудса.— А, белобрысая?— Да, да, хорошая баба.— Да, ладная. Очень сладкая.Альберта вырвало — в этот раз получилось наконец-то специально. Просто из раза в раз вспоминал, как его выворачивало еще два дня назад и как смотрел на кишки и размозженные головы около того поезда.Их было четверо. Напали вечером, когда он разводил костер. Застрелить успел только одного и то по счастливой случайности, остальные трое навалились, и он просто не смог извернуться — брали силой, не рассчитывали на удачу и хотели поймать живым.— Жена?Альберт тут же закашлял, старательно и исправно изображая новый приступ тошноты.— Что с ним? — спросил тот, левый.Его Альберт планировал застрелить первым, затем коренастого и после, спрятавшись за его трупом, третьего, что рылся в его вещах на лошади.— Съел может что-то не то, — пожал плечами чернявый, не сводя глаз с фотокарточки. — На тебя похожа, слышишь, собака? Он поддел его руку носком сапога. Нет, его застрелить надо первым. Во-первых, ближе, чем левый, во-вторых, взбесил слишком сильно. Альберт попытался дышать через нос, чтобы успокоиться и понапрасну не драть горло, которое итак жгло от рвоты.— Сестра? Тогда на твоей казни наведаемся к ней. Куплю ей билет в первые ряды, — левый поддержал его гоготом. — Если она такая же податливая, как ты, то даже не придется ее бить…Альберт не выдержал: вцепился в его сапог, резко потянул на себя, схватился за пистолет, выстрелил в висок. Практически ничего не слыша от звона в ушах, тут же выстрелил в левого — прямо в шею, чтобы помучился несколько секунд перед смертью, и еле приподнявшись с тушей на себе, заливающей ему кровью куртку и штаны, выстрелил в опешившего третьего, даже не сообразившего, что это были последние мгновения его жизни.Сил скинуть чернявого с себя не было, поэтому Альберт, откинувшись обратно на землю, крепко сжимая в руках пистолет, закрыл глаза и постарался прийти в себя, все еще тяжело дыша.***Элизабет Кастис сильно похожа на своего брата, поэтому я все время думал, что мы смутно знакомы. Наверное, надо быть круглым дураком, как я, чтобы не заметить такого сходства и не сопоставить факты. Ведь шериф Джонс как-то сказал, что знает Альберта Кастиса и не верит в эту всю историю. А тут она стала болтать про него ни с того ни с сего. Ну какая дама начнет со мной просто так болтать о другом бандите?Шеймус не рассказал разве только какого цвета нижнее белье у мисс Кастис, походу, он знает слишком много про эту семью.Кажется, это тот самый знак судьбы.— Почему не сказали, что Альберт Кастис ваш брат? — с лица Элизабет сошел весь румянец, ее глаза, до этого раскрасневшиеся, вероятней всего от слез, округлились и забегали в поисках помощи, но Луиза, как назло, о чем-то разговаривала с рябой служанкой возле амбара, а ее дядя Юджин матерился на весь дом и самым приличным выражением стало ?прошмандовка?.Артур стоял внизу у ступеней, облокотившись о перила и, не снимая ни шляпы, ни перчаток, крутил в руке табак. Во всей его позе, взгляде и даже в тоне, которым он задал вопрос, читались не то насмешка, не то укор. Будто он поймал ее на лжи, когда просил сказать правду, но Элизабет-то ему не лгала. Просто не договорила. Просто укрыла некоторые факты о своем брате и цели визита. Просто не сообщила ему свою фамилию. Но он ее устыдил, ему это вполне удалось, и она в действительности почувствовала себя виноватой.— А должна была? — она стояла наверху, не решаясь спуститься.Неожиданный вечерний и от этого прохладный порыв ветра растрепал ее волосы, заигрался с небрежно посаженными розами около дома и скрылся в полях.— Не знаю, — пожал плечами Артур, продолжая неотрывно смотреть на нее, — но на мой взгляд, это вежливо — предупредить о том, что вы сестра того самого бандита.— Мой брат не бандит! — нахмурившись, резко и быстро осекла его Элизабет, чуть подавшись вперед.— Он ограбил поезд с золотом и убил своих товарищей. Пожалуй, это определенно действия бандита, мисс Кастис.Элизабет поджала губы и вздернула подбородок:— Вам деньги от меня понадобились? Я заплачу. Изначально надо было не отказываться.Артур оттолкнулся от перил, взгляд его потемнел:— Зачем расспрашивали о том, куда можно удрать после грабежа?Вопрос — будто пыльный мешок по голове, Элизабет даже сделала шаг назад:— На что вы намекаете сейчас?— Мэм, как вы думаете… как отнесется к этим расспросам наш общий знакомый, помощник шерифа, малыш Роберт? Этот дурак хочет выслужиться перед начальством, а шериф у него — отец и бог в одном лице. Так что он сделает? Посадит в тюрьму? Недавно доставил туда одного джентльмена, вам будет с ним очень интересно.С каждым словом Элизабет бледнела еще больше и под конец ее лицо казалось белее только что вскипяченных занавесок.— Почему меня должны посадить в тюрьму? — ей показалось, что голос ее дрогнул. — Я в своей жизни ни один закон не нарушила!— Мне кажется, малышу Роберту будет достаточно моего чистосердечного признания о нашем разговоре, — он наклонил голову и усмехнулся. — Я сознательный гражданин. Сообщу о том, что вы расспрашивали о плане побега после грабежа, расспрашивали о том, как ему это могло удастся. А там уже дальше Роберт сам решит: помогали вы ему или нет.Наконец до нее дошел смысл его слов — он хотел обвинить ее в пособничестве брату. И пока она подбирала достойный ответ, совершенно растерявшись от его вопросов, Артур продолжил:— Просто ответьте, почему вы скрыли свою фамилию?Но Элизабет не могла вымолвить ни слова, она будто бы оцепенела от страха. Ей уже чудилась перспектива быть повешенной за то, чего она не делала.— Мэм?— Я, — она схватилась за перилла, заставляя себя дышать. — Я… я просто не хотела, чтобы вы меня оскорбляли…— Оскорбляли? — его по-настоящему развеселил ее ответ, он хохотнул и покачал головой.— А что вы делаете по-вашему? — неожиданно сквозь зубы прорычала Элизабет. — Вы объявили меня преступницей, когда я ничего не сделала! Я не виновата, что мой брат попал в такую ситуацию…— ?Такую ситуацию?, — передразнил ее Артур, сапогом придавливая окурок и хватаясь за пряжку. — Это не ?такая ситуация?, мэм. Он ограбил государственный поезд. Это федеральное преступление, и во всех штатах за его голову назначена награда. А с каждой неделей она будет только удваиваться. Поэтому ответьте на этот чертов вопрос, боже! Зачем вы расспрашивали меня?Хозия предложил на нее все же надавить — она показалась ему немного наивной и впечатлительной, несмотря на то что в течение всего разговора Шеймус только и делал, что вспоминал, по его мнению, оскорбительные для молодой леди поступки. Артуру и уж тем более Хозии они казались, напротив, проявлением спокойного и вполне ранимого характера Элизабет. Ведь даже здесь, вдали от родного дома, больше любили Альберта, чем ее. Однако побелевшее лицо, трясущиеся руки и нервный взгляд говорили о том, что Артур перегнул. Не рассчитав нажим и резкость, с которыми он накинулся на нее, он досадливо теребил пряжку ремня — смотреть на перепуганную до смерти Элизабет ему было неприятно.— Я… — начала она, — я… я просто… Я просто ищу брата.Элизабет посмотрела в его глаза, и он поверил.— Я правда его ищу, — она сделала шаг вперед, — Я не верю тому, что про него говорят. Он не мог ограбить поезд. Альберт бы никогда не выстрелил в друзей. Моя подруга замужем за одним из них! — вцепилась своими длинными пальцами в перилла, словно пытаясь удержаться на ногах. — Он приходил в наш дом! Я пекла им пироги к чаю, они сидели и пили пиво, а потом он его просто застрелил? Говорят, ему голову снесли выстрелом! Я не верю… Альберт бы никогда, никогда, говорю вам, не поступил бы так, — она сглотнула, поправила свободной рукой прическу и продолжила, но уже более спокойно и в какой-то мере жалобно. — Шериф Джонс, он… он наш друг, он тоже не верит властям и газетам. Поэтому он написал, чтобы кто-то приехал сюда. Я приехала, но я не хотела, — Элизабет замотала головой. — Не хотела, поверьте. Вернее, я хотела, но не хотела в Валентайн. Мой отец владеет ранчо, мы не магнаты, но на жизнь нам хватает, но он уже стар, поэтому не поехал… Моя мать лежит в постели с тех пор, как Альберта обвинили… У нас есть деньги, Альберта любили все — чего ему не хватало? Он не мог исковеркать собственную судьбу из-за этого… Ему прочили блестящую карьеру… Он не мог. Не мог, мистер Морган. Вы верите мне?Конечно, он не верил в эту сказку про то, как Альберт Кастис был лишь жертвой обстоятельств — зачем тогда убежал? Шерифу, который остался, поверят больше, чем тому, кто исчез так же, как и слитки чистейшего золота.Скорее Артур поверил в то, что Элизабет либо сумасшедшая, либо слишком любящая сестра.Но вслух произнес:— Верю.— Тем более он украл так много, — продолжила вымученно Элизабет. — Так много, господи! Когда мне сказали, что он украл около ста слитков, я подумала: на чем он их унес? Сейчас говорят, что он украл около трехсот. Вы видели когда-нибудь триста слитков золота? Я нет, но я видела пятьдесят. Это очень много. Это тяжело унести одному. Чем больше я думаю об этом, тем больше я не верю, что Альберт виноват…Артур промолчал. Он знал: в таком состоянии женщинам лучше выговориться, так бывало не раз.— Я люблю своего брата, — кажется, она смахнула с щеки пару слез. — Мистер Морган, я хочу выяснить, что случилось в ту ночь. Правда, хочу. Я никогда не выйду замуж, если все будут знать мою фамилию, моей семье придется уехать из города, в котором жили все наши предки, из дома, который построили более века назад. Пожалуйста, мистер Морган, — Элизабет начала спускаться к нему по лестнице, — прошу вас, — она взяла его за руки, и он дернулся, как от бича, совершенно этого не ожидая, — прошу вас, помогите мне найти его. Я заплачу. У меня есть приданое. Я расплачусь, клянусь вам. Только найдите мне его. И если… он действительно виноват, пожалуйста, отпустите. А если невиновен, то мы найдем все доказательства, чтобы его оправдать. Мистер Морган, пожалуйста…Ее сверкающие в закате глаза блестели от слез, лицо выражало попеременно то смирение, то невероятную муку смешанную с мольбой, казалось еще несколько мгновений, и она упадет перед ним на колени. Артуру стало противно от себя самого, но все же он произнес:— Можете положиться на меня, мэм.Она улыбнулась, и он не мог не улыбнуться в ответ.— Спасибо, — никогда еще прежде женщина его так не благодарила, даже Мэри.Наверное, хорошо было быть Альбертом Кастисом: уважение, практически слепая любовь родителей и сестры, отличное ружье, значок шерифа и безусловное место в этом новом, меняющемся мире.— Спасибо, — повторила Элизабет, убирая ладони с его рук, и Артур осознал, что они горели, — спасибо, мистер Морган. Я…Дверь в дом ее дяди Юджина распахнулась, и она, не успев ничего сказать и никак оправдаться за эту нелепую исповедь, козой шарахнулась в сторону — на пороге возвышался сам хозяин ранчо с винтовкой наперевес.Нахмуренное лицо с маленькими рыбьими глазами и загаром настоящего работника, то есть только на щеках, потертая куртка и высокие сапоги, все в грязи — Юджин никогда не стеснялся своего вида и производил впечатление даже будучи в таких обносках. Он не недовольно уставился на Элизабет, будто не замечая рядом с ней Артура, а не замечали его не так часто и только самые отчаянные. И хоть Вегнер не был отчаянным, но он был владельцем ранчо и мнил себя важным человеком — такие не здоровались с такими, как Морган, и старалась как можно меньше замечать их, если того не требовало дело.Ему не понравилось увиденное. Лицо ожесточилось, а загар на щеках еще больше покраснел. Сквозь зубы он пробасил:— Я же сказал тебе, змея подколодная, отсюдова убираться?Несколько минут назад он действительно, чуть не ударив ее наотмашь, выплюнул в лицо: ?Чтобы твоего духу здесь не было, сука неблагодарная?.— Мистер, — начал Артур, поднимая руки, дабы разрядить обстановку.— Это что за пастух у меня на ранчо? Твой? — Юджин ружьем указал на него, все еще смотря только на племянницу.Элизабет, перепуганная донельзя, истощенная разговором, выдала первое, что пришло в голову:— Да!А затем, моргнув и опомнившись, все же вдумалась в смысл вопроса:— Нет!— Определиться не можешь? — прищурился Юджин озлобленно. — Убирайся же, ну, я сказал! Давай! Давай! И духу твоего, чтобы здесь не было, поняла?Артуру стало ясно, что разговор в доме вышел паршивым — поэтому она расплакалась и была готова к тому, чтобы поделиться с ним своей бедой. — Мистер, вам стоит быть повежливее с дамой, — начал предупреждающе он.— Дамой? — усмехнулся Юджин и положил ружье к себе на плечо, совершенно не стесняясь окружающих, похоже, ему доставляло особое удовольствие ругаться напоказ. — Это моя племянница. Сестра моего племянничка, который возомнил о себе бог весть что. Элизабет, я сказал уже: убирайся и не возвращайся. И пастушка забери.Артур подался вперед, но его остановила горячая рука на плече, повернувшись, он столкнулся с решительными глазами Элизабет — былой минутной слабости будто бы и не было.— Не стоит, — прошептала она, краем уха отмечая, как исчезает Вегнер и закрывается дверь.— Ваш дядя, да? — усмехнулся Артур, поведя плечами и скидывая ее ладонь.— Да, — улыбнулась она. — Придется возвращаться в Валентайн.— Проводить вас?Она снова подняла на него взгляд и рассмеялась, наверное, впервые за их встречу — очень открыто и заразительно. Артур отметил, что ее красивое, но все время как будто печальное или в глубокой задумчивости лицо, преобразилось. — Проводите, конечно, мистер Морган, — неожиданно Элизабет взяла его под руку, хотя он не предлагал этого. — Буду рада компании… Однажды Альберт попал в ?плохую компанию?, как выражалась в последствии ее мать, хотя ничего ужасного в своре босоногих мальчишек со шрамами на лице и по всему телу Элизабет никогда не видела. Он скучал по Джонсу, с которым они гоняли кошек, разводили голубей, объезжали лошадей и стреляли по бутылкам на заднем дворе, поэтому в его отсутствие всегда путался с оборванцами-сиротами из соседней церкви и детьми отъявленных пьяниц и проституток. Они занимались вполне обыденными ребяческими делами: воровали яблоки, кукурузу, пытались ездить на свиньях и отнимали у Элизабет кукол, которых ей покупала и самостоятельно шила Луиза. Но мать так бесилась, что в конце концов отправила Альберта на ранчо к своему кузену Юджину, откуда он приехал злым, как черт из преисподней, — с дядей не сошлись характерами и любую свободную минуту ругались. Элизабет не любила ездить к дяде Юджину, не любил и Альберт, но если с ним семейство Вегнеров считалось, потому что он был мужчиной, то к ней не было иного подхода, кроме насмешек и светских оскорблений.Только Мириам с ней общалась и даже делилась своими сердечными переживаниями, а теперь даже не спустилась, не поздоровалась. Элизабет пила холодный терпкий чай в компании одного лишь дяди под монотонное тиканье маятника часов с кукушкой и чувствовала себя как в детстве — неуютно и прескверно.— Познакомьтесь с моим другом… — Артур подвел ее к Хозии, который пожимал руку Шеймусу.Элизабет тут же одарила последнего самым презрительным взглядом, на который была способна: за те несколько ярдов, которые они прошли с Артуром в полной тишине, она успела понять, кто ее сдал и почему такой джентльмен как мистер Морган накинулся на нее так резко и практически безосновательно.Шеймус ее откровенно презирал, а после того, как она случайно оставила ему шрам на всю щеку, и вовсе ненавидел самой лютой ненавистью, хотя в увечье никогда не винил и даже будто бы и забыл, что по ее вине стал походить на бандита. Так казалось, по крайней мере, самой Элизабет.На деле же Шеймус относился к ней с легким недоумением, свято веря, что самое прекрасная судьба для женщины — это быть добропорядочной матерью и женой, а Элизабет с каждым годом совершенно не молодела, как и не приезжала обрученная с кем-либо. Незамужних дам Шеймус остерегался и обходил стороной, уверенный — проститутка или суфражистка. Кого он боялся больше, не понимал даже он сам.— Мисс Элизабет, — Шеймус кивнул коротко и гораздо более приветливо, чем она ожидала.— Добрый вечер. Виделись с Луизой? — Да, виделся. Мисс Элизабет — мои друзья. Артур и Хозия. — С мистером Морганом я уже знакома, — она уверенно протянула руку старику, тот также уверенно пожал ее.— Очень приятно, — ответил ей Хозия, и Элизабет не смогла сдержать улыбки — он располагал к себе.— Взаимно.Он хотел еще что-то сказать, но тут Шеймус прервал его:— Мисс, мне очень жаль, что случилось с Альбертом.Элизабет вмиг изменилась: вытянулась струной, помрачнела и сжала губы в тонкую полоску. Она все еще не привыкла к тому, что с ней говорили об Альберте либо как о бандите, либо как о мертвеце.— Спасибо. Но еще ничего не доказано.Шеймус промолчал — неожиданно, вопреки его природной глупости по отношению женщинам, он понял, что Элизабет продолжать разговор не намерена, что вообще изначальная идея упомянуть ее брата была плохой и что в принципе ему следовало рассказать о своем пополнении в семействе.— Мисс Кастис, вы знаете, что у меня родился пятый ребенок.Кажется, Элизабет не удивилась. Жена Шеймуса в нем души не чаяла, непонятно, правда, что она в это лысеющем аферисте нашла.— Поздравляю, Шеймус. Девочка или мальчик?— Девочка, мисс Кастис, — и тут он предпринял попытку, — я уже нашел ей будущего мужа. У соседей растет мальчик, если не помрет, поженю.— Как интересно… — натянуто улыбнулась Элизабет и посмотрела вопросительно на Артура.Он, на удивление, понял ее.— Шеймус, у тебя же завалялась в амбаре повозка? — спросил Морган, снова скручивая в руках табак.С бедного Шеймуса будто сошел весь цвет: он округлил глаза, схватился за сердце и заозирался по сторонам.— Это не мое! — только и сумел выдавить.— Мы вернем, — заверил Хозия, опираясь плечом на амбарные ворота.— Когда вернете? — Шеймус постарался успокоиться, чтобы Элизабет ничего не заподозрила, но она почему-то наблюдала, как Артур вертит в руках самокрут, и казалось, она его вообще не слушала.— Когда сопроводим мисс Кастис, конечно же, — снова ответил Хозия. — Друг, с нами поедут две дамы, дилижанс только что отъехал обратно.— Сопроводите до поезда, рядом построили дорогу, — парировал Шеймус.— У меня кобыла за поездом поскачет? — Морган усмехнулся.— Договоришься, — Шеймус сцепился в гляделки с Хозией, отмечая, что Элизабет не отрывается от Артура и исподлобья его разглядывает. — У вас это, джентльмены, отменно выходит.— Не льсти нам, друг мой, — отмахнулся лениво Хозия.Они, казалось, пререкались до позднего вечера, почти с полчаса, как раз до последнего поезда.И как только звонкий гул свистка разнесся по полям и спугнул пару лошадей в стойле, Шеймус понял, что его обвели вокруг пальца, а мисс Кастис даже не вслушивалась в разговор, совершенно задумавшись о своем и попеременно рассеянно отвечая на вопросы Луизы. Он попробовал устыдить ухмыляющегося Хозию и развалившегося на скамейке с вытянутыми ногами и шляпой, натянутой на глаза, Артура, но все, что у него получилось — это лишь снова выставить себя ?шутом гороховым?, как ласково называла его жена.— Мы поедем? — в их разговор вклинилась Луиза. — Нам с мисс надо найти комнату.— Тебя не пустят, — ответил Шеймус, оглядывая ее с ног до головы, будто бы впервые увидел.— Посмотрим, — она сгорбилась и плюнула себе под ноги.Шеймус хотел возразить и затеять новый спор, лишь бы не вывозить дилижанс, как Артур встал, потянулся и поправил шляпу:— Мэм? Вы готовы ехать?Элизабет будто очнулась ото сна:— А что? Уже готово?— Да, сейчас запряжем лошадей. Да, Шеймус? — он с нажимом повторил его имя, глядя прямо в глаза и сжимая кулаки в перчатках.Краденный дилижанс лишний раз вывозить и светить в городе не хотелось, мало ли кто узнает его по царапинам или фирменной росписи хлипких дверей, но мисс Элизабет так доверительно смотрела на Шеймуса, так верила, что она поедет именно на его повозке, так была разбита после разговора с ее чокнутым дядей, что Шеймус не вытерпел — сдался.В конце концов, он ее же не ненавидел, он ее жалел.— Конечно, друг мой, — выдавил в конце концов он. — Запрягайте лошадей. Старая карга, — обратился к Луизе он полушепотом.— Чего тебе? — огрызнулась она.— Где чемодан?— За амбаром. Принесешь?— Принесу. Мисс Элизабет, — Шеймус поклонился ей. — Было очень приятно увидеть вас снова.Она кивнула:— И мне, и мне…Элизабет не видела, как ее словам ухмыляется Артур и морщится, когда ловит на себе взгляд внимательных, цепких глаз Хозии.Повозка оказалась старой, изрешееченной пулями, которых Элизабет решила не заметить, но наскоро перекрашенной — в нос ударил стойкий запах лака. Она уселась по ходу движения и подала руку старой Луизе, у которой дала о себе знать старая подагра от пережитых волнений.Они посмотрели друг другу в глаза, и негритянка осталась недовольна. Но почему — не объяснила, только уставилась на свои руки и предпочла молчать.Самой заводить разговор о чем бы то ни было Элизабет не хотела, она считала, что у нее слишком на сегодня поводов подумать в тишине — нечего было тратить время на пустую болтовню с Луизой.— Все в порядке, мэм? — Артур хлопнул по дверце.— Да, спасибо, мистер Морган, — она улыбнулась, снова интуитивно, а не специально.— Поезжайте скорее, ночью тут не особо безопасно, — раздался издалека недовольный голос Шеймуса.Элизабет переглянулась с Луизой, и обе улыбнулись — Шеймус, казалось, боялся всего на свете.Никто из них не знал, что через несколько часов Луиза будет лежать в крови у нее на руках. Три пули изрешетят ее платье, изъеденное молью, а четвертое пробьет печень навылет.