Глава 1. (1/1)

Айзен Соске, сам король будущего мира, прогуливался по коридорам Лас-Ночаса. Ему было скучно. Ужасно скучно. От навалившийся скуки он отдался приятным размышлениям о будущем, чтобы хоть как-то себя развлечь. Коридоры были пусты и несказанно подходили для таких размышлений.Он остановился у одной из колонн, поддерживающих своды дворца и облокотился на неё. Пожалуй, зря Айзен покинул свои покои - заблудится-то он не заблудиться, просто ему не хотелось ни с кем встречаться, а в личной комнате вероятность встречи ровна нулю.

И как назло послышались тихие шаги.?Улькиорра? Или может Халибель? Неужели во всем Лас-Ночасе невозможно побыть одному?? - Айзен вгляделся во тьму, чувствуя присутствие чужого совсем близко.-Какие люди… Ты тут прячешься, что ли? – услышал он насмешливый голос. – Странно увидеть короля в старой части замка.-Нет, не прячусь, - Айзен едва заметно усмехнулся. – А что ты здесь делаешь, Гин?-Яре-яре, я первым этот вопрос задал, между прочим… - ничего не было видно, однако король знал, что Гин качает головой. – Я иду в свою комнату после тяжелого рабочего дня. И посоветовал бы Вам не задерживаться тут. Неподалеку Заэль ходит.Сказав это, он направился дальше по темному коридору. Айзен с наслаждением вдохнул запах его тела, такой мимолетный и малозаметный сквозь одежду.?Что со мной творится?? - мрачно подумал король, когда Гин удалился. Да, его помощник ему нравился. Но стоит ли это того? Айзен знал, что Гин спит и видит, как перерезать королю глотку, но эта лютая ненависть еще сильнее возбуждала. Это не постылые арранкары, которые кроме как подчиняться ничего не могут. И это не Тоусен, который не имеет своего мнения и никогда не скажет слова против, даже не подумает возразить. Иногда беспрекословная преданность очень раздражает.Хотя, что Айзен потеряет если попытается? Почему бы не прижать Гина где-нибудь в уголке Лас-Ночаса? Все в этой жизни надо попробовать, ведь так??Он не будет в восторге от такого наглого приставания, но… какая разница? Я король, или нет??- Айзен выпрямился и быстрым шагом направился по коридору в свои покои. ***?Кажется, я опять попал в старую часть… Тем лучше… Мне никто не помешает…?Айзен прижал Гина к прохладному полу сильнее и прикоснулся губами к его шее. Этот запах… запах кожи ещё сильнее. Властитель наслаждается и упивается им.-Что вы делаете? – Гин лежал неподвижно, однако было ясно, что он напряжен. Ичимару не вырывался и не истерил, зная, что это бесполезно в данном положении. – Вы не имеете права вторгаться в мое личное пространство.?Твои проблемы!?- мысленно сказал Айзен самому себе, однако вслух ничего не ответил - не положено ему так не по-королевски выражаться.

-Уйдите, пожалуйста, - холодно произнес Гин. Улыбка не сходила с лица, несмотря на невыгодное положение. Наверно, надо иметь огромную выдержку, чтобы улыбаться, когда стоишь на грани изнасилования.-Не уйду, - Айзен по-хозяйски расположился над Гином. – А будешь сопротивляться, свяжу. Мне ничего не жалко.Король отвел голову Гина чуть вбок и, наклонившись, начал покусывать мочку его уха, не забывая задевать кожу непременно за ним.Гин вцепился пальцами в его косоде:-Зачем… зачем тебе это? Не надо. Создашь свой мир и там найдешь себе нормальную пару. Зачем я тебе? Ах…-Я хочу именно тебя здесь и сейчас. Больше мне никто не нужен. Айзен снял с Гина косоде и начал целовать худощавую грудь, на которой можно было посчитать все рёбра. Ичимару хотел отодвинуться и сбежать, но тут вспомнил: его свяжут, если попытается сопротивляться. Нет ничего неприятнее, чем лежать со связанными руками.

Но спокойно лежать и ждать изнасилования он тоже не хотел - это выше него.-Это неправильно, Айзен-тайчо. Надеюсь, Вы в курсе, что я мужчина? – в голосе Гина было столько сарказма, что Айзен поморщился.-Я в курсе, дорогой Гин. Однако что правильно, а что нет, здесь решаю я.Айзен коснулся своими губами губ Гина, надеясь, что ему ничего не откусят. Альбинос не ответил на поцелуй, но и сопротивляться, тоже не стал. Его кожа была теплой и очень бледной. Вот он, твоя мечта, твоя любовь перед тобой, не сопротивляется, не кричит, а молча лежит, находясь в какой-то прострации.

В душу закралось сомнение. И… совесть? Айзен стал целовать грудь Гина, оставляя на ней небольшие красные пятна; на бледной коже это было безумным контрастом. Руки по-хозяйски исследовали торс Гина, заставляя того вздрагивать от каждого прикосновения. Ичимару все труднее было прикинуться равнодушным бревном, поскольку Айзен знал, как найти чувствительные точки.-За что? Почему я? – простонал Гин тихо, вздрогнув, когда чужие губы коснулись левого соска. В чаше души плескались одновременно отвращение к тому, кто насилует его и теплое чувство, когда тебя обнимает родной человек. - Почему?

?Я хочу убить его. Ради нашей с Рангику любви… И я не испытываю к нему ничего! Это просто ошибка?, - Гин уперся руками в косоде Айзена, капли пота стекали по лбу и пропадали в волосах, мысли в голове куда-то улетучились.

-Но я не хочу этого… не хочу… - прошептал Гин. Айзен страстно поцеловал его в губы и начал снимать хакама. – Нет!Тут Гин уже не выдержал - он начал отталкивать короля от себя и отползать, пытаясь предотвратить потерю штанов.

-А я предупреждал… - Айзен достал прочную белую ленту (интересно, где он её держал?!) и, закинув руки Гина наверх, связал. Альбинос гневно посмотрел на своего угнетателя. Его охватывала паника – неужели его просто так, бесчестным способом, изнасилует король?! Эти мысли придавали немного сил, и Гин, даже со связанными руками, вертелся, делая тем самым раздевание проблематичным. Кричать он не решился, ведь если на крик придет кто-нибудь из Эспады, то это будет настоящий крах его чести. Ну а сами посудите, прибегаете вы на крик и видите, связанного, полураздетого Гина. Да над ним потом вся Эспада издеваться будет! Почти каждый в Эспаде мечтает встать на место Ичимару, поэтому всяческих обидных сплетен не избежать. Гриммджо, например, славится тем, что спит со всеми подряд, а вот Гину такая слава не нужна. Тем более пол-эспады начнет ему завидовать - в постель короля затащил, какой молодец!-Лучше смирись. Я не хочу причинять тебе боли, - шепотом сказал Айзен, пытаясь удержать извивающегося Гина. Тот словам не внял и даже попытался пнуть короля между ног, однако эта попытка не увенчалась успехом, поскольку Айзен перехватил её и поднял повыше. – Ты открылся, Гин.Альбинос понял свою ошибку, и его лицо перекосилось то ли от страха, то ли от злости.

-Я не буду тебя уговаривать, как двенадцатилетнюю девственницу, - хмыкнул Айзен, потуже затягивая ленту на запястьях Гина. Тот оградил его раздраженным взглядом и отвернулся - ему совершенно не хотелось думать о том, что будет дальше.Король с наслаждением любовался его худощавым телом - ему наконец удалось снять с Гина хакама. Ну а сам Гин, похоже, смирился со своей неизбежной участью. Чувственные прикосновения, страстный шепот, срывающийся с губ Айзена все же возбуждал его. Однако какая-то часть разума пыталась призвать его к благоразумию.?Это ложь, это обман! Он просто знает, как соблазнить человека - не более! - шептали остатки разума. –Ты ничего не чувствуешь к нему и не хочешь иметь с ним ничего общего!?Лента очень сильно сжимала запястья, и руки начали затекать. Ичимару вздрогнул, когда Айзен прикоснулся к самому сокровенному месту - к паху.?Интересно, он так меня возьмет или у него есть смазка?? - вяло подумал Гин, сквозь пелену возбуждения разглядывая Айзена.Король ласкал его осторожно и неожиданно нежно, от его прикосновений по телу разливалось удовольствие, и Гин, сам того не замечая, начал тихонько постанывать.

?У него красивые руки…? - отрешённо подумал альбинос и снова закрыл глаза. Он чувствовал как капельки пота стекают со лба, слышал биение собственного сердца, но все внешние чувства отдалились. Они остались вдвоем. Он и король.Проникновение внутрь было довольно болезненным, но Гин знал, что это пока только пальцы и худшее (или лучшее?) еще впереди. Альбинос не спал с мужчинами и все, что происходило здесь, казалось сном. Да, он проснется и все будет как прежде, никакого безумного короля, никаких изнасилований… Обычный день в Лас-Ночасе.Тем временем Айзен нащупал нечто, от чего Гин захлебнулся воздухом. Перед глазами все поплыло и поехало.-Нашел, - удовлетворенно прошептал Айзен и начал раздеваться. Гин сморгнул слезы и шокировано стал разглядывать владыку. Разумеется, голого Айзена он не видел никогда.?Его тело красивое… интересно, как он этого добивается, все время просиживая в кресле?... Я хочу прикоснуться к нему…? - Гин раздраженно дернул связанными руками, но тут его осенило. Что он только что хотел сделать?!Но времени размышлять на эту страшную тему не было. Он почувствовал, что к бедрам прикоснулось уважаемое достояние короля и от этого мысли стали намного страшнее. Как перед смертью, перед глазами Гина пронеслась вся его жизнь. Сейчас его извратит и опошлит Айзен, у которого достоинство уж точно не пять сантиметров.-Больно… - прошептал Гин. Боль заглушила все остальные чувства, хотелось кричать, но Гин прикусил губу. Нельзя… нельзя… молчи… ты не должен показывать свою слабость, ему не обязательно знать, что тебе больно.-Тсс… Сейчас все пройдет, - Айзен нежно провел ладонью по лицу альбиноса и стер слезу. – Потерпи.

Гин изо всех сил попытался расслабиться, однако все равно выходило плохо. И было все равно ужасно больно. Альбинос понял, что Айзен пытается двигаться в нем: сначала медленно, аккуратно, чтобы дать привыкнуть к ощущениям. Возбуждение почти полностью исчезло и Гину оставалось ощущать лишь адскую боль в месте проникновения.

Но внезапно Айзен приподнялся (или опустился, альбинос не различал сквозь пелену слез) и как хлынуло… пронзило… Все возбуждение вернулось вновь с удвоенной силой. Боль и наслаждение - великолепная гамма.Он отдался этим чувству и понял, что стонет вместе с тем, кого ненавидит. Или уже не ненавидит?

?Нас же кто-нибудь услышит…? - рассеяно подумал Гин и почувствовал, что приближается к пику.

В глазах потемнело. Он слышал свое имя на устах врага и не чувствовал отвращения, как раньше…-Айзен-самаа… Вспышка была настолько яркой, что Гин потерял сознание. Последняя его мысль была пронизана ненавистью, но уже не к Айзену, а к самому себе. Он отдался своему врагу. И он ничуть не сожалеет об этом.