Глава 44 TMR (1/1)

Томас смотрел на яркое пламя костра, пока ребята о чем-то переговаривались. Кажется, Фрайпан что-то рассказывал о Глэйде, но Томасу никак не удавалось поймать ниточку разговора.Почувствовав, что он больше не в силах находиться с ребятами, Томас поднялся с места. Отошел он недалеко — так, чтобы его видели.В голове то и дело поочередно звучали то звук выстрела, то последние слова Уинстона.О чем Томас думал, когда предложил сбежать из комплекса ПОРОКа? Томас начал серьезно сомневаться в принятом решении, которое не принесло ничего кроме смерти друга. Бывшие глэйдеры держались как могли, но Томас и видел, и чувствовал, как они подавлены.Может он взял на себя слишком большую ответственность? Хотя и без того понятно, что так отчасти и есть.Присев на усыпанную песком плиту, Томас достал из кармана фигурку. Эта вещица — которую вырезал Чак — единственное, что осталось от мальчика, кроме воспоминаний друзей и записей ПОРОКа. Неаккуратная фигурка, местами несимметричная, но все равно до боли родная и самая красивая, что видел Томас. Он представил, как парнишка над ней корпел. Томас подумал, что Чак тогда сильно нахмурился и высунул язык, полностью отдавая себя работе, после того, как покончил с обязанностями в Глэйде. А может все было не так, и он наоборот грустил, спрятавшись ото всех в лесу и думая о родителях, которых, благодаря милости ПОРОКа, не помнил. Единственное, что Чак знал наверняка, что те у него конечно же были. Томас зажмурился, сдерживая жгучие слезы. Ему так хотелось кричать. Да так громко, чтобы его вопль был слышен и в горах, куда они держали путь, и в самом ПОРОКе. В груди стало так тяжело, будто там не легкие с воздухом, а жидкий бетон.Сзади послышался какой-то шорох, но Томас не обернулся, а лишь глубоко вздохнул через рот и сморгнул слезы.По правую руку от него присел Ньют. Какая-то часть Томаса, не ясно какая: большая или меньшая, ждала, что он придет. — Не вини себя, — тихо произнес Ньют. — Не могу, — замотал головой Томас, ощущая желчь во рту. — Из-за меня вы здесь. И я понятия не имею найдем ли мы это сопротивление.— Ты всегда знал, что делать, Томми, — Ньют подсел ближе, и теперь плечи парней касались друг друга. Томас вздрогнул, а Ньют продолжил: — Ты всегда шел вперед. И мы все пошли за тобой, потому что тебе верим.— Скорее за тобой, — Томас горько усмехнулся.— Если тебе от этого станет чуть легче, то я все равно пошел бы за тобой. Куда угодно, — добавил Ньют шепотом и обнял Томаса. И вправду, стало легче. Рядом с Ньютом все становилось не таким паршивым. — Мы уже прошли большой путь, и теперь не можем сдаться. Мы сделаем это ради тех, кого уже нет с нами. Томми, ты не можешь сдаться, а я буду с тобой и не позволю тебе этого сделать. Возразить, да и вообще что-то сказать Томас не успел. Покусанные и обветренные губы Ньюта накрыли его и утянули в сладкий поцелуй. Как тогда у бревна в Глэйде. Но, как и в тот волшебный вечер, Томас был совсем не против. С каждым движением губ Томас будто снова пьянел, а тяжесть вины покидала его душу. На несколько мгновений все отошло на второй план. Остался только Ньют, только его губы и поцелуй со вкусом меда.Где-то в Жаровне под покровом беззвездной ночи Томас, находясь в нежных объятиях Ньюта, все же избавился от сомнений и неуверенности. В тот момент Томас еще не знал, что ему удастся добиться цели, и он сможет найти ?Правую Руку?. Но вместе с этим он так же не знал, что ему придется пережить предательство от человека, которому он доверял.