Часть 8 (1/1)
"Так, дворец украшен, банкет подготовлен, королева приведена в порядок и обставлена... А я свободен", - Верджил Уолш довольно улыбнулся - не более. Пусть его душа буквально пела от радости, но даже сейчас он не смел позволить себе большего. И всё же...
- Все свободны на сегодня, - мафусаил попытался придать своему голосу наибольшую серьезность, но вышло плохо.
- Да, господин Верджил, - программисты поднялись со своих мест и только выйдя в коридор, позволили себе улыбнуться, дабы не смущать графа Манчестерского - им всем становилось чуточку веселее, когда строгий и сдержанный Уолш искренне улыбался.
Несомненно, даже на него действовало всеобщее предрождественское настроение (которым, по секрету от всех, Верджил заразился от Её Величества, хотя она об этом, конечно, не знала).
"И не узнает", - решил Уолш по дороге в свой кабинет. Вскоре на столе уже красовались несколько скромных, но очень вкусных блюд (да, он был мастером на все руки - пусть их и только две). Теперь оставалось дождаться только Её...
- Брат, - в кабинете появилась чем-то довольная Ванесса.
"Либо завтра будет революция, либо второй Армагеддон, либо праздничное настроение передалось (Бог его знает, откуда) и к ней", - граф тихо усмехнулся своим мыслям, что, впрочем, не осталось без внимания - его тут же окинул ехидный такой взгляд сестры. Однако, почему-то, именно сегодня это не раздражало, а наоборот - Уолшу очень захотелось обнять сестренку-революционершу. Конечно же, он этого не сделал - баловать сестру было вредно.
"А то на шею потом сядет", - мысленно заметил граф Манчестерский. И всё же буквально на пару мгновений тонкие пальцы коснулись светлых прядей, взъерошивая волос.
- Ты этого не помнишь, - наигранно-строго "приказал" Уолш, не в состоянии стереть с собственного лица улыбку.
- Ты этого тоже, - женщина потрепала брата за щеку и подмигнула, усаживаясь напротив.
Мгновение, два... и комната наполняется легким, искренним смехом...
"С наступающим!", - мысленно поздравил граф - то ли находящуюся где-то далеко, во дворце, королеву, то ли сестру, то ли саму покойную Бригитту, а то ли самого себя...