Пролог. История первая (1/1)
Смерть… Смерть – это просто долгий сон, что длится вечность и никак не может прерваться… И, пока ты спишь, время вокруг летит подобно пуху одуванчиков, подхваченному свободным ветром. А ты не ведаешь, что весь мир давно изменился, изменился до полной неузнаваемости, и тебе уже нет в нем места.Ты спал. И видел сны. О невозможном – изменяющиеся и вечно ускользающие, серебряные или темные, непреложные в своей чуждости и непостоянстве.
И на грани меж сном и явью, недоступной для тебя сейчас, слышал чей-то настойчивый зов, мешающий уйти вглубь снов, назойливый и затихающий, но от этого не менее тревожный. И еще какой-то странный шум, отдаленно знакомый, на краешке воспоминания.Шелест и легкий стук. Звук осыпающейся на деревянные доски земли. Вот что это было!***- Нет, ты глянь, Борисыч! Почти целая домовина!- Осторожно. Степан Федорович ясно сказал – что можно собрать – аккуратно грузим в машины и перевозим на новое кладбище. Так что не прыгай, доски проломишь, орясина.- И то… Надоело уже кости собирать. Чувствую себя Тузиком. Неохота шефу ?пансионат на старых костях? строить! Да у нас, почитай, половина города на кладбищах живет, и ничего!- Васька!- Да ладно, я осторожно… Вот ведь… Сохранился-то как! Почитай, лежит тут с морковкина заговенья, а качество какое? Это что? Резьба?!- Вась, ты никак себе присмотрел, гроб-то? Не боишься, что нынешнему его хозяину твой интерес не понравится?- Тьфу,Борисыч! Ты как скажешь, таку меня мурашки пробегают!- Вот и нечего облизываться, покойников уважать надо. Заводи трос-то. Поднимай, Севка!С протяжным стоном кран вытащил из-под осыпАвшегося косогора темный гроб и перенес на борт стоящего рядом грузовика. Слишком тяжелый для деревянного… Комья земли с легким шорохом падали, и никто из рабочих внимания не обратил, что погода резко изменилась, солнце скрылось за облаками, пока на заполненный останками грузовик не натянули тент. И лишь тогда тучи разбежались, словно и не было их.Путь до Удельной, нового северного кладбища, занял около трех часов. В принципе, ехать недалеко, но пока сквозь весь город проберешься – больше в пробках стоишь, чем едешь. Там, на вновь отведенной земле, и произвели перезахоронение. Часть могил обзавелись свежеструганными крестами,это коснулось тех, что сумели опознать по надгробиям. Большую же часть ждала общая длинная яма. Участок земли, купленной бизнесменом Фроловым под строительство пансионата, оказался к его неудовольствию, с ?душком?. А именно: толстый пласт почвы скрывал в своих недрах какое-то древнее кладбище. По более-менее сохранившимся надгробиям, можно было разобрать, что последние похороны произошли никак не раньше 1785 года. А первые – кто ж их знает? Но так как последние пять лет Фролов являлся православным (для несколько специфичного бизнеса, о котором не стоит знать властям, понадобилась дружба с церковью), то и попросту ?закатать? старинное кладбище под асфальт, ново крещенный делец не мог. Во избежание ?потери лица?, как говорится. Потому и пришлось тратиться на раскопки и перевозку костей, да еще и за приличный кусок места в Удельном заплатить.
Прибыльное поначалу дело, начинало приносить слишком уж крупные затраты, что никак не могло сказаться на спокойствии Степана Федоровича. Впрочем, спустя неделю упорного труда, бригада строителей закончила с ?археологическими раскопками?. Эта ходка грузовика должна была стать последней.К тому же, многие захоронения принадлежали в свое время потомкам вполне обеспеченных родов, и рабочие, проводившие перезахоронение, обнаружили среди безымянных могил серебряные и золотые кресты, а так же перстни, запонки, обломки цепочек, даже странную витую брошь. Конечно, все найденное (ну, или большая часть) отошла господину Фролову, но и по карманам рабочих осело немало старинных изделий.Как Василий выразился: ?Покойникам золото все одно, ни к чему, а нам – за труды вполне сойдет?.Борисыч морщился, но против ничего не говорил, запретив только трогать сохранные гробы. Их, впрочем, оказалось мало.
Домой все возвращались в смятенных чувствах. Борисыч испытывал некое облегчение в связи с завершением работ по перезахоронению и легкое раскаяние за грабеж могил, который прекратить оказался не в силах. А вот Василия душило зеленое пресноводное существо, в народе именуемое ?жабой?. Нет, парень, конечно, Борисыча слушался, но и бороться с желанием заглянуть в тот шикарный гроб с целью наживы уже не был способен. Сам себя уверял, что чисто случайно запомнил, с какого края братской могилы в Удельном находится тот самый потемневший от времени гроб. Да и закопан не глубоко, кажется… После недели раскопок откопать вновь одну-единственную яму – проще пареной репы.Судя по искусной резьбе, в домовине должен покоиться кто-то очень знатный. А по тем временам, богатство исчислялось не бумажками и пластиковыми картами… Как оказалось, Севку, работавшего на погрузчике, такие мысли взволновали не меньше. Надо ли удивляться, что ребята ?случайно? повстречались в кафе? Установив единомыслие и наметив план, они решили той же ночью наведаться в Удельное, пока кто-нибудь их не опередил. Копать можно и по очереди, второй будет стоять на стреме.Сказано - сделано. Уже глубоко за полночь потрепанная легковушка с приглушенными габаритными огнями остановилась у хлипкого забора, отгораживающего кладбище Удельное от мира живых.
Спустя пару часов, свежевскопанная земля открыла вожделеющим искателям сокровищ древний потемневший от времени гроб. Васька спрыгнул в яму, где уже находился Севка, вооруженный лопатой, и с волнением провел рукой по выпуклым узорам боковин.- Открывай…Отрывистый шепот Севки вернул новоявленного осквернителя могил на грешную землю.Молодой соловей, только начинавший сольную карьеру, и из-за природной стеснительности предпочитая местное кладбище зеленой соловьиной роще, шокировано наблюдал, как две темные тени, посверкивающие фонариками, сначала аккуратно пытались поддеть крышку, а потом, спустя некоторое время, позабыв о всяческой осторожности, уже исступленно лупили чем попало по крепкой крышке гроба, и не думавшей сдаваться на милостьмародерам.Наконец, не выдержав крепких ругательств, немелодично разрушающих хрупкую ночную тишину, соловей решил сменить диспозицию и с легким шелестом упорхнул, насладившись напоследок зрелищем мечущихся лучей фонарей охраны кладбища. Они постепенно приближались к месту событий, так как сторожей сильно заинтересовали сердитые вопли впавших в азарт гробокопателей и протяжный металлический гул ударов, доносившиеся со стороны перезахоронения останков.А Севка с Васей тем временем, тщетно пытались открыть гроб, при этом громко матерясь и уже не заботясь о его сохранности. Казалось бы – что сложного может быть во взломе хрупкой от времени древесины? Однако, упрямый ящик отвечал ехидным гулом на сыпавшиеся со всех сторон удары, вероятно вообразив себя местным Форт Ноксом, нарушая все мыслимые законы физики и химии.Василий, запыхавшийся и перемазанный землей, был готов поклясться, что проклятый культовый реликт только с виду прикидываетсястарой и ломкой древесиной. На самом же деле, гроб, похоже, сделан из тугоплавкой стали с титаном, имитирующей обычную древесину.Но, рано или поздно, всему приходит конец. Прекращая мучения парочки, появились охранники кладбища, по несчастью оказавшиеся дюжими представителями крупной охранной фирмы. Кто же знал, что здесь нашла упокоение мамаша одного крупного городского авторитета, не брезгающего никакими средствами для спокойного вечного сна своей родительницы?Мародеров моментально скрутили и вызвали представителей авторитета. Спрашивается, почему не полицию? А зачем?! Охрана подчинялась кормильцу, а не правоохранительным чинушам. Потому вопрос решили быстро и кардинальным образом, прикопав неудачников в той же самой яме, вырытой ими всего пару-тройку часов тому назад.
- Совсем совесть потеряли, нет, чтобы заниматься благородным делом, - ввернул напутственное слово авторитет, приехавший под утро. Он-то честно зарабатывал себе на хлеб с икрой, распространяя наркотики среди городского отребья.Место перезахоронения привели в божеский вид, зарыв безобразную яму. И никому даже в голову не пришло, что одного гроба не хватает. Темного дерева, с резьбой по бокам.