1 часть (1/1)

?И грустно я так засыпаю, И в грёзах неведомых сплю. Люблю ли тебя, я не знаю, Но кажется мне, что люблю!?(А. К. Толстой "Средь шумного бала")Доктор Токита говорит, что важно видеть сон больного человека, чтобы узнать причину его болезни. Ведь безумный, путающий реальность и ночные видения, во сне обрабатывает полученные днём сведения о мире так же, как обычный человек. Токита говорит об этом с присущим ему воодушевлением, размахивая в воздухе палочками для еды, отчего его полные руки колышутся, вгоняя Ацуко в некий транс. Она часто ловит себя на том, что наблюдает за движениями доктора больше, чем за его словами — и находит в этом странное отдохновение. И языку тела как психолог всегда доверяет больше, чем произнесенному. Потому что если слова можно контролировать, то тело поддаётся только человеку очень сдержанному, а не такому, как доктор Токита. Несмотря на солидный возраст, мужчина ведёт себя с детской импульсивностью, доверчиво обращая пухлые ладони к Ацуко во время разговора. Но Ацуко в ответ скрещивает руки на груди в замкнутом жесте и пристально-скептически смотрит через прямоугольные очки. У неё прямой синий взгляд, мелкие твёрдые черты и упрямый рот — Косаку кажется, что эту миниатюрную черноволосую женщину изваял изо льда настоящий художник. Но красота Ацуко слишком строгая, слишком холодная — как снег, который выпадает в Японии так редко. И доктора Токиту это пугает, хотя избавиться от неконтролируемого влечения к коллеге он не может. Ацуко знает, что за глаза все вокруг зовут её "снежной королевой", и ей становится тошно от собственной красоты. Она, может быть, и хотела бы стать более живой, горячей, более острой — но умеет совладать только с буйными сумасшедшими, но не с собственной душой. Токита предлагает сделать устройство, позволяющее наблюдать за снами так же, как если бы спящий мозг был компьютером. Ацуко не возражает — изобретатель живёт в собственном мире из фантазий и странных устройств. Доводы его резонны и нелогичны, как у ребёнка — иногда Ацуко кажется, что Косаку пять лет, а не тридцать. Он и ведёт себя, как маленький человек, ещё не знающий о том, что такое честь, совесть и ответственность. Рядом с ним сложно оставаться спокойной, хоть Асуко и гордится своим твердым умением соблюдать бусидо. Она не против того, чтобы Токита создал "маленького ловца снов", хоть и сомневается, что это поможет сделать прорыв в психиатрии. На твёрдый кивок Ацуко Токита счастливо улыбается, отчего его оплывшее лицо искажается, погребая круглые чёрные глаза за подушками щёк. Ацуко думает, что щёки у него мягкие, которые наверняка приятно трепать и гладить, хоть и на первый взгляд жирное лицо Косаку вызывает отвращение. Ацуко думает о нём часто — слишком часто, чем положено вспоминать коллегу по работе. Она не может сказать, что Токита ей нравится — скорее, он вызывает у неё чувство, похожее на материнское умиление, хотя внешне женщина с ним холодна. Но когда они остаются рядом, Токита не видит смысла скрывать своих чувств — он этого не умеет, и Ацуко не спрятаться от его взволнованного взгляда и тяжёлого дыхания, игнорировать которые кажется невежливым. Поначалу, когда Токита только робко симпатизировал ей, Ацуко думала, что из-за чудовищной толщины он должен быть совершенно фригидным и не способным к чувствам — но время показало, что этот огромный человек куда чувствительнее, чем многие другие. И, в отличие от помощника Председателя, Токита не вызывал у Ацуко безотчетной неприязни. Но и ответного влечения Косаку вызвать не может — рядом с Ацуко он не в силах связать двух слов, и женщине приходится только молча созерцать его. Ацуко не видит снов — она слишком занята, чтобы отвлекаться на фантазии уставшего за ночь мозга. Во сне она не видит ни удивительных пейзажей, ни прекрасных людей, не слышит чудесной музыки. Но в её снах, представляющих собой черноту — Токита. Неловкий, неповоротливый, с вечно растрепанными волосами — сну не под силу его приукрасить. Ацуко не знает, как это толковать — в сонники она не верит, да и что она могла бы искать в языческих книжках? Токита ей не возлюбленный, чтобы сниться так часто. Женщина пытается успокоить себя, что таким образом её мозг усваивает то, что доктор Токита говорил днём — но проснувшись, Ацуко не помнит ничего из его слов. Только то, что у доктора была раздражающая привычка называть её Ацунечкой. Токита по ночам не спит — в час, когда поднимается луна, к нему приходит вдохновение, и он подолгу сидит за столом в больших трехглазых очках вместе с ассистентом Химуро. Мужчины похожи, как братья, но Ацуко ненавидит именно Химуро, почему-то ревнуя к нему доктора. Да, Токита знает Химуро куда дольше, чем её — и с ним может позволить говорить на своём языке без опаски быть одернутым или получить замечание. Ацуко интересно, какие он видит сны — но такое она точно не стала бы спрашивать. Она думает, что Косаку должна сниться еда — пожалуй, единственное, что он любит почти так же, как свои изобретения. Неважно, европейская, японская ли кухня — лишь бы всего, да побольше. Токита оправдывается тем, что не может бороться на пустой желудок. Но бороться ему не с кем — и Ацуко догадывается, что доктор Токита пытается заполнить грызущую его пустоту. Ему не хватает кого-то, и не сложно понять, кого. Но Ацуко в это верить не хочет. Она рассматривает доктора, который переедает по привычке, и пробует подобрать страшное мудрое слово, коим можно полностью охарактеризовать его состояние. Но достижения психологии только разводили руками, заставляя убедиться, что доктор Токита — жертва неразделённого чувства. Ацуко его жалко. Но полюбить доктора в ответ она не может — не представляет, что его можно любить. А Токита и не смущается намекать — оставаясь с Ацуко, он вздыхает, ссылаясь на слабое сердце, и застревает в лифте подозрительно часто, дожидаясь, пока Ацуко его не вызволит. Порой Ацуко страшно потерять его — и видя, как лоб доктора покрывается потом, она уже тянет тонкие пальцы к сонной артерии, прося разрешения пощупать пульс. Для Косаку это единственная радость — и он с удовольствием подставляет Ацуко шею, которая и на шею уже не похожа. Женщине страшно лишний раз его трогать — доктор Токита мягкий, как перина из лебединого пуха, и Ацуко кажется, что от грубого прикосновения он может расползтись прахом и растечься, как грязь. Косаку выглядит низменным и страшным, как воплощение греха чревоугодия — но в любом грехе есть что-то притягательное. И устоять перед этим более чем странным очарованием Ацуко не может. И пока Токита в своей лаборатории трудится над "маленьким ловцом снов", Ацуко корпеет над виртуальной девушкой Паприкой. У Паприки круглые чёрные глаза и огненные волосы — Ацуко лишь подсознательно понимает то, что так могла бы выглядеть их с Косаку дочь. И, возможно, поэтому психолог называет своё альтер-эго в честь специи. У Паприки изящество Ацуко и детские манеры Косаку, что у всех руководителей психиатрического центра вызывает одинаковую симпатию. Паприка нравится всем — так же, как Ацуко — но о снах знает куда больше. У неё есть то, чего нет у холодной красавицы Ацуко — и психолог завидует достижению технологий. Паприка может проникать в сны людей и даже менять их — только зачем, Ацуко пока не знает.Однажды вечером Токита под величайшим секретом показывает ей новое изобретение, похожее на распускающийся лист папоротника. Ацуко удивляет, что такой некрасивый человек может создавать столь изящные и хрупкие вещи, больше схожие с ювелирными изделиями. DC mini состоит всего лишь из пластика и металла, но Ацуко почему-то кажется, что ручка прибора отливает серебром, а наточенные на импульсы от мозга датчики словно позаимствовали мягкое голубое свечение от лунных камней. Токита волнуется, наблюдая за реакцией Ацуко на своё новое создание — и женщине стоит большого труда обращать внимание на предназначение, а не на красоту устройства. Она догадывается, что Косаку сделал DC mini таким прекрасным специально для неё, зная, что Ацуко не расторгать букетами и рисовыми пирожными. Что же, очаровать предмет симпатии у Косаку почти получается, хоть Ацуко и не подаёт виду. Директор, похожий на фарфорового льва из храма, восторга не сдерживает — Косаку и Ацуко всегда смущает его пылкость, совсем неуместная для психиатра. Последнее время Ацуко не покидает ощущение, что они, светила науки, ненормальны больше, чем больные. Потому что идея проникать в чужие сны никому отныне не кажется безумной. После Ацуко показывает научному собранию свою Паприку, зная, что обязательно услышит слова восторга и восхищения. Ей становится неловко за своё альтер-эго. Но Паприка — единственная, кто поможет Ацуко узнать об истинных чувствах странного коллеги. Вечером, когда они с Косаку остаются в лаборатории одни, Ацуко просит разрешения понаблюдать за его сном. Специально для этого в лаборатории есть кровати, похожие на больничные — и Ацуко не думает, что на них можно заниматься чем-то ещё. Токита расплывается в счастливой улыбке, осторожно надевая DC mini на вихрастую голову, и пока Ацуко настраивает компьютер, ложится на плоский матрас. Лежать на спине доктору тяжело — в таком положении он задыхается под собственным весом и видит кошмары — но пока ловец снов не настолько совершенен, чтобы позволить комфортный сон владельцу. На стеклянной стене лаборатории появляется Паприка — и если прислушаться, за шумом вечернего Токио можно услышать, как она тоненьким голоском поёт доктору колыбельную. Ацуко низко склоняется к компьютеру — ей впервые приходится наблюдать чей-то сон во всей полноте красок. Не помня своих снов, Ацуко думает, что они похожи на сюрреалистические фильмы, и не ошибается. После часового наблюдения за чернотой отдыхающего мозга едва не задремавшая Ацуко видит сад — розовато-белый из-за крон цветущих вишен и яблонь. Она не может определить и вспомнить, есть ли такой сад с фонтанами и скульптурами в Токио, но голос фантазии подсказывает, что это сад абстрактный. Сад земных наслаждений с картины Босха или вовсе тот парайсо, о котором в шестнадцатом веке говорили португальские миссионеры. Над цветущими деревьями — необъятный купол ночного неба. Звёзды непривычно большие и яркие — их отражение в чёрных прудах похоже на рассыпанные бриллианты. В саду весёлое общество, так хорошо и странное сочетающееся с красотой летней ночи. Только почему-то все в старинных костюмах — между деревьями мелькают подолы пестрых кимоно и причёски мужчин, похожие на стрекоз. Лиц их не разглядеть, но Ацуко кажется, что посетители сада красивы, как небожители. Вот только есть ли Токита среди них?Сердце подсказывает — есть. Ацуко видит женскую фигуру в широком плаще с капюшоном и настораживается, пытаясь рассмотреть её лицо. Но женщина прячется за деревьями от пристального взгляда психолога, и Ацуко остаётся только следить за ней. Неизвестная, в которой Ацуко не может развидеть чьи-то очень знакомые черты, невесомо скользит по траве, не присоединяясь к гуляющим — словно кого-то ищет или ждёт. В беседке за мостом через петляющую реку Ацуко видит широкий силуэт, в котором точно не может ошибиться. Это доктор Токита, но на лице его европейская маска-коломбина.Ацуко напрягается, как охотничья собака перед броском, и ей против голоса разума хочется, чтобы этой таинственной женщиной оказалась она сама. Сон слишком похож на фильм Луиса Бунюэля — крупный план надвигается внезапно, показывая женское лицо под капюшоном. Ацуко щурит уставшие глаза, которые, хоть и не остры, её не обманывают. Из экрана компьютера на неё смотрит Паприка. И непонятно, действительно ли она снится Косаку, или же Ацуко нечаянно внедрила её в чужой сон. Доктор Тиба боится смотреть, что будет дальше, но не решается разбудить Косаку и таким образом оставить его и себя в прежнем заблуждении. На мгновение появляется безумное предположение, что Паприку Токита любит больше, чем Ацуко, если видит её во сне. Но если он неравнодушен к коллеге, значит ли это, что производную от Ацуко он любит так же, как и неприступного психолога?Доктор Тиба впервые в жизни чувствует себя растерянной.Но дальше не происходит ничего, чего Ацуко могла бы бояться. Потому что Токита глядит на Паприку влюблёнными, полными обожания глазами — так же, как смотрит на Ацуко в реальной жизни. И доктор Тиба лишь по движению пухлых губ может угадать те заветные слова, которые хотела услышать. И, убедившись в чувствах Косаку, Ацуко успокаивается — во сне человек не станет себе лгать. Но сон обрывается — и в недоумении подняв глаза от компьютера, Ацуко видит смущённого Косаку, сидящего на кровати с DC mini в руках. — Ведь вы видели мой сон, — говорит он, сталкиваясь с её недоумевающим взглядом, и замолкает, не зная, как будет лучше продолжить. — Видела. — Ацуко нервно поправляет очки. В комнате совершенно темно, и только за стеклянной стеной звёзды и огни, такие же огромные и слепящие, как во сне. — Но я не всё поняла, — Ацуко лжёт себе, зная, что время для признания ещё не наступило. — Так что позвольте мне и дальше наблюдать ваши сны. Они интересные, как кино. — А кино я люблю, — раздаётся за спиной Ацуко голос Паприки. Доктор Токита, смутившись, опускает голову. Он и сам не знает, кого любит больше, однако только ради внимания Ацуко готов разрешить ей смотреть свои сны. — Но Паприке я не дам нарушать ваш сюжет, — твёрдо обещает Ацуко, подходя к покрасневшему коллеге. — Механизму не по праву вмешиваться в логику чувства. И, глядя в чёрные глаза Косаку, понимает — его чувство взаимно.