Слово XV «Хрустальные небеса» (1/2)
В любом мире тысячи людей живут и строят свою жизнь на обломках каждый своей мечты. И осознавать то, что по сути, у тебя никогда и не было этой самой мечты... жутко, настолько, что хотелось направиться к ближайшему колодцу и в нём утопиться.Видо отвёл взгляд в сторону от запотевшего окна и, стараясь дышать как можно реже, и желая изгнать из своей головы навязчивые мысли, повернулся лицом к меланхолично жующему что-то Феликсу. Сигаретный дым в помещении никак не хотел рассеиваться; именно за это Мечтающий и не любил кабаки, стараясь заходить туда так редко, насколько это возможно. Алхимика же, кажется, это совершенно не волновало: он продолжал наслаждаться ужином, не обращая на окружающий мир практически никакого внимания. А он радовался тому, что им повезло покинуть окрестности бывший гильдии до того, как члены Фейри Тейл стали возвращаться обратно. Тело ломило, а место, с которого Феликс вывел татуировку гильдии и вовсе горело огнём. Парень машинально провёл пальцами по предплечью и поморщился, лелея надежду о том, что неприятное ощущение скоро исчезнет. Хотелось вытравить из своей памяти всё, связанное с этим проклятым местом.— А та девушка... она была хорошим волшебником? - неожиданно поинтересовался волшебник.— Думаю, да, - подумав, согласился с другом Затерянный.— А она не показалась тебе... смутно знакомой? - продолжил допытываться до него Видо, словно бы знание этого являлось для него чем-то действительно важным. Парню казалось, что как только он пытается вспомнить лицо той волшебницы, за которой они охотились, от него что-то непременно ускользает... и он никак не мог понять: что?— Показалась, - вздохнул Феликс, откладывая в сторону вилку и пододвигая к себе стакан с чем-то, что очень смутно напоминало по цвету коньяк. Как только парень собрался глотнуть, Мечтающий проворно выхватил у него стакан из под самого носа.— Ну нет, брат, напиться я тебе не дам.
Алхимик устремил в сторону друга недовольный взгляд, без слов требуя объяснений.— Какая-то девка ни разу не стоит твоего здоровья, - хмуро пояснил свои действия Видо, без зазрения совести опрокидывая стакан в стоявший рядом цветок.
— Не стоит, - эхом откликнулся Феликс. Что-то сжимало его изнутри, не давая покоя. Что-то важное, бережно спрятанное где-то в глубинах сознания давило на ощущения, а ветер уносил пепел несдержанных обещаний в полуоткрытое окно... и парень машинально провожал его глазами, силясь поймать призрак воспоминаний за раздвоенный хвост и удержать, чтобы наконец-то вспомнить.^________^
Отпущенный девушке месяц неотвратимо приближался к концу и к своему стыду Зереф всё так же не мог ничего с этим поделать: скрепя сердцем оставалось только смириться, ждать и... верить? Он уже слишком давно забыл, что это такое — искренняя вера во что-то лучшее, в какую-то неведомую силу, которая спуститься ради тебя откуда-нибудь с небес и решит все твои проблемы. Он слишком хорошо знал, что такой силы не существует. И именно он был тем, кто одним лишь своим присутствием обычно рушил чужие надежды. Ему не положено верить... но почему-то именно сейчас как никогда раньше хотелось, а перед глазами застыла, словно приклеенная, чужая улыбка, протянутая рука... И в ушах продолжают звучать давно унесённые ветром слова, оброненные тогда волшебницей едва слышно, словно в надежде, что он не услышит «Пойдём со мной, Зереф». Или она совсем не говорила этого тогда и это лишь иллюзия, созданная его уставшим сознанием? Но тогда почему, почему она словно живая?!— Позвольте мне увидеть её сегодня, - твёрдым, но тихим голосом попросил былинный маг у открывшей ему дверь лесной знахарки. Полюшка, обладающая твёрдым и несколько резким характером, без всякого зазрения совести оприходовала мага веником. Четвёртый удар парень остановил, решив попробовать попросить ещё раз. - Пожалуйста. Сегодня в последний раз.— Уходить, как я вижу, ты не собираешься, - вздохнула пожилая волшебница. Зереф подтвердил правоту её слов кивком головы и женщина снова вздохнула, на этот раз куда более сокрушенно: видимо, старалась смириться с тем, что несколько минут в её доме будет находиться кто-то чужой. Но особо препятствовать былинному волшебнику желания не было, хоть и впускать тоже не шибко хотелось, просто его было... жалко. Но открыто признаваться в этом лесная колдунья не собиралась, только показательно злилась, да требовала, чтобы убрался вон из её дома поскорее, говорила, что не даст больше нескольких минут, а сама волей-неволей мельком заглядывала в комнату через распахнутую настежь дверь. И сердце почему-то против воли сжималось, когда она видела, как волшебник сжимает пальцы девушки в своих руках, неизменно целуя их кончики перед уходом. И Полюшка искренне радовалась тому, что не видела переполненный горечи взгляд вблизи, что не слышала произносимых магом слов.Зереф, как и дважды до этого, на несколько секунд замер в проходе. Даже спустя столько времени ему было тяжело смотреть, зная, что во всём этом виноват только он и никто больше, что во всём мире не найдётся больше столь глупого грешника, понадеявшегося на данный небесами второй шанс и в итоге изничтожившего то, что было ему даровано. Что если бы не существовал он, то тысячи других до сих пор продолжали бы жить и...
Глубоко вздохнув, парень постарался взять себя в руки и практически заставил себя подойти ближе, опускаясь рядом с бессознательной девушкой на кровать. Он был готов молить о прощении на коленях, бежать сломя голову за призрачными лекарствами, но знал, что их не было и ничего не мог сделать, а его великая, проклятая веками сила, была способна лишь отнимать чужое время. Если бы мог, то он отдал бы даже своё. Ведь до сих пор он с ужасом ожидал того момента, когда она сделает последний вздох и он потеряет её уже навсегда.Маг едва касаясь провёл пальцами по тыльной стороне её ладони, после чего осторожно, словно боясь, что она рассыплется от прикосновений, взял в руки, и, чуть наклонившись, приложил её к своей щеке.
«Пожалуйста, прости меня», - едва слышно шептали его пересохшие губы, а сердце в груди щемило от переполняющих чувств. - «Такого больше не повториться... Я обещаю... Я...»Неожиданно пальцы в его руках чуть дрогнули и удивлённый маг моментально распахнул глаза, устремляя ошарашенный взгляд на бледное лицо девушки. Её полуоткрытые глаза светились знакомым светом, а губы чуть тронула ласковая улыбка. Зерефу показалось, что его сердце пропустило удар, после чего бешено заколотилось, не в силах с первого раза справиться с нахлынувшими эмоциями. По телу прокатилась волна облечения, а парень не успел сдержать себя, порывисто наклоняясь и утыкаясь лбом в подушку рядом с головой только что очнувшейся волшебницы.Вега удивлённо едва слышно посмеивалась, не в силах достойно выразить свои чувства, ощущая, как сжимает её руку в своей былинный маг и слушая сбивчивые просьбы не засыпать снова на ухо. Она хотела произнести хоть что-нибудь, чтобы подтвердить, что вот она, действительно живая, что не собирается больше засыпать так надолго, но из пересохшего горла не желало вылетать ни единого нужного звука, а тело протестовало против движений. Она помнила каждый его приход и своё собственное отчаянное желание дотянуться до него во что бы то ни стало, однако, руки неизменно тонули в сгустившейся вокруг тьме, но в этот раз... в этот раз наконец получилось и девушке хотелось кричать от восторга, но она не могла: губы отказывались слушаться.
— Ну, наконец-то, очнулась, - донесся несколько недовольный голос со стороны дверного проёма, в котором всё же проскользнули нотки облегчения, и Тифонез скосила глаза, желая увидеть говорящего, однако, вскоре пожилая женщина сама подошла к ней. - А ты, - обратилась она к былинному магу, который резко вернулся в прежнее положение, однако чужой руки не выпустил, - брысь отсюда.
Девушка ощутила, как слабо пискнула и тут же исчезла лёгкая тень сожаления. Меньше всего Веге хотелось, чтобы Зереф сейчас выпускал её руку: казалось, словно она тут же провалится обратно и уже не сможет найти дороги туда, куда хочет. Впрочем, её опасения были отнюдь не беспочвенны: тяжесть печати ощущалась неожиданно сильно, словно магический резерв был практически на нуле и древнему заклинанию приходилось выкачивать энергию прямо из ауры. Девушка прислушалась к себе и в ужасе распахнула глаза: её резерв действительно был на нуле, а это значило, что Зерефу ни в коем случае нельзя было выпускать её руку, ни в коем случае, а иначе она действительно не смогла бы удержаться на этой стороне. Ей требовалось время, чтобы восстановить хотя бы малую толику сил и переключить подпитку печати обратно на магию.
— Зе... - в ужасе попыталась произнести Тифонез, чувствуя, как ощущение руки волшебника постепенно ускользает из сознания. Пальцы слабо дёрнулись, силясь удержать чужую руку на месте, а тело резко свело в судороге: чужая магия была против того, чтобы её сдерживали и грозилась вот-вот выскользнуть наружу. Ощутивший знакомые колебания силы Зереф дёрнулся обратно, едва успевая схватить практически выскользнувшие пальцы волшебницы. Вега слабо выдохнула, чувствуя, как чужая сила неохотно успокаивается. У древней печати сильфов были свои секреты и она не могла позволить себе так просто выпустить хранимое наружу и ещё из рассказов дедушки Тифонез знала, что единственный способ удержать оберегаемое, когда собственная магия на нуле... Не прерывать контакта с тем, кто заключил с тобою контракт.
^________^
— Девочка быстро идёт на поправку, - неохотно сообщила лесная знахарка появившемуся на пороге её дома поздним вечером Макарову. - Хотя насчёт полного возвращения её магии ничего сказать не могу: она возвращается слишком медленно и девочка отказывается выпускать руку этого несносного мальчишки.