Часть 12 (1/1)

Сегодня ее раздражало абсолютно все.Вкус ее любимого кофе.Одежда, которая еще с утра казалась самой удобной на свете.Телефон, разрывающийся от звонков Ивы, который сейчас находился в другом городе.Новая секретарша отца. Такая глупая и говорящая всякую муть.Сотрудники, хихикающие над Скайлер из-за ее провала. Тыкали в нее пальцем, шепча друг другу, что ничего другого они и не ожидали. Ей хотелось встать на круглый стол, окинуть их отвращенным взглядом и показать средний палец. Потому что именно его лицезреть они только и заслужили. Но она лишь продолжала сидеть в кабинете отца, пустым взглядом впиваясь в такие же пустые стены и пытаясь понять, чего же она хочет на самом деле.Ей сейчас было ужасно одиноко. И она ощущала, как внутри зарождается желание спрятаться от этих навязчивых взглядов. Отвращенных и насмешливых. Они осуждали. Они всегда осуждали. Никогда не старались помочь или показать, как правильно сделать то или это, лишь тыкали пальцем и смеялись. А ведь взрослые люди. Скайлер покачала головой и закатила глаза, когда в кабинет отца зашла Сэм, которой отдали задание Скайлер. Она профессионал, ничего не скажешь, но человеком она была дерьмовым. Безразличным ко всему, даже к собственной семье. Саркастичная, как последняя сука. И самоуверенная. Самовлюбленная. Она — королева, все остальные — дерьмо. Она выполняет работу лучше всех.Она понимает лучше всех.Она все делает лучше всех.Иногда это даже забавляло. Сэм села напротив Скайлер и, улыбнувшись, склонила голову на бок, заставляя Амстридж вскинуть бровь.— А я ведь поставила сто долларов на то, что у тебя все получится, — она ухмыльнулась, сверкнув глазами. — А ты, как обычно, облажалась. — Если ты думаешь, что мне есть дело до вашего дерьма, то ты, очевидно, заблуждаешься, — Скайлер провела пальцем по губе и улыбнулась. Ей действительно было плевать. Больше всего она переживала на счет Ивы, которому обещала не напортачить. Единственный человек, после отца, верящий в нее всем сердцем. Пусть иногда подшучивал и подсмеивался над ней, но, по крайней мере, верил. В какой бы сложной ситуации она не находилась — он и отец всегда были рядом. И это было самое важное на свете. — Наверное, тебе ужасно обидно, что твой отец так быстро нашел тебе замену? — она иронично ухмыльнулась, откинув каштановые волосы за плечи, и сверкнула глазами. Пыталась вывести Скайлер. Пыталась задеть ее за самое живое или хотя бы просто вызвать злость. Просто так. Ради собственного удовлетворения и забавы. — Между прочим, — фыркнула Скайлер, вставая с кресла и забирая сумку, лежащую по правую сторону от нее, — я с самого начала знала, что, если у меня не получится, то за это возьмешься ты, — пожимает плечами, поправляя кардиган и оглядываясь. Она ждала отца около двадцати минут, а тот все никак не появлялся. Это не вызвало бы у нее чувство какого-то странного волнения, если бы она не знала, что Чарли никогда не опаздывает и, в целом, ненавидит непунктуальных людей. Считает это проявлением неуважения. — Передашь отцу, что я заходила. Пусть позвонит, — закинув сумку на плечо, сказала Амстридж. — Всего хорошего, — улыбнувшись, она направилась к выходу, доставая телефон из бокового кармана сумки, набирая знакомый номер телефона. Она звонила ему дважды и никакой реакции. И это еще одна странность. Отец никогда не расстается со своими гаджетами и, уж тем более, не отключает их и нигде не забывает. Выйдя из здания, Скайлер огляделась и, взглянув на то место, где обычно оставляет машину Чарли, напряженно вздохнула, ощущая, как ветер вонзается в кожу. Машина стояла на своем месте, но на работе Чарли нет.Может, кто-нибудь, черт возьми, скажет ей, куда он делся?— Кого-то потеряла, красотка? — хрипловатый, знакомый голос заставил ее обернуться и машинально вскинуть бровь, оглядывая довольного Филиппа, одетого в серый, строгий костюм. Его улыбка была слишком искренней, а глаза сверкали так, будто он выиграл нобелевскую премию. Она не видела его весь вчерашний день, а, если бы увидела, то убила бы, и тогда его не увидел бы абсолютно никто. — Я не поняла, у вас с отцом опять планы изменились? — поинтересовалась Скайлер, сложив руки на груди и вскинув бровь. Мужчина нахмурился, чуть усмехнувшись.— О чем ты? — О чем я? — вскрикнула темноволосая и, заметив, что на нее начали оборачиваться прохожие, чуть сбавила тон, подойдя к мужчине чуть ближе. — Зачем ты рассказал Джастину о нашем задании? Я тебе надоела, да? Решил поработать с более профессиональным сотрудником? Ну что же, у тебя это отлично получилось. Наслаждайся работой, придурок, — она ткнула пальцем ему в грудь и, покачав головой, быстрым шагом двинулась к своей машине, находящейся с правой стороны от здания. Филипп нахмурил брови. Улыбка испарилась. Глаза погасли. Он действительно понятия не имел, о чем говорила эта сумасшедшая, и его порядком разозлило то, как она посмела говорить с ним. Сжав правую руку в кулак, он провел рукой по волосам и двинулся за девчонкой. Прежде чем Скайлер могла открыть дверь своей машины, Уотер прижал ее к двери, заставляя больно удариться поясницей о ручку. Девушка прикрыла глаза и, когда она открыла их, мужчина задохнулся. Ее злостью и яростью. Ее разочарованием и недоверием. — Я. Ничего. Никому. Не говорил. Совсем идиотка? — он нахмурил брови и максимально близко приблизился к Скайлер, заставляя ту затаить дыхание и испуганно расширить глаза. Девушка впивалась в его грудь кулаками и, использовав всю свою силу, оттолкнула его и сразу же глубоко вздохнула. Словно он стоял рядом и, закрыв ей рот и нос рукой, не давал нормально вздохнуть. — Не в моих интересах разглашать подобную информацию, так скажи-ка мне, Скай, — ирония и злость была пропитана каждым его словом, — зачем мне говорить ему? — Все думают, что это я ему рассказала, — она ухмыльнулась, взмахнув руками. — И как только отец узнает, если уже не узнал, то прибьет он меня, а ты останешься чистым и невинным.— Я серьезно, Скайлер.— Ага, — девушка хрипло засмеялась. — Зато я тут шутки шучу.— Я не говорил.— Это я сказала, все ясно, — она иронично ухмыльнулась и качнула головой, отчего пряди волос упали к ней на лицо, заставляя тут же машинально убрать их за ухо и, открыв машину, сесть за руль. — Почему ты мне не веришь? — он схватил дверь, не дав Амстридж закрыть ее. Она прикрыла глаза, ощущая, как хочется взорваться от переполняющей ярости. Как хочется вылезти из машины и врезать этому ублюдку. Он сорвал их дело. Он показал всем, что не только она абсолютно никакой агент, так еще и себя выставил в дерьмовом свете. — Я не обязана верить тебе.Что-то сейчас такое знакомое.Как будто что-то трескается внутри.Пополам.И ты понятие не имеешь, как остановить это.Как не дать чему-то внутри сломаться.Филипп понял, что спорить сейчас и что-либо доказывать — бесполезно. Но он совершенно ничего не понимал. Просто вообще не вкуривал. Какого черта она сорвалась? Какого черта обвиняет его? И, в конце концов, какого черта вообще происходит? Он сделал пару шагов назад, позволяя Скайлер захлопнуть дверь и уехать. А сам же остался стоять на одном и том же месте.То есть, он ведь правда никому не говорил.Так почему Амстридж так уверенно обвиняет именно его?В недоумении мужчина направился в здание, желая поговорить с Чарли, и надеялся, что хотя бы тот сможет ему разъяснить ситуацию.***— Какими судьбами? — Натали — светловолосая, восемнадцатилетняя девушка стояла на пороге своей квартиры со сложенными руками на груди и горящими каким-то раздражением, голубыми глазами. Брови были хмуро сдвинуты. А кожа настолько бледной, будто она только что вылезла из морозильника. Скайлер достала бутылку коньяка из сумочки и склонила голову на бок, игриво улыбнувшись. Натали покачала головой, засмеявшись. — В таком случае, проходи, — девушка сделала шаг в сторону, пропуская Амстридж в свою небольшую съемную квартиру, и, оглядев лестничную площадку, вздохнула, закрывая дверь на замок и направляясь за Амстридж, которая уже хозяйничала на кухне. — И какой же у нас повод? — поинтересовалась девушка и, собрав волосы в небрежную косу, начала помогать Скайлер доставать стаканы и некоторую еду для закуски. Скайлер пожала плечами, опуская взгляд, читая наклейку на стеклянной бутылке.— Мне не нужен повод, чтобы просто напиться, — зеленоглазая ухмыльнулась и, немного подумав, обернулась к Натали, нахмурившись и сложив руки на груди. — Понимаешь, — Скайлер забегала глазами по деревянным тумбочкам, пытаясь собрать нужную мысль в более-менее корректное предложение, — есть молодой человек, и он…— Ого, — Натали с воодушевлением хлопнула в ладоши, — так дело в парне. — Ему семнадцать.Скайлер ухмыльнулась, а Натали выронила кусочек банана, который жевала секунду назад. — Ты шутишь? — нахмурилась светловолосая. — Погоди-погоди, — в неверии покачала головой, нервно засмеявшись, — за тобой бегает школьник?Господи Боже.Скайлер начала раздражаться.— Тут нужно еще разобраться, кто за кем бегает, — она фыркнула, разворачиваясь к столу, и, взяв открывашку в столешнице, открыла бутылку коньяка, разливая его по стаканам. Настроение — дерьмо. Состояние — дерьмо. И напиться было единственным, правильным решением, вмиг пришедшим в ее голову. То есть, она была настроена на то, чтобы поехать к Джастину и доказать этому парню, что общалась она с ним не только из-за того, что работает на своего отца, который, в свою очередь, является главой правоохранительных органов, давший ей задание защищать Бибера. Вернее, поначалу — да, ее цель была именно таковой. Но ведь потом ей стало нравиться это. Узнавать его с каждым днем все больше и больше. Пусть это и были какие-то незначительные мелочи, но эти мелочи были о нем, и это, в любом случае, важно.— Расскажешь? Усевшись за стул и взяв стакан с темно-коричневой жидкостью внутри, Натали вскинула бровь, делая глоток, и, подперев подбородок рукой, заинтересованным, горячим взглядом пронзала побледневшее лицо Амстридж. Рассказывать или нет было спорным вопросом.Ей хотелось выговориться, но хотелось держать это в себе. Потому что это казалось чем-то теплым, чем-то горячим, согревающим ее изнутри. То противоречие, неуверенность и, в целом, собственное непостоянство ее раздражали. И в совете она нуждалась. — Это связано с моей работой и…— Эй, — Натали ее остановила, улыбнувшись, — расскажи лишь о нем. На счет работы я понимаю.— Я ненавижу его, понимаешь? — Скайлер яростно вскинула руками и вцепилась ими себе в бедра, обдумывая и пытаясь описать все то, что испытывает сейчас. — Он раздражающий, замкнутый, занудный, молчаливый и презирающий все то, что его окружает. Для меня это самые отвратительные качества в человеке. Но он — это просто что-то. У меня дикий интерес к этому парню. Мне нравится, что он молчит, и нравится, что он такой недоверчивый. Мне нравится, как он думает и как впивается пальцами в волосы, — она провела рукой по темным волосам, как бы изображая его, — когда злится или нервничает. И мне нравится, как он отшивает меня каждый раз, когда я пытаюсь к нему подойти. А когда он улыбается, знаешь, это такие редкие моменты, но такие прекрасные. Скайлер откинула голову назад, наматывая круги вокруг стола и пытаясь унять потяжелевшее дыхание от собственного быстрого темпа. Она не могла говорить медленнее, потому что это звучало бы еще слащавее, чем оно есть на самом деле. Ей просто хотелось сказать это, потому что это правда. Потому что это то, что она чувствует. И ей нравится это чувство.— Возможно, это любовь, — пожала плечами Натали, внимательно наблюдая за сводной сестрой. — Думаешь? — нахмурилась Скайлер, сложив руки на груди.— Тебе виднее, — хихикнула Натали, делая еще один глоток. Скайлер так и не притронулась к своему стакану, поэтому, — решила Натали, — напоить она, видимо, решила здесь только меня. — Может быть, это чисто интерес? Тебе хочется узнать его, хочется, чтобы он доверился тебе, а, как только это, произойдет, то и сам интерес пропадет. Тебе захочется чего-то новенького и…— Этого я и боюсь, поэтому не делаю поспешных выводов.— Так что ты будешь делать?Скайлер, наконец, уселась за стол и, сложив руки на него, положила голову, прикрывая глаза. Ее тело трясло, а мурашки проскальзывали по каждому участку мягкой кожи. Ее не волновало сейчас то, что отец в любой момент может позвонить и убить ее, даже не находясь рядом — ее волновало то, что Джастин думает о ней. Ее не волновала стычка с Филиппом, и его наглое отрицание — ее волновал Джастин и его ярость по отношению к ней.Ее не волновало…Впрочем, какой толк перечислять? Ее ничего не волновало.Ничего, кроме Джастина.Это было такое чувство необходимости — доказать ему.Показать, что он ей нравится. Нравится, как хороший человек, как замечательный человек.Потому что для нее он был именно таким.— Я докажу ему.Скайлер улыбнулась, спрыгивая со стула.— Но…Она не слышала возражений Натали, потому что, забрав сумку с прихожей, она уже неслась к выходу, чуть ли не спотыкаясь о собственные ноги.Сейчас она понимала Джастина — он чувствовал предательство.И она не хотела, чтобы из-за нее он это ощущал, потому что это не так.Она не предала его. Она никогда не была с ним фальшивой.Она действительно искренне интересовалась им, беспокоилась о нем и желала узнать его.Первая цель — понять.Вторая, самая незначительная, — выполнить задание.