1 часть (1/1)
Первые заморозки опустились на Санкт-Петербург, захватывая каждую улицу и каждый дворик, делая его невыносимо холодным. Погреться можно было только в кофейнях и макдональдсе, да и то не факт — отопление не давали с середины ноября. Старенькие панельки на окраинах особенно страдали: "картонные" стены совсем не грели, а белая штукатурка лишь добавляла ощущения мерзлоты. В комнате висела гирлянда с полароидными фотографиями, а пустое пространство заполнял шкаф, стол и диван, на котором можно было спать. Кирилл не стал раскошеливаться на большую удобную кровать и просто купил себе диван, который в случае чего можно разложить. Однако даже разложенный диван и теплое одеяло не делали квартиру теплее.Кирилл ловил панические атаки, сидя в четырех голых стенах. Кислород словно перекрывался, руки тряслись, губы дрожали. Было страшно. Страшно не пережить очередной приступ паники и умереть в полном одиночестве. Лермонтов лег на спину, уставившись в потолок глазами полными страха. Шрамы двухлетней давности почему-то заныли, словно напоминая о себе. Кирилл поднял руку и начал разглядывать изрезанное запястье: этот — безответная влюбленность, этот — расставание, а этот — крупная ссора с отцом. Каждый шрам Лермонтова имел свою особую историю и поэтому смотря на давно зажившие порезы парень непроизвольно вздрагивал.Часы показывали ровно половину двенадцатого, а Кир всё еще находился в компании своего одиночества. Дыхание нормализовалось, но тело со страшной силой ломило. Вены на кистях и запястьях посинели и вздулись, словно от наркотиков. Лермонтов потянул одеяло на себя, переворачиваясь на бок и закрывая глаза. Уже проваливаясь в сон Кирилл услышал скрип половиц и поворот дверной ручки. Подняв глаза он увидел Андрея в серебряно-голубоватом свете луны и с проигрывателем виниловых пластинок в руках.— Андрей... — Хрипло выдавил из себя Кирилл, приподнимаясь на локтях, но Пиро аккуратно коснулся его плеча, укладывая парня обратно. — Зачем тебе проигрыватель? — Кирилл попытался усмехнуться, но изошел на кашель. Видимо заболел.— Да он на апрашке вместе с пластинками копейки стоил. Прости что так долго, сам понимаешь, декабрь месяц, все к новому году начинают готовиться. — Андрей улыбался так, что от него исходило тепло. Кирилл смотрел на его идеальную улыбку и внутри словно порхали бабочки. — Кстати, Кир, я тебе кое-что принес. — Пиро залез в рюкзак, выкинул на кровать пару упаковок с виниловыми пластинками и достал пластиковую упаковку с клубникой. Как? Откуда? Кирилл не знал.Андрей поставил какую-то песню на проигрывателе и открыл коробку, протягивая Лермонтову несколько ягод на ладони. Гирлянда подсвечивала желтым светом белые стены, а Пиро удобно устроился на коленях Кирилла и курил свои любимые красные мальборо.Андрей был единственным человеком который мог согреть одной лишь улыбкой. Рядом с ним было как-то лучше, чем с кем-либо другим. Этим холодным декабрем они вдвоем точно не замерзнут.