Воронье истории (Лави, постканон) (1/1)

**Еще не открыв глаза, Книжник услышал хлопанье крыльев.Вокруг привычно воняло смертью. Густой, сильный смрад плыл в воздухе, въедаясь в кожу. Запах гари и развороченной земли, запекшейся крови, вывернутых внутренностей и гнили. Все как всегда. Действительность плыла, стоило только разлепить веки, но, спустя некоторое время, картинка все же приобрела четкость. Он лежал где-то посреди поля давно отгремевшего боя, чудом живой среди мертвых. Сколько раз так уже бывало? Если поднапрячь идеальную память, можно было бы и вспомнить. Вот только был ли в этом смысл? Хлопанье крыльев раздалось четче. Теперь он увидел и ворона, примостившегося на торчащей из земли коряге. Черный, крупный даже для своего рода, отъевшийся падальщик. Бездонные глаза-бусинки не имели зрачка, но Книжник не сомневался, что взгляд птицы был устремлен на него. В глубине этого взгляда виделась мудрость, не подвластная людям.Ничему вы не учитесь, говорил этот взгляд. Вы, люди, не способны ни на что, кроме разрушения.Ворон распростер крылья, но не улетел, а переместился чуть ниже вдоль своего импровизированного насеста. Ближе к нему, будущей пище. Собирался ли Книжник умереть здесь или много лет спустя, все равно быть ему пищей воронья и червей.Своеобразная насмешка природы. Книжник разглядел корку запекшейся крови на клюве птицы, когда ворон открыл его и громко прокаркал: — Война! Война!Он вынырнул из сна-видения на рассвете. Костер, разведенный накануне, совсем погас, и мужчина продрог, и, вытерев лицо ладонью, почувствовал выступившую на нем испарину. Ничего, в полудне пути находился штаб, там будет теплая кровать и горячая еда. По крайней мере, некоторое время. А если эта сторона окажется в победителях, то так и останется. Если же нет…Что ж, его сны часто бывали вещими. Собрав нехитрые пожитки, Книжник зашагал по дороге. Посты теперь встречались намного чаще, но к вечеру он уже стоял на пороге палатки главнокомандующего. Перед этим его обыскали и заставили оставить оружие – небольшой, но острый армейский нож, револьвер и смену одежды. Проверяющие его офицеры всегда удивлялись, не найдя книг в тощем вещмешке. Все же у людей всегда появлялись определенные предрассудки, стоило им увидеть графу профессии в безупречно подделанных документах. Его ждали, это стало заметно, как только он вошел. Главнокомандующий – пожилой, но очень крепкий мужчина с огромной седой бородой, сидел за столом, заваленным картами. Два младших офицера стояли по обе руки от него. Ярко светила лампочка под потолком – у этой армии был электрический генератор, что говорило о должном уровне финансирования. Хотя этого порой оказывалось недостаточно… - Зачем вы здесь? – спросил, судя по погонам, генерал, как только с приветствиями было покончено. - Я думаю, в соответствующем письме вам сообщили цель моего визита, - твердо, ответил Книжник. Это игра. Командующий все знал, а вот другие офицеры – наверняка еще нет. – Я здесь, чтобы записать скрытую сторону войны - Боюсь, вы не сможете этого сделать, господин Книжник… - Просто Книжник, - мягко, но непреклонно перебил он молодого офицера по левую руку от сидящего. Хотя какой из него офицер? Так, неоперившийся птенец. Ему повезет, если успеет научится летать перед смертью. - Книжник, - смутился было вояка, но продолжил. – Восстание успешно подавлено нашими людьми, вооруженных конфликтов не будет.И все равно, не удержавшись, оглянулся на своего командующего, как бы спрашивая: ведь правда? Книжник смотрел вперед, не собираясь отвечать. Он знал, все остальное… В наступившей тишине слышалось, как ветер трепал полог палатки, пытаясь ворваться во внутрь. Карты на столе были надежно придавлены различными предметами, не улетят. Обстановка военная, но и видно, что это обиталище важной особы.Книжник заметил какие-то доспехи за спинами военных. В начищенном до блеска нагруднике разглядел собственное отражение. Долговязая, худая фигура немолодого уже мужчины. Черный бесформенный китель не со своего плеча походил на сложенные крылья огромной птицы. Некогда огненные лохмы, сейчас с изрядной сединой, отросли, нужно подрезать и перекрасить. Рыжим на этой войне особенно не посчастливится. Глаза, правда, зеленые, двумя омутами глядели на мир. Раньше он записывал все одним глазом, но те времена давно прошли. Книжник отметил, как переминались с ноги на ногу молодые неопытные офицеры, топорщатся усы главнокомандующего, когда тот постепенно начинал понимать, что сам является неоперившимся птенцом по сравнению с этим мужчиной , у которого были глаза тысячелетнего мудреца, знающего всю правду этого мира. Напряженную тишину нарушили торопливые шаги, и вскоре в палатку вбежал молоденький связист. На его лице отражалась вся возможная гамма чувств, которая только возможна: страх, радость, гордость, предвкушение.- Срочные новости из столицы, господин главнокомандующий, сэр! – отдал честь паренек, и только потом заметил гостя. Смутился, не зная, можно ли докладывать поступившую информацию при незнакомце. Книжник по-хозяйски отодвинул стоящий рядом стул. Скрипнуло дерево, принимая на себя вес тела, зашуршали крылья-полы кителя, когда усевшийся мужчина вытащил из-под полы портсигар. Книжники – воронье, перебирающееся с одного места боя на другое. Питающиеся чужой болью падальщики. Писали ли они историю кровавыми чернилами? Несомненно. Он открыл рот и произнес каркающим сухим голосом:- Война.