глава четвертая (1/2)
Горят огни, сверкают звезды,
Все так сложно, все так просто.
Мы ушли в открытый космос:
В этом мире больше нечего ловить…
Сплин
Хотя они и расстались с Андреем на, казалось бы, позитивной ноте, Илья никак не мог избавится от какого-то нервозного напряжения. То ли алкоголь так воздействовал на неокрепший юношеский организм – он хмыкнул про себя, - то ли фантазия о брутальном соседе на мотоцикле так взбудоражила, но стоя на остановке, Илья нервно постукивал ногой по асфальту. Воспоминания об утреннем вторжении квартиранта пробились сквозь алкогольный туман в его сознании, добавляя новые краски утреннему знакомству. Проигрывая все произошедшее по кругу вновь и вновь, он думал про себя: "И все же ну и тип этот Андрей! Ну и наглец! Ведет себя так, будто живет в квартире сто лет... Раскомандовался! Оккупант чертов... Ну, ничего… Я ещё устрою ему весёлую жизнь!" – злорадно пообещал себе Илья и с этими мыслями поднялся на площадку подошедшего автобуса: об успешном поступлении нужно было сообщить родителям лично.
Путь до родительского дома пролетел незаметно в придумывании каверзных – и по большей части нереализуемых – планов мести соседу. Но дома отвлечься уже не получилось. Хотя мама ожидаемо обрадовалась, услышав новость о новом студенческом статусе сына, отец лишь хмуро поздоровался и снова уткнулся в телевизор, никак не отреагировав. Илья молча сверлил глазами затылок родителя. Отношения не налаживались. Оба молчали, продолжая один — стыдиться и презирать, другой — сгорать от обиды и злости. На кухне мама суетилась, накрывая на стол. «Мальчик совсем вырос — уже студент!» Она знала, всегда знала, что рисование — это не просто увлечение, что у него талант! Сам подготовился, сдал успешно такие сложные экзамены, поступил, несмотря на жёсткий конкурсный отбор. А его экзаменационная живопись была отмечена как одна из лучших в набранном курсе.
Материнское сердце расцветало от любви и гордости. Только одно удручало ее: Саша никак не хотел забыть ту ужасную историю и простить Илюшеньку. Как можно так долго сердиться на сына?! Ведь ясно же, что мальчик просто запутался, попал под дурное влияние… Хотя он и не дружил ни с кем особо, кроме Павлика... «Неужели он тоже?!» — Вера Павловна испугалась пришедшей ей в голову мысли, но тут же отогнала её от себя: «Не может быть! Он не такой!».
Украдкой взглянув на пьющего чай сына, она отметила его бледность, синие тени под глазами, уставший и какой-то задерганный вид. Подошла, пригладила лохматые, никак не желающие лежать смирно густые, светлые, как у неё самой, волосы. Илья поднял голову, посмотрел удивленно.
— Мам, ты чего?
— Ничего-ничего. Сейчас кормить тебя буду, а то совсем отощал на вольных хлебах.
— Да не надо ничего, я завтракал недавно.
— Ты? Завтракал? — засмеялась женщина. — Это где, интересно?
— Я комнату сегодня сдал. С новым соседом и позавтракали.
Вера Павловна, нахмурившись, присела на соседний стул.
— Кому? Илья, зачем? Что за человек, ты хоть знаешь его?
— Как зачем, мам? Не могу же я у вас на шее висеть! Да и у отца денег просить не стану, — он упрямо сжал губы. — А мне комп новый нужен, ну и вообще… Нормальный парень, работает. Симпатичный, — сказал Илья, но увидев, как шокированно расширились глаза матери, быстро добавил, — Я пошутил, мама!