Глава 6. POV Кайл, POV Крейг (1/1)

Сегодня у меня что-то словно оборвалось внутри, когда я осознал причину странного поведения Стэна. Вряд ли мы теперь помиримся. Но мое горе меркнет рядом с пустыми глазами Крейга, уставившимися на горящие останки кофейни. Только что Твика не стало. Он просто не мог выжить там. Теперь это место напоминало маленький кусочек Ада. Разбитые мечты и жизни. - Не уберег… - глухо отозвался Крейг. Вместо пожарных этот кошмар тушила метель. Миллионы снежинок витали в разгоряченном воздухе, тая, превращаясь в слезы по семейству Твиков. Такер пальцами коснулся метки на шее, потирая ее, почти наверняка думая о том, что тот, кто оставил ее еще несколько минут назад, просто не может сейчас быть разорванным на кусочки. - Прости меня… Я так ушел в свои проблемы, что… Крейг, прости, я не хотел… - несмотря на снег и ветер, нам не было холодно. Было страшно. Страшно, что то, что этот человек сотворил с Твиком, он может сотворить и с нами.Я обнял Крейга, положил ладонь ему на затылок, склонил его голову к своему плечу. Мои мокрые волосы, кажется, начали покрываться льдом. Парень стоял молча, не двигаясь. Я прижал его чуть ближе, ведь мороз не отменял никто, но никто не отменял и ледяное поведение Такера. Как будто бы вокруг вообще ничего нет. А сейчас он выглядел так, как будто ничего не существует в принципе. Мне стало больно. Больно, потому что Твик был и моим другом тоже, когда Кенни куда-то пропал. И он был отличным парнем, хоть и боялся всего. Твик… Я всхлипнул, вжавшись носом в шею Крейгу. Его руки опустились на мои плечи, крепко обнимая. Так было теплее на душе. Теплее просто от того, что кто-то есть рядом. - Охуенный подарок на Рождество… - все так же глухо и тихо сказал Такер, вжимаясь носом в мою шею. Метель все усиливалась и усиливалась. Хлопья снега залетали в отныне ничейный дом, заметая прихожую. Ветер кружил вокруг нас с Крейгом. Внутри, между двух прижатых друг к другу грудей, было так тепло, так больно, и так холодно, обжигающе холодно снаружи, там, где метель разносила смерть. - Охуенный подарок на Хануку… - сказал я и почувствовал, как по щекам потекли слезы. Соленые, они не застывали в лед, а продолжали бежать вниз, словно бы скорбь была живой. Я всхлипнул громче, я не мог смириться с тем, что я больше никогда не увижу этого дрожащего парня. Не увижу даже его труп. - Он мечтал счастливо жить с любимой женой и детьми, а я свел его в могилу. Он должен был жить, - я снова всхлипнул, чувствуя, что сейчас совсем разрыдаюсь. - Прости… П… Прости меня… - я почти завыл, заливая слезами холодное плечо. Голос мой звучал жалко. - Не плачь. Все ведь еще будет хорошо. Для тебя и для меня. Не для него, - я сильнее вжался в Крейга. Да... Для нас все будет хорошо. Будет ведь. Все забывается.Еще какое-то время я стоял, хныкая в плечо Такера, дрожа от холода, наблюдая за тем, как все утихает. А потом я увидел мелкую дрожащую фигуру, идущую к нам со стороны школы. Прищурившись, я понял, что это Кенни. Только он ходит в оранжевой парке, приносящей беды. - Пацаны? Я слышал взрыв… Что произошло? Кайл? – парень даже снял капюшон, чтобы перекричать ветер. Мы с Крейгом больше были похожи на сосульки. Пофигист хотел уже отлепиться от меня, но я сильнее прижал его к себе – если отклеимся, то совсем замерзнем. - Харбакс взлетел на воздух. Вместе с Твиком, - все же сказал парень. Лицо Кенни вытянулось, а затем он потянул нас с Такером вместе в открытую дверь дома Твиков. - Сочувствую. Но блин, вы же сами сдохнете на этом ебаном морозе! – Дверь захлопнулась, но в прихожей было полно снега и ни единого намека на тепло, поэтому Кенни умудрился невероятным образом затащить меня и Крейга на второй этаж в комнату Твика. Совершенно невероятным, ведь мы вдвоем окоченели, а Кенни мелкий и слабый. Закинув нас на кровать и укрыв одеялом, Кенни убежал вниз.Постепенно становилось теплее, но что-то я не спешил отлипать от Такера, хоть мы сейчас и соприкасались носами. По крайней мере мои глаза сейчас были сухими, правда, взгляд Крейга был все таким же пустым. Ему было все равно, кто перед ним и в каком состоянии.Кенни вернулся с тремя кружками наскоро сделанного, зато горячего, кофе. - Расклеивайтесь, пидоры, и быстро хуярить кофе, - я сжал майку Крейга и попытался оттянуть его от себя, но тот как-то не особо реагировал. - Твик умер вместо меня… Я должен был идти в Харбакс, не он… - я сжался, вздохнул. Не нужно сейчас нам обоим думать о нем. Вытянув Крейга в сидячее положение, я взял одну из кружек из рук Кенни. - Эта с сахаром, - Кенни покосился на Крейга, которому было явно насрать. Вздохнув, я приставил кружку к губам Такера. - Я кофе стал пить только после того, как сблизился с Твиком, - Кенни закатил глаза и всучил мне другую кружку, которая, видимо, без сахара. Мне же нельзя сладкое. - Кайл, дай бабла, я ему водки куплю, - я уставился на этого мелкого любителя сисек и дури. Не-не, чтобы и этот спился… Не позволю. - Не жадничай, еврей, - а голос у Крейга становится лишь тише и глуше. И правда. Почему он должен бухать на мои деньги?Однако денег я все же дал, продолжая сидеть в обнимку с Такером и пить кофе. Кенни отстойно его сделал, но в этом доме больше никаких горячих напитков нет. - Еврей, зачем ты со мной сидишь? – пожалуй, этот тихий вопрос, сказанный мне куда-то в шею, меня озадачил. - Просто сижу. Всем нужна поддержка в трудные моменты, даже тебе, мистер Ледышка. Я же знаю, что ты будешь скучать по Твику… - Не буду. Я же говорил, что не люблю его. Я говорил, что он мне надоел. - Тогда по какой причине ты так убиваешься? - По той же, по которой ты плакал и сейчас сидишь с красными пятнами на лице, - значит, все-таки остались. Позорище. Я сильнее прижал Крейга к себе. - Значит, ты расстроен и шокирован, - я глянул Такеру в серые глаза. И такое чувство, что он был не очень рад моим объятьям, но вместо того, чтобы оттолкнуть, он переложил руки с моих плеч на мою талию. - И не страшно? – я нахмурился. - Я не педик, убери руки. - Тогда не обжимайся, как педик, - сразу после этого мы расклеились, но Крейг не стал отсаживаться далеко. Слабое-слабое тепло его тела все же чувствовалось. А ведь парень прав. С чего бы мне с ним обниматься? Горе горем, но на то мы и пацаны, чтобы переживать его стойко. Я еще отхлебнул из кружки. Кофе немного остыл, но ничего, пить можно. Только вот зачем Кенни сделал его таким крепким? Без заменителя сахара довольно печально пить крепкий кофе без молока. Однажды я залил последний кофе, который ну оооочень хотел выпить, горьким молоком, а потом блевал. Только я могу быть настолько неудачливым, чтобы достать где-то горькое молоко и выпить его (реальный случай из жизни автора – горькое молоко существует). - Крейг, я даже не начал пить по дороге! – ворвался в комнату Кенни с двумя бутылками водяры. Я вздохнул. Алкаши. Воистину алкаши, ибо Такер буквально подскочил с места и вцепился в одну из бутылок. По-быстрому ее открыв, он приложился к горлышку. Кен округлил глаза, а затем стал искать в комнате закусь, которой там точно не было. Я встал и подсунул наглотавшемуся бедолаге, который жутко морщился, свой кофе. Ну все, пара глотков и кофе у меня нет. Крейг выдохнул. - Знаешь, еврей, я убью его. Кровь за кровь. - Ты хочешь убить Стэна? – мое лицо вытянулось. Я не переживу его смерть, каким бы он ни был. И я не верю, я просто не верю, что он мог бы желать смерти Крейгу или Твику. Это ведь Стэн, с которым я провел все детство. Это ведь Стэн, которому я, к сожалению, стал ближе, чем друг. Но он не мог. Мог только один человек. - …только один человек мог совершить такое. И это не Стэн, Крейг. Ты ведь знаешь о ком я говорю? – Такер покосился на меня. Кажется, он понимал. Этого человека нужно читать по глазам, а не по лицу, я скоро научусь. - Только один гад мог сделать это. Только одна жирная рожа. Только он мог свершить это как с моральной стороны вопроса, так и с практической, - продолжил свою речь я. - Разве ты не хочешь сам убить Картмана? – задал Крейг вполне резонный вопрос. - Лучше подумать, нахера ему было все это устраивать, - Кенни принял вид реквизита, как он всегда это делает. Наверное, он очень одинок, потому что на него все всегда забивают. - Ты знаешь жиртреста лучше меня, еврей. Сам и думай. А я просто его убью. - Тааак… Катану ты уже взял? – я поправил на уже пьяненьком Крейге майку, подтянул ремень с катаной, - Молодец. Вот. Возьми еще это, - я сунул Такеру довольно крупный кухонный нож. Подумав, я сунул ему еще ножичек поменьше, на всякий случай. А если совсем припрут? Ну… - Найдешь тут где-нибудь шило?Пока Крейг отчаянно все перерывал в поисках шила, я стал начищать свой любимый огромный кухонный нож для мяса. Я всегда считал, что он мне чертовски идет. Кроме этого себе я взял еще и пистолет Твика. Эх, Твик, твоя смерть будет отмщена, я обещаю тебе. - Еврей… Ты псих, - слегка невнятно протянул Крейг, смотря, как я перезаряжаю огнестрел. - Я из Джерси, педик.Метель уже закончилась, похоронив под слоем снега Харбакс и семью Твиков. Ни пожарных, ни скорой, ни полиции так и не появилось. А зачем? Всем ведь все равно. Да, Кенни позвонил и в скорую, и в полицию. Они просто не приехали – все равно ведь ничего не осталось. Да и это же Саус Парк. Здесь каждый день дохнет дохрена народу и всем насрать. Интересно, как население успевает восстанавливаться?Крейг, чуток пошатываясь, смотрел на прикрытые снегом куски здания, торчащие железяки… На этот раз мы были совсем близко. Мне уже не хотелось лить слезы, но взгляд Такера снова потерял всякий смысл. Вздохнув и сдвинув брови от жалости к этому парню, я снова обнял его, еще и чуть помогая ему поддерживать равновесие. Тяжелое горячее дыхание коснулось моей шеи. Крейг просто уронил на меня нос. Весь гнев, видимо, покинул бедолагу. Ну ничего, все еще будет. - Пиф-паф! – все-таки я не удержал пьяного Крейга, и он ввалился в класс, показывая пистолетик. Собственно, через секунду он уже грохнулся на пол, утянув с собой и меня. И о чем я только думал, позволяя ему напиться до потери рассудка? Учительница английского в тихом ахуе уставилась на эту веселую картинку – я лежу на пьяном Такере, который лежит на холодном полу, мне на грудь и живот очень неприятно давит его катана. Неожиданно придавленный парень заходится диким хохотом, а потом начинает выть в пародии на плач, - Вы, бля, суки-и-и… Вы, бля, Твика убили-и-и… Я вас, бля, убью-у-у…Да. Этот педик, оказывается, когда напивается, теряет всю свою холодность, весь свой пофигизм. Он становится наполовину нытиком, наполовину укуренным. - Твика? Мы убили Твика? – обеспокоенно сказал Баттерс. Все в классе начали переглядываться, кроме Стэна и Картмана. Первый сделал свой коронный фейспалм, а второй нагло и весьма победно ухмыльнулся. Я уже хотел достать пистолет, но, епт, мой спутник начал свою песенку, скинув меня на пол. - Да, бля-а-а… Там так…! Пуфр!!! Ба-бах!!! И, блядь, его как нахуй на кишки, бля, нахуй, раскида-ало! А я его не спа-а-ас! А я сука, блядь! Я должен был сдохнуть, а он пить кофе! – после этого пошел просто невнятный вой. Со слезами или нет – непонятно. Но у всех ахуй. У всех. Даже у меня. Рука Стэна просто вплавилась в лицо, - Чо я рыдаю, бля?! Еврей, мы сюда пришли, блядь, устраивать пиздец из кишок и крови! – Крейг кое-как поднялся на ноги и обнажил катану, - Я тебя, блядь ебучая, уебу нахуй, бошку отрублю, блядь! – весь класс мигом упал под парты. Пьяный с оружием – это пиздец, от которого лучше держаться подальше. - Блядь, Кайл, о чем ты думал, когда позволил ему взять оружие?! – и правда. О чем я думал?! Стэн в этот раз просто на все сто прав. - Еврей? – немного удивленно сказал Крейг, заваливаясь назад, но удерживаясь на ногах, - А кого мы должны убить? А… Вспомнил! Стэ-эн! Ну я тя щас! - Стой, дебил, не Стэна же!!! – заорал я, пока моего бывшего лучшего друга не ранили, - Жиртреста же! - Чо правда? - Да, блядь, правда! - А. Ну тады все я-а-асно! - замахнувшись катаной, Такер пошел к месту жиртреста, жир которого выплывал из прикрытия парты. По дороге Крейг пару раз упал, ранил несколько парт, так как люди все-таки успевали вовремя отойти подальше. Жиртрест всплыл на поверхность, злорадно ухмыляясь снова, - С хуя ли не боишься?! - Все вон из класса! Живо! Стрелять буду! – заорал я, направляя пистолет на всех подряд. Собственно, все сразу и убежали. Кроме жиртреста, на которого не только Крейг направил катану, но и я пистолет. Все-таки его микромозги доперли, что его никто не отпустит. - Значит, вы решили убить ни в чем неповинного меня? Господи! За что же?! За то, что все жиды ущербны? – отвратительная жирная рожа показывала просто все свое актерское мастерство в этом сарказме. Крейг пошатнулся и грохнулся на пол. Было похоже, что он стал разгонять своей катаной мух. Я прицелился. Теперь лишь нажатие на курок отделяло меня от картмановских мозгов на теле воющего Такера. - Лучше раскайся перед смертью за Твика! – я почти зарычал, сердце пойманной птицей билось в груди. Я убивал раньше, но не таких ненавистных мне людей. Злорадство просто пронизывало меня насквозь, я готов был гортанно засмеяться в лицо этому ушлепку. - О нет, Каааааайл! Ты не можешь просто взять и убить меня. Видишь ли, - Картман встал и почти брезгливо отопнул тушу сдавшегося Крейга, которого, кажется, блевало. Я все еще держал жиртреста на мушке. У нас мало времени на разговоры, - Я знал, что ты, сраный еврей, подумаешь, что все беды вашей пидорской компашки устроил именно я. И я, проявляя свой исключительный арийский ум, сумел сделать так, что если ты меня убьешь, ты покончишь с собой. - Что за чушь?! – а интонации жиртреста были отвратительны, действительно отвратительны, он издевался. Он притягивал меня, я никак не мог нажать на курок. Я слушал, хоть и ненавидел себя за это, - Я никогда не покончу с собой! - Покончишь-покончишь… Когда еврейская сущность твоей семьи не даст вам отплатить должок за мою бесценную арийскую жизнь в размере 1 000 000 долларов. - ЧТО?! - Да-да, Кааааааайл! Всего лишь миллиончик… Но даже если ты и найдешь такие деньги, ты предпочтешь унести их с собой в могилу, чем отдать моей прекрасной мамочке… Потому что ты жид, Кааайл. Ты жид. Твоя жадность даже сильнее твоей гордости. Так что убери свой ствол, - Картман приподнял дуло пистолета, а затем пальцами коснулся моей скулы, чуть приподнимая голову. Сейчас этот жирный поддонок смотрел на меня снизу вверх, но явно не я рулил ситуацией. Миллион долларов США за его проклятую жизнь? Как? Ну что же. Он мне показал. Вполне себе легально подтвержденный документ. Я осмотрел печати, подписи… Все верно. Миллион за эту поганую жизнь. - Твоя мать грязная шлюха. Она переспала со всеми уебками в этой стране! - Не говори так о моей мамусеньке! Лучше бы последил за своей жирной еврейской сукой, - я зарычал. Я ничего не отдам этой бляди. Ни цента. Черт! Я действительно прощаюсь с жизнью, если убью Картмана! – Ну вот видишь? Ты все понял. Может быть, я даже назову тебя хорошим, послушным жиденком! А знаешь, что я могу еще сказать тебе, мой ненаглядный? У тебя на меня ничего нет! По каким бы судам ты ни шлялся, что бы ты ни искал, ты не сможешь меня засудить! И я буду гулять на свободе, каждый день, каждый гитлеровский день напоминая тебе о том, какой ты мерзкий вшивый жид, который вдобавок к сотням, нет! тысячам своих недостатков еще и полнейший неудачник, который даже не смог сберечь своих друзяшек-педиков! - Прикрой ебало, жиртрест! Пушка все еще у меня! – заорал я, что было сил и терпения. Цвет моей кожи слился с цветом моих волос. Я дрожал, рычал, сжимал зубы от ярости, ото всей ненависти, что испытывал к этому ублюдку. Потому что он был прав. Он обставил меня. - Ты не выстрелишь, Каааайл. И мы оба это знаем. Даже твой убухавшийся дружок-педик тебе не поможет! Смотри-ка! Кажется, он уснул! Какая прелесть! – Картман отвратительно строил глазки, прихлопывал в ладоши, упиваясь своим превосходством, - Но знаешь, жид, у меня для тебя есть и хорошая новость! Видишь ли, выигрывать так – это слишком просто. Поэтому я даю тебе твой последний шанс. Это будет двухнедельный спор. Если выигрываешь ты – я иду в полицию и признаюсь во всем том, чего не совершал. Если выигрываю я – на один день ты становишься моей девушкой, моей наложницей, моей рабыней. - ЧЕГО?! Неужели настолько замучался с недотрахом, что готов так рисковать ради меня в платье? – я усмехнулся. Но усмехнулся горько. Потому что это будет полнейшим позором для меня. Он найдет все лазейки, чтобы максимально изощренно унизить меня за один день. Он почти наверняка вытрахает меня только ради того, чтобы унизить. Я не отмоюсь от грязи до конца своих дней. И все же, есть ли у меня хоть один шанс на победу в споре? И почему он двухнедельный? - Девушки готовы ради моего высочества на все! Это от тебя, грязного еврея-дерьмоеда они держатся подальше! Но тебе уже не терпится узнать, на что же мы спорим, да, жидяра? – я стиснул зубы, чтобы не заехать по его наглой жирной роже, - Совсем невтерпеж, я смотрю! А все очень просто! За эти две недели я должен буду, - так еще и ОН будет что-то должен? - …сфотографировать, как ты целуешься с парнем! - Чего?! - Что слышала, шалава! Простой спор, не так ли? Тебе нужно будет просто воздерживаться от своих пидорских желаний в течение двух недель. Если фотографии не будет – ты выиграл. Но если я смогу заснять этот наипрекраснейший момент, то… Ты ведь уже представляешь, как над тобой издевается вся школа, да? Я ведь всем покажу. Я проведу тебя в платье по всему городу. В тебя будут тыкать пальцем… А потом я буду долго и извращенно трахать тебя, так извращенно, что ты даже не знаешь таких способов! - Ты не посмеешь трогать меня!!! – я завыл, зарычал, сжал кулаки, я трясся от ненависти, от злости… Какой же он уебок… - Ну-ну, Каааааайл! Еще как посмею, ведь ты не сможешь потом отмыть себя от позора! Это будет такая радость для меня! Кроме того, даже если я прямо сегодня сфотографирую, как ты с удовольствием сосешься с каким-то парнем, фотографию я предъявлю только по истечению срока в две недели. Так что у тебя будет время подумать над тем, успел я заснять слюнявые жидовские поцелуи или нет… - слащаво, мерзко ухмыляясь, Картман подошел ко мне совсем близко, провел пальцами по моей груди, а потом притянул мою голову ближе к себе. Мерзкий жирный уебок… - Мне нужна только твоя подпись, Кааааайл! – жиртрест сказал это мне почти в губы, от чего меня чуть не вырвало, а потом он подсунул мне документ с прописанными правилами и ручку. Я поправил очки и стал вчитываться. Да. Читать перед подписанием судьба меня научила. Проклятые шрамы на губах… - Я требую еще одного условия, - как можно суше сказал я, все прочитав. - Да-а? И какого же? - В процессе своих извращений ты не станешь меня калечить, - Картман забрал листок, поразмыслил немного, а потом,отвратительно подняв глаза и облизнувшись, стал дописывать что-то на лист. - Это умно, жид, умно. А я уже мечтал о том, как отрежу тебе конечности и буду наблюдать, как ты корчишься от боли, как того и заслуживаешь, грязный жид. Гитлера на тебя нет! – документ снова вернулся мне в руки. Я в любом случае выиграю этот спор, но все же такая мера предосторожности не помешает. А то я в случае проигрыша точно покончу с собой. Теперь можно ставить подпись… Господи, руки дрожат, как будто я и правда подписываю себе смертный приговор. - Да идем уже, Крейг! У нас есть еще одно дельце, - с весьма отвратным настроением я тащил своего пьяного друга в сторону дома Маршей. Нужно было разобраться и с этим алкашом. Катану Крейга я кое-как у него забрал. Хорошо, что он хоть на ногах стоять может. Но ведь ничего не соображает. - Да я, бля… Ты в курсе, что Твик нахуй взорвался?! - Спасибо, кэп. - А кэп… это такой парень в матроске?! – округлил глаза Такер. Дожили. Хорошо, что до двери нужного дома мы уже дошли. Да, все ведь разошлись по домам после случая в классе. Кстати говоря, Картман тогда все уладил без меня, смотря на меня с таким лицом, будто делает мне одолжение всей жизни. Я нажал на звонок. Дверь мне открыла миссис Марш. - Привет, Ка… - ее взгляд упал на висящего на мне Такера, - Это что? - Крейг Такер. У него горе, друг умер… Но это не важно. Можно я поговорю со Стэном? - Я не пущу ЭТО в дом. - Тогда пусть Стэн сам выйдет. Позовите его, пожалуйста, - ну да, она-то не знает, что ее сынок еще более черно бухает. Она-то не знает, почему год назад спортсмен, лучший игрок в команде на все забил, отрастил жирок на пузике и депрессует дома. Собственно, вот и он. В своей шапке, в коричневой толстовке. - Чего надо? – чуть ли не с отвращением бросил Стэн, закрыв за собой входную дверь. - Я все знаю, - сказал я твердо. Лицо парня слегка изменилось, но затем он самодовольно нахмурился, - Я знаю, что ты в меня влюблен.На секунду на этом лице отразилось вселенское удивление, шок, дикий ужас. В следующую секунду все эти эмоции были вытолканы гневом. - Чего?! Ты чо, думаешь, что я педик, что ли?! Совсем уже опидорасился со своим дружком! Ненавижу тебя! Слышишь?! НЕНАВИЖУ!!! – значит, Такер был прав. Влюблен, причем по самые уши. Как ты мог, Стэн…? А даже если и мог, почему не попытался быть со мной? Почему целый год мучил меня истериками, депрессиями и пьянками? Если бы ты дал мне выбор, я бы предпочел сделать тебя счастливым, ведь ты мой лучший друг. Был им когда-то. Когда-то давно. Но сейчас… Унижаться? Стараться подстроиться под то, что от тебя осталось? Все это поведение – признак слабости. Полнейшей слабости. - Ты умер для меня, Стэн Марш, - сказал я тихо, расстроено. Только полнейший кретин может отрицать все до конца. Только полнейший кретин может отрицать все даже тогда, когда готовы выслушать и принять. И простить.Я развернулся, взвалил на плечо задремавшего Крейга, и поплелся в сторону дома Твиков. Нужно собрать вещи Такера и перенести их ко мне. Теперь у меня новый лучший друг. Лучший друг, который сразу скажет все в лицо. - Нет, Кайл! Подожди! Не уходи! – Стэн сделал пару шагов в мою сторону, потянулся рукой… Но остановился. Что же может происходить в этой глупой голове? – Ну тогда и вали отсюда нахуй, ебаный кусок собачьего дерьма!!!Да. Послать проще, чем поговорить и разобраться во всем. Проще оттолкнуть, чем сделать шаг вперед.?Есть один тип людей – люди-которым-иногда-везет. Среди них есть два исключения – везучие жопы и полнейшие неудачники. Угораздило же меня влипнуть в историю с двумя такими? - Такер.Это очень странно – просыпаться в постели с каким-то парнем, когда голова отваливается, все плывет перед глазами… А в следующую секунду еще и понимать, что тебе рыдают в плечо. Кое-как сфокусировав взгляд, я увидел что-то огненно-рыжее. Это может быть только еврей. Я переспал с ним, что ли? С фига он спит в моей кровати?Но нет. Эти мысли отошли на второй план, когда я почувствовал, как в душе что-то заскулило от ощущения подрагивающих плеч, от звука всхлипов, от соленой жидкости на моих обнаженных ключицах… - Еврей…? – всхлипы мигом начали душить, а голос у меня хриплый, совсем низкий… какой-то не мой, - Не стесняйся, поплачь… Но что случилось?Господи, как же все трещит в голове. Что вчера вообще было? А… Твик умер. Печаль. А потом? Потом мы с евреем пошли убивать Картмана, а я пил водку. Так много пил, что больше ничего и не помню. - С… Стэн… - между всхлипов тихо проговорил рыжий. Стэн? Кажется, вчера я разоблачил то, что он влюблен в это чудо, в чьи волосы я сейчас запустил руку. Хреновые с виду, зато какими мягкими оказались. А Твик? А что Твик? Вчера у меня был целый день, чтобы попрощаться с ним. Ну я вчера и пробухал весь день. Нет. Я не помнил, как бухал. Но раз я не помнил, значит, я бухал, - Он… он…Мы с евреем были под одеялом. Он явно прижимался ко мне голой, горячей кожей. Я погладил его по обнаженной спине, не торопя, успокаивая. Пусть выскажется. Главное, чтобы соплями не подавился. А то я помню, так однажды кто-то умер. Кто же это был? Вроде бы кто-то знакомый, а кто – не помню. Это еще было как раз перед тем, как Кенни снова куда-то пропал… - Он… в-вены порезал… - сказал рыжий, начиная лишь сильнее рыдать, дрожа. Чего? Вены порезал? Как какая-нибудь эмо-девка? Как тупоголовая пизда? И чего еврей ревет? Что… Нет… Получается, не спасли…? Бедный, бедный рыжий. Наверное, для него это намного, намного более сильный удар, чем для меня смерть Твика. Я уже пережил это. У меня никогда не было особо близких людей. Наверное, если бы появились, я бы их очень ценил. А каково их терять? Даже таких убогих, как этот Стэн. - Я понял. Молчи. Поплачь, это не стыдно сейчас.Наверное, после моей этой фразы прошел целый час беспросветного рыдания еврея. В какую же кашу превратились мои мозги от этих всхлипов… Хотелось придушить такого слабого сейчас рыжего парня своими руками. Однако, обнимать его, поглаживать то тонкой, но мощной спине, перебирать мягкие огненные волосы, нежно чмокать в лоб… Это доставляло. Я был таааааак щаслив, что сейчас мое тело при всем желании не могло должно среагировать на горячего парня в такой близости. Иначе бы я его точно довел до черт знает чего.Завтрак в компании убитого скорбью друга, его жалостливого младшего брата, его ненавидящей меня, но молчащей об этом матери и, собственно, моего похмелья… Надо сказать, худшее утро моей жизни. Впрочем, наручные часы говорили о том, что уже давно день. Миссис Брофловски же говорила о том, что ее ненаглядный сыночек прорыдал по другу-алкашу все утро с того самого момента, как ей позвонила миссис Марш, рыдая в трубку о том, что ее ненаглядное тупое чадо залезло в ванну, порезало вены, да еще и написало имя Кайла своей кровью на стене. Героизм, бля. А еще все эти идиоты совсем не понимают, почему именно имя рыжего еврейчика. А, ну, конечно – поссорился на кануне с лучшим другом. Повод для самоубийства? Для этих дебилов – конечно, повод. А рыжий, в таком случае, просто мразь – до чего довел своего дружка. Однако, его тоже жалко – плакал ведь, да еще и сколько. Впрочем, еврея реально жалко. Что бы он там не наговорил Стэну, такого исхода он явно не хотел. Кажется, вчера я еще сначала хотел пойти его убить, ведь мы же на него думали, а не на Картмана. Так это чудо чуть не завопило о том, что не Марш это. Твою ж мать. Какой я сегодня злой. А еще меня пытаются накормить. Бедного рыжего – тоже. Ну и дура у него мать. А вот Айк, вроде бы, не такой дебил. - Мам, ну не надо их кормить! Им же плохо! У них кусок в горло не лезет! – а Шейла хмурится, настойчиво подсовывает какие-то вафли. Блин, меня же вырвет только от их вида… Сейчас бы пива… - Зачет тебе, мелкий, за то, что о брате печешься, - глухо и низко проговорил я через силу. Как бы там мне ни было пофиг, не похвалить мальца – зло. - Спасибо, Крейг. Как же о нем не заботиться? Он же мой любимый старший брат… - вздохнул Айк, грустно пожевывая вафли. Значит, и в него не лезет. А для Руби я не любимый старший брат. Я для нее ?сраный педик?. И мне на нее насрать.Я еще раз оглядел еврея. Он сидел во всем черном. Кстати говоря, во всем моем черном. Он-то сам черное почти не носит, и уж тем более у него нет черных футболок, курток и свободных штанов. Вообще-то траур в Саус Парке не принят. Точнее, он, конечно, принят, но никто никогда не скорбит об умерших так сильно, чтобы одеваться в черное.Футболка висела на рыжем – я крупнее. Но висела не так сильно и жестко, как на Твике. Еврей сложил руки на колени, повесил голову, взглядом сверля стол и тарелку с вафлей. Огненные пряди волос спутанными свисали в эту самую тарелку. От лица был виден только прямой еврейский нос и красные пятна в районе глаз. Я бы послал за сопли. Послал так, как частенько посылал за них Клайда. Но Клайд-то мог зареветь почти без причины, а рыжий всегда держался и пускал нюни только если уж совсем хреново. Значит, сейчас настолько совсем хреново… И, блин, да. Как я уже говорил, еврея мне хочется не послать, а пожалеть. Потому что он мне нравится. Впрочем, все эти чувства по поводу симпатичного личика, длинных пушистых волос, сильного тела, спрятанного под одеждой, никак не проявлялись на лице. Я только поглядывал на рыжего, любовался им. Как я заметил, я начал этим заниматься еще пока Твик был жив. А еще еврей куда сильнее невротика, с ним вообще проблем не будет. Стоит ему только отойти от смерти Стэна, и все будет хорошо. - Охуенный подарок на Хануку… - произнес парень, даже забив на то, какая у него мамаша. Придется его вытаскивать из скандала. - Что-что-что?! Кайл! Ты не должен говорить таких грязных слов! – жирная туша поднялась со стула. - Что-что-что? – хрипло начал я, - Он сказал – охуенный. Корень – хуй. Однокоренные: охуеть, похуй, нахуй… Мне продолжать? – Шейла смотрела на меня с гневом, с ненавистью. Сейчас будет скандал, меня в одной майке вышвырнут на улицу и тогда я пойду к Кенни. У него дома как в морозилке, все равно помру. Ох, моя голова сейчас взорвется от криков. Еврей даже поднял лицо и посмотрел на меня, как на героя. То ли как на нормального героя, то ли как на героя-самоубийцу. А потом положил ладонь мне на плечо. Отлично, я понял, как вытащить его из печали. Айк был в тихом ужасе. - Ч… Что?! ЧТО?!?! ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ, ПОГАНЕЦ МЕЛКИЙ, ТАК РАЗГОВАРИВАТЬ СО МНОЙ?! – я показал женщине фак и, подкачав маны в супер-скилл кирпичной рожи, спокойно закрыл уши ладонями. А то и правда, как арбуз треснет моя репа, - Кайл?! Кого ты привел в дом, а?! Мало того, что и этот алкаш, так еще и полнейший хам! А ты, Крейг Такер, выметайся отсюда, пока я тебя не прибила!!!Ну, это конечно. Меня выгоняют. Но следующее стало для меня сюрпризом. Еврей встал со своего место и решительно загородил меня от своей матери. На лице жирной еврейской суки отобразились все оттенки удивления и гнева. - Надоело.Вот так. Просто. Жестко. Грубо. Обычно рыжий не выступает против своей матери – либо не может из принципов, либо боится. Скорее всего, самоубийство Стэна сделает его куда сильнее, куда сдержаннее. Нужно просто время, чтобы раны зажили. - Либо он остается, либо я ухожу вместе с ним. - Кайл…? Да… Да что ты о себе возомнил?! Как ты смеешь идти наперекор мне?! – снова заорала эта туша. - Будет так, как Я сказал! – еврей сильно понизил голос, почти проорал эту фразу и до кучи еще и ударил кулаком по столу. Где-то сзади я растекся по стулу. Пфр… Ах… Ну это… Ну зашибись… Какоооой он крутой… Своей матери… Вот так… Ах…Миссис Брофловски тут же заткнулась, впав в полнейший шок. Рыжий, решив, что продолжать спор равносильно проигрышу, схватил меня за руку и потащил на второй этаж. Тяжеловато переплетая ноги, я пошел за ним.В комнату меня практически закинули. Я все-таки шмякнулся на пол, довольно неприятно ударившись ребрами об пол. Закрыв дверь, еврей почти прыгнул на кровать, сжался в комок. Поднявшись с пола и отряхнувшись, я подошел к нему, погладил по плечу. Парень больше не собирался плакать. Видимо, в принципе не собирался. В смысле, до конца жизни. Сейчас он метался между печалью и ненавистью ко всему живому. Пальцами я провел по его боку, задержавшись на талии, положив туда ладонь, поглаживая поясницу. Рыжий поднял на меня свой взгляд, а затем прикрыл глаза. Закусив губу, я снял с него очки. - Купи линзы. У тебя красивые глаза, - прошептал я еврею на ухо. Он сейчас доступный. Он сейчас не будет сопротивляться. Сердце застучало сильнее, голова заболела также сильнее. Его бы сейчас повернуть на живот, раздеть, погладить по светлой коже, раздвинуть ему ноги и… Ах, нет, не думать о таком. Я его сломаю, если сделаю это. Нужно успокоиться. А Твику не так сильно хотелось вдуть. - Мне никогда ничего подобного не говорили, - тихо сказал рыжий, прикрывая глаза, - Но я не хочу, чтобы говорили. Я не девушка, - на этих словах еврей сел.Его голос стал строже и чуть громче. А мне стало жарче. Потому что мне нравится его сила. Нравится его воля. Он не послушная игрушка. Он человек, он личность. Сильная личность. - Но линзы я все-таки куплю. Мне предстоят веселые две недели. Очки будут мешаться, - я приподнял левую бровь и глянул на еврея, явно не понимая, о чем он. Сидящий сейчас без очков, парень не просек моего взгляда. Я сел к нему на кровать, обнял со спины, сомкнув руки у него на животе. Хотя бы не отпихивается. Как же я раньше не замечал его еврейской крутизны? – Ты хоть что-нибудь из вчерашнего помнишь? - Неа, - рыжий вздохнул и положил ладони на мои пальцы. А у него ухоженные руки. Аккуратно подстриженные ногти, ни одного следа от ручки. Еще бы накрасил их лаком. - Вчера мы с тобой весь день были вместе. И я задолбался, если честно, таскать на себе твою пьяную тушу, - я вздохнул и промямлил невнятное извинение, - Вчера я… Сказал Стэну, что все знаю… Он сначала испугался, а потом послал меня. Я… Я сказал ему на это, что он умер для меня, и…Я крепче обнял еврея, перевел руки на его грудь, погладил. Парень откинул голову мне на плечо. Подставляет горло. Доверяет. Я осторожно коснулся губами кадыка. - Не смей целовать, - жестко так, властно. Кайф ваааааще. - Почему? - Я поспорил с Картманом, - так. А вот это плохо. Действительно, что там с ним? - Хренли ты вообще с ним спорить стал? Мы должны были его убить. - Нельзя. Он все провернул как-то так, что его убийца должен будет его семье миллион долларов, - рыжий поднял голову с моего плеча и чуть сполз, так, что я мог положить подбородок на его огненную макушку. Взяв губами прядь его волос, я чуть потянул на себя, а потом отпустил, действительно кладя подбородок на еврейскую голову, - У нас нет таких денег. Тут нужно по-тихому его убирать, но я уверен, что это не получится. Он… Он предложил мне спор. Простейший, - еврей издал полный самодовольства смешок, - Я уделаю его. Я уделаю его ради Стэна. - Еврей, неужели жизнь тебя еще не научила, что спорить с жиртрестом нельзя? Или ты забыл, как поспорил с ним о существовании лепреконов? - Не спорил я с ним об этом! - Тогда ты пережил клиническую смерть и в конце смотрел, как воображаемый ты сосешь яйца воображаемого Картмана, - рыжий зарычал. - А когда нам было по 11 лет, ты поспорил с ним, что 2х2=4, не удосужившись посмотреть материал по высшей математике. И что в итоге? Эротическая гейская фотосессия. Все тебя тогда рассмотрели. А потом целый месяц за тобой бегали всякие педофилы и… - Заткнись! – еврей развернулся ко мне лицом и схватил меня за ворот майки. А я кое-что вспомнил. - Я вспомнил… Точно. Я вспомнил, когда последний раз дрочил до недавнего времени. Как раз тогда. Стырил у Картмана распечатку твоей фотки и украдкой слил себе в руку в школьном туалете. А потом настолько наплевательски отнесся к тому, что вздрочнул на парня, что даже забыл об этом.Еврей уставился на меня с пустым лицом. А я, внезапно вспомнив, в какие вещи затолкал эту фотографию, стал рыться в сумках. Интересно, а как они здесь оказались? Я же у рыжего дома. Через несколько минут я достал фотографию. На ней парень стоял в одних стрингах, выпятив зад в камеру. Тогда у него были еще афро-кудряшки, и очки он не носил. Картман размулевал глаза и губы бедолаги так, что он стал похож на шлюху. А лицо… Озлобленное, но с натянутой пошлой улыбкой. Я показал фотку самому еврею. Он, надев очки и внимательно ее рассмотрев, приоткрыл рот и приподнял бровь. - Ты что… Мастурбировал на ЭТО? Это же… Я в стрингах, чувак… - Ну и что? – еще раз глянув на фотку, я рассмотрел область между ягодицами: прикрытый тканью анус, прижатая ею же мошонка. Все-таки у него классная поясница, да и булочки хорошие… Так… Не сейчас. - Чувак… Да ты извращенец… - голова трещит, сушняк, но… Емае, вот бы он еще разок так встал. Ну, для меня специально. Нет, реально, хорош, Крейг. У тебя нет недотраха, фигли ты. Хорошо, что в штанах свободно хоть. - Извини, я не знал, что я такой, - правда, в моем голосе не было слишком уж много извинения. - Ладно, твою мысль я понял. Я дебил, что снова связался с Картманом. - Кстати на что в этот раз спор? - Две недели я не должен целовать парней. Я же сказал – это пустяки! - Оу. А обычно целуешь? - Нет! А еще Картман по истечению двух недель должен предоставить мне доказательства, иначе я выигрываю, и он во всем признается полиции! - Он ведь придумает способ, чтобы заставить тебя проиграть. А что, если проиграешь ты? – рыжий злобно отвел взгляд. Значит, что-то еще более жуткое и гейское, - Он тебя трахнет? - …и не только, - сдавленно и весьма зло проговорил рыжий, скрестив руки на груди. Да он идиот, коли на такое согласился, - Крейг, да пойми ты, у нас ничего нет на эту сволочь. Он же убьет тебя. Чувак, ты мой последний друг! Я не могу потерять еще и тебя… - А как же Кенни? – получается, ему все равно, что дружбой у нас и не пахнет? - Кенни? А он разве не умер? – искренне удивился еврей. Видимо, именно из-за таких фразочек мы с Кеном периодически и тусовались. И словно в подтверждение моему мнению о том, что Кеннет жив-здоров, он постучался в окно. Кенни же. Не ищет легких путей и лучше всех в мире лазит по опасным местам. Причем, без страха расшибиться! Герой просто. Я, конечно, про героев-самоубийц. Ну какой из Кена настоящий герой? - Хай, пацаны! – стуча зубами, поприветствовал снова снявший капюшон нищеброд, когда я его впустил, - Я, собственно, по делу, - голос у мелкого парня был серьезным, - Я хотел передать вам обоим кое-что от Твика и Стэна.Лицо еврея вытянулось, он закусил губу, сжал кулаки. Ему ведь только что стало получше. Бессердечный Кенни. - Он умер. Он просто умер. Не будем говорить о нем, - голос – глухой, явно сдержанный. - Кайл, я понимаю, но я… Ну, типа с духами разговариваю. - Ты издеваешься? Я не верю во всю эту хуйню. Решил поиграть с моими чувствами? Весело?! – рыжий почти зашипел. - Забей, еврей. Пусть скажет, что хочет,- как ни странно, но еврей все-таки заткнулся, хоть и был крайне недоволен тем, что ему не дают забыть. И расстроен, снова и снова переживая свои беды. - Крейг, Твик хотел сказать тебе, что он тебя любит и был рад умереть вместо тебя, - я приподнял бровь. Реально, вот зачем все это вранье Кену? – Блин, чувак, да я реально с ним в Аду болтал! Я же как лучше хочу. Или ты думаешь, мне в кайф разносить ваши пидорские весточки? - Разговоры с мертвыми – это не смешно. Обратись в психушку! - А тебе, Кайл, Стэн хотел передать, что и правда тебя любит, но ты сука и полнейший козел, потому что не принял его чувства, поэтому бедолага и покончил с собой. - Кенни, я же сказал, что это не смешно! – голос рыжего стал высоким. Он сдерживался. Ему было больно слышать такое, - Лучше бы ты сдох вместо Стэна! - Лучше бы сдох? Тогда убей меня, мне не жалко. - Проваливай. - Совсем уже, блять, опидорасился со своим Такером. - Я натурал, сколько раз повторять?! – впрочем, еще раз повторять не пришлось, потому что Кенни сиганул из окна. Головой вниз. Еврей выглянул из окна, пораженно глядя на труп Кенни со свернутой шеей. Твою ж мать. Непонятно откуда взялись крысы, которые тут же начали растаскивать мертвого парня по кусочкам. Охренеть. - Кенни… Твою же мать, чувак… Зачем ты так? Я же… Я же просто… - я похлопал рыжего по плечу. Да уж. Тяжело ему – он и правда потерял всех друзей, кроме меня. - Забудь. Это же Кенни. - Верно. Просто Кенни, - еврей закрыл окно и сел на кровать. Теперь я снова могу его обнять, приласкать… И какой он после этого натурал?Где-то через час в комнату зашла миссис Брофловски с весьма надменным видом. Благо, рыжего в тот момент я уже не тискал, как ребенок плюшевого мишку. - Крейг, я согласна с тем, чтобы ты здесь жил. Но у меня есть три условия, - я все свое внимание обратил на женщину, добивая очередную бутылку воды. Сушняк же! – Во-первых, ты спишь в кладовке. Во-вторых, я не даю Кайлу карманных денег, потому что тебя на что-то нужно кормить. В-третьих, ты будешь нашей уборщицей, пока живешь здесь.Я округлил глаза. А она не охренела? Кажется, охренела. Прав был Картман, спев еще давно про нее ?жирная еврейская сука?. Ох как прав… В общем-то, она тут же вышла из комнаты, оставив меня переваривать все вышесказанное самостоятельно. Ну, самостоятельно с евреем, на лице которого не отразилось ничего. - Неужели ты думал, что она позволит тебе обитать тут на халяву? - Я ведь твой бездомный друг, - рыжий поцокал языком. - Чувак, да пытаться сидеть на шее у моей матери это все равно, что отбирать конфетку у немецкого ребенка. Бесполезно. - Причем тут немецкий ребенок? - А так его родители потом на тебя еще в суд подадут, обвинят в том, что ты не дисциплинированный и так далее… Так и с моей мамой – проще смириться. Я, конечно, могу на нее еще раз наорать, но тогда нас обоих точно выпрут из дома, - конечно, рыжий был прав. Я теперь либо бездомный, либо уборщица. Дожили. - А тебе не жалко лишаться карманных денег? - Жалко, конечно. Я же коплю их. Зачем-то, - евреи такие евреи. - А как ты собираешься выигрывать спор с Картманом? – кажется, я устроил допрос. Допрос. Еврею. Твою же мать. Я становлюсь каким-то озабоченным расистом. Рыжий приподнял бровь, а затем ухмыльнулся. - Я просто собираюсь не целоваться с парнями. Я ведь уверен в своей победе! – я вздохнул и помотал головой. - Еврей, неужели ты думаешь, что жиртрест будет просто ждать, пока ты выиграешь спор? Он же обязательно подошлет тебе какого-нибудь педика в бабских шмотках, подкупит Кенни, чтобы он тебя поцеловал насильно… А, стоп. Кенни же умер. Ну, тебе же лучше. - Ты хочешь сказать, что мне вообще никого нельзя целовать, потому что это может оказаться парень? - Да. А еще я уверен, что на тебя в общественных местах будут кидаться парни с целью исцеловать. - Как-то я не подумал об этих вариантах. А что, если я не успею увернуться или дать по роже? – по одному моему взгляду еврей все понял. Капец ему. - Не волнуйся, я буду ходить вместе с тобой и помогать, - рыжий широко улыбнулся мне и коснулся моего плеча. - Ты надежней, чем я думал. Ты надежней, чем Стэн. Я уверен, что ты поможешь мне оклематься от его суицида, - я тоже слегка приподнял уголки губ. Хороший еврей.Как жалко, что школу никто не отменял. Конечно, мы с евреем прогуляли один день, но это у меня свободный график посещения сего заведения, а не у него. А теперь я вроде как его телохранитель… Точнее губохранитель.Странно, конечно, было видеть привычную компанию на остановке со мной вместо Стэна. Однажды я стоял так вместо Кенни, когда тот куда-то пропал. Почему-то потом все забыли, куда это он так надолго. Однако Стэн в этой компании был всегда. Оглядев всю эту картину, рыжий опустил глаза. Линзы на нем уже были – еще вчера мы с ним сходили к окулисту. Тогда же я хорошенько побил двух парней, которые пытались пристать к несчастному еврею.Что необычно – знак о том, что здесь остановка, был переломан в двух местах, так что на снегу валялся кусок трубы и верхняя часть с самим знаком, Кенни и Картман поменялись местами, а еще все молчали. Что-то мне подсказывало, что Кена подкупила жирная сволочь, поэтому я дернул парня рядом с собой за рукав моей собственной черной куртки. Как раз вовремя – нищеброд уже тянулся к губам неудачника. - Тронешь его – покрошу тебя в порошок, - я загородил еврея собой. Вряд ли у него самого хватит бессовестности, чтобы врезать Кенни. - Оу, как это мило! За жида уже заступается его любовничек! Быстро же ты оклемался от смерти своего бывшего, Креееейг! – хорошо, что мне насрать на Картмана. А вот рыжему не насрать, он уже вцепился в мои плечи и больно их сжал, сдерживаясь, чтобы не броситься на наглую жирную рожу. - Бля, Крейг, да я просто поцелую твоего ненаглядного, херли ты в него так вцепился? – Кеннет поднял со снега трубу и взял ее в обе руки. Видимо, хорошо ему приплатили, раз вызывает меня на бой с оружием. - Ты просто не знаешь, зачем вся эта хуйня Картману, и почему я помогаю еврею, - я обнажил катану. Ага, теперь я без нее никуда. А то мало ли что? - Я и знать не хочу, потому что я, блять, тусуюсь с тремя педиками. У вас никаких интриг, помимо голубых, и не бывает! А здесь мне нужны деньги. Я хочу нормально провести Рождество, - ага, сегодня уже 23 декабря. Только вот Кенни и вправду решил выступать с трубой против катаны. Не-не, это я решил выступать с катаной против трубы. Эта проклятая сабля раскрошится к чертям собачьим. Ссыкотно. Тем более, это же Кенни – силы-то немного, зато этакого героизма и безбашенности хватает. А еще он привык к боли, так что ранение никогда его не дезориентирует. Боец из него классный, когда есть чем драться. Как вот сейчас. У него куда более хорошая реакция, чем у меня, он смелее, чем я, он опытнее, чем я. У меня только один вариант – убить его по-быстрому – я точно не выдержу такой битвы. - С фига ли с тремя?! Я не гей, сколько раз повторять?! – еврей таки вышел из-за моей спины. Омерзительным в этой ситуации было то, что Картману весь этот срач доставлял вплоть до стояка – я же не слепой, хоть и пялиться ТУДА жиртресту даже противно. - Ага, не гей, так и поверил! Однако же позволяешь Крейгу заступаться за тебя, как за красну девицу! – лицо рыжего приняло ледяное выражение. Такое ледяное, когда раскалено так, что вместо пламени ощущается холодок. Высшая степень гнева. Кажется, не одному Картману сейчас потребуется сортир. - Ах так. Крейг, иди нахуй, - меня сильно толкнули в плечо, а я тряпичной куклой повалился на снег. Пофиг, еврей крут, когда злой. Я бы сказал, что это глупо – нарываться вот так, но рыжий как-то особенно смотрится, когда его задолбали в конец. Что касается жиртреста – он оживился, а бугорок у него в штанах слегка увеличился. Но ведь, сука, держит себя в руках, хоть ему и адово доставляет, что все это говно он подстроил… Надо же так любить себя и хотеть еврея… А, кстати, зачем ему рыжий-то? Этот гад ведь ни к кому теплыми чувствами проникнуться не может. Неужели, ему так нужно сломать этого гордого и сильного парня? В таком случае, мне действительно есть, что защищать.Еврей вытащил из недр куртки свой любимый внушительный нож, ярко сверкнувший в свете только встающего солнца. Он любит свое оружие, он готов начищать его до блеска, пока никто не видит. Потому что это мания… она пахнет психозом, вылетом мозгов в далекое путешествие… А вот сейчас к этому добавляется еще и жажда крови. Кенни поудобнее перехватил трубу и приготовился к опасной схватке – джерсиец суров в бою, резок и точен. И он намного сильнее. - А знаешь, Крейг, представление было бы куда круче, если бы умер ты, а не Твик, - прошептал засмотревшемуся мне на самое ухо Картман, который даже не поленился ради этого встать на колени, - Ты только представь, как бы сейчас дрожал твой дружок, как бы переживал за Кайла… Ты холодный, ты слишком холодный и безэмоциональный, на тебя скучно смотреть. Зато, может, ты еще сможешь продемонстрировать мне несколько драк… - я молча показал жирному фак, смотря, как двое парней тихо ненавидят друг друга, но никто не может первым покончить с остатками былой дружбы, - Я хочу видеть, как ты хочешь тонких поганых губ этого жида, хочу видеть, как ты борешься с желанием расцеловать его всего. Спор – отличное развлечение, особенно когда не знаешь, выиграешь ли, - у жиртреста отвратительный, издевательски-сладкий, приторный голос сейчас. Именно такой, какой хочется ненавидеть вместе с рыжим. И что совсем омерзительно – все мы сейчас для него и вправду как актеры, дающие импровизированное представление по очень короткому, но емкому сюжету.Кенни дернулся вперед, со всех сил замахиваясь трубой на еврея, последний в свою очередь тоже дернулся вперед, с металлическим лязгом отклоняя ножом оружие противника, а затем накрепко перехватывая его рукой. Внезапно оба замерли, сверля глаза друг друга, а потом разошлись в стороны. Чо, все? Но нет. Рыжий скинул куртку прямо мне на лицо, оставшись лишь в джинсах и черной майке. На противоположной стороне Кеннет скинул свою парку. Еще раз переглянувшись, бывшие друзья скинули и майки. Я, в общем-то, никогда не видел Кенни голым. Да никто из пацанов его таким не видел – он никогда не ходит ни на физру, ни в другие места, где нужно раздеваться. И теперь я понимаю почему – вместо нормального тела у него кости, обтянутые бледной, почти белой, совершенно лишенной шрамов кожей. У него можно запросто пересчитать все ребра, все позвонки. На руки больно смотреть – плечи острые, сильно выпирающие, а дальше… все сужается, расширяясь только к локтю. Я задался вопросом – как он вообще может держать эту железяку в руках? Она же тяжелая! С ней может управиться только достаточно упитанный парень, а не эта ходячая смерть. Моей попе, которая, собственно, валялась в снегу, стало как-то холоднее.Другое дело – смотреть на еврея. Он хоть и озадачен видом Кенни топлесс, но все же, сука, красивый. Под светлой кожей у него были мышцы. Много их. У него мускулатура явно более развита, чем у меня, хотя я, возможно, в рукопашке мог бы взять за счет веса. А еще у рыжего абсолютно плоский живот. И даже ни грамма жирка, который у меня, признаюсь, наличествует в небольшом количестве в виде не слишком уж заметной складки. Потому что я ленивая жопа и не стесняюсь этого.Еврей сжал свое ненаглядное оружие в руке, Кенни, выдохнув, перехватил палку. И они снова кинулись друг на друга. Нищеброд сразу же перешел в атаку – знает же, что в трубе его последняя надежда. Удары сыпались на рыжего один за другим – то в ноги, то в голову, то в торс, но он отчаянно уклонялся, иногда с тем же лязгом отклоняя палку клинком. А потом просто перехватил оружие, но Кен собирался драться всеми способами, потому быстро пнул еврея в живот. Парень отступил, отпустил трубу, за что сразу же получил ею по боку. Кеннет хотел долбануть рыжего по голове, но джерсиец, выстояв предыдущий удар благодаря мускулам, резко пырнул противника в незащищенный живот своей мясорубкой. Все. Game over, пацаны. - О, Господи… Я убил Кенни! – еврей вытащил нож из живота несчастного худого парня, который мигом посинел. Кровь вязкой лужей растекалась по снегу. Кен схватился рукой за рану, оседая на колени, смотря на рыжего, как на злого повелителя. - Ага, еврей, ты свооооолочь, - протянул в ответ я. Жиртрест, кажется, спустил себе в штаны даже без руки, так был рад видеть, как мучится в предсмертной агонии бедный Кенни. Собственно, Кен уже растянулся на снегу, превращаясь в одну большую кровавую лужу. Кажется, у него еще и кишки вывалились. - Педик, а почему ты перестал называть меня по имени? – рыжий совершенно спокойно обмыл нож о снег, а затем, снегом же, стер с себя то, что попало на него. Охрененное зрелище, когда этот парень таким образом… это… делает. Еще чуток и мне стало бы тесно, поэтому я перевел свой взгляд на труп совсем рядом. Крысы. Откуда? Впрочем, все равно отрезвляет. - Не знаю, после смерти Твика как-то перехотелось, - ответил я, подавая еврею майку и куртку. А он еще тяжело дышит, он горячий, от него всего идет пар… Не-не, труп Кенни сейчас явно интереснее. Не хочу, не хочу стояк перед школой! Я же не Картман – не умею кончать на все подряд в любое время. Уверен, жиртрест и на поедание дерьма кончает. А вообще-то я не знал, что могу вот так кого-то хотеть. Не думал, что я такой извращенец. - Перехотелось? – раздраженно бросил рыжий, - Называй меня по имени! – я сжался. Это уже издевательство. Такие слова нужно говорить явно не во время ожидания автобуса в школу. Ну, убивать друзей во время ожидания автобуса в школу тоже нежелательно. Жиртрест прыснул от смеха, видимо, восприняв все так же, как и я. Не, если я сейчас назову еврея по имени, это уж точно будет пошло. Так. Где труп? Твою мать, крысы уже растащили. Зато лужица с частью кишок все еще на месте. Смотреть только на это… - Хах, а меня по имени назвать не хочешь? – ехидно сказал Картман, о чем, собственно, тут же пожалел – он еле увернулся от кинутого ры… Кайлом ножа, - Спятил что ли?! – а визжит как девка. - Я не в настроении, не заметил? – впрочем, еврей все же изначально метнул не в ту сторону, но жирный пересрался. Хорошо, что моя черная куртка просторная, уж тем более она просторная на Кайле. А то я бы не сдержался. Брофловски поднял свое оружие. - Тебе нельзя убивать меня! Или ты хочешь платить мне, мерзкий жидяра? – жиртрест из состояния ?я ссу? перешел в состояние ?вы все говно?. Как всегда, а Кайл зарычал. - Пойдем,… Кайл, - хорошо, что автобус уже подошел.Это было странно – сидеть рядом с обычно позитивным Брофловски в автобусе и любоваться его наполовину печальной, наполовину злой гримасой. И странно не слышать периодических вскриков Твика. И занудства Марша. Их обоих всем будет не хватать, хоть никто и не заикнется. И я буду в их числе. Хотя… Кайл заикнется. И затрахает этим всех остальных, он ведь такой правильный… и вспорол Кенни живот своей мясорубкой. Это в нем определенно клеевая черта – этакий рыцарь за справедливость, но при этом, сука, не серенады девушкам поет, а делом доказывает. Хотя, серенады тоже периодически поет, но на гитаре играет лучше. Нужно будет попросить его сыграть какую-нибудь из моих любимых песен.Вздохнув, еврей откинул голову на спинку сидения, а потом часто заморгал. Я, убедившись, что никто сейчас не смотрит на нас, положил ладонь на коленку сидящего рядом парня. Конечно, Картман сразу это просек. Я даже его не брал в расчет – все равно этот гад все всегда знает. Откуда-то. Странно, но кричать о том, что я пристаю к Кайлу, а тот никак не реагирует, жирный не стал. - Линзы? – тихо спросил я. - Ага. Не привык еще, - я снова посмотрел по сторонам, а потом чуть наклонился к уху еврея. - Хочу секса с тобой, - я, обильно покраснев от сказанного, уже приготовился отвечать на злые вопросы, ну или просто послать парня на крайний случай. Все равно я у него живу. Блин. Второй раз попал же. - Ага, я тоже. - Я поним… Стоп. Что? – собственно, сказал я гораздо громче. Несколько человек удивленно уставились на меня. Ну да, мастер кирпичного лица тоже иногда впадает в ахуй. Но, бля! Не Кайл ли твердил, что он натурал? - Поздравляю, это была шутка. А теперь съебись подальше, - и вот так, совершенно неожиданно и из ниоткуда, в мою челюсть полетел кулак. Собственно, приложило хорошо. Было больно, губа разбита. А у Картмана довольное лицо. Заставил же он нас всех пересраться, передраться, переубивать друг друга.Я молча пересел на место, на котором раньше сидел Твик. В общем-то, сел один – с Твиком чаще всего сидел я. Печальненько. Радует только то, что нынешнему водителю автобуса глубоко насрать на наши междоусобицы. - Крейг? Иди обратно, - нда. Я буду слишком добрым, если сразу же вернусь, я буду слишком упертым, если останусь. Как же эти стереотипы усложняют жизнь. Наплевать на чужое мнение. - Больше не бей меня. Чего назад-то позвал? – вернулся я на свое место и в качестве мести за вновь разбитую губу снова положил руку на коленку Кайлу, на этот раз уже не оглядываясь – пусть смотрят. Ибо надоело ублажать общество – я хочу ублажать себя. - Тяжело сидеть тут одному, без Стэна. Ты похож на него немного, - еврей слегка коснулся пальцами моей руки. Если у него часто будут такие перепады настроения – я не выдержу. У меня, конечно, сильная психика, но голос у рыжего высокий и громкий. Этим он явно в мать. А если представить, как он стонет этим своим голосом на весь дом… Нет, лучше не представлять, а чуть позже услышать. - Интересно, чем это я похож на эту спившуюся бабу с омерзительным характером? - Таким же цветом волос, наличием шапки и омерзительным характером, - еврей нахмурился – не рад, ведь он один из тех, кто будет кричать, что о мертвых либо хорошо, либо ничего. Но второй раз Кайл не прогонит.Физкультура – поганый урок. Отчасти из-за того, что мне тупо лень переодеваться. А в этот раз одной из причин моего отношения к этому уроку стало то, что весь день мы с Кайлом мутузили кого попало. Потому что этот проклятый жиртрест половину школы уговорил пристать к еврею. Хорошо, что они не все разом кидались, а по одному, максимум - по трое. У нас с евреем сбиты все кулаки, да и подустали мы уже.И в принципе, даже не страшно, что сейчас я переодеваюсь в компании всех парней своего класса и еще пацанов из 10, которые вообще возвращаются из душа с полотенцами на бедрах… Я-то умею глубоко уходить в себя и не обращать внимание на реальность, но… За противным рыжим евреем же надо следить. А следить хочется совсем не за его здоровьем, а… Поэтому сдерживаться приходится. - Слушай, Крейг, шел бы ты переодеваться к девчонкам! – злобным голосом сказал Клайд. Остальные из компашки Токена, да и не из его компании, молчали, но через силу. Я показал Доновану фак. - Что, так нравится? Устоять не можешь? – съехидничал за меня Кайл. Видимо, его вся эта ситуация затрахала даже больше, чем меня. Он злой весь день, даже морали не читает. - А, Крейг, ты же теперь Кайла ебешь, да? Или он тебя? – эта фраза принадлежала Токену, но она была произнесена скорее с любопытством, чем с усмешкой, однако еврей взбесился, сжал кулаки, зарычал, - А то вы так заступаетесь друг за друга… - Гей и натурал вполне могут быть друзьями. Не живи стереотипами, - все же ответил я Блэку, но от фака не удержался. - Скоро будешь говорить совсем как твой ненаглядный жид, - я обернулся на Токена и показал ему фак еще раз, а после фака – кулак. Такими темпами я привыкну давать в рожу за любое слово, а раньше это делали мои парни по моему сигналу – особенно сильному факу. Различали же. - Заткнись, Блэк, иначе я тебя уебу, - я буду щаслив, если Кайл еще раз покажет, на что способен в драке. Ну, а если Токену не хватит, я могу еще и выебать. Я же добрый. - Ой, да ладно тебе, Кайл. Все и так давно знают, что ты педик, - это взаимоисключающие параграфы. Если знают, что педик, фигли только на меня собак спускают? Нет, конечно, над ним подшучивают, но уважение к рыжему романтику всегда было, есть и будет. А уважение ко мне испарилось – за руку уже никто не здоровается. Впрочем, насрать, - Кстати… У меня к тебе есть разговор. Отойдем?Не смотря ни на что, Кайл все же задавил в себе ярость и пошел с Токеном. Спустя две минуты мы с Клайдом еле оттащили рыжего джерсийца от уже хорошо отделанного Блэка. Парень яростно вырывался, надавал мне и Доновану по ребрам, он брыкался, брызгал слюной… Господи, как же этому зрелищу был рад Картман. - Что он сделать-то пытался? – спросил я у еврея, когда мы уже шли домой после урока физкультуры, который окончательно выжал из нас обоих все силы. - Он тоже. Тоже пытался поцеловать, но не успел, - Кайл печально выдохнул, - Я не выдержу так еще 12 дней. - Да ладно, у нас же завтра последний день занятий, а там Рождество и каникулы. Как раз после окончания спора снова школа, так что можно просто просидеть все это время дома. - Я не могу СТОЛЬКО сидеть дома! – еврей схватился за свои невероятные рыжие локоны, сжимая их в кулаки. - Ты же сам влип в этот спор, - Кайл снова вздохнул, пытаясь закутаться в куртку. Все-таки одежда с чужого плеча – не лучшее решение. Куртка была, скорее всего, слишком просторной, кроме того я помню, что именно эта вещь не такая уж и теплая, зато самая черная. - Да в курсе, что сам! Но мне от этого не легче! - Если хочешь, можем выпить пива. У тебя же мать сегодня по каким-то делам ушла, - я зевнул, а потом снял свою куртку, - Поменяемся. Больно смотреть на то, как ты мерзнешь, - Кайл только кивнул и все же принял куртку, хоть она и была синей. - Я ж не пью. - Никто не собирается делать из тебя алкаша, - я достал последнюю сигарету и закурил. - Как бы Стэн с его астмой сейчас ругался…Бедный, бедный еврей. - Бля, Кайл, расслабься ты уже! Не спалит нас твоя мамаша! – я поставил все 4 бутылки пива на кухонный стол. Еврей сидел на стуле, сгорбившись, нахмурившись, озираясь по сторонам. - Да не могу я! Мне же потом так влетит за то, что я пил! – я открыл одну бутылку и со знанием дела сунул ее в руки Кайлу. Выпьет – перестанет. Я встал сзади от рыжего, положил руки ему на плечи, начал массировать. Никогда таким не занимался, но вроде должно помочь. И правда – помогло. Кайл расслабился, глотнул пива, а потом протянул мне бутылку. - Слушай, а ты не думаешь, что Картман причастен и к смерти Стэна? – я хлебнул пивка. Парень удивленно обернулся на меня. - Я даже думать об этом не хочу. Но… ему вроде бы это не выгодно. Стэна можно было бы использовать, чтобы выиграть спор. Да и вообще… - еврей сжался, - С живым Стэном ситуации доставляла бы ему больше лулзов. - Готовься к тому, что завтра тебе нужно будет его отпустить, - ага, завтра похороны. И Марша, и Твика. После них я пообещал себе, что забуду невротика. Нельзя держаться за прошлое. Нельзя думать об умерших людях, скучать по ним. Пусть я и не любил Твика, все равно он был частью нашего класса, частью моей компании. Ну вот, и я погрустнел. - Что бы съесть? – задался мировым вопросом Кайл и полез в холодильник. Вылез из святого места парень уже вместе с… сыром? – О, у нас еще осталось!Я полез по столу к еврею. Он немного покосился на меня, мол, по столам животом елозить не есть гуд. Но меня очень интересовал сыр. Я пригляделся – в нем что-то синее. - Заплесневел? – рыжий кивнул, - И чо, блядь, ты его жрать что ли будешь? - Так он же специально такой! – Кайл достал ложку и ею взял кусочек сыра. Так он что, вязкий? Как… плавленый, только плесневелый? – Давааай… Ааааам!Меня еще и с ложечки будут кормить? Круто. Впрочем, еврей же выпил. Неизвестно, как их организмы реагируют на алкоголь! Я нюхнул содержимое подсунутой мне ложки. О… О, Боже… Мои грязные носки пахнут приятнее! Я демонстративно замотал головой и зажал нос. - Ешь давай! Это вкусно, - ложку настойчиво уткнули мне в губы. Я был бы куда более щаслив, если бы мне кое-что другое столь же настойчиво уткнули в губы… Впрочем, если Кайл сказал вкусно – надо есть. Я открыл рот и собрал сыр с ложки. И скривился. Фу! Гадость-то какая! И язык от этой плесени сводит… И… Аааа! Фээ! Я замотал головой и проглотил эту фигню через силу. Твою же мать! Меня сейчас вывернет… - Ну чо ты кривишься? Вкусно же! Смотри!Кайл слизал немного этого вонючего, наверняка протухшего сыра. И ему и правда было вкусно. А я встал со стола и стал запивать кофе эту гадость. Хорошо, что я могу хозяйничать на этой кухне. И теперь где-нибудь тут всегда есть уже готовый к употреблению кофе. Эх, Твикушка… - Кстати, я вот тебе не сказал, чо я ищооо купил! – ага, часть покупок я сделал один. В принципе, две из них я раскрою чуть позже. А сейчас… - Зырь! Бананы!Лицо Кайла наполнилось… ненавистью. Нет. НЕНАВИСТЬЮ. Я все хотел проверить, насколько же сильно он не любит эти фрукты. А банан – это фрукт? Ай, похуй. Я вскрыл один банан и взял его в рот. Еврейское лицо, которое итак было красноватым от пива, стало… ну… совсем красным. От злости. И от ужаса. - КАК ты можешь ЭТО есть?! – ну ничего, Кайл. У бананов есть и другое, тоже приятное свойство, которое тебе не понравится. Я не стал откусывать желтый съедобный предмет, я аккуратней обхватил его губами и стал водить им у себя во рту взад-вперед. Теперь на лице рыжего появился еще и интерес, - Зачем ты, блядь, его еще и сосешь? - Ну, тебе ведь интересно на это смотреть, - сказал я, вынув банан изо рта. Кайл взвесил все ?за? и ?против? такого моего довода и коротко кивнул. Я же высунул язык и стал играть им с… фруктом. Остановимся на варианте, что это все-таки фрукт. Я покраснел, подумав о том, что сейчас скажу рыжему, - А знаешь… Я ведь не только с бананом так могу… - Спасибо, я не настолько тупой, чтобы не понять, что моя задница интересует тебя больше… э… моей дружбы, во!Неожиданно со второго этажа раздался стон. А потом еще один… И еще… Это явно была девушка. Я покосился на Кайла, который был явно смущен всей этой ситуацией. - Это, блядь, чо? – еврей потупил взгляд и закусил губу. - Ну… наверное, Айк с его новой подружкой… Я думал, он гуляет, - я усмехнулся. Айк, значит? А ничего, что ему 11 лет? - Так чо, твой мелкий, что ли, раньше тебя лишился девственности? – рыжий вспыхнул. - Я ее еще не лишился! - Ну так а я о чем? - А… точно, - Кайл сильнее покраснел, опустив взгляд. Не самый радужный факт – знать о жизни меньше своего младшего брата. Да и девушка не переставала стонать. Тонкие тут стены, надо будет учесть… - Ну, если совсем позор накроет, обращайся, - снова покраснел я. Девушка-то ладно, пусть себе воет на весь дом, меня это не ебет. Когда мы с Токеном и Клайдом смотрели у Блэка дома порно, я засыпал, так что привык уже слушать и не смущаться. Кстати странно, что они на меня внимания не обращали. Хотя, чо странного-то – дрочили себе по-тихому и небось думали, что я уже все. А предлагать себя еврею – очень даже ебет. - Не буду я с парнями! - Ой, да ла-адно, признайся уже, что тебе это интересно! – кажется, Кайл снова взвешивал все ?за? и ?против?. - Ну, любопытно. Я когда напрактикуюсь с девушками, может, и с мальчиками попробую, - тихо, краснея до кончиков ушей, признался еврей, сливаясь цветом кожи с цветом волос. Красиво. Через несколько минут стоны со второго этажа стихли, и я утащил Кайла посмотреть, что там. Нет, я, конечно, понимал, что я увижу, но мне очень хотелось… Поспорить, что ли, поругаться. Ну, не на рыжего же орать! - Ах во-от вы что тут твори-ите! – заорал я, резко открыв дверь в комнату Айка. Собственно, сам Айк и его девчонка обнаженные лежали на кровати, но это не ебало – она девка, а он еще мелкий. Собственно, девка, судя по внешнему виду, была нашей с Кайлом ровесницей. - ААА!!! Айк, кто это?! Любимый! Господи! – заверещало существо женского полу. Айк прикрыл их с девкой одеялом и в полнейшем ахуе уставился на победоносного меня и Кайла, который прятался где-то у меня за спиной и через плечо поглядывал на всю эту прекрасную картину. - Ох, как меня бесит ваш ви-изг! - Айк! Это же не твой брат! Кто этот парень?! Он хочет навредить нам?! - Я тут, бля, живу! И зовут меня ми-истер Та-акер! Обращайся ко мне вежливо, сучка! – я вошел в комнату и, пропустив Кайла, захлопнул дверь. Еврей молчал. И правильно, я буду бессмысленно ругаться. А он же любит так, чтобы со смыслом. - Крейг! Прояви к Лили уважение! – но голос у Айка еще высокий, да и говорит он тихо – в нем нет такой бойкости, как в Кайле. Против моего немного пьяного баса он вообще не попрет. - Какое, блять, уважение?! Она же баба! У них нет прав! - Блин, ты в каком веке вообще живешь?! У женщин давно есть права! - Я живу в 19 веке! И не дерзи старшему! - Ты же родился в конце 20 века, ты не можешь жить в 19! - Да мне похуй! А вот зна-аешь… - вот сейчас начнется. Я им все по поводу баб выскажу!, - …за что я ненавижу этих отбросов общества с вымя… с вымянеми?! За то, что они все дуры и курицы! Все! Без исключения! - Прекрати! Это не так! Я вообще Лили люблю, она у меня самая умная и красивая! – обиженно возразил Айк. - Умная? Ну, Лили… ээ… Кайл, спроси у нее что-нибудь умное! - Я не придумаю ничего! – возразил Кайл, все еще смущаясь ситуации, - Ну, давай простенькое! В какой стране родился Колумб? - Это слишком легко! Это еще в 7 классе изучают! Это даже я знаю, - а ведь я троечник, совсем не слушаю на уроках. Впрочем, девка только глазами хлопала, - Ну во-от! Такая дура! Небось на всех уроках только и делает, что переписывается с подружкой о парнях! Бесит! - Ну и что? Я ее все равно люблю! – заявил Айк, но ему было явно стыдно. Он-то ответ знал. - Любишь? Ага-ага, так я и поверил! Через силу выдавливаешь из себя все эти сюсю-пусю, деньги на нее тратишь, цветочки покупаешь, а все ради того, чтобы затащить ее в постель! А когда мужик и баба женятся, то это вообще в доме одни скандалы, баба вечно всем недовольна, хотя мужик всегда прав! – вот так я закончил свою речь о гетеросексуальных отношениях. Собственно, я в них никогда не видел ничего хорошего – мои предки либо ругались, либо игнорировали друг друга. Когда я был младше, я чаще поддерживал маму, так как она больше обо мне заботилась, а потом стал придерживаться отца – он прав же, он же мужик. В это время глаза у Лили округлились. - Чего-о?! Значит, ты тоже только и хочешь, что трахаться, да?! – завопил этот мерзкий бабский голос, - Ты меня совсем не любишь, ты только притворяешься! – она закрыла лицо руками и типа начала плакать. Не верю! – Сволочь, мерзавец, прощай, я тебя больше не люблю!Эта сучка быстро похватала свои вещи и выбежала из комнаты, чтобы одеться и уйти. - Знаешь, Крейг… Ты сволочь, конечно, от того, что ее прогнал, но… самое обидное – ты ведь прав. Мне от нее только трах нужен. И она меня задолбала, - я расплылся в улыбке аля Чеширский кот. - Я всегда пиздец как прав! А еще она завтра тебе позвонит и снова начнет сюсюкаться. - Верно... – печально заключил Айк, - Хоть проституток снимай. - Вот видишь, Кайл, как злы бабы? Ты все еще хочешь девушку? – еврей выглядел весьма злобно. Причина его неловкости исчезла, а кроме этого он еще и догадался, что же я хочу посоветовать его младшему братику. - Зря ты все это устроил. - Зато я оказался прав. - Да, блядь, прав… Сука…У Кайла в комнате классный потолок. Я бы так и смотрел на него часами. А еще кровать слегка покачивается… Ну совсем чуток. Собственно, еврея я вытолкал принимать душ, потому что… хотел замочить его в кофе. Но лезть грязным в кофейную ванну – не лучшее решение. - И не надоело тебе пялиться в потолок? – Кайл вернулся в комнату в одном полотенце. Распаренное сильное тело, прилипшие к шее мокрые волосы… капли с которых стекали по ключицам, потом ниже, по груди, по прессу, прячась где-то во влажном полотенце. Я сглотнул. Я еще совеем чуть-чуть под действием пива, а еврей уже трезв и… еще более сексуален. Мое достоинство весь день норовило заявить о себе. В этот раз его голос я уже задавить не смог. Кайл кинул взгляд на выпуклость в моих штанах, а затем заглянул в глаза и поднял бровь, - Девчонки по мне так же тащатся?Я ничего не смог ему ответить. Пару раз открыл рот, но он как-то закрывался. На Кайла сейчас нельзя кидаться, а хочется. А еще больше хочется, чтобы он подошел сам… - Либо ты убегаешь делать свои дела в ванную, либо я снимаю полотенце и тебе становится совсем плохо, - я молча сорвался с места и убежал в ванную, как мне и сказали. Заперевшись, я сполз по двери. И понял – еврей не отступит. В смысле, задницы его мне не видать и это точно. Слишком гордый, слишком сильный и слишком настойчивый. Тем более, я уже понял, что уступить готов – мне не принципиальна позиция. А еще я люблю тискать котиков и прусь с морских свинок…А в ванной жарко, влажно, томно. Я шумно выдохнул и стал по-быстрому стаскивать с себя одежду. А потом – под горячий душ. Ффф, я еще и терпеть могу. Уже весь мокрый я прислонился грудью к кафельной стенке. Нет, я не псих, просто мне все равно как, а ведь придется же… Лучше не думать. Ладонь я положил себе на задницу и чуть сжал, а потом пальцами скользнул между ягодиц, касаясь заветного места. Смазать, протолкнуть, задеть простату на передней стенке. Все, как я читал в нэте с компа Твика. Чуть дрожащей рукой я схватил тот самый гель для душа с запахом кофе, которым заставил мыться Кайла… И как он мочалкой делал мыльне разводы с дурманящим запахом по своей сильной спине… Выдавив немного больше геля, чем нужно, я снова завел руку за спину, обведя кольцо мышц пальцем. Одним ведь не будет больно? Надавив, я понял, что все же болезненно. А я внутри… Такой тугой, гладкий, горячий… Я рвано выдохнул. Это странное, новое ощущение дискомфорта, рваного проникновения внутрь, сильно сжимающегося ануса… Приятней, слаще, сильнее, чем я мог думать… Нужно протолкнуть второй и чуть поглубже, чтобы… А-ах… Я протиснул средний палец глубже, почти полностью затолкал, и задел бугорок. Ммм, это сильнее и необычнее… Колени подкосились, тело пронзило сладкой дрожью. Боже, я же посылаю всех этим пальцем, а теперь сам себя им же ебу… Мфф… Я совсем сполз по стенке, уже выставляя задницу, снова задевая точку внутри, на этот раз уже представляя, как вместо струй воды спину ласкают чужие горячие руки, а внутри движется проклятый еврейский палец… Одного быстро стало мало, я, чуть вытащив его, добавил второй, осторожно заталкивая оба, чуть двигая у входа, а потом снова вгоняя до простаты, дрожа от удовольствий, что от отверстия улетали в живот, заставляя сжиматься. Тяжелое дыхание и голос держать труднее, я уже закусил губу, прикрыл глаза… Пульсирующая по венам кровь сильно чувствовалась в висках, а я уже представлял высокий шепот в ухо, горячий живот на своей пояснице, представлял, как вбивается чужая плоть… Но моя собственная тоже жаждала внимания, пульсировала, истекала смазкой. Правой рукой я обхватил свой член и стал ласкать его в одном ритме с толчками пальчиков внутри, словно наяву ощущая, как этот проклятый еврей делает это своим членом и рукой надрачивая мне… Проклятый еврей… А-ах… Ненавижу евреев… Ненавижу… евреев…-Ненавижу евреев!!! – перед глазами все поплыло, зато стало хо-ро-шо. Как взрыв удовольствий. Пальцы легко выскользнули, несколько секунд я пытался привести дыхание в порядок. Даже после того хренового отсоса ласкать себя пальцами в задницу – классно. В в ванной уже совсем душно, слишком томно… Тут и уснуть не долго.Кое-как помывшись, я, на зло Кайлу, вышел тоже в одном полотенце – даже без шапки. Кофейная ванна для рыжего подождет – я хочу поспать. Отчасти от того, что трогать себя сзади – плохо, и я все еще не уверен, зачем же это сделал. Но меня ждал сюрприз – прямо за дверью стоял уже переодевшийся в мое черное Кайл. Его волосы все еще были мокрыми. Парень удивленно, но немного со смехом смотрел на меня. - Что ты там орал про евреев? – я тут же показал этому еврею фак. На левой руке. И почти сразу смущенно убрал руку за спину. А потом дошло, что что-то не так и глянул на запястье – я искупался в своих наручных часах. А еще в стекле… дырка? Лолшто? КАК я смог проделать в часах ДЫРКУ?! Ну, естественно, они больше не шли (такое бывает – внезапная дырка в циферблате часов).- Что же ты там такое делал? Ты же вроде спускать убегал, а проторчал полчаса в ванной. А если честно – ну как ты умудрился пробить в часах дырку? - Я не знаю, - Кайл прошел в ванную, осмотрел все вокруг. - Ты дрочишь левой рукой? – ему что, интересно? – Просто я не знаю, что еще ты такого мог делать, чтобы нанести наручным часам такую травму. С другой стороны, от дроча дырки не появляются нигде, - появляться-то не появляются, зато увеличиваться вполне могут. - Ну, я спустил и помылся… прямо в них. - Я не думал, что ты моешься после таких вещей. Молодец! Я думал, я один такой. Это ведь… Довольно грязно. Ну ладно, последний вопрос – почему ты орал, что ненавидишь евреев? – Кайл ухмыльнулся. - Да просто так… - Просто так это может орать только Картман. Или у тебя ненависть отображается в похоти? - Скорее похоть в ненависти. Это типа… временно, - я еще раз показал несчастный левый средний палец Кайлу и пошел спать в его постель. Там приятно пахнет, да и я разморен после хорошего оргазма и душа, хоть и разнервничался перед евреем. - Просыпайся давай, извращенец, - кто-то активно гладил меня по волосам, чуть перебирая их. Собственно, это мог быть только Кайл, да и голос его. Лучше притвориться спящим, чтобы еще погладил, - Не притворяйся, не спишь же, блядь ты такая. - Я не блядь. - Я же говорю – не спишь, - я поднял свой взгляд на рыжего – уже высохшие волосы, красивыми, но непослушными прядями свисающие почти до плеч, снова были собраны в низкий хвостик, - Пока ты спал, я посмотрел, что с твоими часами, потер пальцами детали. Эта кварцевая дрянь… они снова пошли. - Чо, серьезно? – я даже сел и выпучил глаза. Кайл подсунул мне под нос несчастные часы. Под стеклом на циферблате была вода, а они, блять, шли! Я немного истерично засмеялся – так часы себя вести не должны. Еврей улыбался вместе со мной, - Что еще более весело – я не смог перевести их на текущее время. Как я к ним ни подступался – ничего не могу сделать. - Как будто я знаю, что можно сделать с кварцевыми часами. - Ну… Я и механику вряд ли бы починил, только электронику… Думаю, Стэн бы справился… но… - я положил ладонь на плечо Кайла. Парень ссутулился, хотя обычно держал спину прямо. Завтрашние похороны никто не отменял. Я осторожно обнял его, уложил рыжую голову к себе на плечо. Кайл лишь расслабился, доверяясь мне. - А тебя разве не бесит, что я к тебе откровенно пристаю? - Немного раздражает, когда перебарщиваешь с пошлостью. Просто… Ты же остался моим последним другом. Если я прогоню и тебя – останусь совсем один. А если я останусь совсем один… я могу уничтожить человечество. А еще ты не ноешь и не просишь. Ты предлагаешь. Так что, по сути, в твоих действиях нет ничего такого жуткого. А еще, если тебе сказать, чтобы ты отвалил – ты отвалишь. - А еще тебе любопытны гомосексуальные отношения. - Это не так! – мигом взвился и отскочил от меня Кайл, - Если я не отпихиваю тебя каждый раз, это еще не значит, что я педик! - А я хочу кота, - лицо еврея вытянулось, он глянул на меня, как на последнего психа, по которому плачет психушка. Ну, Кайлу ли не знать, что в психушку иногда забирают и вполне нормальных? - Чего? Я думал, что… Какие коты?! - Ну, хочу завести кота. Домашнего. Пушистого такого, и чтобы мягкий, как банный коврик, - рыжий приоткрыл рот от удивления. Я глянул на его губы. Кажется, он недавно их облизывал. Я сжал кулак где-то под одеялом. Ого. Меня еще и одеялом прикрыли, пока я спал. Впрочем… Картман. Какая же он сука. Я бы сейчас забил на все и поцеловал Кайла, но… Твою же мать… Нельзя. Нельзя его целовать еще почти целых две недели. - Э… Ну… Зачем тебе кот? - Они милые. - Эм… Обычно так говорят девчонки и… конченые педики. Но ты определенно не относишься ни к тем, ни к другим. - А мне насрать. Они милые, - Кайл похлопал меня по плечу, все еще смотря на меня, как на сумасшедшего. - Ладно, закрыли тему, - значит, моя победа. Еврей кинул тему своей ориентации, которая явно была для него болезненной, стоило мне сказать что-то неуместное. Ну, а котики и правда милые.С самого рассвета день стал тяжелым, ощутимо тяжелым. Словно бы что-то давило сверху. Сегодня земле предавали 4 тела – всю семью Твиков и Стэна Марша. Я сидел рядом с Кайлом, держа его за запястье. Ему было очень тяжело. Небо было затянуто тяжелыми тучами, еле видимый снег ровно валил с небес. От каждого выдоха шел пар, который почти растворялся в общем белом фоне. Из всего этого белого и безмятежного царства вечного холода так ярко выделялись люди, облаченные во все темное. Четыре гроба, священник… Но ярче всех выделялся Кайл с его огненно-рыжими волосами, даже несмотря на то, что они словно бы потухли в минуты прощания с лучшим другом. Периодически еврей всхлипывал, тогда я потирал его руку над перчаткой, словно бы говоря, что я не оставлю его.В моих мыслях, кроме растроганного и такого мрачного Кайла, был Твик. Белобрысый парень с волнистыми, растрепанными волосами, зелеными глазами с вечно напуганным, взволнованным взглядом… И погибший по моей вине. Вместо меня. И… из-за Картмана. Из-за его глупой прихоти. Из-за того, что ему понадобился Кайл. Из нашего класса на похороны не пришел только он – явно глумился где-то неподалеку.А Твик старался улыбаться мне, хоть это у него и не всегда получалось. Он готов был отдаться мне, хоть и боялся. Я разбил его и его мечту о долгой и счастливой жизни в семье, потому что мне было любопытно. Любопытно, какого это – встречаться с кем-то. А я ему начал нравиться. Я стал для него важным. Это больно и печально.Над кладбищем, в народе называемым кладбищем имени Кеннета Маккормика, потому что здесь был похоронен какой-то Кеннет Маккормик больше ста раз, но никто его не знает, прошелся сильный порыв ветра. Снег заметал все вокруг, словно бы намекая – забудьте. Эти мертвые – прошлое. Но у меня осталось кое-что для прощания. Та самая фотография, на которой я целуюсь с Твиком.Волосы Кайла растрепались на сильном ветру, на влажных ресницах примерзли снежинки. Он совсем окоченеет в своем костюме. Впрочем, настало время кидать цветы к погруженному в мерзлую землю гробу Твика Твика. На похоронах присутствовали какие-то его дальние родственники, и я пошел к могиле сразу за ними. А вместо цветов в руках фотография и зажигалка. И стоя над разрытой ямой, смотря на гроб, иногда поднимая взгляд на надгробие, я поджег фото. Поджег сверху, смотря на лицо паренька, столь некстати запечатленное там, стараясь запомнить его. Запомнить таким, каким он готов был быть для меня.А порыв ветра стих сразу же, словно не желая гасить этот огонь. Больше у меня нет ни одной фотографии с Твиком. Он – лишь прошлое, теперь он – лишь образ где-то в моей памяти. И так будет всегда. - Завтра Ханука, а мне так грустно после похорон, - тихо сказал Кайл, попивая кофе на кровати в своей комнате. Я сидел рядом, тоже вливая в себя горьковатый напиток. - Мне тоже грустно. Но у меня не будет Рождества. - Ну да… Токен не пригласил только нас с тобой. Прости, мне очень жаль, что я ничего не могу сделать для тебя в этот праздник и тебе придется со мной сидеть в эту Хануку… Считаешь, что этот праздник скучный, да? - Я не знаю. Я ничего не знаю об иудаизме. Это просто не мой праздник, - Кайл вздохнул. - Ханука – это не так плохо, но в сравнении с Рождеством, конечно, меркнет. Жаль, что мои друзья никогда не хотели веселиться на этот праздник со мной. Я никогда не думал, что вероисповедание так важно для праздника. А после того, как мистер Хэнки перестал приходить… - Не парься. Встретишь Рождество со мной? – я приобнял парня за плечи. - Как? Нас же моя мама заставит сидеть дома и праздновать Хануку… И никуда от нее не денешься, это же моя мама. - А мы сбежим. Кинем телефоны и уйдем гулять на весь день и всю ночь. - И это мне говорит Крейг Такер, вечный домосед и жоповый ленивец? Удивляешь, чувак, - Кайл улыбнулся, - А вообще-то ты прав. Слиняем и все. Что-то я совсем раскис и растерял свой боевой дух с этими похоронами. - Я просто не хочу терять волшебство рождественской ночи. - Да нет никакого волшебства… - Ну, в прямом смысле, конечно, нет. Но люди ведь сами создают его своим поведением и отношением. - Слушай, а почему ты не отличник? – я нахмурился. - Причем тут учеба? - Ну, с такими мозгами, как у тебя, ты вполне бы мог учиться наравне со мной. - Да кому оно надо – слушать этих учителей и стараться на занятиях. Все равно в Саус Парке на любую работу берут кого попало. А ты вот кем бы хотел быть? - Думаю, судьей. Или еще кем-нибудь, связанным со справедливостью, - еврей зевнул и положил голову ко мне на колени, отставляя кружку с кофе прочь. Я сразу же запустил пальцы в его волосы. - Как благородно, сэр-рыцарь Кайл Отважный. А я хочу быть ветеринаром. - Потому что ты хочешь кота? - Ну, и поэтому тоже. А вообще-то я просто не хочу, чтобы у людей умирали их любимцы. Я же помню, как страдал из-за Страйпи. - Это тоже благородно, сэр-лекарь Крейг Милосердный. - Нифига, ты гонишь! – Кайл усмехнулся. - Не настоящий ты хулиган, чувак, не настоящий.Как и договорились, мы с Кайлом ушли ?погулять? без каких-либо средств коммуникации часа в 4 дня. Только сегодня город по-настоящему засверкал в рождественских огнях – так уж принято в Саус Парке – все в последний день. Еврей просто шел рядом со мной и радовался тому, что может совершенно спокойно отметить этот праздник в компании католика, от которого не услышит тычков в его веру. Мне просто насрать на веру. Насрать на Бога. Я вообще не думаю, что он существует, и это не мешает мне отмечать Рождество. - Кайл, знаешь… Прости, конечно, но мне нечего подарить тебе на Рождество. У меня просто нет денег на подарок. - Ничего страшного. Главное, что ты проведешь со мной время, - сейчас мы оба были в одежде потеплее и в шарфах – ночью будет очень-очень холодно, а на улице придется торчать весьма продолжительное время. Кайл даже забил на свой траур и надел на мою черную майку свой свитер и пальто. Но все равно остался без шапки. Шапкофобия развилась, что ли? Но чего я точно больше не сделаю – я не надену ни на кого свою шапку. - Ну, окей. Куда пойдем-то? – я разглядывал яркие огни на вывесках магазинов и на деревьях. На площади наверняка украсили больщущую ель, которой наверняка очень гордится мэр. - Может, зайдем, поздравим Кенни? – Кенни? Того самого Кенни, которого Кайл побил за продажность? Впрочем, он же такой худой… Насколько я помню, он подрабатывает на каких-то черновых работах, а еще он шлюха. Правда, в последнее время девушки его не берут почти что. Ну да, понятно – почему. Увидел его без парки – понял. Зато какие-то мужики его частенько снимают. Отсосать, например. А еще он пользуется популярностью у извращенцев – Кен позволяет как угодно над собой издеваться. От кого-то я слышал, что сколько Кенни не еби – задница у него все равно узкая, как у девственника. И на нем нет шрамов. Удивительный человек. Другое дело, что с такой работы у него должны быть деньги на еду, а он все равно тощий. - С пустыми руками что ли? - Неа, тортик ему купим, - я усмехнулся. - Тортик? Давай лучше кусок мяса, - Кайл, чуть поразмыслив, кивнул. В конце концов, у еврейской семьи достаточно бабла, чтобы оплачивать подобные подарки. Конечно, миссис Брофловски лишила рыжего карманных денег из-за меня, но он смог умыкнуть достаточно, чтобы хорошо повеселиться на Рождество. Кайл даже забил на то, что за этим последует скандал. Впрочем, за любым его самовольным действием следует скандал. Но все это будет завтра утром – сегодня мы веселимся.Кенни мы встретили около его дома. Он провожал куда-то свою младшую сестренку Карэн. Собственно, если посмотреть на них обоих – и не скажешь, что брат и сестра. Ободранный, грязный, замученный и чрезвычайно худой Кенни и вполне себе упитанная и ухоженная Карэн. Даже хорошо одетая. Сразу ясно, куда у него уходят все деньги. - Кенни! – окликнул парня Кайл. Нищий нахмурился, но все же кивнул в знак приветствия, - Это… с Рождеством тебя!Еврей натянул как можно более широкую улыбку и подошел к Кену с куском хорошо прожаренного мяса. У Кеннета глаза загорелись одним единственным желанием – схватить и сожрать. А рыжего приперла жадность, но он честно отдал подарок. - Привет, Кайл! – лучезарно улыбнулась эта девочка. Наверное, самая счастливая девочка на всем свете. С таким-то старшим братом. - Привет, Карэн. Прости, что у меня нет подарка и для тебя, - Кайл, как и полагается джентльмену, чмокнул Карэн в руку. И я понял, что Кенни готов терпеть от еврея что угодно только за то, что он лучше всех относится к его младшей сестре. - Ничего страшного. Крейг, а почему ты не здороваешься? Или ты хочешь поступать в театральное, чтобы играть реквизит? – я оглядел девочку холодным взглядом. Наверняка же из нее вырастет такая же шлюха, как и сам Кенни. С другой стороны, парень делает все, чтобы не разделить с ней эту судьбу. И говорит Карэн культурно, и ведет себя тоже. И одета не в нынешние шлюшные шмотки, а в платьице, сапожки, зимнее пальто, аккуратную шапочку. Это совсем не то, что нынче носят девушки. Она, конечно, маленькая еще, но ведь их предки совсем спились – не кормят даже, только орут, ругаются, посуду бьют и страдают прочей алкашской хуйней. Это значит, что Кенни все сам. Совсем все. Хотя он, по идее, не должен знать вообще ничего об этикете. - Извини. Привет, - Кенни уже начал потихоньку поедать свой подарок. Так, чтобы Карэн не видела, какой он некультурный. - Вот так-то лучше! Жаль, что я не могу поболтать с тобой подольше, – у девочки было явно хорошее настроение. Кажется, Кен куда-то ее собрался отправить на зимние каникулы, - Ну, пока мальчики… Кенни! Что же ты делаешь? Неприлично есть на глазах своих друзей! Впрочем, мне пора бежать, пока, братишка, - Карэн чмокнула Кеннета в щеку и убежала. - Скажите спасибо Карэн, а то я бы вас сразу прибил, - злобно сказал Кенни, стоило его сестре скрыться из виду. Кайл вздохнул. - Прости за ту драку… - Да не нужны мне твои пидорские извинения! - Ты вообще тогда сбежал, как последний трус! – Кенни как-то печально, даже отчаянно улыбнулся. - Да, конечно, я схуярил с драки. Ага, я всегда слиниваю, как только становится опасно. - Давай не будем ссориться. Сегодня же Рождество. - А ты еврей. Ты не празднуешь Рождество. Но за кусок мяса спасибо, - Кайл расстроился. Я взял его за руку и повел в сторону дома Токена. Вроде бы вечеринка начиналась в 10 вечера, а сейчас только часов 5. Ну, я же не знаю теперь точное время. Однако мне было интересно посмотреть за приготовлениями к ней. И, возможно, напроситься туда. - Крейг, я не хочу к Токену. Там меня тоже назовут евреем и выпнут. - Да там сейчас только сам Токен. Если ты прав и его действительно прижали, мы сейчас как раз еще и поговорить сможем, - Кайл нахмурился и остановился. - Я не хочу даже думать сейчас о том, чтобы найти компромат на Картмана. У нас вообще-то праздник, несмотря на все несчастья, - как-то сейчас не хватает волшебства, о котором я говорил. Потому что нет компании, нет веселья. Есть только мы с Кайлом и холодная, неприветливая зима. Солнце постепенно склоняется к закату. - Но к Токену мы все равно идем. Пусть он составит нам компанию. - И это после того, как я его побил? - Я думаю, что он знал, на что шел, когда пытался тебя поцеловать. - Привет, - дверь мне по неизвестной причине открыл сам Токен. В фартуке, - Мы тут с Кайлом зашли… просто так. - Э… - Токен огляделся по сторонам, - Проходите скорее, - Кайл покосился на меня. - С хера ли ты опять прав? – приподняв часть моей шапки, шепотом сказал он мне на ухо, как только закрылась входная дверь. - Разве ты еще не понял, что мне везет? – так же на ушко ответил я Кайлу, почти касаясь его кожи губами. - Так, нас, вроде, никто не слышит, поэтому… Короче… Крейг, прости меня! Я не имею ничего против твоей ориентации. И ты, Кайл, тоже прости, что полез целоваться… я… у меня выбора не было, - еврей вздохнул, понимая, что разговор о деле все же состоится. - Тебя Картман прижал, верно? – рыжий снял шарф, а я рукой смахнул с его макушки снег. Что Твик, что Кайл. Ну в шапке же теплее! - Как ты узнал? - Во-первых, ты лояльный, потому что черных в Саус Парке мало. Во-вторых, ты натурал. Разве что-то не ясно? – Токен потупил взгляд. Он чувствовал себя виноватым, - Ты лучше расскажи, как жиртрест тебя припер и как можно припереть самого жиртреста. - Он нашел на меня компромат… Точнее, как и в случае с тобой, Крейг, он… ну… сфоткал меня и… - Тебя и кого? Или что? – подал голос я, так же, как и Кайл, снимая шарф. Блэк, видимо, не возражал, что мы тут потусуемся. А в этом особнячке всегда было довольно тепло. - Блин, чувак, это же компромат! Зачем мне палить самого себя? - Может, затем, что я детектив, а это мой помощник ветеринар Такер? – я сунул Кайлу под нос средний палец. Еврей добро улыбнулся и натянул мне на глаза шапку. Никто не должен знать, кем я хочу стать. В 15 лет подобное желание вряд ли воспримется верно. - Ну… На той фотке я, как и ты, Крейг, целуюсь с парнем. Я просто попробовал тогда, но Картман оказался в нужном месте в нужное время… - О, Боже… Я не думал, что в мире столько пидорасов… - Кайл схватился за голову, сжал волосы в руке. - Да не педик я. Я же сказал – я только попробовал. И мне не понравилось, потому что мне нравятся девушки. Это было слюняво и противно. Блин, Кайл, ты ведь сам гей, чего к натуралам-то вяжешься? – еврей мигом вспыхнул и уже хотел начать орать на весь особняк о том, что он правильный. - Эй, тихо! Сегодня Рождество, пацаны. Не будем ссориться. Кайл, а ведь здесь тебя не погнали за то, что ты еврей и отмечаешь со мной этот христианский праздник, - я покосился на Токена. Кажется, он понял, что сегодня рыжего за веру гнать нельзя – еврей его поебет, а я выебу. - Ну да, ты прав. Кстати, с наступающим тебя, Токен. - Ага, с наступающим. - И вас, пацаны. - Токен, мы у тебя потусуемся до вечеринки? А то на улице делать ну совсем нечего, - Блэк приглащающе махнул рукой. Сняв верхнюю одежду и надев тапочки, мы с рыжим прошли за Токеном на кухню, которая была завалена чертовски вкусной едой. Ага, едой, хотя по большей части все же закуска. - Все это я заказал для гостей, но сейчас я делаю то, чего в ресторанах нету, ну а еще сервирую столы. Конечно, кто-то мог бы сделать это за меня, но мне все равно нечем заняться. - А чего же такого нет в ресторанах? – поинтересовался Кайл. - Дерьмовой выпивки, например. Ну не поить же мне толпу народа дорогим вином? - Я бы вообще никого не стал поить… - Кайл, ты еврей, - вставил я свое слово. Какой же он жадный. - А ты евреев ненавидишь, ага, - по неизвестной причине рыжего очень веселило то, что я вообще что-то закричал, кончая. Ну да, взрослые мальчики молчат, когда дрочат, но, бля, после анала было хорошо! Да и во время тоже… Вот если бы я сейчас был хоть чуток пьян, я бы обязательно рассказал все, что думаю о евреях, но на трезвую голову не охота ругаться. - Очень смешно. - Крейг, ты же вроде хорошо относился к евреям… - вставил свое Токен. - Мне насрать на расу, на национальность, на веру. - Это же сколько срать надо! – этим двоим весело. А мне… блин, мне насрать!Следующий час мы с Кайлом помогали Токену заканчивать смешивать выпивку и сервировать столы. Собственно, договорились не пить, а Блэк обещал дать бутылку хорошего вина с собой. Мы бы остались, но здесь будет Картман, и у Токена просто нет выбора. Сейчас вся работа была сделана, и мы втроем сидели на кухне, слушали дабстеп и пили кофе, непринужденно общаясь. Точнее, Кайл и Токен непринужденно общались, а я молчал, лишь изредка отвечая им, если задавали вопросы. В этот момент мне показалось, что все стало, как раньше – спокойно и скучно. Так, как я и люблю… И это ощущение продлилось ровно до того момента, как Кайл, немного погрустнев, коснулся пальцами моей ладони и сказал: - Крейг, ты все равно мой самый лучший и близкий друг сейчас, - мы с Токеном удивленно уставились на рыжего еврея, - Я понимаю, что тебе тяжело общаться в компанни, состоящей более, чем из двух человек, и я не считаю это таким уж плохим.Я постарался вспомнить все, начиная с начальной школы. Я всегда был лидером своей компании, состоящей всегда из 4 человек – меня уважали за то, что я говорю мало и по делу, а также за то, что я никого не боюсь бессловно послать. Когда дело доходило до посиделок и приколов, я молчал. Я всегда молчал. Молчал просто потому, что нечего, да и незачем сказать. Начиная с последних событий, я говорю крайне много. Мне есть что сказать, что возразить, чем пошутить. Может быть, мне было спокойно и скучно просто потому, что всегда в душе я оставался одиноким и настолько привык к этому, что полюбил это? И как всегда, тяжелое я запрятал так глубоко, что забыл. - Крейг, я же сказал, что все нормально, я не кину тебя ради непринужденного общения… - а я и не знаю, быть признательным Кайлу или послать его к ебеням, - Крейг? Все хорошо? У тебя такой пустой взгляд…Еще раз пораскинув мозгами, я принял очень важное решение – мне пофиг. Еврей расслабился, увидев во мне прежнюю невозмутимость. Я решил, что самое лучшее решение – наслаждаться прикосновением теплых пальцев Кайла. В качестве бонуса парень чуть погладил ими мою руку, а потом и вовсе положил на нее свою ладонь. Только вот мой довольный каф длился недолго – кто-то позвонил в дверь. Кайл тут же подошел к окну – отсюда было хорошо видно парадный вход. - Кажется, это Клайд и какая-то старая овчарка, - сделал вывод еврей, - Там темно уже, да и в линзах плохо видно. - А, фух. Я уж думал, это Картман. А это всего лишь Клайд с Рексом. Пойду открою, - только вот я не ждал теплого приема. - Кайл, собираемся. Клайд сейчас будет в ярости. Надеюсь, он не спустит Рекса на нас. Пес хоть и старый, покусает больно, - рыжий кивнул и взял бутылку вина, которую и обещал Токен.Из прихожей послышалась возня, смех, стук когтей об пол. А потом я встретился взглядом с подошедшим Донованом. - Какого хуя этот пидор тут делает?! – я показал Клайду фак. - Клайд, угомонись, все в порядке, - Токен положил руку другу на плечо. Резкости Блэку не хватает, чтобы быть лидером. Его решения может оспорить любой, мои – почти никто. Кайл – жуткое исключение. Он мне палки во все колеса вставить может. Ну, ничего, я ему тоже. - Какое в ?порядке??! Ты зачем притащил сюда педика и бешеного еврея?! Они же наши главные враги! - Донован, булочку хочешь? – Клайд уставился прямо на меня, поднимая то одну бровь, то другую, и молча. Я же взял со стола булочку с яблоками (на столе у Блэков всегда было, что пожевать) и протянул этому тормозу. У него есть мышцы, но и жирка хватает. В итоге в драке он хороший противник, один из лучших. Конечно, после джерсийца и меня. Но чего у него нет – мозгов. - Хочу. - Вот и скушай, - взял и ест. Таких как он нужно усмирять резко и тем, что данный индивид любит. Внезапная булочка на всплеск гнева – отличное решение. Кайл остался очень удивлен моей выходкой. Его злость не усмирить едой. Зато котиками можно, а он и забыл. Впрочем, действительно взбешенного джерсийца вообще невозможно угомонить, - Кстати, счастливого Рождества тебе. Мы пойдем. Пока, Токен, пока, Клайд. - Ага, пока, пацаны, - довольно тихо сказал Кайл. Я хлопнул обоих парней по плечам и пошел одеваться. Уже выходя в волшебную темноту освещенной улицы, я услышал голос Донована: ?А что вообще произошло??.Мы с Кайлом весьма продолжительное время просто гуляли по улицам, любовались мелкими светлыми снежинками, что так красиво сияли в свете фонарей и рождественских огней. Желтый свет из окон будто был переполнен уютом. Периодически рыжий подходил к окнам вплотную и махал детям рукой, широко улыбаясь. Сейчас люди слишком отдалились друг от друга. Намерения Кайла только дети и понимали. Вино мы решили не пить до полуночи. - Крейг, уже 11. Куда пойдем встречать? – я немного задумался. - Пошли на Старков пруд. Там сейчас должно быть невъебенно красиво. - А не думаешь, что бревно уже заняла какая-нибудь влюбленная парочка? - У нас на двоих 4 кулака, катана и нож для мяса. Кого угодно мигом сдует. - Эт верно. Прогонять влюбленных – плохо, конечно, но нам нужнее.Как и говорил Кайл, всеми любимое бревно было занято каким-то прыщавым студентом и его не слишком-то красивой девчонкой. Они довольно неприятно и слюняво сосались. - Счастливого Рожества, - мирно и с улыбкой сказал еврей, доставая из пальто большой нож. У него был вид конченого психа и маньяка. Эти двое вытаращились на зловещую улыбку и мигом убежали, опасаясь за свои душонки. Зато бревно наше.Усевшись совсем близко к Кайлу, я стал смотреть вперед. По неизвестной причине сам пруд не был покрыт льдом. Вода чуть сверкала в свете гирлянды, что висела на деревце совсем рядом с бревном. Украшенная ель, находившаяся чуть дальше, кажется, сверкала сама – из-под снега на лапистых ветках мерцали гирлянды, звезда на вершине отливала серебряным оттенком звезд.Да… Небо было просто невероятным. Луны видно не было, зато тысячи звезд блистали на иссиня-черном ночном небе. Небо завораживало, притягивало взгляд, оно словно поглощало все вокруг. Тусклые на таком расстоянии городские огни они не мешали любоваться тихой ночью и сиянием звезд. Крепкий мороз лишь усиливал и без того яркое свечение. - Ты свернешь себе шею, - тихо сказал Кайл где-то рядом с ухом. И правда. От долгого любования она затекла, - Ты что, никогда не видел безоблачную ночь отсюда? - Нет. Сегодня я впервые вижу столько звезд сразу. - Знаешь, это даже, наверное, к лучшему. Волшебней, не так ли? – я кивнул. От лица парня в такой темноте были видны только очертания, а глаза сверкали, словно сами были звездами. - Ты заразил меня романтизмом… - Разве это плохо? - Не знаю, - честно ответил я, выдохнув. Сейчас пар был виден особенно хорошо – такой белый на фоне черного неба. - Жаль, что с нами нет Стэна. Ему бы понравилось, - еврей опустил голову. - Не надо жалеть. Теперь ты у меня вместо Твика, а я у тебя вместо Стэна. Так и должно быть. Старое уходит, а его заменяет новое. Вот скажи – ты бы мог подумать две недели назад, что твоим лучшим другом станет грубый хулиган Крейг Такер? – Кайл отрицательно помотал головой, а я коснулся его волос. Голова чуть прижалась к моей ладони. Так мы просидели пару минут, чуть ласкаясь, любуясь ледяной красотой вокруг. - А почему ты не отвергаешь мои ласки? – тихо спросил я, почти шепотом, когда Кайл уложил голову ко мне на колени. Прежде чем ответить, он немного подумал, смотря на сияющую гладь пруда. - Мне иногда не хватает людских прикосновений. Но ты же сам знаешь, до чего с этим желанием докатился Баттерс. Я хочу, чтобы меня касались… А тебе я доверяю. Доверяю даже сильнее, чем раньше доверял Стэну. Потому что ты не будешь шутить потом, если что-то получится нелепо, неловко, - Кайл поглаживал рукой мое колено. - Как, например? – я снова зарылся пальцами в его волосы, теперь уже второй рукой поглаживая узкие плечи. - Пидорски, Крейг, пидорски. Случается же, сам знаешь. - Но я же, получается, только рад таким вещам. - Ага. Поэтому и доверяю, - я улыбнулся, чуть касаяь пальцами лица, прямого носа, - Эти слова не значили, что мне нравится твой своеобразный флирт.Кайл глянул на свои наручные часы, а затем поднес их к моим глазам. Почти полночь. Еще чуть-чуть и начнется фейерверк, кто-то умудрится подорвать чей-то дом, кто-то по пьяни заколет на улице человека, но всем будет все равно. Потому что Рождество. Потому что праздник. Потому что не время грустить об умерших – время радоваться своей жизни. Еврей поднялся с моих колен и встал с бревна, еще более увлеченно разглядывая пруд и отдаленные огни нашего маленького горного городка. - Три минуты осталось… - это даже странно, что ему так интересно считать минуты до полуночи. Наверное, стоит жить в России, чтобы не париться и отмечать Новый год, как основной праздник. Говорят, у русских это проходит куда более буйно, чем у нас. Впрочем, что у русских да не буйно? Они же водку, как воду пьют.(следующий момент основан на реальных событиях, иными словами – такие конфузы случаются)Кайл развернулся и глянул на меня. Кажется, глаза его были чуть прикрыты. А потом… Потом он подошел и наклонился к моему лицу, встречая мои губы в поцелуе, чуть проталкивая язык в мой рот, снова и снова причмокивая, пытаясь найти достойный ответ. А я замер, словно заледенел. Я никак не ожидал такого от Кайла, а потому я лишь чуть двинул губами в ответ, закрывая глаза.А потом он отстранился, удивленно и немного психованно уставившись на мое лицо. Сейчас руками он упирался в бревно по обе стороны от моих бедер, но уже в следующую секунду убрал их, выпрямляясь. В этот же миг прямо за его головой вспыхнули яркие огни фейерверка, сопровождаемые тихим взрывом, больше похожим на хлопок. ?Счастливого Рождества, Кайл? - почему-то я так и не сказал эту фразу. Он тоже молчал, а потом и вовсе стал расхаживать взад-вперед у самой кромки воды. - Вина? – предложил я. Кивком головы согласился рыжий романтик. И мы выпили – сначала он, потом я. - А знаешь… - протянул Кайл, постояв еще немного, а потом улыбнувшись, - Счастливого Рождества, - парень протянул мне из своего кармана… часы? Я усмехнулся. Как раз из-за его… обаяния я ведь и разбил свои. Присмотревшись, понял – механика. И никакого кварца. - Спасибо. И тебе счастливого Рождества, - Кайл сел рядом со мной. На этот раз совсем близко, еще и приобняв меня за талию. Конченый романтик. Только он так может. Просидели мы так несколько минут, любуясь яркими вспышками на фоне ледяных сияющих звезд. А потом я как-то вспомнил… - Только такой неудачник, как ты, мог просрать простейший спор по воле собственного романтизма, - Кайл замер. Можно сказать, обмер. А потом мееедленно, словно в слоумоушне, схватился за голову и опустил локти на колени. - Твою же мать… Мне пиздец… Мне ебаный пиздец… Блять… К хуям все, Картман блядь, все из-за него, пиздец… - я открыл бутылку с вином и приложил к приоткрытым еврейским губам. В общем-то, парень сразу начал пить, не обращая внимания ни на что. В такие моменты нужна водка, но вино лучше, чем ничего. Я притянул Кайла к себе за плечи, уложил его на свои колени. Голову он все так и не отпускал. Кажется, для него рухнул мир, - Может… Скорее всего, Картман не был здесь и ничего не успеть заснять… - Ты не переживай. Сегодня у нас есть еще целая ночь, и я хочу провести ее в компании живого человека. Это не конец света. Картман, скорее всего, сейчас на вечеринке у Токена. Кайл, честно – не еби свой мозг. Сделанного не воротишь. - Просто… Мне страшно представить, что со мной сделают, если снимок все же был. Да целый день можно опозорить и унизить меня так… Тем более, с его-то больной фантазией… Но… Но он не мог. Просто не мог быть здесь и сделать это фото. Правда? - Абсолютно верно. Не парься, - только вот я не был уверен, что при их противоположных значениях удачи все не сложилось именно таким, самым кошмарным для Кайла образом.