"Силуэт среди камней и пыли Монжизара" от лица Балдуина IV Иерусалимского (1/1)

POV Балдуин IV Иерусалимский Мелодия для атмосферы Icarus - Main Theme Michael McCannМне было всего 16, когда я одержал славную победу над многотысячным войском Салах ад-Дина с горсткой отчаянных храбрецов близ холма "Монжизар". Ребёнок, страдающий неизлечимой болезнью, привязанный ремнями к седлу и с мечом в левой руке, воодушевляет людей на славную битву с сарацинами*. А рядом с ним убелённый сединами Патриарх Иерусалимский с Животворящим крестом.Умирать страшно, а воевать за того, в ком сомневаешься, ещё страшнее. Особенно, если твой король болен проказой и может умереть в любой момент. Поэтому, прекрасно понимая чувства окружающих, я вышел на передовую и не стал отсиживаться в крепости, как это мне советовали знатные вельможи.Для юного мальчишки, только вышедшего из-под регентства дяди, это было первое сражение такого масштаба. Думаю, при виде огромного войска враждебных мусульман, готовых проливать кровь по приказу своего господина, даже у бывалого вояки могут затрястись поджилки, ведь глуп тот человек, который не боится смерти.Моё войско было в меньшинстве, хоть и закалённое в битвах с мамлюками*, и за жизнь каждого я нёс ответственность. Каково это, — понимать, что чей-то сын завтра не вернётся и не припадёт к рукам родной матери, а чей-то отец оставит детей сиротами, потому что вместе с королём отстаивал родную землю? Больно... Хоть физически тело моё уже давным-давно позабыло это чувство, однако душе оно было знакомо довольно хорошо: я с девяти лет учился жить с мыслью о скорой кончине и принимать отношение людей к себе.Прямо посылать людей навстречу Салах ад-Дину - это путь самоубийц, ибо на каждого моего воина пришлось бы по три человека со стороны враждебной армии. Мне катастрофически не хватало времени на мобилизацию войска, поэтому я принял единственное решение, которое мне казалось наиболее разумным в тот момент: сознательно стать заложником вместе с небольшим отрядом рыцарей, ?ожидающих благословенной смерти?*, и Рено де Шатильоном, который не так давно освободился из плена в Алеппо.Наш небольшой отряд проскочил в Аскалон раньше, чем Салах-ад-Дин успел хоть что-то предпринять и приготовился к осаде города. Мне необходимо было хоть как-то сплотить своё войско перед лицом могущественного противника, потому я решился на столь опрометчивый поступок. Если бы рядом был наставник Гийом, то он бы сетовал на мою горячность и юношеский максимализм, да, и был бы прав.Что ж, Салах-ад-Дин клюнул на наживку и, оставив небольшое войско для захвата Аскалона и заложников, двинулся на Иерусалим, разоряя на своём пути многие города. Я находился в одной из башен города и давал указания по приготовлению к осаде своим воинам. Несколько десятков рыцарей лейб-эскадрона расположились внизу, у главных ворот: своим видом они должны были рассредоточить и дезориентировать отряд захватчиков, если последние всё же прорвали бы осаду Аскалона. Несколько сотен пехотинцев и туркополов * также рассредоточились по городу и заняли удобные позиции. Другие же были на крепостных стенах и укреплениях. Завидев несколько тысяч сарацинов на горизонте, я отдал приказ военачальникам пленных не брать и убивать всякого, кто попытается прорваться в город. Как раз в тот момент ко мне подошёл Рено де Шатильон в своих начищенных латах и с неизменной косматой рыжей шевелюрой.— Мой король, наше войско не выдержит такого натиска. Салах-ад-Дин уже достиг Лидду* и осквернил храм Святого Георгия. Мы же здесь заперты, как звери в клетке. Пожалуйста, просите о помощи Одо де Сент-Амана. Эти шакалы, тамплиеры, должны оставить Газу и прийти на помощь своему королю! — обратился ко мне "Волк Керака".— Ты думаешь, твой король настолько глуп и не понимает всей опасности ситуации, Рено? Я уже отправил послание Великому магистру Ордена Тамплиеров, который выдвинулся со своими воинами к Аскалону. Проследи за своими рыцарями, "Воин Керака", и смотри за тем, чтобы никто не сбежал с поля боя, — я прямо взглянул на сеньора Трансиордании, который тут же немного стушевался и с поклоном удалился к своему эскадрону.Я спустился к небольшому войску во внутренний двор и размеренным тоном обратился к мужчинам: "Доблестные воины Иерусалима, многие сегодня, а, возможно, и я встретятся со своим создателем на Небесах. Умирать страшно, а вести на смерть ещё страшнее! Вы здесь, потому что знаете, приди Салах-ад-Дин в Иерусалим, и ваш привычный мир рухнет: ничего не будет так, как прежде. Поэтому я прошу вас, бейтесь сегодня не за короля, а за собственные семьи и их светлое будущее!" Я не был уверен, что говорю правильно, да и совершенно не понимал, как воодушевить несколько сотен разрозненных воинов. Однако, услышав восторженный клич людей; "За Иерусалим!" "За Короля!", понял, что мои слова нашли отклик в сердцах рыцарей.Несколько часов продлилась осада, пока, наконец-то, тамплиеры не подоспели к вратам Аскалона. Десятки рыцарей Ордена во главе со своим магистром буквально стрелою ворвались в отряд сарацинов и обагрили землю их кровью. К тамплиерам подоспел мой небольшой отряд, который уже немного подустал от изнуряющих часов осады. Вместе мы разгромили враждебное войско и, объединившись с Одо де Сент-Аманом, по берегу двинулись к Ибелину, откуда повернули на восток. На пути к нам присоединились ещё несколько сотен воинов из разных уголков королевства. Конечно, для двадцатитысячного войска султана Египта наша армия выглядела совершенно нелепо, однако и у нас были свои преимущества. Мы лучше знали территорию, люди моего противника были расслабленны и разрозненны, да и сама Госпожа Внезапность также была на стороне христиан. По крайней мере, игра стоила свеч.Мы неожиданно появились в тылу огромной рассредоточенной сарацинской армии и сумели их разбить у холма "Монжизар" близ Рамлы*. Наше христианское войско полностью уничтожило личную охрану Салах-ад-Дина. Последний сам чудом не угодил в плен, когда вовремя бежал обратно в Египет вместе с десятой частью своей армии. То была славная битва, и именно тогда ко мне явилась леди в чёрных одеждах.В разгар сражения ремни, которые удерживали меня в седле, потеряли свой тонус, однако не это стало причиной того, что вскоре я оказался на земле с кровоточащей раной. Мой двурукий меч отражал атаку одного из воинов враждебного войска, когда по голове, защищённой шлемом, пришёлся удар, который и сбил меня с лошади. Отдача явно пришлась на правый висок, из которого незамедлительно стала сочиться кровь. Битва предстала перед глазами, словно в замедленном режиме. Вот, кто-то из пехотинцев пытается заколоть сарацина, а вот и мой вороной конь по кличке "Энже", который пытается пробраться к своему хозяину через тела падших воинов, груду металла и пыли.Взгляд устремляется на горизонт и сосредотачивается на женской фигуре в чёрных одеждах, которая ступает по песчаной почве с редкой растительностью и приближается ко мне. В ней есть нечто потустороннее и загадочное, но я совершенно не понимаю — это реальность или же мираж? Среди камней и пыли "Монжизара" её образ выглядит каким-то чарующим и в то же время жутким. Тем временем фигура спокойно идёт ко мне и будто бы не замечает происходящего. Я приподнимаю голову и успеваю заметить лишь яркие холодные голубые глаза прежде, чем меня кто-то поднял и вынес с поля битвы.*Сарацины — кочующее племя бедуинов, жившее вдоль границ Сирии;*Мамлюки — военное сословие в средневековом Египте, рекрутировавшееся из юношей-рабов тюркского (кипчаки) и кавказского (черкесы, абхазы, грузины и другие) происхождения;*Рыцари, "ожидающие благословенной смерти" — Орден Святого Лазаря, членами которого являлись рыцари, больные проказой. Эти рыцари шли в бой с открытыми забралами, и по сути были авангардом Иерусалимского войска.*Туркополы — конные лучники, нанимавшиеся христианскими государствами Восточного Средиземноморья во время крестовых походов;*Рамла — город в Израиле, находящийся на Израильской прибрежной равнине и относящийся к Центральному административному округу.