Глава 14. (1/1)

Женщина пинается ногами, пытается вырвать руки из крепкой хватки, ерзает под тяжелым телом мужчины, который прижимает её к поверхности пола. Мычание и крики канут, ведь незваный гость прижимает локоть к губам женщины, которая выгибается, слыша дверной скрип.Что угодно, но только не это.Только не видеть лицо сына, не видеть эти полные страха глаза. Этот ужас, который отражается в их блеске. Женщина кричит ему, просит уйти, не в силах даже вырваться из хватки, просит мужчину прекратить, ведь её ребенок смотрит.Он не должен видеть подобное.Именно этого типа, мужчину ребенок не запоминает. Ему чертовски всё равно на то, кто он, для него все люди, без разбора, без определяющего пола?— они становятся в один ряд с ним. С человеком, который повторно ломает жизнь.Дилан О?Брайен сломался дважды. И больше не намерен давать кому-то возможности рушить его вновь.Иду по дороге, не заходя на тротуар, ведь улицы давно уже пусты. В окнах домов не горит свет, на дворе как ни как почти пол четвертого, так что время не для прогулок. Не для нормальных людей. Засранец чихает у меня под кофтой, поэтому начинаю жалеть о том, что решил взять его с собой. Сделал это только потому, что Эмили он нравится, а так я бы давно уже избавился от него. Ага, конечно. Засранец слишком мил, чтобы пытаться игнорировать его.Дом Хоуп уже в поле моего зрения, поэтому замедляю шаг, рассматривая темные окна. Электричества нет, горячей воды нет, еды нет. Как она выживает в таких условиях и при этом совершенно не жалуется? Не скажу, что я материалист, но без теплого душа не перенесу и дня. Рыжий комок шерсти кое-как цепляется за кофту когтями, чтобы не свалиться вниз, хотя мне специально пришлось заправить футболку в джинсы, чтобы, в случае чего, он просто улегся внизу. Чувствую себя беременной бабой. Толкаю калитку рукой, входя на участок, и осматриваю сухую траву, уложенную на землю, листья, разбросанные по газону, и треснувшую плитку, которая уже неровно лежит. Никаких звуков со стороны дома. Только природный шум?— ветер и шелест. Походит на начало какого-то фильма ужасов, где один из второстепенных героев?— самый глупый и наивный?— лезет вперед и погибает. Только у меня беременный второстепенный герой.Оглядываюсь по сторонам и наступаю на ступеньку крыльца, внезапно услышав скрип. Дверной. Поднимаю глаза, и сказать, что я опешил?— это ничего не сказать. На меня, так же замерев на месте, уставился Шон, правда его взгляд куда испуганнее моего, а прерывистое дыхание говорит о том, что он бежит. От чего?—?Так,?— парень не успевает молвить, явно желая что-то мне сказать, но я уже миную ступеньки, схватив его обеими руками за ткань куртки, и, прежде чем впечатать спиной в стену, толкаю вбок, чтобы парень как следует треснулся головой о дверной проем. Шон издает полустон, но не более. Он так же пытается ухватить меня за одежду, но я уже прижимаю локоть к его глотке, сильно нажимая, давя всем телом, и парень кашляет, пытается сделать вздох. Сохраняю спокойное выражение лица, но всё равно хмурюсь от злости, когда вспоминаю, какой застал Эмили после визита тех ребят, и повторно, сжав губы, впечатываю Шона в стену, отчего он бьется затылком, но вдруг находит силы высказать:—?Я ничего не сделал! —?пытается не кричать, но его голос оглушает. Исподлобья смотрю на него, усмехаясь:—?Так, какого хера, ты там забыл? —?пытаюсь скрыть свои настоящие эмоции за приторной ухмылкой, сильнее сдавливая рукой шею Шона, который вжимается в стену затылком, поднимая голову:—?Я-я пришел поговорить! Я всего лишь рассказал ей!Мои глаза становятся больше, хотя мне самому с трудом удается понять, что только что вызвало во мне легкое напряжение, сравнимое с первой стадией страха. Открываю рот, выпустив судорожный от злости вздох:—?Что ты ей сказал? —?не сдерживаюсь. —?Что?!—?Это её дело! Тебе незачем знать! —?кричит в ответ, пихая меня руками в плечи, отчего делаю шаг назад. —?Отвали, черт подери!Я напрягаюсь и хватаю парня за ворот, развернув в сторону ступенек, толкаю в спину, но, к сожалению, он не катится вниз, просто спотыкается, оказываясь на лужайке быстрее, чем мог. Шон дергает плечами, желая без рук поправить съехавшую ткань куртки, и поворачивается ко мне, тяжело дыша:—?Я ничего не сделал,?— повторяет, хрипя и глотая ночной воздух. —?Но… —?бросает взгляд в сторону дверей, после чего вновь возвращает его на меня, щурясь. —?Она сделает. Теперь, она точно сорвется… —?практически шепчет. Сжимаю ладони в кулаки, делая большой шаг к краю крыльца, и Шон отступает назад, качая головой с усмешкой:—?На твоем месте я бы не заходил внутрь,?— теперь в его голосе слышится что-то иное. Волнение? Чертово подобие того, что люди называют ?предупреждением?, от которого мне хочется блевать, поэтому делаю ещё шаг, но уже короче, опустившись на одну ступеньку вниз, и не свожу взгляда с парня, который пытается казаться собранным и уверенным, но в его глазах всё отлично читается. Чертов слабак.—?Если я ещё раз увижу тебя здесь… —?говорю спокойно, без злости и напряжения, чтобы запугать, люди боятся тех, кто не выказывает эмоций, ведь не знают, чего от них ждать. —?Я тебя сломаю,?— киваю головой, будто соглашаясь со своими же словами, и усмехаюсь, в то время как ухмылка Шона исчезает с потного лица. —?Уничтожу,?— холод. Я должен проявить больше холода, яда, дав этому типу подавиться моими словами, захлебнуться, задохнуться. —?Проваливай.Шон качает головой, отступая назад:—?Ты ничего не понимаешь…—?Иди домой к мамке и там плачься, сосунок,?— еле сдерживаю тон голоса. —?Иначе вернешься к ней со сломанным носом.—?Не заходи туда,?— Шон повторяет, нервно облизывая губы языком, и толкает калитку, выбегая прочь с участка. Я стою ровно, провожая его взглядом, и, только когда парень пропадает с поля зрения, выдыхаю. Всё, что есть во мне, выходит наружу. Вновь сутулю плечи, опираясь рукой на перила, и наклоняю голову, опускаю ниже, чем когда-либо. Шум за спиной. Поворачиваюсь, устремив взгляд в темноту коридора. Глотаю воду во рту, чтобы избавиться от сухости в горле, но это не помогает. Першение продолжается, ведь я повысил голос. С уже настоящим напряжением смотрю в сторону двери, действительно думая, как поступить. Шон что-то рассказал ей. Может ли это касаться ?того? дня? Нет, он не настолько рискованный. Но парень явно пришел сюда с одной целью?— ?вывести? Эмили. Черт, такое чувство, что все только и ждут, что она сорвется и вытворит что-то этакое. Кого я обманываю? Так оно и есть, но…—?Черт,?— шепчу губами, закусив нижнюю от тревоги, и повторно вдыхаю кислород, неуверенно шагая в сторону порога темного дома. Опираюсь рукой на дверную раму, заглядывая внутрь. Тишина, которая рушится лишь каким-то грохотом, но откуда тот исходит?— непонятно. Переступаю порог, внезапно осознавая, что именно сейчас испытываю.Страх.Да, всячески прячу это правду от самого себя, но всё-таки, это чувство не исчезает. Пытаюсь отбросить все те рассказы ублюдков из класса о том, что ?тогда? произошло, что ?тогда? сделала Эмили, ведь не верю, что настолько хрупкий человек, боящийся чужих взглядов, способен на такое. Но ведь проблема есть, просто мне пока неясно, какой у неё характер. Вот, в чем суть. Как можно помочь кому-то, не зная о правильности действия. У Хоуп провалы в памяти, но что будет, если ей рассказать обо всём? Верно, её мозг, получив много информации, начнет напрягаться, воспоминания сами полезут в голову, и тогда произойдет ?взрыв?, которого все так добиваются.Они хотят избавиться от Эмили.Но будет ли это правильно?Подхожу к лестнице, ведущей на второй этаж, и останавливаюсь, прислушиваясь, чтобы понять, откуда исходит шум. Точно не сверху. Опускаю глаза, напряженно всматриваясь в темноту, и вспоминаю, что видел дверь. Думаю, это что-то вроде подсобки, так что…Грохот.Проглатываю страх, делая шаги в сторону стены, у которой, предположительно, должна быть дверь. Вытягиваю руку, пытаясь заставить глаза привыкнуть к темноте, чтобы лучше разбирать дорогу. Пальцами касаюсь холодной ручки, и дергаю, правда, предварительно не успеваю оценить свои действия, так что жалею только тогда, когда сквозной ветер врывается в спуск вниз с лестницей, ведущей, как я надеюсь, в подсобку или подвал. Сквозняк сильный, так что ощущаю его, как толчки в спину. Осторожно, боясь оступиться, шагаю вниз, держась за перила лестницы, по обе стороны которой стены, дверь захлопывается под давлением ветра, но я всё равно неосознанно вздрагиваю, бросив взгляд назад. В темноту. Кромешную. И вздыхаю, качнув головой:—?Вот придурок,?— продолжаю спускаться, проверяя состояние Засранца, который цепляется за ткань футболки, пытаясь удобнее расположиться, чтобы вздремнуть. Наконец, глаза привыкают к темноте, поэтому могу разглядеть перед собой ещё одну дверь, которая слегка приоткрыта за счет давление уже не такого сильного ветра. Спускаюсь к ней, слыша шум. Что ж, сомнений не остается. Эмили за дверью. Касаюсь ручки рукой, приоткрывая, и заглядываю в темное помещение со стеллажами. Думаю, здесь держат всякий ненужный хлам. Слишком много нераспакованных коробок. Небольшие окошки у самого потолка, неясно, как, но через них в подсобку проникает бледный свет от фонарей. Уже неплохо. Набираю в легкие пыльного воздуха, толкая дверь, и та поддается, скрипя. Черт, надо будет здесь всё смазать, и без того нервы на пределе. Всматриваюсь в помещение, прислушиваюсь, делаю шаг вперед, повернув голову, и замираю.Её легко заметить.Девушка стоит в конце, у самой стены. Ровно, не сутулясь, как обычно. Её темные волосы в естественном беспорядке, только теперь из-за них мне не разглядеть лица, глаз. Она одета в джинсы и белую майку. Не шевелится. Стоит немного боком ко мне, между стеллажами с коробками, голова повернута в мою сторону, и я хорошо осознаю, что она видит меня. Но проблема в том, что я не вижу её лица. Не могу оценить состояние. Даже дыхания не слышу, отчего в горле образовывается ком. Не двигаюсь, боюсь сделать лишнее движение, а морально сражаюсь со своими мыслями, пытаясь отогнать слова Шона: ?Не заходи туда?. Глотаю пыль, давясь, но сдерживаю рвущийся наружу кашель, что дается с особым трудом, и облизываю губы, всё-таки решая что-то предпринять, ведь эта игра в гляделки, в которой я чувствую себя слабым игроком, лишает меня сил.—?Эм… —?успеваю шепнуть, как девушка резко убегает за стеллаж, издав при этом не то рычание, не то мычание. Я не смог расслышать, но теперь не вижу её. И не слышу. Так что в животе завязывается неприятный узел, давящая боль в висках рождает страх и панику, увеличивает неуверенность.?Нет,?— Джизи качает головой. —?Она никого не убила, но… Психику разрушила многим детям. Да что там… Ты нашего физика видел? Это из-за неё он такой?.Дрожащий вздох слетает с губ, которые тут же сжимаю, начиная злиться на себя за такую слабость. Эмили?— человек. Эмили?— девушка. Она ничего не сможет мне сделать.?Для неё это будто игра?,?— Джизи говорит тише, будто боясь реакции со стороны друзей.Делаю короткий шаг в сторону стеллажей с хламом, вслушиваюсь, пытаясь уловить хоть какой-то звук, но ничего. Откашливаюсь, постоянно повторяя про себя, что Эмили?— человек. Эмили?— человек. Эмиличеловекчеловекчеловекчеловек. Но в голове лишь: ?Надо уходить. Бросать это к черту! С какого хера он вообще вяжется с ненормальными??Черт, да, я спрашиваю себя об этом постоянно, каждый гребаный день начинается именно с этого. И я, как ни странно, убеждаю себя в правильности того, что все сторонятся Хоуп, так что покидаю дом с уверенностью, что вообще спокойно могу игнорировать её, как и остальных людей, но стоит взглядом наткнуться на неё, как все догадки отходят в сторону.Ведь она совершенно не похожа на того человека, которого мне все описывают. Это чертовски неправильно, но… Кажется, Эмили…Ход мыслей обрывается, когда слышу шаги за спиной. Оборачиваюсь, и успеваю заметить, как Хоуп проносится по промежутку от одного стеллажа к другому, после чего я вновь её не вижу. Хмурю брови, стиснув зубы, и громкими шагами направляюсь за ней:—?Эй! —?мои необдуманные действия объясняются страхом, так что повышенный тон голоса?— неудачная попытка скрыть эмоции.Выхожу из-за стеллажей, всматриваясь в темноту, но успеваю лишь заметить, как Хоуп забегает за один из них, вновь пропадая с глаз. Иду за ней, коснувшись Засранца под кофтой, и вдруг в голову приходит безумная идея. Нет, я точно псих, раз решаю, что это поможет, но… Эмили ведь явно любит этого рыжего бестолкового котенка, так что… Качаю головой. Это бред.Топот ног. Оборачиваюсь, видя, как девушка выглядывает из-за стеллажа, но вновь прячется. Будто пытаюсь поймать животное. Будто…Хмурюсь.Будто это игра, так?Вытаскиваю Засранца, вздыхая, и глажу его по голове, медленно перебирая ногами, чтобы быть как можно тише. Напряженно вслушиваюсь в собственное дыхание, боясь, что вновь услышу что-то за спиной. Мне надоедает ходить кругами в неизвестности. Думаю, это мой единственный способ двигаться и делать хотя бы что-то. Выглядываю из-за стеллажа, прикусив язык, и буквально чуть не позволив себе издать звук от неожиданности, ведь она не уходила. Она всё это время стоит на месте, у самого края стеллажа, прижимается виском к полке, и ждет. Смотрит на меня, и мне наконец удается рассмотреть уже знакомый угольный взгляд, которым она одаряет меня, сделав шаг назад, так что прихожу в движение, медленно наклоняясь к полу, чтобы опустить на него котенка, который, видя уже знакомую девушку, начинает издавать урчание, рвясь из моих ладоней к ней. Опускаюсь на одно колено, не спуская взгляда с Эмили, которая, судя по всему, смотрит на Засранца, и отпускаю котенка. Тот смешно качается из стороны в сторону, топая лапками по полу, но не успевает даже пройти половину пути, как громко чихает, дернув мордочкой, отчего косится в сторону, потеряв равновесие.Я напряженно смотрю на него, но… Но слышу тихое хихиканье. Поднимаю большие глаза, взгляд, полный смешанных эмоций, на Эмили, которая подносит пальцы к губам, слабо улыбаясь, и наблюдает за Засранцем, добравшимся до её ног. Держусь одной рукой за полку, боясь потерять равновесие от неудобного положения, и не свожу глаз с девушки, которая секунду назад пугала меня своим поведением, а теперь улыбается, опуская руки к котенку, которого берет и поднимает, укладывая себе на грудь. С умиротворением на лице поглаживает его мордашку, вдруг начав оглядываться по сторонам, будто ища кого-то.Меня.Медленно поднимаюсь с колена, но мои движения всё ещё скованы тревогой, которая отступает, но не испаряется, оседая в груди. Эмили вертится на месте, наконец, повернувшись ко мне лицом. Смотрит с таким невинным удивлением, будто не понимает, что я здесь делаю.—?Как ты сюда попал? —?моргает. —?Я опять дверь не закрыла?Открываю рот, нет, моя челюсть вот-вот отпадет до самого пола, ведь я, черт возьми, чувствую, что готов разораться на девушку, разорвать на голове волосы и уйти прочь от этого безумия с таким невинным девичьим лицом. Она не понимает. Она, блять, реально понятия не имеет!—?Что такое? —?хмурит брови, но не сильно. Не как я. Пытаюсь сказать хоть что-то, но голос застревает в сухом горле, так что начинаю кашлять, закрывая рот ладонью. Хочется схватить Хоуп за плечи, растрясти, спросить, о чем с ней говорил Шон, но я боюсь последствий. Боюсь, что она вновь превратится в дикую. Нельзя. Черт возьми, нельзя вываливать правду на человека с неустойчивой психикой, на того, кто так болезненно воспринимает информацию. Это опасно.И я… Я боюсь Хоуп.Но хочу помочь Эмили.Делаю шаги к девушке, которая не отступает назад, так же вопросительно смотря на меня, и охота дать ей сильный подзатыльник, но она вдруг улыбается мне. Просто. Вынос. Мозга. Эмили моргает, видимо, чувствует себя комфортно со мной в темном помещении, что странно, если вспомнить её во время нашей первой встречи.Есть явный прогресс. Если бы все вокруг вели себя, как я, то вот?— она бы стала вполне нормальной.—?Идиотка,?— не сдерживаюсь, вложив в одно слово все эмоции, что хочется выплеснуть ей в лицо. Хоуп хмурится:—?Чего это ты?Проглатываю комок в горле, наконец, находя силы избавиться от него:—?Дверь,?— облизываю губы, вновь слегка покусывая нижнюю. —?Не заперла дверь.—?А,?— тянет в ответ, опустив глаза на Засранца, который продолжает урчать, и вновь смотрит на меня, ворча, хоть и шепотом. —?Но ругаться-то зачем? —?обиженно посматривает на меня, обходя, и идет к двери, чтобы покинуть подсобку. Я торчу на месте, прикрываю веки, набираясь… Черт возьми, я понятия не имею, что мне делать, как мне поступать, а должен ли я вообще? Нет, не должен?— вот ответ. Он на поверхности, так от чего такое сомнение. Будто сражаюсь с самим собой, когда решение уже известно. И все вокруг ему следуют. Все правы, так? Один я?— кретин, который от скуки решает связаться с чокнутой. Немыслимо.—?Ты так и будешь там стоять? —?Эмили подает голос, поэтому беру себя в руки, уже какой раз борясь с головокружением от переизбытка кислорода, оборачиваюсь, внимательно изучая лицо девушки, ищу подвох во взгляде, нет, я ищу причину, из-за которой должен продолжить контактировать с ней, пока все вокруг поступают правильно.Стоп. Я только что согласился с большинством? Со стадом? Я не в стаде. Лучше нажрусь какого-нибудь дерьма, чем буду жить под копирку с другими.—?Что с тобой? —?Эмили замечает странности в моем поведении, поэтому в её глазах вижу проявление легкой растерянности, которая вот-вот может перерасти в страх.Этого мне не нужно.Поправляю козырек бейсболки, идя в сторону Хоуп, которая сжимает губы, отводя взгляд в сторону, и продолжает подниматься вверх по лестнице. Следую за ней, но мысленно продолжают взвешивать все ?за? и ?против?.Да, я не привык делать выводы, основываясь на всеобщем мнении, но Эмили всё-таки больна. И явно не понимает этого. Если ей сказать, если помочь с восстановлением утерянной памяти, то вряд ли она скажет ?спасибо? и заживет нормальной жизнью. Нет. Она станет такой, какой её видят остальные.У меня есть варианты. Не опираться на мнение других и прекратить лезть во всё по своему желанию. Опираться на мнение окружающих и так же бросить всю эту чушь. Или последний вариант, самый безумный, на мой взгляд: забить на мнение остальных, а так же на свое и… И что?—?Можешь пройти вперед? —?Эмили вдруг останавливается, прижимаясь к перилам лестницы, и смотрит исключительно на Засранца в руках.—?Что? —?хмурюсь, так же тормозя, и девушка повторяет, но уже мельком посматривая на меня:—?Терпеть не могу, когда кто-то позади меня.Щурю веки, с подозрением смотрю на Хоуп, но выполняю её просьбу, поднимаясь выше, при этом стараюсь не задеть её рукой.Точно. Баба с придурью.Эмили продолжает идти за мной молча, пока не выходим в коридор. Девушка закрывает за собой дверь, ладонью потирая плечо, ведь в доме довольно холодно из-за сквозняка:—?Так, зачем ты пришел? —?вопросительно смотрит на меня, а я приоткрываю рот, напрягая свое серое вещество, которое и без того уже перегрелось:—?Просто, увидел, что дверь открыта,?— выходит неплохое объяснение. Я думал, придумаю хуже. —?А ты, что делала в подсобке? —?с чего вдруг я вообще чувствую себя скованно, если эта роль отведена исключительно Эмили, так что и вопросы задавать мне. Девушка задумчиво отводит взгляд в сторону, после чего шепчет:—?Искала деньги… —?звучит неуверенно, так что видно, как её брови вновь хмурятся. —?Думаю… —?смотрит на меня.—?И как? Нашла? —?подыгрываю, спрятав руки в карманы кофты, а Хоуп качает головой:—?Не-а,?— и улыбается, будто это поистине весело. Тяжело выдыхаю через нос, постучав зубами:—?Ты меня разоришь.—?Я не прошу тебя спонсировать меня,?— возмущенно хмыкает, и мне нравится, как она возникает по поводу того, что её раздражает.—?Но ты всё равно хочешь кофе,?— щурюсь, читая всё на её лице, и девушка улыбается:—?Латте, если можно,?— тихо смеется, прикрывая рот ладонью, когда я закатываю глаза, качая головой, и давлю пальцами на сжатые веки. —?Иди за кофтой,?— безнадежно. Я безнадежен. Эмили кивает, поспешив к лестнице, чтобы подняться на второй этаж, так что остаюсь внизу, ждать, как пёс. Кретин, так?Оглядываюсь, остановив внимание на фотографии в рамке, стоящей на комоде. Подхожу к нему, немного поддаваясь вперед, и всматриваюсь в лица людей, что запечатлены на снимке. Женщина, мужчина и девочка. Все в черных строгих костюмах, а позади церковь. На лицах траур, опустошение, а сама рамка обвязана черной лентой. Беру рамку в руки, всматриваясь в лица людей, особенно больше внимания уделяю ребенку, рассчитывая, что это Эмили, но они вовсе не похожи.Это семейное фото, но на нем нет Хоуп. Ребенок?— это точно мальчик, судя по костюму и стрижке, но глаза такой же формы, что у Эмили. Перевожу взгляд на другую фотографию. Там маленький мальчик с отцом в костюме для игры в гольф. Следующий снимок?— младенец в розовой пеленке. Так пеленают девочек, но после идут фотографии, где этот самый ребенок в одежде для мальчиков, с мальчишескими игрушками. Хмурюсь, выпрямившись и коротко изучив остальные фотографии, немного опешив.Эмили спускается по лестнице, так что косо поглядываю на неё: темные джинсы, кеды, какая-то пацанская кофта с молнией. Она держит Засранца, подходя ко мне, и мое любопытство берет вверх:—?Кто это? —?тыкаю пальцем по фотографии в руках, а Хоуп всматривается, с удивлением, будто это очевидно, отвечает:—?Я,?— смотрит на меня, кажется, замечая, в каком я смятении, и улыбается уже от неуверенности. —?Мои родители хотели мальчика,?— выдает, обходя меня, и направляется к двери, а я остаюсь ещё пару секунд без движения, пытаясь переварить сказанное, и оборачиваюсь, окинув затылок Эмили взглядом. Опускаю глаза на фотографию с черной лентой.Вся её семья с приветом.Чокнуться можно.***—?Где мои деньги, чертов ты ублюдок! —?мужчина наносит удар ладонью по голове парня, который сидит за столом, пытаясь сделать домашнюю работу. Тут же, получив, валится на бок, не удержавшись, и хватается за стол, чтобы не упасть на спину. В этом случае, его затопчут.—?Деньги, Томас! Деньги! —?мужчина в тонкой и явно маленькой для себя белой дырявой майке подносит прозрачную бутылку к мокрым губам, задевая щетину, и отпивает алкоголя, после чего рыгает, вытирая рот рукой. Указывает бутылкой на сына, который не шевелится, оставаясь в полусогнутом положении, ведь уже знает, что нужно делать, чтобы не получить много синяков.—?Завтра вернешь все мои деньги,?— приказывает, отвратительно шмыгая носом, и разворачивается, покидая комнату. И Томас не шевелится, пока тяжелые шаги не становятся тише. Парень осторожно садится обратно на стул, руками держится за край стола, а взгляд еле поднимает на монитор компьютера, вновь пытаясь сосредоточиться на учебе, но все тело ноет. Поднимается, быстро подходя к зеркалу, и с какой-то злостью стягивает с себя мятую футболку, оголяя торс. Опускает руки, сжимая ткань, и рассматривает поврежденные участки тела, проглатывая воду во рту. Пальцами одной руки касается резанной раны на груди, нажимая на красные подтеки, и корчится от боли.—?Томас! —?вновь крик отца с кухни.И звук тяжелых, приближающихся шагов.