1 часть (1/1)

Когда я работал в БГП, у нас всегда был красивый, чистый и убранный генштаб. На деревянном и свежевыкрашенном подоконнике росли цветы в вазе, в кресле как всегда сидел Слава Бабин, а на столе, за которым он сидел, всегда было убрано. Все документы лежали в сейфах, одежда висела у входа, на стенах не было пыли и клопов. Максимум, чем могло пахнуть в помещении - это свежезаваренный доширак, который я заваривал себе на завтрак перед работой. На полке, который был крепко прикреплен к стене, стояла либо очередная моделька Славы, либо инструменты Миши. Они часто делили ее и иногда даже ссорились, так как всем было лень делать для каждого отдельный стеллаж. В ящике, который стоял возле входа в домик лежали оружие и патроны. Температура в доме всегда поддерживалась в норме, т.к. было отопление. Верстак, на котором Слава чинил что-либо, был украшен неоновыми надписями, на которых было написано что-то про кровь и убийства. В ящике за верстаком лежали противогазы, и другие защитные средства. В туалете лежала аптечка, в которой всегда было все необходимое, был даже душ и стиральная машина. В этой хате жил Слава... Мне нравилась компоновка его домика, но мне не нравилась вся эта стерильность и отсутствие каких-то недостатков. Хотелось, чтобы все выглядело безумно, и моя мечта сбылась, спустя некоторое время с тех пор, как меня с позором выперли из БГП.Теперь здесь живет ганг приколюхинистов из 10 человек. Снаружи домика, как обычно, лежит полубухой и на четверть окоченевший Пенис Сиськин, который как обычно нажрался после секса с лопатой, которую он спиздил у Миши. Теперь у них будет очередная драка в стиле гачимучи с последующим анальным изнасилованием. Кто победит в этой эпичной схватке не знает даже Аллах, т.к. Миша с Пенисом одинаково щуплые. Заходим внутрь домика. Первое, что нам бросается в глаза - живность. И нет, это не приколюхинисты. Это крысы, которые давно прижились, и при попытке их выгнать, переходят в контратаку и начинают пиздить всех, кто окажется у них на пути. Кроме них на стенах живут клопы и тараканы. В любой период времени на одной стене можно увидеть как минимум 2 таркана. В дырах в стене они активно поселились с крысами и живут там огромной колонией. После того, как мы начинаем выдыхать от охуевания, мы чувствуем резкий запах нестиранных носков - это Миша решил не пользоваться санузлом, где его опустили, и решил не стирать носки. В ящике, вместе с носками, плавают рвотные массы. Видимо, Кропоткин опять чем-то закинулся, чего-то обожрался или просто набухался на вчерашней тусе. Видимо, было обидно из-за того, что даже тамбовские шлюхи с вокзала решили не входить в помещение с настолько отвратительным состоянием. На столике Миша трахает какую-то непонятную девушку с очень непонятным вкусом макияжа и одежды. Что-же, порадуемся за него, т.к. он наконец лишился девственности в каноничном понимании этого действия. Проходим мимо Миши и видим сущего в угол и покачивающегося бомжа в черной латексной портупее с ярко-выраженными азиатскими чертами. Нет, Ван Даркхолм не был таким жирным, уж я-то шарю. В темноте все азиаты на лицо, поэтому конкретно этого мы идентифицировать не можем. Проходим в другой угол комнаты, там какая-то девушка на верстаке смешивает что-то для Миши, который как обычно захотел новых ощущений, поскольку секс с Анджелой ему уже не доставляет. Проходим дальше и видим полку, в чуть более надломанном состоянии, поскольку взбешенный постельной неудачей Дима Персунов попытался ее сломать, и у него это получилось, если бы Слава не знал про существование дюбелей. Собственно говоря, на ней сейчас стоят резиновые члены, которые принадлежат Шынгысу, который, как я выяснил, ссал в угол в начале рассказа про нашу лачугу. В углу лежит спальный мешок, на котором лежит Николай Савина. Если как следует присмотреться - он явно чем-то напуган, и рядом, почему-то, лежит банка со смазкой для анального фистинга. Возможно, смешной казах снова будет его наказывать... или насиловать... Меня такой стиль гей-порно не возбуждает, поэтому мне все равно. В туалете на унитазе сидит Персунов перед обогревающей бочкой, в которую он кинул всю туалетную бумагу и теперь приколюхинисты подтираются картонкой, или листочками с деревьев. Я бы много чего еще рассказал, но Миша вновь совершил какую-то хуйню, и теперь мне придется с ним побороться, дабы изнасиловать.