1 часть (1/1)

Феникс нашёл конверт, наступив на него и чуть не поскользнувшись, когда входил в свой офис. Тот лежал на полу и, очевидно, был подсунут под дверь ночью; Феникс не ожидал, что там что-то окажется; немного запнулся, затем поставил свой кофе на стол и поднял конверт. На нем остался отпечаток обуви, но он был хорошо запечатан и пережил этот несчастный случай.Там было его имя: белый стикер в центре конверта. Больше не было ничего, поэтому Феникс сел за свой стол, отхлебнул кофе и отлепил клапан, чтобы посмотреть, что там внутри?— видимо, серия фотографий.Он пролистал их и уронил, когда его разум осознал увиденное, потому что это были фотографии Майлза Эджворта, и тот был обнажён.Черт возьми.Феникс снова поднял фотографии, на этот раз подготовленный, не зная, как смотреть на них, когда они явно не предназначались для его или чьих-либо ещё глаз. Они были доставлены ему и в этом было что-то очень неправильное?— он не знал, что, но все инстинкты кричали ему, что это определённо нехорошо.Поэтому он смотрел, морщась в попытке не сосредотачиваться на подробностях внешности своего коллеги-соперника, а вместо этого только пытаясь понять, что, черт возьми, происходит. Он привык воспринимать ситуацию и складывать кусочки воедино почти мгновенно, слава богу, ведь целый список важных деталей, понятных без пристального изучения, каскадом обрушивался в его мозг.Таких как: Эджворт был молод на этих фотографиях. Не настолько, чтобы это было незаконно, но точно до того, как он закончил обучение?— девятнадцать, может, двадцать.Таких как: Эджворт занимался сексом на этих фотографиях, и его всегда можно было легко опознать, а его партнёра нет. Партнёр?— мужчина, белый, старше; Феникс был почти уверен, что это один и тот же человек; иногда был обнажённым, иногда нет, но никогда не смотрел в камеру, и, если у него были какие-то приметы, их также не было видно.Таких как: Эджворт явно не получал удовольствия от этих встреч. На первых фотографиях его черты были искажены страданием?— стыдом, печалью, Феникс не мог понять точно; на более поздних у него было то же пустое выражение лица, лишённое каких-либо эмоций, к которому привык Феникс. Но ни улыбки, ни намёка на удовольствие, ничего такого, что указывало бы на то, что он наслаждается этим опытом.Таких как: не все фотографии сделаны сразу. На заднем плане был прикроватный столик с несколькими книгами, стаканом и вазой с цветами, и на некоторых фотографиях стакан был пуст, на других полон, а на следующих?— исчез совсем; цветы менялись; стопка книг стала меньше, по-видимому, после того, как кто-то закончил их читать.Таких как: фотографии были сделаны под одним и тем же углом, вероятно, камерой, установленной на штативе или на поверхности чего-то, и, вероятно, автоматически, с помощью таймера. Скорее всего их было больше: десятки или сотни, в зависимости от того, как была настроена съёмка, и они были тщательно отобраны. По-видимому, для того, чтобы не дать опознать партнёра Эджворта.Таких как: Феникс должен был выяснить, что произошло, почему эти фотографии существовали, почему они были посланы ему, потому что это были не те фотографии, которые Эджворт хотел бы, чтобы кто-то имел. Если камера была спрятана, он мог даже не знать об их существовании, и они могли разрушить всю его карьеру. А, если догадка Феникса была верна, и Эджворт действительно не хотел быть там, не хотел заниматься этим сексом, то он определённо не хотел бы, чтобы кто-нибудь знал об этом. Фениксу придётся убить того, кто с ним это сделал.Он просто надеялся, что Эджворт не станет обвинять его в суде после этого.***Проблема была в том, что Феникс не мог придумать, как разобраться со всем, не поговорив с Эджвортом. В своём идеальном мире он просто выяснил бы, кто прислал фотографии, чего они хотели, и положил всему этому конец, а Эджворт так и не узнал бы о ситуации. Так всем проще: Эджворту никогда не пришлось бы волноваться, а Фениксу показывать, что он все это видел. Что бы ни произошло, оно могло остаться похороненным.(На самом деле, в идеальном мире Феникса такого никогда не случалось. С Эджвортом много чего никогда не случалось. Он с отцом никогда не входил в тот лифт, никогда не уезжал, они никогда не теряли связь и так далее.)Но Фениксу просто не хватало информации. В офисном здании, где он снимал помещение, действительно стояли камеры наблюдения, но человек, который оставил конверт, был одет так, чтобы остаться неузнанным?— толстовка с низко натянутым капюшоном, солнцезащитные очки, несмотря на то, что был полумрак, и никаких примечательных деталей в одежде. Так что это был провал.Феникс ненавидел смотреть на фотографии, но изо всех сил старался найти в них хоть какую-то зацепку. Все они были сняты в спальне?— одной и той же спальне, с белыми стенами и задёрнутыми темно-синими шторами. На стенах ничего не висело, покрывало было такого же темно-синего цвета, и никаких личных вещей, кроме этих книг, не было.Книги, конечно, были подсказкой. С помощью увеличительного стекла Феникс смог разобрать названия и обнаружил, что это, неудивительно, юридические тома?— на английском, французском и немецком. Эджворт провёл юность, путешествуя по Европе и, по всей видимости, быстро выучил языки. Феникс едва мог читать такие книги по-английски и у него был диплом юриста; Эджворт читал на нескольких языках, ещё до того, как начал обучение.Итак, вкратце: вероятно, это была комната Эджворта или, по крайней мере, та, в которой он проводил много времени. Но помимо ?где-то в Европе? Феникс действительно не знал подробностей о том, где был Эджворт, с того момента, как он исчез в девять, до того, как он снова появился в качестве прокурора в двадцать.Феникс даже сосредоточился на цветах, надеясь, что в них был ключ к разгадке?— будто они были каким-то особым странным видом, который расцветал в Альпах только раз в десятилетие или что-то в этом роде. Но не повезло: все они были довольно обычными и не давали никаких намёков.Это значило, что он, официально, в тупике.Для исследователя следующий шаг был очевиден. Он знал, кем был один из людей на фотографиях, и то, что этот человек знает, кто второй, а также, что, вероятно, у него есть какие-то теории относительно того, кто обладал этими фотографиями и мог отправить их Фениксу. Но этим человеком был сам Майлз, и мысль о том, чтобы поговорить с ним об этом…Но выхода не было.Поэтому Феникс положил фотографии в портфель, трижды проверил, заперт ли он, и искренне подумал, не попросить ли у Гамшу пару наручников, чтобы убедиться, что портфель не потеряется или не будет украден, но в конце концов решил, что это слишком подозрительно. Он направился в здание уголовного розыска, где над ним тут же стали подшучивать, подозрительно поглядывая. Но шеф только пожал плечами и напомнил, на каком этаже находится кабинет Эджворта, поэтому он поднялся по лестнице, прошёл по коридору и просто остановился.Нужно было постучать. Нужно было это сделать. Он даже представить себе не мог, как отреагирует Эджворт, и это было очень, очень плохо. Но он должен был. Кто-то пытался навредить Эджворту этими фотографиями, и это нужно было остановить. Поэтому Феникс заставил себя постучать.Эджворт открыл дверь, на мгновение встретился с ним взглядом и отступил в сторону, пропуская:—?Говори коротко и по существу, Райт, моё время ценно, и я не заинтересован в светской беседе.—?Тоже рад тебя видеть,?— ответил Феникс, приняв это за приветствие,?— Но, на самом деле, я здесь для кое-чего серьёзного, кое-чего нехорошего… Думаю, нам лучше присесть.—?Я не знаю ни о каком деле, которое ты взял, и у меня нет никаких причин говорить с тобой,?— он позволил Фениксу войти внутрь и сесть на диван. Эджворт скрестил руки на груди и сердито наблюдал за тем, как Феникс поставил и открыл портфель, но это было вполне обычным его видом.—?Ты тоже должен сесть,?— Феникс кивнул на место на диване рядом с собой.—?Если ты настаиваешь на том, чтобы отнять столько моего времени, что мне нужно сесть, то я выставлю тебе почасовой счет.Феникс посмотрел на него, ловя взгляд, и произнес:—?Майлз.Эджворт сел.—?У тебя неприятности?Это был удивительно сострадательный отклик?— особенно от Эджворта, который скорее поджог бы собственный галстук, чем признал, что он о ком-то заботится, не говоря уже о том, что он заботится о Фениксе. Тот мрачно взглянул и покачал головой.—?Не я. Это ждало меня сегодня утром в офисе, и я не знаю, кто их прислал,?— он вытащил конверт, но прежде чем позволить Эджворту взять его, сказал,?— Это твои фотографии, и это плохо.Тот слегка приподнял бровь, но взял конверт, осторожно вынул его содержимое и взглянул.На мгновение Эджворт замер, на его лице был написан ужас. Затем он решительно захлопнул рот, сдвинув брови в выражении, которое, вероятно, должно было быть пустым, но сочилось гневом. Он внимательно перебрал фотографии, как делал бы это с любой уликой, рассматривая каждую по очереди, пока Феникс в агонии ждал его реакции. Каких-то слов.Но Эджворт ничего не сказал. Только посмотрел на каждую фотографию, затем сунул их обратно в конверт и положил на журнальный столик.—?Ну? —?он снова скрестил руки.—?Ну… что?—?Твоя цена. Я же сказал, что меня не интересуют светские разговоры, и меня определённо не интересуют никакие тонкости, связанные с этим. У тебя есть эти фотографии, ты пришёл ко мне в офис; скажи мне свою цену, чтобы они исчезли. Я заплачу, ты уйдёшь и все.Феникс изумлённо смотрел на него несколько мгновений, моргая и принимая что Эджворт подумал, что он… нет. Это не было… Феникс не стал бы. Ему даже в голову не пришло, что он сам может использовать фотографии таким образом, только то, что это сделают другие люди, если не обнаружить их и не разобраться. Или, что ещё хуже, может быть, они уже это сделали.Не то чтобы это было неслыханно. Гант шантажировал Скай целых два года, прежде чем все пошло прахом. Власть над прокуратурой?— оружие, которое можно использовать с разрушительными результатами.Но не Фениксу. Никогда.—?Подумай логически,?— мягко заговорил Феникс, все ещё ошеломлённый,?— Если я собирался тебя шантажировать, разве я принёс бы фотографии?—?После того, как ты бы сделал копию, ты должен был бы.—?Я не делал… нет никаких копий,?— произнёс он, ужаснувшись.—?Нет? Так что, если я заберу их,?— Эджворт указал на конверт,?— И сожгу, в твоём распоряжении не будет копий, которыми меня можно было бы унизить?—?Не будет. И если ты этого хочешь, я с радостью зажгу тебе спичку. Боже, ты действительно думал, что я…—?Конечно, я так и думал. Шантаж эффективен только если жертва знает о реальности материала. Ну, вот он, несомненно. Это вполне логичный вывод.—?Да, но только если ты думаешь, что я способен на это,?— Феникс надеялся, что его голос звучит ровно, но, в отличие от Эджворта, он не особенно хорошо умел скрывать свои эмоции, осознавая то, что Эджворт явно думал, что он способен на шантаж, на использование чего-то настолько отвратительного, чтобы получить… что, прекращение расследования? Секретную информацию из прокуратуры? Он никогда бы не стал.Но Эджворт отвернулся и сказал:—?Это не суждение о тебе. Только реакция на долгую жизнь, полную свидетельств о том, что каждый способен на жестокость и предательство. Не стоит принимать это на свой счёт.И, боже, это было правдой. Эджворт потерял отца из-за убийства, провёл годы, обучаясь у убийцы, сам того не подозревая. Он боготворил совершенство фон Кармы и половину своей жизни отчаянно пытался завоевать его одобрение. Для него было откровением узнать, что фон Карма ненавидел его, что он делал все только для того, чтобы полностью уничтожить Эджворта, что он добивался того, чтобы Эджворт сам признал себя виновным и был приговорён к смертной казни из чувства вины за преступление, которого он никогда не совершал…Конечно, Эджворт считал, что любой человек способен на жестокость. Сердце Феникса дрогнуло, когда ошеломляющая тяжесть случившегося снова обрушилась на него. Эджворт так хорошо скрыл свои эмоции за логикой и недосягаемой личностью, что даже Феникс не заметил, насколько это, должно быть, разрушило его.—?Хорошо,?— глубоко вздохнул Феникс,?— Но, нет, я пришёл не с намерением тебя шантажировать. Я пришёл, потому что у кого-то есть эти фотографии, и я не знаю почему их прислали мне, но я подумал… Подумал, что ты захочешь узнать о них и что вместе мы, вероятно, сможем выяснить, кто это. Отследить оригиналы и убедиться, что они полностью уничтожены, чтобы это никогда больше не появилось. Прежде чем кто-то сможет воспользоваться ими, чтобы причинить тебе боль. Если только они уже не сделали этого.Взгляд, который бросил Эджворт, можно было описать только как насмешливый:—?Ты полагаешь, что мне необходима твоя помощь по любому из упомянутых дел?—?Нет, но предлагаю свою помощь. К тому же, они были посланы мне, так что, думаю, это даёт мне основания утверждать, что я уже вовлечён,?— он заколебался, затем потянулся, чтобы коснуться руки Эджворта; всего на мгновение, пока тот не отдёрнул свою,?— Позволь мне помочь тебе. Я не знаю, что происходит, но тебе не придётся разбираться с этим в одиночку. Я здесь, и я на твоей стороне.—?А если фотограф бросится к тебе, выпрашивая адвоката с лучшим послужным списком в штате?—?Скажу ему отвалить, он заслуживает тюрьмы. У меня есть профессиональная этика, помнишь? Кроме того, ни один из нас не должен заниматься этим делом?— конфликт интересов. Возможно, ты мог бы передать его Франциске. Взглянуть, как она уничтожает кого-то для тебя.—?Она не станет,?— сказал Эджворт,?— потому что я точно знаю, где и когда были сделаны эти снимки, также, как и кем, и Франциска не будет на моей стороне.—?Нет? Кто-то пытается шантажировать её младшего брата, и ты думаешь, что она не поможет?—?Напротив, она подозреваемая, а не союзница,?— Эджворт отвёл взгляд,?— У нее есть мотив и возможность. Скорее всего, за этим стоит она.—?Черт возьми, о чем ты говоришь? Что… что, в конце концов, произошло?Эджворт долго молчал, потом произнёс:—?Слушай внимательно, потому что я не соглашаюсь на перекрёстный допрос по этому поводу. Я не собираюсь повторяться, и ты ничего не запишешь. Достаточно плохо уже то, что эти фотографии существуют, ничего другого на бумаге быть не должно.Феникс поднял пустые руки.—?У меня нет ручки.—?Очень хорошо,?— Эджворт вздохнул,?— Это фон Карма на фотографиях. Мне было восемнадцать, я жил с ним и никогда не подозревал, что там есть фотоаппарат, что, в ретроспективе, было глупейшей оплошностью. Должно быть, какое-то время он был за моим зеркалом. Стыдно, что я никогда не рассматривал эту возможность. В то время я ничего не подозревал. Я понятия не имел, что фон Карма был где-то рядом с тем лифтом или имел какие-то скрытые мотивы. Все, что я знал, это то, что он непобедим, и я хотел пойти по его стопам. Он принял меня, воспринял меня всерьёз и дал мне доступ к лучшему образованию. Я был… благодарен.И это было самой душераздирающей вещью, которую Феникс когда-либо слышал.—?Я хотел большего, хотел знать больше, выучить больше, стать лучше. Хотел наставничества, не только обучения. Хотел убедиться, что он будет говорить от моего имени, ведь я получил лицензию на практику так рано; надеялся, что он поможет мне найти подходящую престижную работу. Он не больше моего интересуется светской беседой и любезностями, поэтому я довольно прямо спросил, что ему нужно, чтобы выполнить эти просьбы. Его условия были вполне разумными. Происходящее на этих фотографиях?— результат. Последние полгода я жил с ним, был ему доступен; я не должен был сопротивляться, жаловаться или позволить кому-либо ещё узнать. Полагаю, я был… весьма удивлён предложенной сделкой. Но я был сиротой и жил на его милостыню. Он уже дал мне больше, чем я мог когда-либо вернуть, и все же я просил ещё. Не то чтобы у меня было что-то ещё, что я мог бы дать, или какой-то иной способ отплатить, и, в конечном счёте, это было моё решение согласиться. Я согласился, и в течение шести месяцев был его… игрушкой, и он позаботился обо всем, о чем мы договорились; по истечении этого срока, мы больше никогда не говорили об этом.Он, наконец, закончил, и Феникс просто сидел там, пытаясь осознать все сказанное. Эджворт слегка поёрзал на диване, отвернувшись, не глядя на адвоката вообще, и Фениксу захотелось понять, что происходит у него в голове. Он рассказал все так спокойно, будто кто-то, предлагающий своему приёмному сыну секс в обмен на образование, был чем-то хотя бы отдалённо нормальным.—?Я,?— тихо выдохнул Феникс. —?Мне жаль, что это произошло.Эджворт презрительно фыркнул.—?Это была сделка, а не трагедия. Я знал, на что соглашаюсь. Мне не следовало удивляться такому повороту событий. Он никогда не проявлял никакого иного сексуального интереса ко мне или к другим молодым людям, о которых я знаю, поэтому я должен был догадаться о наличии скрытых мотивов.—?Да, э-э-э… фотографии тщательно отобраны, чтобы скрыть его лицо. Эджворт наконец взглянул на него и сказал очень спокойным голосом:—?Проницательное наблюдение.—?Я просто пытаюсь понять, как кто-то может быть таким ужасным.Эджворт снова отвернулся. Он явно не хотел никакого сочувствия, но кроме этого Феникс не мог даже понять, что он чувствует.Он глубоко вздохнул, пытаясь очистить голову.—?Ладно. Давай ещё раз. Ты сказал, что Франциска подозреваемая, но я просто не верю. Она любит тебя и так бы с тобой не поступила.—?Любовь?— это слабость, а Франциска её не терпит. Все, что имело бы для нее значение: позор, который это принесёт семейному наследию, сравнимый с её способностью держать меня под каблуком, даже если предположить, что это не попытка отомстить за тюремный срок её отца.—?Но ты не несёшь за это ответственности. В отличие от меня.—?Он хотел, чтобы я был уничтожен; возможно, она встала на его сторону. И она наиболее вероятная подозреваемая, поскольку теперь она управляет всем поместьем фон Кармы, а это означает доступ ко всем вероятным местам, где фотографии могли храниться.Феникс все ещё не верил в это. Франциска была устрашающей, и он не сомневался, что она с радостью шантажировала бы своих врагов, но он просто не мог представить, чтобы Эджворт был отнесён к этой категории. Но Эджворт знал её гораздо лучше, и, кроме того, он был почти уверен, что, если заговорит, то Эджворт или отстранится ещё сильнее, или заткнёт его, или вышвырнет вон.Поэтому он подыграл:—?Где, по всей вероятности, они могли храниться?—?У него было много запирающихся шкафов для хранения документов и, по крайней мере, один сейф. Я знаю об одной банковской ячейке, но не знаю ни номера, ни кода. Также было несколько загородных домов, в каждом из которых, возможно, был сейф или какое-то другое хранилище, которое он счел бы безопасным, поскольку оно было не в поместье.—?Ты единственный человек из всех, кого я знаю, кто может говорить абзацами,?— заметил Феникс прежде, чем до него дошло сказанное. Эджворт всегда был весьма точен, когда говорил, потому звучал так, будто читал сценарий пьесы. Феникс мог бы слушать его часами.Эджворт закатил глаза.—?Меня научили надлежащей манере речи.—?Звучит грязно.—?Неужели ты обязан высказывать все глупые замечания, которые приходят в голову?—?Пытаюсь поднять настроение, но ладно,?— Феникс пожал плечами. —?Давай придумаем план. Есть много мест, которые стоит проверить, но фотографии были сделаны в доме в Германии, так что… начнём с этого.—?Хмм,?— Эджворт поднялся, подошёл к своему столу, что-то проверил в компьютере и кивнул. —?На следующей неделе Франциска будет присутствовать на конференции по женскому лидерству. Полагаю, она даёт урок владения кнутом. Я уеду сегодня вечером и надеюсь, что закончу поиски до её возвращения.—?Мы,?— поправил Феникс,?— Мы уедем сегодня вечером.—?Не помню, чтобы я тебя приглашал.Феникс напомнил:—?Фотографии были отправлены мне. Основания для моего участия уже существуют.—?Твоя помощь в поисках не требуется. Поездка долгая, а поместье неприятное.—?И было бы немного приятнее, если бы с тобой был друг? —?Феникс слегка усмехнулся, но, увидев раздражённый взгляд Эджворта, снова стал серьёзным. —?Я знаю, что на самом деле ты не считаешь меня другом, но я только… Я только хочу сказать, что тебе не придётся сталкиваться с этим в одиночку. Ты великолепен, я неплохо соображаю, мы разберёмся быстрее, если будем работать вместе.Эджворт долго обдумывал это, затем сказал:—?Хорошо. Встретимся в аэропорту в семь, и не опаздывай. А пока у тебя есть зажигалка?Фениксу потребовалась секунда, чтобы понять, что он имеет в виду, но затем он порылся в кармане и достал спичечный коробок, который взял в ?Гейтуотер?. Без необходимости спрашивать Эджворта, он взял конверт, зажёг спичку, поднёс к корзине для мусора, дожидаясь, когда бумага вспыхнет, а затем бросил конверт туда. Они стояли плечом к плечу и смотрели, как горят фотографии.