Лондон, квартира над салоном ?Венера?. Год спустя. (1/2)
- Черт... тебя... подери в задницу, Хью Джеймс Солсберри! Какого дьявола ты творишь?!
- Ты самая невыносимая истеричка из всех, что я знаю.- Я помню! Но, может, ты мне объяснишь, что все же здесь происходит?!- Дорогая...- Не смей называть меня "дорогой"!- Милая?- И не "милая"! Что за фетиш такой?!- Какой "такой"?
- Не строй из себя придурка! Ты прекрасно меня понял!- Хорошо. Ты имеешь в виду фетиш на ласковые прозвища или на свадебное пла...- Это ни черта не свадебное платье!!!- Прекрати поминать чертей!- Ты, чертов чумазый черт-извращенец, неудивительно, что ты здесь, ведь из самой преисподней тебя выгнали черти!Так начиналось далеко не каждое наше утро. Обычно все намного прозаичнее!Тихие приветствия или спешные сборы. За ними завтрак или отсутствие оного. В машину, на улицу, в ванну, в постель, в разные стороны. Любой из вариантов в абсолютно свободной комбинации!Но это утро... Ах, мой милый Джон! Как я тебя теперь понимаю!
Ведь теперь я проснулся в свадебном платье... с легкого похмелья... и привязанным к кровати. А надо мной стоял этот идиот! Человек, мозг которому я, кажется, лично проел до такой степени, что он даже вспомнил о том, как я ?обожаю? одеваться невестой.
Хотя, то, что было на мне, назвать платьем можно только с натяжкой. Это был гребанный комплект белоснежного, что облака летом, белья! Меня, тусившего ночью с байкерами на крутых мотоциклах и с убойной выпивкой, в бессознательном состоянии нарядили в корсет с сердечком на пузе, чулки, пояс к ним, перчатки и фату! О, да, забыл еще про такую режущую вещь, как тр... нет, чтоб изобретатель этого орудия пыток перевернулся в гробу и сплющился по форме своего изобретения, ибо мне между ягодиц впивалась тонкая ниточка, названная стрингами. Зашибись утро.
И эта сволочь улыбается. Пакостно.Ладно, сейчас прожжем его взглядом! Я за год у Мэри научился!
Хью долго мое немое негодование, возмущение и тихую такую ярость созерцать не стал, а ласково, как ребенка, погладил по голове.
- Милый мой. Я, конечно, терпеливый...От его мягкого тона мне стало как-то не по себе. Чует моя попа...- Но ты слишком давно не был снизу.- А? И-и-и.. Сколько?- Два. Месяца. Любимый.- Это не повод рядить меня черти во что!- Я опять слышу про чертей.- Это глюки, и...Я, кажется, хотел сказать что-то там дальше, но рот раскрыл лишь для того, чтобы этот засранец, который за прошедшее время научился вить из меня веревки, в один момент впился в него, исследуя изнутри юрким языком. Ну и что мне оставалось?Нет, я конечно же не собирался просто так сдаваться! Надо его подразнить немного и не каким-нибудь чудом вывернуться из крепких узлов на руках, чтобы потом... Ох, какие губы... Как же он охеренно целуется...Потом?..
- А-алекс... - потянула эта сволочь, ведя теплыми пальцами по моей щеке. - Тебя возбуждает такой наряд.- Заткнись! Если я еще раз услышу... М-м-ну!
Сучий потрох.Как же сладко с ним, что я даже...- Хороший мой... - мурлыкнул мой жженый возлюбленный.Наглые пальцы Хью скользнули куда-то вниз. Надолго эти вездесущие не потерялись, обнаружившись у латексной резинки гребанных чулок!
- Хрена ты дел..м-м-м... - всегда бы он затыкал меня такими поцелуями, я, возможно, и материться бы перестал... Наверное.Между тем, один из чулок был удачно стащен и заброшен куда-то за пределы кровати, а второй готовился дезертировать прочь, сделав остановку в районе колена.
- Тебе идут чулки, - серьезно сказал этот... нехороший шатен.- Снимай, блядь, их! - я рыкнул, не выдержав пристального взгляда. Черт, надеюсь он не увидит, что я покраснел?!- Очаровательный... - похоже, все же увидел.
Хью, истинный извращенец, действовал дразняще-медленно — я весь извелся, а сучий чулок все еще у меня на ноге! Задушу его потом этим же самым идиотским...Я уже хотел бурно и некультурно высказать свое мнение по этому поводу, как этот гад применил запрещенный прием — он лизнул, а затем поцеловал кожу под коленкой! Это ни в какие ворота не лезет, я же изойдусь слюной и спермой от возбуждения! Никогда не думал, что там у меня - эрогенная зона... Может, если ноги побрить, он меня там чаще целовать будет?Проклятый кусочек ткани, в народе стринги, безжалостно давил на стоящий член — стащить их возможности не было. Чувствую, будет мой милый ходить в них недели две-три.
Солсберри удивительно нежно погладил кончиками пальцев бедра — внешнюю и внутреннюю части. Ну и... перешел к середине, мать ее. Аккуратное движение пальцем по всей длине, Алекс Ларкинз почти скулит — пусть уже как-нибудь поактивнее действует что ли, раз я ему уступил вакантное место сверху! Кажется, последнюю фразу я высказал вслух, потому что головки коснулся кончик языка — Хью, мерзавец, нечасто радует меня минетами, так что тело само непроизвольно выгнулось дугой ему навстречу. Жалобный стон, как я ни старался, таки прорвался наружу. Вот не вижу я этой наглой, хитрющей морды лица, но прямо чувствую, как он ухмыляется. Небось, скотина, радуется, что я, весь такой распластанный, перед ним и даже не сопротивляюсь... Губы сомкнулись вокруг головки, язык творил что-то невероятное (когда только научился?!) и... стало совсем кайфово — Хью горячий во всех самых пошлых смыслах! И мой! Пусть меня хоть каждый день трахает, хоть с майонезом кушает — я сейчас готов и согласен на все! Паразит любимый!