Глава 3 (1/1)

—?Я сойду с ума с этой госпожой Фазилет!Дениз врывается в кабинет Гедиза и с размаху плюхается на кожаный диванчик, который жалобно стонет от столь неделикатного обращения.—?Я никак не могу объяснить ей, что нежно-сиреневые шарики, которые она подобрала на день рождения внука, ну никак не сочетаются с кроваво-бордовыми скатертями, которыми она хочет накрыть столы в банкетном зале! —?жалуется девушка, нервно перебирая документы в папке.Она хочет продолжить жаловаться, но останавливается, посмотрев на Гедиза. Тот неотрывно смотрит в окно, будто и не замечая нарушителя его спокойствия. Дениз пробирает дрожь. Она внимательно рассматривает его лицо. Нахмуренные брови, красные от недосыпа глаза, почти фиолетовые мешки на бледном лице и абсолютно равнодушный взгляд. Ее тревожило состояние друга. В их первую встречу он тоже выглядел не самым лучшим образом, но тогда его глаза выражали хоть какие-то чувства. Будь то боль, отчаяние, страх или печаль. Но сейчас даже это исчезло из его взгляда. Дениз снова прошлась глазами по лицу друга. Теперь морщинки у глаз и рта, которые свидетельствовали о том, что их обладатель много и часто улыбался, выглядели чужими на этом исхудавшем, истощенном лице. К горлу Дениз подкатывает ком. Она встает и накрывает сцепленные в замок руки Гедиза своей.—?Эй, босс, с тобой все хорошо? —?спрашивает она.Гедиз вздрагивает и резко поворачивается к ней. Еще секунда, и на его лице появляется широкая улыбка, которая совсем не затрагивает глаза.—?Что? Конечно же со мной все в порядке, душа моя. Разве может быть нехорошо, когда ты здесь? Так о чем мы говорили? —?громко восклицает Гедиз, пытаясь стряхнуть с себя остатки той апатии, которая так неожиданно накрыла его.Дениз не верит ни единому слову, но молчит, решив дождаться момента, когда Гедиз сам расскажет, что гложет его душу.—?Я жаловалась на Фазилет Чамкыран. Помнишь, у нас через месяц банкет в честь дня рождения её внука.—?Это та госпожа Фазилет, визгливый голос которой можно услышать из другого конца Стамбула? Кучерявая такая? —?спрашивает Гедиз, вспоминая крикливую женщину.—?Да, та самая. Мало того, что крикливая, так еще и со вкусом у неё беда. Вот, смотри, как в её представлении выглядит идеально оформленный банкетный зал.Дениз отдает ему папку с распечатанными образцами оформления зала. У Гедиза рябит в глазах от обилия ярких цветов.—?Она хочет ВОТ ЭТО сделать с нашим банкетным залом? —?спрашивает он у Дениз.—?Именно вот это. Боюсь, от такого сочетания цветов всех гостей хватит эпилептический припадок.—?Ты разве не говорила, что должны прийти ее дочь и зять, ну, родители именинника?—?О, Гедиз бей наконец-то вспомнил о том, что он здесь не только для того, чтобы штаны в кресле просиживать. Чета Эгеменов должна сегодня после обеда прийти и окончательно утвердить программу дня рождения. Хотя я до сих пор не понимаю, зачем делать годовалым малышам подобные праздники. Они ведь все равно ничего не запомнят.—?Ах, Дениз-Дениз, не знаешь ты богатых людей. Тут не в годовалом ребенке дело, а во взрослых, пытающихся похвастаться своим положением и богатством. Надеюсь, что у родителей ребенка вкус будет получше, чем у его бабушки.—?И я тоже. В противном случае, я умываю руки. Не хочу быть причастной к этому издевательству над окружающими.—?Никуда ты не денешься, госпожа Дениз. Если уж и идти на дно, то только вместе,?— Гедиз шутливо пихает девушку в плечо.—?Пойдешь на дно сам, Гедиз бей. Я ведь само море, так что не смогу за тобой последовать,?— каламбурит Дениз в ответ.***—?Этот вариант окончательный, госпожа Хазан? —?спрашивает Дениз у темноглазой брюнетки, задумчиво перебирающей распечатки с возможными вариантами оформления банкетного зала.—?Я же просила, просто Хазан,?— поправляет её девушка. —?Да, думаю, окончательный. Бирюза, малахит, сирень и лазурит. Отличное сочетание. Правда, Ягыз?Высокий голубоглазый мужчина отвлекается от разговора с Гедизом и подходит к супруге. Он придирчивым взглядом рассматривает фото, протянутое женой, хмурит брови, задумчиво закусывает губу, но через минуту его лицо расслабляется, а голубые глаза светлеют.—?Да, прекрасно выглядит. А по сравнению с тем, что выбрала госпожа Фазилет, и вовсе великолепно.Дениз и Гедиз одновременно прыскают от смеха, но тут же делают виноватые глазки, глядя на Хазан. Как-никак она была её матерью.—?Как у вас хватило терпения выслушивать ее сумасшедшие идеи по оформлению зала? И по списку гостей из трехсот человек? И по меню, не уместившемуся на двух листах А4? —?спрашивает Хазан.—?Поверьте, госпожа Хазан, кое у кого этого терпения как раз не хватило,?— смеется Гедиз, намекая на Дениз.Та бросает на него возмущенный взгляд. Кажется, Гедиз еще услышит пару ласковых в свой адрес за эти слова.—?Неужели? —?удивленно спрашивает Ягыз,?— Госпожа Фазилет наоборот рассказывала, что разговаривала насчет дня рождения своего внука с очень приятной улыбчивой барышней, терпеливо выслушивавшей все её предложения. —?Мужчина заговорщически понижает голос. —?Моя любимая теща даже призналась, что специально предлагала самые странные вещи, чтобы проверить, насколько хватит девочку. Видимо, госпожу Дениз из себя вывести не удалось.—?Я не собиралась пререкаться с женщиной возраста моей матери. Она просто хотела, чтобы день рождения внука прошел хорошо. Поэтому я принимала все её предложения в надежде, что она сама поймет, что не все её задумки можно реализовать,?— отвечает Дениз, пожимая плечами.—?А в итоге получилось так, что идеям бабушки помешали дочь и зять,?— продолжает Гедиз за неё, в надежде как можно меньше получить за свою маленькую ?подставу?.Но по взгляду Дениз он понял, что амнистии ему не видать. Ничего страшного. Дениз все равно не умела долго обижаться.—?В таком случае, подведем итоги. Оформление банкетного зала утверждено, список гостей и меню тоже, верно? Вы не определились только с музыкальным сопровождением, так? —?подводит итоги Гедиз.—?Да, все верно. По поводу музыкального сопровождения нам еще надо подумать. У нас ведь есть еще пара дней для принятия решения? —?спрашивает Ягыз.—?Да, конечно. Мы займемся подготовкой всего остального, как определитесь с музыкой, можете звонить мне в любое время дня и ночи. Все будет сделано наилучшим образом. —?Заверяет супругов Гедиз.—?Ну, или же моя мама просто позвонит Дениз и все устроит за нас,?— шутит Хазан, вызывая смущенную улыбку у Дениз.—?В таком случае, до встречи. Господин Гедиз, госпожа Дениз,?— Ягыз по очереди кивает им. —?Был рад познакомиться и пообщаться. Надеюсь, это не последнее наше сотрудничество.—?Да, большое спасибо, что были так терпеливы к моей матери, но при этом не позволили этому ужасу воплотиться в реальность. Боюсь, наш сын не простил бы нам этого,?— благодарит их Хазан.—?Му будем очень рады устроить вашему сыну самый замечательный праздник. Не волнуйтесь, вы не будете краснеть в будущем, когда ваш сын будет пересматривать фотографии со своего первого дня рождения.—?Иншаллах. Всего доброго,?— улыбается Ягыз.—?До свидания,?— прощается с супругами Дениз.Чета Эгеменов уходит. А Дениз бесшумно приближается к Гедизу и больно тычет ему пальцем в бок.—?Ауч! За что, Дениз? —?морщится Гедиз, потирая ноющий бок.—?За то, что заставил меня краснеть перед нашими клиентами! Разве можно своих сотрудников ставить в неловкое положение перед людьми? Право слово, как будто не взрослый серьезный начальник, а маленький ребенок.Дениз отчитывает его как маленького ребенка, но он не против. Дениз с ее отношением к нему как свежий глоток воздуха после Муглы, где семья и близкие знакомые смотрели на него с жалостью. Как же, в Мугле одна только Нарэ не знала о чувствах Гедиза по отношению к ней. Остальные либо знали, либо догадывались. Большинство жалели безответно влюбленного парня, но были и те, кто осуждал его, считал предателем, посмевшим посмотреть на возлюбленную друга как на женщину. На них Гедизу было плевать. Но вот жалости к себе он стерпеть не мог. Дениз же относилась к нему как к самому обычному человеку, даже несмотря на то, что формально он был ее начальником. Она была его другом. Лучшим другом. ?Дружба? с Санджаром оказалась ложью длиной в почти десять лет. Отпустив Санджара из своего сердца, перестав думать о нем, как о друге, Гедиз первое время чувствовал себя самым одиноким человеком на свете. Разочаровываться в дружбе было больно. Терять друга и возлюбленную одновременно было больнее вдвойне. Тогда Гедиз решил, что его удел?— одиночество.Дениз он изначально воспринял как очередного человека, который пройдет мимо его жизни. Просто бармен в ночном клубе, где он напился вдрызг, вернувшись со свадьбы Санджара и Нарэ в Стамбул. Просто бариста в забегаловке, в которой Гедиз однажды решил купить кофе. Просто девушка, вызвавшая такси до его отеля, когда он напился так, что не мог стоять на ногах. Гедиз даже в этом состоянии слышал, как она недовольно бормотала себе под нос: ?Ах, госпожа Дениз, зарекалась же не запоминать клиентов-страдальцев, чтобы потом не смущаться, натыкаясь на них на улицах Стамбула?. Он спрашивал её позже, как же она не испугалась остаться с вусмерть пьяным мужчиной вечером на улице, дожидаясь такси для него. На что она ответила: ?Ты выглядел таким несчастным. Не просто пьяным придурком, а несчастным разбитым человеком. Вот я и решила, что ты не от счастливой жизни так напился. И вызвала тебе такси?. Вот тогда Гедиз понял, что все это было неслучайно. И клуб, и забегаловка, и такси. Дениз стала для него отдушиной. Иногда он даже чувствовал себя виноватым. Хотя и не понимал, за что? Он ничего ей не рассказывал. Ни о Санджаре, ни о Нарэ, ни о проклятой легенде о пестрой птичке, в которой для него не было места. А Дениз и не выпытывала. Она просто была рядом. Пускай и сильно удивилась, когда он снова пришел в тот самый клуб со словами: ?Вы увольняетесь, госпожа Дениз, так как у меня для Вас очень привлекательное деловое предложение?. Позже они с Дениз смеялись над беспечностью последней, относительно легко согласившейся на сомнительное предложение малознакомого мужчины, которого видела три раза в жизни.?Мама часто говорила, что то падение из люльки в детском возрасте не прошло даром. Видимо, у меня атрофировался инстинкт самосохранения?,?— иронизировала она, когда Гедиз потешался над их историей знакомства.С тех пор он не помнит ни дня, чтобы он чувствовал себя одиноким. Нет, рана от потери Нарэ была все еще свежа. Его сердце кровоточило, душа болела, но Дениз отвлекала его от этого. Совсем как стамбульское море, в честь которого она была названа.—?Земля вызывает господина Гедиза!Гедиз удивленно хлопает глазами, глядя на то, как Дениз щелкает пальцами перед его лицом. Он снова забылся. Снова чуть не окунулся в боль, которая и без того стала его постоянной спутницей.—?Прости, дорогая. Я задумался,?— Гедиз широко улыбается. —?Ты абсолютно права, госпожа Дениз. Я виноват и полностью признаю свою вину. Но я точно знаю, что заставит тебя простить меня.Дениз хочется тяжело вздохнуть. Но она сдерживается. Она ненавидела такие моменты. Моменты, когда Гедиз уходил в себя настолько, что его взгляд стекленел, а он сам переставал реагировать на окружающих. Она не любила вмешиваться в это, но одновременно с этим не хотела оставлять его наедине с тем ураганом, что был внутри него. Гедиз для нее был бушующим морем. Спокойным перед бурей, а после?— темным, громким, холодным. Но Дениз не боялась его. Этот шторм не разрушал ничего, кроме самого Гедиза. Волны его моря не разбивались о несокрушимые скалы, а вновь и вновь обрушивались на его же сердце. И Дениз знала, что это не сможет продолжаться вечно. Боялась того, чем закончится эта буря. Боялась спросить, что сделало Гедиза таким. Боялась узнать, что сделало Гедиза таким. Поэтому она только улыбнулась в ответ на слова Гедиза.—?И как же ты будешь искупать свою вину? —?спрашивает Дениз у друга.—?Куплю тебе самый большой и вкусный кумпир* в Стамбуле и досыта накормлю.—?Одним кумпиром ты не отделаешься, Гедиз бей.—?Тогда два?—?И кебаб у дяди Керема купишь!—?По рукам, госпожа Дениз!Друзья улыбаются друг другу. Гедиз думает о том, насколько другой могла бы быть его жизнь, если бы такой друг как Дениз появился в его жизни раньше. Дениз же думает о том, что должна найти в себе смелость, чтобы узнать, как утихомирить ураган внутри Гедиза.