радость моя, подставь ладонь (1/1)

- А дело обстоит так, - теперь она взобралась на поваленное бревно и глянула на меня оттуда с малоприятной долей снисхождения. - Ты, возможно, и мог бы стать выдающимся олвастом, но тебя учили обратному. Тебя учили быть управляемым. Ты понятия не имеешь, что значит по-настоящему повелевать стихией.Я чуть не задохнулся, возмущенный этой смысловой пощечиной, и не преминул ткнуть ответной саркастичной шпилькой.- А ты, конечно, имеешь? - Разумеется, - усмешка, не лишенная самодовольства, тронула губы Кайги. - Иначе мы бы с тобой встретились при совсем других обстоятельствах. На каком-нибудь приеме, или на скучнейших учениях, или на заседании очередной комиссии по стихийной безопасности. Вот скажи: тебе же наверняка при обучении говорили, что единственный способ раскрыть силу стихии - это вызвать ее с помощью заклинания или другой вспомогательной атрибутики? Я кивнул - слегка раздраженно, потому что мне не нравилось, куда она клонит. - Так вот это полная ерунда! Заточить стихию в крохотный коридорчик, чтобы затем выпустить ее через уютные человеческие врата - это не способ дозваться до истинной мощи, это всего лишь попытки ее сдержать. Тот, кто стоял во главе образовательного порядка в нашем государстве, был хоть и редкостным подонком, но оказался не лишен ума и дальновидности. С самого нежного, юного возраста каждого, кто способен приручить стихию, научили закрывать все возможные двери, окна, проруби и жерла вулканов, чтобы в итоге осталось лишь с полсотни маленьких дверок, для прохождения сквозь которые великой, - она раскрыла обе кисти, потом медленно согнула пальцы и с силой провела подушечками по коже ладоней; что-то сверкнуло, и от ее рук пошел дымок, - великой мощи приходится сжиматься, как превращающемуся в муху демону из старых сказок, и отбрасывать хвост. Просто чтобы протиснуться в эти жалкие заклинания. Что остается на выходе? Плевок. Всего ничего. Крохи от того, что было бы возможным, если бы нас учили работать со всем объемом этой энергии, а не глодать ее косточки. Нравилось ли мне то, что она говорила? Ничуть! Это все еще звучало довольно оскорбительно. И я все еще не понимал, зачем мы вообще ведем этот разговор.- И ты подразумеваешь, что не лишилась этой способности? - скептично протянул я. - Ну, пользоваться жерлом вулкана вместо жалкой двери, все такое. Кайга посмотрела на меня очень внимательно, потом мимолетно сверкнула косой улыбкой безумца. Руки она опустила вдоль тела, напрягла пальцы - и кожа, только прекратившая дымиться, снова порозовела, а воздух около ее ладоней пошел газовой рябью, как плазма огня. Напряжение из кистей медленно, словно вода по капиллярной бумаге, стало подниматься набухшими жилками к ее локтям и к плечам. Из воздуха на меня дохнуло жаром - без гари, но с силой, достаточной для того, чтобы сделать мне и моей водной стихии некомфортно. И вдруг занялось пламя.Настоящий, всамделишний огонь. Я даже не понял, где конкретно он вспыхнул в первую очередь, но спустя мгновение на Кайге вдруг оказалось сразу несколько пламенных истошно-желтых комков. Они кипели в ее ладонях, окутывали запястья, поклубились немного внизу, а потом полетели, как огонек по фитилю, вверх по ее рукам. Огонь, как послушная кара, не трогал ее одежды или волос и не обжигал кожу. Гремучий яростный панцирь, целый купол огня вскинулся из-за спины Кайги и нарядил ее в половинчатый жаркий доспех. Кайга стояла на месте - фигура, охваченная зубастым рваным пламенем. Огонь короновал ее макушку и капал на глаза, рвался из шеи гребнем, лежал на плечах, как живое боа, панцирем кусал за ноги. Вся Кайга была единым сверкающим монументом: горела ее голова, лицо, плечи, руки и торс, пламя потрескивало и завивалось на кончиках. Кайга улыбнулась мне, и во рту, за зубами, у нее тоже был огонь, как в печи для выковывания демонских клинков. Огонь поглотил и остатки тяжелых браслетов с обрывками цепей, которые все еще болтались у Кайги на запястьях, и в пламени они стремительно, через тяжелый пурпурный вал накалились сначала до красного, потом - до апельсинового и светящегося, а потом свалились в шипучее, желтое, белое, сверкающее... Но огонь был не только на Кайге. Медленно, как неторопливый оползень, он скатывался с холма перед нами, высушивал и пожирал траву. Пламя было повсюду, похожее на разумное существо, которое, распластавшись по земле, растекалось все шире и шире, обнюхивало кусты и деревья и принимало решение взобраться на самые привлекательные. Шторами, стрелами, шатрами - все безудержно, неконтролируемо кострилось вокруг нас. От жара мне стало трудно дышать, из пальцев неуверенно потекло, но от пламенеющей силы вода высыхала в момент и впивалась в кожу липкой пленкой. И только силуэт Кайги сильно выделялся среди этого огненного безумия - стойкий, нетронутый, пружинящий скрытой энергией. Она словно напитывалась от пламени.Из земли столбами взрылись два высоких языка пламени и уткнулись Кайге в ладони, как молодые тигры. Я отшатнулся. Для того, чтобы вызвать этот беснующийся огненный морок, она не произнесла ни единого заклинательного слова, не сложила ни одной традиционной для стихийного колдовства печати, не использовала ни свитки, ни магические ярлыки, ни артефакты, ни демонские монеты - ничего из того, чем обычно пользовались все известные миру олвасты. Это и вправду была какая-то особая магия. - Я понял, - хотел было сказать я, но огонь выхватил влажные слова из моего рта, иссушил их и смолол в мелкую горячую пыль. Кайга, однако же, уловила мои мимические потуги и приподняла брови. Я жестом попросил ее: хватит. И - поразительно, но огонь убрался. Частично он впитался в землю, но большей частью стянулся к Кайге, как вода ко дну водоворота. Он вполз по ней, как стая саламадр, погрузился в ее кожу - и исчез. На месте былых костров трава и деревья оказались частично съедены чернотой, но сама Кайга никак не пострадала - и только ее браслеты, знак поломанного пленения, все еще хранили алый оттенок жара и испускали усталый пар. Когда все улеглось, я покосился на нее мрачно, но не сказать чтобы она выглядела слишком довольной собой или купающейся в тщеславии. Напротив, в ее лицо закралось какое-то настороженное выражение. - Мне, конечно, пришлось приложить усилие, - наконец негромко сказала она, - но оно было не в том, чтобы вызвать магию, а в том, чтобы вовремя ее сдержать. Это главная разница между моей техникой и академическим учением. Надо следить за тем, чтобы поглотить ее, прежде чем она поглотит тебя.Тишина. Переводя дыхание, я задумался о том, как мало олвасты знают о своих возможностях, как много нашего потенциала пропадает зря. Как много хороших (или, быть может, я имел в виду "способных принести известность?") дел можно было бы совершить, если бы каждый смог управлять такой мощью.- Ладно. Научи меня твоей технике, - еле слышно сказал я. Я подозревал, что Кайга сразу отправит меня восвояси с такими просьбами, но она, к величайшему моему удивлению, только ухмыльнулась.- Я уж думала, ты никогда не попросишь.