Глава 19. Путаница. (1/1)

Восемь. Восемь циклов прошло. Стало быть он прожил семьдесят циклов. Странно. Очень странно. Выживший не чувствовал, что повзрослел. А эти глупые цифры будто бы ничего и не значили. Виной ли тому сонная тишина и спокойствие, что каждый цикл встречали его в гнезде?Это было странно. Несмотря на то, что в гнезде обитало как минимум с десяток существ самых разных видов, оно оставалось всё таким же невзрачным и необитаемым на первый взгляд. Может всё дело в репутации этих стен? Ведь ни слизнекот, ни ящер в здравом уме не решатся проникнуть в лабиринт.Вздохнув, белый слизнекот продолжил смазывать наконечники копий соком взрывовишен. Жизнь в гнезде чужда ему. По крайней мере сейчас. Ведь он несколько иначе представлял себе своё путешествие. Пребывая в раздумьях, Выживший отложил копьё, что держал в лапках, в сторону. Ничего, он уже почти закончил.Жители гнезда занимались собирательством и охотой, одним словом тем же, чем и те кто проживал за его пределами. У них были и более экзотические занятия, вроде выращивания синих плодов, попкорновых деревьев и разведения летучих мышей да пиявок. А что, они могли себе это позволить. Они старались улучшить свою жизнь и выжить. Да, они выживали, и лишь изредка могли позволить себе жить.- А что вообще значит слово ,,жить"? - вслух задал самому себе вопрос белый и крепко задумался. И действительно, что?Наверное выживать, значит бороться за право существовать, а жить, значит предаваться праздности и лени в неприличных количествах. Отсюда Выживший и сделал вывод, что все слизнекоты выживают, а древние жили. Поэтому, наверное, утратили интерес к жизни. Между тем, когда он, Выживший, идёт на охоту, он выживает, а когда празднует он живёт. Так ведь? Но в таком случаи, можно ли назвать его занятие выживанием, раз уж он готовит эти копья для охоты и самообороны, или в этот момент он живёт, так как это занятие для него не столь трудное? Разве отдыхать обязательно значит жить? Непонятно.Старый мусорщик, сощурив подслеповатые глаза, одобрительно кивнул Выжившему, стирающему капли смолы, что должны были застыть с минуты на минуту, с кончика последнего копья. Работа окончена.- Доб-рот-но. Хо-ро-ша-я работа. Мо-ло-дец, Жив-ший.Слизнекот не стал поправлять мусорщика, ибо прекрасно понимал, что оный вряд ли запомнит его имя, а если и запомнит, то наверняка не выговорит. Он не обижался, ибо сам в детстве с трудом выговаривал его. Уж очень длинное оно и трудное для ребёнка. Что уж говорить о мусорщике, который порой путается в простых словах?Коротко кивнув, Выживший направился к главной поляне, сокрытой зарослями густой и влажной от дождя травы. Цикл только начался, но обитатели гнезда уже на ногах. И стар и мал и двуногий и четвероногий. Все шумят и копошатся, стараются всё успеть, не опоздать. Окинув взглядом группу оранжевых ящеров, разрывающих острыми зубами куски сырого мяса, Выживший вспомнил, что с прошлого цикла у него во рту и маковой росинки не было. Однако, он не чувствовал голода. Ощущение неприятной тяжести в животе мешало ему наслаждаться вкусной пищей, однако, дабы не умереть во время спячки, слизистому всё же приходилось запихивать в себя насильно горстку семян с попкорнового дерева. Он никогда не обжирался, но ощущение полноты, словно заноза в зудящей лапе, не давало покоя. Он бы с удовольствием поголодал, но тогда он просто умрёт во сне. А это просто наиглупейшая смерть, какую только можно себе представить.Не то чтобы слизистый боялся смерти, просто ему казалось, что глупо умирать без надобности. Жизнь не игрушка, и только древние могут вести себя подобным образом. Кстати об этом... Выживший не раз ловил себя на мысли, что порой он уподобляется этим презренным созданиям. Доходило даже до того, что он начинал стыдится самого себя, хотя где-то в глубине души он понимал, что просто накручивает себя. Да и дело тут не в лене вовсе, а в банальной зависти.Едва покинув родительское гнездо, Выживший чётко осознавал свою цель. Он должен во чтобы то ни стало найти безопасное место в котором будет вдоволь пищи. Место в котором он сможет завести семью. Казалось бы, его желание исполнено, ибо в гнезде он действительно чувствовал себя в безопасности, несмотря на то что больше половины ящеров не были приручены слизнекотами. Так в чём же дело?Немного поколебавшись, белый пришёл к выводу, что он слишком рано нашёл свою утопию. Он почти ничего не узнал о жизни, в отличии от большинства обитателей гнезда. Да что там, он даже ни одного ящера не убил...- Здравствуй - пискнула маленькая жёлтенькая ящерка, уставившись на слизнекота своими глазками-бусинками.- Здравствуй, кроха - опустив голову пробормотал слизнекот.Это уже какой-то бред. Никого нельзя убивать просто так, даже ящеров. Тем более детёнышей.Проводив маленький чешуйчатый комочек взглядом, Выживший поймал себя на мысли, что о жёлтых ящерах в ,,Записках" ничего не говорилось. Это что, какой-то новый вид? А впрочем неважно. Если что он спросит у Монаха, если тот конечно не будет занят.А ведь даже у пацифистично настроенного Монаха жизнь была более насыщенной. Возможно поэтому он так обрадовался возможности иметь постоянный дом. Как бы там ни было ему, Выжившему, нужно срочно придумать себе занятие, дабы этот цикл не прошёл даром.- Здорово, белый - крикнула Ярость, хлопнув знакомого по плечу - До сих пор грустишь? Хех, это ненадолго. У нас с тобой есть работёнка, а у меня план по поводу птичника!