Всё намного серьёзнее (1/2)
- Хён, ну почему ты мне не говоришь, кто он?- Потому что это не имеет значения.- Имеет, и ещё какое! Он же богатый, ты сам рассказывал! Я его найду, и он вытащит тебя отсюда.- Не надо. Не впутывай его в это.
- Но хён!..- Джело, я сказал: нет!
Я довольно долго не мог дождаться ответа. Чунхон только смотрел на меня ошалелыми глазами, будто не мог сообразить, о чём я его спрашиваю.
- Ну? – поторопил я его, теряя терпение.Он помолчал ещё пару секунд, а потом нахмурился и как-то недоверчиво покачал головой.- Твоего? Значит… вот чёрт!Он со стуком захлопнул дверцу шкафа. Весь вид его стал враждебным и вызывающим. Он сложил руки на груди и прямо уставился меня, будто приготовился держать оборону. Я аж спасовал немного.- Что? Ты не ответил на мой вопрос.- Он не твой, понял? Химчан не твой. Иди отсюда.
- Эй! Ты как вообще со старшими разговариваешь?- Со старшими – нормально. А с тобой – как заслужил.Я поморщился. Чёрт, это и правда было справедливо. Но разве ж я хотел его ранить?С Чунхоном мы познакомились случайно, в каком-то из клубов. Познакомились, разговорились. Короче, тогда я подумал, что этого парня будет легко раскрутить. Я послушал его реп, оценил, как он танцует – ну почти звезда! Его бы только вычухать немного, подрихтовать, шику-блеску навести – и всё, можно на сцену. Но так получилось, что наши отношения так и не вышли на деловой уровень. А всё из-за этого дурацкого секса. Ну я же и правда не знал, что он в меня влюбится! Мы с ним просто спали иногда, для меня в этом не было ничего серьёзного. Поэтому, когда он вдруг признался мне в любви, я здорово сдал и послал его подальше. Неудивительно, что он обиделся.И вот теперь этот почти ещё ребёнок смотрит на меня, как на врага народа, и наотрез отказывается прояснять ситуацию. А тут и к гадалке не ходи – он точно что-то знает.- Значит так. Слушай меня внимательно, - я постарался выглядеть угрожающе, - Химчан – мой парень. Об этом все знают. И если ты сейчас же не объяснишь, что делаешь в его квартире, я вызываю полицию!Чунхон болезненно скривился.- Вот только о полиции не надо.- Рассказывай!- Да ничего я не собираюсь тебе рассказывать! У нас и так проблемы, а ты вмешаешься и только хуже сделаешь! Вали-ка отсюда поскорее и забудь о нём! Ему не нужны такие бараны, как некоторые.- Ну ты всё-таки за языком своим следи, ага? А то ж я и не церемониться могу. Букашка. Что у него за проблемы?
- Не твоё дело, - лицо его помрачнело ещё больше.И снова воцарилось молчание.
Вдруг Джело всхлипнул и, закрыв лицо руками, опустился на пол. Я не на шутку перепугался.- Эй, мелочь, ты чего? Что с тобой?Он промолчал, только отмахнулся.- Ну что? – я постарался говорить помягче, подоброжелательнее, что ли, - Всё так плохо?Он неуверенно закивал, всё ещё пряча лицо в ладонях.- Да ладно тебе… не плачь. Ну не может же всё быть совсем безнадёжно!- Может, - сдавленно прогундосил он, хлюпая носом, - Я не смог защитить хёна, и теперь ничем не могу помочь ему. Я тупая бездарная … - дальше я уже не мог разобрать ни слова, всё какое-то чваканье и всхлипы.Но и этого хватило, чтобы сердце неприятно заныло. Да что же, чёрт возьми, случилось с Химчаном?Но, хоть земля и уходила из-под ног, каким-то краем сознания я понимал, что этот мальчишка просто так не сдастся. Мне надо было как-то расположить его к себе.
Но я стоял, как истукан, и даже слова не мог из себя выдавить. Через несколько минут он успокоился, отполз к стене и уселся, прислонившись к ней спиной. Я нерешительно устроился рядом. Он, кажется, не возражал.Джело сидел молча, крепко сцепив руки и уставившись в одну точку. Я искоса зыркнул на него. Лицо его было напряжено, брови нахмурены, уголки губ опущены вниз. Странно было видеть его таким. Ещё совсем недавно мальчишка выставлялся, храбрился и дерзил. А сейчас одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять – он просто растерявшийся ребёнок, которому не справиться без посторонней помощи. Он на что-то решался, всё никак не мог чего-то понять. В конце концов, я решил, что лучше его сейчас не торопить, и просто ждал, не нарушая возникшего между нами молчания.Наконец он пошевелился, тяжело вздохнул, и, даже не поворачиваясь ко мне, заговорил.- Он бы тебе, наверное, доверился. Он так много о тебе говорил. Правда, имени никогда не называл… и сейчас не разрешил мне тебя искать… наверное, он давно уже понял. Он и правда любит… - он вдруг испуганно замолчал и поднял на меня глаза, - Не важно, - выражение лица его снова стало обиженным, - Что же нам теперь с хёном делать?- Откуда ты его знаешь? Кто он тебе?Чонхун на мгновение задумался, а потом с выражением мрачной решительности на лице абсолютно серьёзно заявил:- Всё.- Что всё?- Он для меня – всё.- Вы с ним так близки?Вот тогда мне стало обидно. Получается, что у Химчана всё это время был кто-то очень близкий, а я и не знал. И даже не догадывался о его существовании!Хотя… иногда в разговоре он упоминал какого-то ?мелкого?. Я недоверчиво посмотрел на Чунхона. Дошло наконец-то. Мне про него тоже много рассказывали. Только имён не называли. Вот блин.Глаза Джело после моего вопроса блеснули странным огнём. Мне даже показалось, что в них мелькнуло что-то яростное, почти злое.
- Бери выше. Дороже него у меня никого нет, не было и не будет. До его переезда сюда мы были соседями. Он всегда заботился обо мне. Мои предки бухали по-чёрному, и он… короче, если б не он, то я б уже лет десять как сдох. А когда его родители умерли и его выгнали из квартиры – я думал, что это и есть конец света. Но даже тогда он меня не бросил! – Чунхон закрыл лицо руками и сдавленно замычал, - Боже, что же мне теперь делать?Моё раздражение к тому времени давно уже ушло. Я убрал руки Джело от его лица и заставил посмотреть на меня. Я хотел, чтобы он мне доверился.
- Что с ним? Ты же знаешь, что я смогу помочь! Что надо? Деньги? Связи? Во что он влип?Он снова сомневался.- Он не хотел, чтобы я искал тебя… я предлагал ему, но он сказал…- Плевать! Говори!- Он…- Где он?Чунхон крепко зажмурился, выдохнули и, наконец, признался.- В тюрьме.Я даже не сразу нашёлся, что подумать, не говоря уже о словах. В какой ещё тюрьме? Что он там забыл?Чунхон правильно расценил моё молчание, и начал отвечать на все мои вопросы ещё до того, как я их задавал.- Его подставили. Подкинули наркотики, а потом навели сюда полицию. Его там уже никто не слушал! И теперь он…Джело обречённо покачал головой, на его глазах снова выступили слёзы.- Наркотики? Это… А… ему точно… в смысле…Нет-нет, я не подумал ни о чём таком! Это было просто бессвязное бормотание, просто набор звуков, который, не согласуясь с моими мозгами, вылетал из моего рта. Но Джело всё понял неправильно.- Да как ты мог о таком подумать? Конечно, он здесь не при чём! Он никогда в жизни бы на такое не пошёл! Химчан и наркота – это несовместимые вещи! – он поглядел на меня с ещё большим разочарованием, - Зря я тебе сказал. Если ты так думаешь, то ты точно ничем не сможешь нам помочь. Уходи.- Да помолчи ты! Я думаю, что можно сделать! Конечно я знаю, что Химчан на такое не способен! – сам не знаю, почему мне стало стыдно.
- Ты… ты и правда поможешь? Ты вытащишь его?- Конечно!Да, я старался выглядеть уверенным, но внутри меня всё будто выедала кислота. Мне в один миг стало просто неприлично страшно. Я никогда не думал, что могу столкнуться с чем-то подобным. Как можно было отправить в тюрьму Химчана? Да у кого на это вообще мозгов хватило? Это же бред, абсурд, явная провокация!- Я… я был у него, - вдруг дрожащим голосом произнёс Чунхон, - Ему там так плохо…- Точно… - сам себе пробормотал я, - Надо ехать туда. Собирайся. Пойдём.В отделение мы добрались как раз в часы посещений. Но – вот сюрприз! – к Химчану нас пустить отказались.- К нему нельзя, - отрезал полицейский, только услышав его имя.
- Как нельзя?
- Я же вчера у него был! – возмутился Чунхон.- Ну, то было вчера. А сегодня нельзя. Катитесь отсюда.Я начинал терять терпение. Я тогда пробовал и кричать, и угрожать, и просить, и даже деньги предлагал. Но ничего – полный ноль! В итоге нас даже пригрозили самих в камеру бросить, за хулиганство, попытку подкупа и что-то там ещё.- А адвоката к нему хотя бы пускают?- Нет у него никакого адвоката. Откуда?- Чунхон, идём.
- Ну ты чего? – запротестовал Джело, когда мы вышли из отделения, - Совсем больной, так просто сдаваться?