Часть 11 (1/1)

Мерве неловко закинула ногу на ногу, елозя на пустой трибуне. Неделю. Неделю она смогла выиграть у Ханде, проявляя удивительные чудеса изобретательности, чтобы избежать посещения тренировок Керима.С каждым разом предлоги, по которым она никак не могла быть в школе в эти часы, казались ей самой всё смешнее Мерве было страшно подумать, что, должно быть, уже думает обо всём этом Ханде, но все же, обновляя гардероб, делая в доме уборку или встречаясь со старыми подругами, Мерве пока что успешно оттягивала их, тем не менее, неизбежную встречу. Не видя его вновь, она могла, казалось, сколько угодно сбегать от своих мыслей. Этот метод безотказно работал семнадцать лет и не должен был подвести в этот раз.Однако следовало признать, что на этот раз всё не так просто. Тот поцелуй перевернул все. В ту ночь они прошли точку невозврата, когда их прошлые отношения могли остаться в прошлом. Теперь же они сами дали им новый виток, тем самым все окончательно запутав. Мерве не собиралась начинать все сначала, ломать привычную жизнь, отказываться от с таким трудом выстроенного брака с Серханом, но притворяться, будто бы ничего не случилось, она уже не могла. Нет, конечно, перед Керимом она будет вести себя именно так, но опыт научил её, что с собой лучше быть откровенной…Женщина вздохнула, крепче сжимая края скамьи. Эта неделя была сущим кошмаром. Ей постоянно снились его темные, почти черные глаза, сильные жилистые руки, плотным кольцом сомкнувшиеся на ее талии, и теплые жесткие губы, яростно ее целующие. Мерве торопливо тряхнула головой, отгоняя нахлынувшие образы и портя идеальную укладку. Сегодняшний день обещал быть не легче. Глядя на напряженную широкую спину Керима, вовсю увлеченного тренировкой, Мерве убеждалась в этом все больше.—?Каан, заходи слева! Давай пас назад на Джека,?— Керим резким хриплым голосом отдавал указания ученикам, не вполне понимая, что и зачем он делает. Со стороны могло показаться, что он предельно собран и внимателен и полностью сосредоточен на игре, но это было не так. На самом деле все его внимание приковывала умопомрачительная женщина в красном, сидящая за его спиной на трибуне. Кериму приходилось прилагать все усилия, чтобы не оборачиваться и не смотреть на нее. Последние дни прошли для него в бесконечной путанице мыслей. Он почти не спал, путал день с ночью, она мерещилась ему на каждом углу, в каждой женщине. Зеленые глаза смеялись, а тонкие красные губы расплывались в ядовитой усмешке и шептали, что он ей не нужен. По ночам было особенно тяжело: едва Керим закрывал глаза, перед ним снова возникал ее образ за секунду до поцелуя: распахнутые в гневе глаза, вздымающаяся грудь, раскрасневшиеся щеки. И вот теперь она здесь, перед ним, ещё и в, черт бы его побрал, красном, словно дразня его, когда он и так был готов вот-вот сорваться.—?Ханде, давай ближе к центру,?— хорошо, что Ханде ничего не знает и просто радуется приходу матери.Конечно, Керим знал, почему Мерве пропускала его занятия, но, в этом он не сомневался, ради дочери она пересилила себя и все-таки пришла. Как же хотелось обернуться сейчас, застать ее врасплох, поймать ее смущенный обвиняющий взгляд и… Тут, пожалуй, следовало бы остановиться, но фантазия упрямо рисовала картину очередного жаркого поцелуя, взятого без ее согласия и оттого еще более желанного. Откашлявшись и еще сильнее выпрямив спину так, что даже хрустнул позвоночник, Керим продолжил подготовку будущих чемпионов школы.—?Джек, вперед отдавай, вперед,?— но Джек вместо того, чтобы выполнить команду, вдруг остановился с мячом в руках.—?Что? Что такое? —?Керим громким свистком остановил тренировку, злясь на непозволительную перед предстоящими соревнованиями несобранность. —?В чем дело?—?Продолжайте, продолжайте,?— раздался мягкий голос у него за спиной. Голос этот, без сомнения, принадлежал Эдипу, его старому другу и директору этого престижного заведения.—?Эдип? —?Керим удивленно обернулся, краем глаза пытаясь зацепить фигуру в красном. —?Что-то случилось? —?Эдип никогда раньше не прерывал его занятия, поэтому его приход был вдвойне странным.—?Нет-нет,?— Эдип покачал головой, направляясь к Мерве. —?Я просто хотел поговорить с Мерве-ханым, не обращайте на нас внимания.—?Хорошо, продолжаем,?— Керим усилием воли заставил себя оторваться от созерцания крайне неприятной для него картины, в которой Эдип садился к Мерве почти вплотную, дружелюбно улыбался, доверительным тоном что-то ей говорил, наклоняясь опасно близко. Опасно для его здоровья. —?Что стоим? Играем!Некоторое время Керим стоически изображал спокойствие, но с каждой минутой это давалось ему все труднее. Ее приглушенный, почти не слышный для других, но оглушающий для него смех ударил по без того напряженным нервам. Жилка на шее отчаянно забилась, желваки заходили ходуном, а кулаки сжались так, что пластиковый свисток имел все шансы рассыпаться мелкой крошкой у него в руках.—?Каан! Двойное касание, переигрываем,?— он был совершенно не в том состоянии, чтобы справедливо оценивать ситуацию, и совершенно точно не знал, было ли там это касание или ему просто показалось. Но стоять просто так не получалось?— его чувствам требовался выход. Эдип не мог сидеть с ней рядом, не мог слушать ее голос, не мог дышать с ней одним воздухом, не мог! Свисток жалобно треснул, раскалываясь на несколько частей и впиваясь острыми гранями в кожу.—?Мерве, здесь слишком шумно,?— до воспаленного ревностью сознания долетали обрывки фраз. —?…в мой кабинет…Кровь зашумела в ушах. Хотелось снова крушить все вокруг, до мяса сбивая костяшки на боксерской груше. Чтобы потом она вновь наложила ему повязку, по-детски хмурясь в притворном недовольстве, а не сидела сейчас наедине с директором в его пафосном кабинете. Секунда, две, три… Щелчок двери и удаляющийся стук каблуков по кафелю… Вдох-выдох, вдох-выдох…—?Стоп! —?удивленные взгляды, застывшие лица, отскочивший мяч?— события нечеткими мазками отражались в пылающем разуме. —?Тренировка окончена.Широкими быстрыми шагами Керим преодолевал коридорные повороты и лестничные пролеты, забыв обо всем. Со стороны, наверное, казалось, что он бежит стометровку. Но сейчас ему было совершенно все равно, как он выглядит?— образ Мерве и Эдипа в его кабинете перекрывал все остальные мысли, оставляя лишь яростный пожар внутри.