Часть 38 (1/1)

Уходи, обрывай все связи.Не названивай, не пиши.Ты любила того мужчину,У которого нет души.*Мир вокруг исказился до неузнаваемости. Нет, на самом деле он остался прежним, просто Аня видела его по-другому – мрачным, жужжащим, как осиный рой, налитым тёмными красками. Тени в углах, тьма, поглощающая все городские огни, которые, казалось бы, ничто не может поглотить, скрывающаяся за всем этим опасность – неосязаемая, неясная, но вполне реальная; от неё мурашки ползли по спине липкими когтями первобытного ужаса. Вместе с этим вся ткань мироздания трещала по швам, норовя разорваться, и с каждым колокольным ударом звуков, эмоций, слов и мыслей трещины, бороздившие её, расширялись, и сквозь них рвались бурлящие омерзительные монстры…В голове Ани образовалась полная каша. Она почти не чувствовала тела, словно покинула его и оказалась в астрале, способная лишь наблюдать за происходящим со стороны, откуда-то сверху; глаза застлал туман, сквозь него проникал лишь свет уличных фонарей, фар несущихся навстречу автомобилей да редкие, но веские реплики Криса, теряющие, тем не менее, свой смысл, едва срываясь с его уст. Аня тонула в иллюзиях и холоде.Пономарёва едва поняла, что Крис стащил её с мотоцикла – резко, без доли заботы разомкнул её руки, сжатые на его груди и, грубо схватив за шкирку, потащил в подъезд, будто не замечая того, что сестра едва передвигает ноги. Она дрожала, так что на лестничной площадке раздавался стук её зубов, но не могла заставить себя поднять руки и приобнять собственные плечи, чтобы они не ходили ходуном. Слезы комом стояли в горле, лёгкие содрогались, как город во время землетрясения, но внутренний блок не позволял расплакаться, дать волю эмоциям. Словно её сковали цепями, лишив воли – не вырваться.В висках – звон молота по наковальне; натягивающий нервы до предела, как страстный любовник наматывает волосысвоей женщины на кулак.Крис открывал дверь долго, почти целую минуту – у него тряслись руки, и ключ не попадал в скважину. Аня мимолетно отметила, что с его костяшек стекает кровь – на мощь ударов для того ублюдка он не скупился. Когда у него получилось, он впихнул сестру в квартиру, да так, что она приложилась спиной о тумбочку, с которой, жалобно звякнув, свалилась ваза, а потом захлопнул дверь. Из-за силы толчка она отскочила от косяка и только потом щелкнула, оповещая, что можно задвигать щеколду. Крис рванул её так, что она едва не отвалилась.Аня почти наяву услышала скрип замка, говорящего: всё, теперь тебе не выбраться из клетки. И её сердце чуть не остановилось.Брат глубоко вдохнул, и Ане почудилось, что вместе с воздухом он вытянул остатки её самообладания. Шок потряхивал конечности, не давал сосредоточиться на чём-то одном; она бы погрузилась в свой воображаемый мир, но тот факт, что она никогда не видела Криса настолько взбешенным – даже в тот день, когда они с Антоном столкнулись на лестничной площадке, он был куда спокойнее, - держал её сознание на земле.- Как ты, - медленно, с расстановкой, хрипло произнёс он, - оказалась в ?Рассаднике??Он стоял спиной к сестре, но даже так ее пробрал невообразимый ужас.- Оказалась, - отозвалась она, и как раз вовремя: суть вопроса ускользнула от нее, как и сотни произнесенных до него слов.Её голос не успел отзвучать, а Крис уже приблизился к ней и впечатал в стену. Аня ощутила боль как сквозь тугую перину из ваты и поролона; вроде есть, но настолько призрачная, что можно принять как должное.- Я. Спросил. – глухо прорычал брат. Как огромное чудовище, метающее из глаз молнии. Из таких любимых, родных глаз – чужих на этой ноте.- Я слышала.- Так отвечай, чёрт побери!Даже тогда, в том душном углу пропитанного сигаретами, выпивкой и развратом клуба, она так не боялась за свою жизнь. Насильник мог лишить чести и ударить, Крис же мог убить, не контролируя себя…Аня с трудом соображала и сохраняла связь с реальностью, прикладывала множество усилий, чтобы не дать себе уснуть, но одно понимала точно: нельзя, чтобы Крис узнал о её осведомленности. Слишком рано. Она сама не успела решить, что с ней делать; применять ли новоприобретенные знания или закопать их за кучей вещей в самой глубине своего шкафа, - поэтому от него их нужно было тщательно оберегать.- Не ори на меня! – вырвалось из глотки нечто среднее между стоном и отчаянным воплем. – Отойди в сторону и не приближайся!- Ты мне ещё указывать будешь, что делать, а? Дура, ты хоть понимаешь, где ты оказалась?! Понимаешь, что тебя чуть не изнасиловали?!- Я не идиотка, Крис!- Будь ты не идиоткой, не поперлась бы туда! Что тебе вообще могло понадобиться там? Тебе название ?Рассадник Смерти? ни о чём не говорит? Блять, этот клуб – легенда во всём городе, ты должна была знать, что там творится! Какие черти тебя туда понесли?!?Ты сам понёс. Сам!?- Неважно.Корпус повело в сторону вслед за головой. Рыжие волосы взлетели в воздух, хлестнув шею и веки, зацепившись за пересохшие сухие губы. Щеку опалило огнём, всё вокруг задрожало, словно кто-то упорно схватил туман и принялся стаскивать его с твёрдой поверхности, загребая его ладонями. Так, если бы он был живым диким созданием, сопротивляющимся и барахтающимся.Аня застыла, зацепившись за ближайшую тумбочку и приложив ладонь к щеке, покрасневшей после удара. Безразличие и шок медленно оставляли её, уступая место истерике – ком испарился, давая свободу накопившимся эмоциям. Слёзы скопились в уголках глаз. Крис замер, невидящим взглядом уставившись на свою руку, щиплющую от столь жестокого ?соприкосновения? с чужой кожей.- Аня… - выдавил он. – Прости.- Ничего, я понимаю, - всхлипнула рыжая и, воспользовавшись подвернувшимся шансом, вывернулась из его ?плена? и кинулась в комнату, поспешно закрывая дверь.Сегодня ей предстояло всю ночь провести в одиночестве, душа рыдания подушкой.Многие одноклассницы Екатерины в детстве мечтали стать шпионками – больно вдохновлял детский мультик, название которого она уже не помнила, про трех девушек этой профессии. Она могла воскресить некоторые основные детали их образа: уложенные волосы, обтягивающие костюмы, клёвые приспособления и прочая ?шняга?, как характеризовала причудливое оборудование Аня, - не удивительно, что девчонки мечтали быть похожими на них. Красивые, опасные, сражающиеся за справедливость, а ещё – очень хитрые и находчивые.Сама Екатерина человеком являлась более приземленным и отдавала себе отчет в том, что заделаться в шпионы нереально, да и необходимых навыков и талантов у неё отродясь не было. Разве что только повальное обаяние, но это в деле Джеймса Бонда не самое главное, хотя тоже играет определенную роль.В очередной раз она убедилась в этом сегодня, на цыпочках крадясь за Олегом. Почва уже заледенела, так что туфли, слава богу, не хлюпали по грязи, в которую она забрела в попытке сохранить свое присутствия в секрете, зато стучали при каждом неосторожном движении. Лицо заливала краска – чувствуешь себя нашкодившим дитём или человеком, на которого ночью напал жор, и который добирается до холодильника так, чтобы родители не просекли.Олег затащил мужчину к чёрту на куличики, без преуменьшения – за здание, прилегающее к клубу, маленькое, с зарешеченными окнами и со странными пометками на стенах. Вёл себя рыжий вполне спокойно, шёл расслабленно, как на шоппинге, но распространяющаяся вокруг него аура, которую Екатерина чувствовала всеми нервными окончаниями, ничего хорошего не предвещала. Человек, с которым он так небрежно обращался, не сопротивлялся – лишь скулил, подвывал да что-то просил; пощады, что ли? На него смотреть было больно: в синяках, лицо – сплошное месиво…Тут уж не до шуток. Впрочем, даже если бы Екатерина заметила, в каком мужик состоянии, еще до своей ?игры в Ким 5+?, всё равно прокралась сюда – любопытно же, чем Олежа занимается… хотя, тут только убогий не почует, каким убийственным и опасным душком подпаленной задницы здесь пахнет.Она пристроилась за мусорными баками, совсем недалеко от места действия, чтобы слышать и видеть, но оставаться незамеченной. А еще – от души понадеялась, что позицию выбрала правильную, и её не засекут. Потому что если Олег обнаружит её… ой, даже думать не хочется…Рыжий рывком поднял мужчину – кончики его ботинок зависли в нескольких сантиметрах от земли, и блондинка едва не присвистнула от восхищения: эк даёт-то, не высокий вроде, а такая силища! – и отбросил его на целых полтора метра, так что тот со свинячьим визгом вмазался в стену.- Пощадите, - пропищал он. – Я же ничего… такого!- На самом деле, ничего, - согласился Олег, подплывая к ?собеседнику?. – Если бы ты решил изнасиловать кого-нибудь другого, не ту девицу, которую выбрал, для тебя всё завершилось бы вполне благополучно. Ты бы получил своё удовольствие и проснулся в добром здравии, а твоя ?партнёрша? ничего бы не вспомнила – так чаще всего и случается. Не на ту ты глаз положил… мне тебя даже немного жаль. Обошла тебя Фортуна.Он развёл руками, и у Екатерины чуть сердце не остановилось – он держал нож. Тот самый, которым он едва не прирезал урода, напавшего на неё в переулке.- Обычная девка!- Не-а. Скажи, ты сколько тут крутишься, убогий?- М-месяц…- А, ну тогда понятно. Не освоился еще. Теперь мне еще больше тебя жаль. Ну а если по теме, то девица, которую ты столь опрометчиво зажал – сестра Криса, известного как Адад. Слышал о таком??Сестра Криса??Екатерина напряглась. Не так много в городе Крисов, Россия-матушка, в конце концов; девяносто девять процентов вероятность, что Олег имел в виду Аньку. Так что, это ничтожество, извивающееся, как червь, пыталось её изнасиловать?К желудку подкатила тошнота. Это что ж получается… пока она веселилась, плясалась в центре танцпола, Анька звала на помощь?..Мужчина позеленел:- Адада?..Олег усмехнулся:- Видно, слышал. Значит, и обо мне осведомлён. Я его лучший друг. Сам угадаешь, как меня зовут, или подсказать?Зрачки бедняги расширились, горло сжалось судорожным спазмом:- Психованный?!- В точку! – радостно взлаял Олег, поднося к губам нож и проводя по нему языком. – Что ж, раз мы определили, кто из нас кто и в чём виноват, приступим к делу. Ненавижу таких мразей, как ты. Надеюсь, ты не будешь против послужить мне игрушкой; уж очень надо отыграться… дня три никого не убивал. Ломка.И, скривив губы в дьявольской ухмылке, рыжий накинулся на мужчину. Екатерина не в силах была пошевелиться; хотелось отвернуться, не видеть, не слышать. Несчастный орал; в любой другой ситуации она сказала бы ?как резаный?, но, вот курьез, он им и был – кровь из колотых ран, наносимых раз за разом с перерывом буквально в долю секунды, текла по трещинам в промерзшей почти до основания грязи, адским узором разливалась по стене. Жертва давилась, хрипела, но вскоре затихла. Совершенно. Только рука, сжимающая рукав Олега в предсмертных судорогах, соскользнула и стукнулась о землю.Тихо. Но прозвучало это как куранты в Новый Год. Только вот обозначало не новое начало, а окончательный и бесповоротный конец.Екатерина не считала, сколько раз Олег погрузил лезвие в чужую плоть – не меньше пятнадцати, - но и без того понимала, что после подобного не выживет никто.Мужчина умер, а рыжий продолжал с еле слышным смехом колоть безжизненное тело. Как одержимый. Сумасшедший.Психованный.Екатерина, всхлипнув, уткнула голову в колени.Нити внутри оборвались следом за клацаньем заостренных ножниц.

_____________*не моё.