1 часть (1/1)

Конечно, Сильвер пил много. Вообще не просыхал, если уж на совесть; его острый ум, бездействуя, затлевал, деятельная натура мучилась невозможностью не то что спланировать что-то невероятное, но банально сдвинуться с места. В кандалах, без ноги?— шансов на любой маломальский рывок в сторону у него не было. На Эспаньоле Сильвер с бывшими товарищами плыл прямиком в объятия своей смерти.Ром закончился, а стоянка на Британском острове не состоялась из-за шторма, и у местных аборигенов пришлось купить невообразимо мерзкую на вкус кактусовую водку?— текилу. Пили её привыкшие и не к такому дерьму пираты отлично, моряки плевались, а Джим не мог?— его страшно мутило и казалось, что сам Дьявол дышал своей зловонной глоткой.Сильверу что ром, что текила были по плечу. Он молчал, иногда улыбался так, что другие пираты расползались от своего капитана по углам и даже дышали через раз, и весело щурил глаза на Джима, когда тот заносил в трюм еду арестантам. Однажды, когда Джим задержался, сам не зная от чего затормозив, разглядывая совершенно изменившийся облик Одноногого, Сильвер усмехнулся, сгоняя с себя хмель легким движением плечей, и подсек парня, роняя его практически на себя.—?У тебя же нет ключей, Джимми? —?почти ласково пробормотал мужчина, мимолетно и весомо ощупывая карманы Хокинса. —?Они же не дураки давать тебе ключи и пускать к нам,?— Джон засмеялся, прямо в лицо Джиму выдохнув страшную смесь табачного смрада и текилы, которая свалила бы с ног и более здорового мужика. Парень отчетливо почувствовал, как оцепенение, до этого вполне преодолимое, сменилось отвратительной слабостью и головокружением. Захотелось оказаться на солнце, вдохнуть свежего воздуха и забыть происходящее, как страшный сон, но крепкое, совершенно лишенное старческого жира и дряблости тело Сильвера живо отзывалось напряжением мышц на каждое непроизвольное движение Джима, а огромная рука, отмеченная многими сражениями и чужими смертями, лежала прямо между лопатками парня, опасно близко к шее. Джим вспомнил, как на острове этот пират бесстрашно бросил вызов всей своей шайке разом, когда те попытались лишить его жизни, и каким было его лицо. Сильвер не играл и не хвалился, он и правда мог убить каждого, кого посчитал бы нужным. Как убил бы любого, посягнувшего на жизнь Джима: парня, сконцентрировавшегося на этой мысли, прошила крупная дрожь.—?Что бы вы ни делали, немедленно прекратите, сэр,?— ровно попросил Хокинс, выравнивая дыхание и примеряясь для удара. Но прежде, чем он успел что-то сделать, Сильвер улыбнулся особенно… особенно, дернул Джима на себя, распластывая по своей груди, и его горькие прокуренные губы впились в удивленно приоткрытый рот Хокинса.Это было взрывом пушечной батареи, столкновением бортов за секунду до абордажа, девятым валом, захлестнувшим даже кончики матч и перевернувшим судно. Острая щетина царапала щеки, которые Джим еще только начал брить, глаза Сильвера, черные, как штормовая глубина, и пьяные, как бутылочное дно, смотрели пристально, не отрываясь. Джон,?— это же нормально, называть человека, который тебя целует, по имени? —?коротко вдохнул носом и второй рукой по-змеиному неуловимо скользнул в рыжие вечно встопорщенные волосы Хокинса. Его губы раскрылись шире, твердый язык уверенно мазнул по губам Джима и скользнул дальше, к нежной изнанке щек и гладкому блеску зубов.Это было чертовски неправильным и настолько же пьяняще-прекрасным; Джим, небезосновательно считающий себя настоящим мужчиной, беспомощно схватился за чужие массивные плечи, чувствуя, как вслед за сладкой беспомощностью пришел восторг на грани экстаза: никогда еще Хокинс не чувствовал такого спокойствия рядом с другим человеком, и осознание того, что этот человек был безжалостным убийцей, пиратом и висельником, потерялось в движении единственной ноги Сильвера, которую он решительно вклинил между бедер юноши, поднимая его выше.Губы горели, поясницу, на которой покоилась чужая рука, жгло.—?Ты еще выеби его здесь,?— саркастично бросил Чёрный Пёс из своего угла, и это заставило Сильвера оторваться от Джима, чтобы еще раз прикусить сладкую губу мальчишки, а потом убрать руки, позволив Хокинсу самостоятельно встать на ноги. Тот выскочил за дверь быстрее ветра, ни разу не обернувшись.Труп Чёрного Пса выбросили за борт через день, изуродованный до неузнаваемости; никто из заключенных, конечно же, не видел, кто распахал ему глотку.