1 часть (1/1)

Ветер с моря дул прямиком в одну из тускло освещенных свечами кают. Он бился в окна каждой, намереваясь хлопнуть хотя бы одну, но сделать это удалось только с одним окном, как раз-таки там, где и горел свет, несмотря на позднее время. В очередной раз мужчине пришлось закрыть окно, после чего присесть обратно на стул. Даже не присесть, а медленно опуститься, почти не чувствуя ног.В этот день ?Испаньола?, наконец, отплыла от проклятого острова, и очень хотелось надеяться, что предателей на ней не осталось.Сильвер спокойно исполнял свою первоначальную должность и даже не возражал, Бен Ганн спрятался куда подальше от Окорока, а сквайр, пожаловавшись на сонливость, предпочел удалиться к себе в каюту. Джим чуть ли не уснул, стоя прямо на ногах, и потому Ливси подхватил его и аккуратно отнес к себе в каюту. Тот безуспешно пытался возразить, но едва ли крепкие руки доктора аккуратно положили его на мягкую кровать, по которой мальчишка знатно соскучился, он тут же уснул.Один только капитан носился по палубе и ворчал вдвое больше обычного, ибо все должности вместе взятые выполнять остался только он. И хоть Сильвер утверждал, что умеет управлять кораблем так же искусно, как и стряпать еду, Смоллетт отрезал его предложение в связи с недоверием и теперь сам следил за течением. Еще бы он не доверял двуличному человеку, готовому предать в любой попавшийся момент!Дэвид, с недовольством глядя на возню капитана, покачал головой и тихо подошел к нему. Ладонь осторожно легла на широкое плечо Смоллетта. Тот, как и ожидалось, вздрогнул, но, повернувшись к доктору, не стал браниться. Он попросту не мог ругаться на единственного человека, уважавшего его на этом корабле.—?Капитан, почему бы вам не привлечь Грея? —?Ливси начал разговор, то отводя взгляд на море, то снова поглядывая на заметно уставшего Александра. —?Вы ведь не перенесете такую нагрузку за ночь.—?Я бы с радостью разбудил и остальных,?— капитан хмыкнул. —?Но от этих салаг толку, что от меня в стрельбе, доктор.—?Почему же? Абрахам знает свое дело,?— задумчиво ответил Ливси. —?Сделайте это хотя бы ради меня. Вы переутомлены, тем более, вы и без того сделали для нас очень много. К тому же, зачем вам тогда доктор на судне?Капитан нервно потер переносицу, вглядываясь в гладь моря. Он задумчиво прикусил губу, и было явно видно, что тот все-таки вслушался в предложение Дэвида. Еще бы не вслушался! С каждой минутой Александр и сам начинал все больше понимать, что еще немного?— и он не выдержит. Здесь нужен, как минимум, еще один человек. Поэтому он отрешенно кивнул и, стараясь не глядеть на доктора, направился к трюму, где, по всей видимости, собирался ночевать Грей.Уже через пару минут Ливси мог увидеть, как матрос, гонимый Смоллеттом, нехотя выходит из трюма. Что ж, капитан и в правду влиятельный джентльмен, стоило это признать.С облегчением Дэвид выдохнул, когда Абрахам Грей взялся за руль и стал следить за ситуацией в море, делая это с присущим мастерством и любовью. Хоть он и был лишь матросом, управлять шхуной у него получалось превосходно. Пульс сам по себе вернул привычную скорость, словно доктор и вправду волновался за состояние капитана, тем более, его плечо, хоть уже и приходящее в норму, тоже давало повод для беспокойства.Но когда Александр подошел к Дэвиду, пульс снова невольно участился. Или капитан от своей усталости не услышал даже такого шума, или он решил не придавать этому значения, но он молча кивнул в сторону своей каюты и кабинета.—?Вам тоже стоило бы лечь, доктор,?— добавил он. —?Одну ночь поспите у меня, а дальше разберемся, как только появятся силы.Ливси посмотрел на мужчину с подозрением. Тот никогда не предлагал и даже не позволял никому заходить в его кабинет не по делу, и уж тем более ночевать.Уже будучи в каюте, доктор с осторожностью прикрыл за собой и без того скрипучую дверь. Воцарилась тишина. Капитан, явно забывшись, стоял посреди кабинета, а Дэвид отчего-то боялся сделать одно неправильное движение, лишь бы не отвлечь его. Он молча разглядывал Смоллетта: при тусклом свете он казался каким-то другим, вовсе не грозным и не серьезным, а самым обычным человеком со своими тараканами в голове. Правда, он не сразу заметил, как ноги мужчины стали пошатываться, и потому перепугался, когда Смоллетт чуть не упал навзничь. Дэвид подхватил его и одним лишь движением руки заставил лечь на кровать. Переводя дыхание, он снова взглянул на капитана и заметил его жалобный взгляд. В один момент мужчине даже почудилось, что его глаза блеснули от слез.—?Капитан,?— робко окликнул его Ливси, присаживаясь так, чтобы мужчине хватило места. —?Вы в порядке?—?Боюсь, нет, Дэвид,?— протянув небольшую паузу, ответил Смоллетт, глядя уже куда-то в сторону.— Вы в любом случае можете довериться, мы ведь, как-никак, успели сблизиться за это долгое время,?— доктор лучезарно улыбнулся, снова кладя руку на плечо капитану.В этот момент он в очередной раз осознал, насколько любит свою улыбку, ибо она в очередной раз помогла: Александр невольно улыбнулся, хоть и все еще смотрел куда угодно, но не на Ливси.Его взгляд прошелся по каюте, лишь изредка останавливаясь на некоторых деталях. Глаза уже были без какого-либо блеска, наоборот, после слов взгляд стал куда более уверенным, а жалость испарилась и вовсе. Значит, все не настолько плохо, отметил доктор.Ливси не торопил Смоллетта, давая ему подобрать подходящие слова, успокоиться и понять, что ему правда можно довериться. Стольких людей он обслуживал не только как лекарь, но и как психолог, потому такая техника не казалась ему новой. Но, в отличие от других клиентов, Ливси в самом деле вдруг начал чувствовать укол совести и сочувствие. Все-таки, с капитаном они отлично сблизились, хоть это и не так удивительно для столь долгого времени их плавания. Но стоило отметить, что доктор и в самом деле привязался к Александру, а порой и заглядывался на него из своей каюты, пока тот отдавал приказы. Его бойкий характер и безупречная внешность, его уверенность и любовь к порядку даже в какой-то степени сводили с ума. За ночь до того, как Джим сообщил о предательстве матросов, Ливси не мог сомкнуть глаз, думая о капитане. Ему никак не удавалось выкинуть капитана из головы, как бы он ни старался отвлечься на посторонние дела, вроде оказания медицинской помощи салагам. В какие-то моменты ему даже казалось, что все его проявления чувств все же стали настолько видны, что внимательный даже к таким мелочам Смоллетт уже давно его заподозрил. И если уж это оказалось действительностью, то Александр замечательно прикрывается.—?Дэвид,?— начал капитан, заставив доктора вздрогнуть и смутиться, услышав свое имя. —?Вы же знаете, я не способен на такое.—?Что вы имеете в виду? —?Ливси насторожился.—?У меня большой опыт. Практически всю свою жизнь я посвятил мореплаванию,?— продолжал капитан, уже будто и не слушая приятеля. —?Сколько кораблекрушений я потерпел, сколько видел, со сколькими людьми я познакомился… Но признаюсь?— это плаванье мне запомнится лучше всего. Тем более, оно будет моим последним.—?Как это?— последним? —?по телу Дэвида прошлись мурашки от услышанного. Несомненно, было приятно слышать о том, что это путешествие стало самым памятным для опытного капитана. Но с чего вдруг этот же опытный капитан вдруг отказывается от своей любимой работы? От работы, которой он был предан и не был готов бросить, причем утверждал он это еще в самом начале.—?Просто больше не хочу. Я наелся приключений и за это плаванье,?— хриплый смех раздался из уст Смоллетта, но в один миг он снова стал серьезным. —?Что же вы не спрашиваете, почему именно это путешествие?—?Отчего же, капитан? Я вас правда не понимаю.—?Вы.После этого оба замерли, будто ожидая опасности. Снова воцарилась тишина, от которой Дэвиду стало не по себе. Но сейчас он думал вовсе не об этой тишине, а об одном лишь слове, которое бросил мужчина.—?Вы?— моя причина, по которой я запомню это плаванье,?— капитан непринужденно продолжил, расплываясь в ухмылке. —?Знаете, Дэвид, хоть вы и умны, но и я не дурак. Я прекрасно замечаю ваши долгие взгляды на себе и уж тем более вижу ваш румянец, едва ли я зайду к вам.Он усмехнулся, увидев, как резко переменилось выражение лица Ливси из задумчивого в ошеломленное. Даже с его легким загаром было заметно, как кровь приливается к ушам, выделяясь на фоне белоснежного парика.— Дэвид,?— тут мужчина понизил голос. —?Я тоже к вам неравнодушен.Оставалось лишь с неподдельным удовольствием наблюдать, как менялся цвет лица до этого спокойного доктора. Он то приоткрывал рот, то снова закрывал, толком не понимая, что сказать. Наконец, Смоллетт продолжил:—?Можете ничего не говорить.Хоть после этого Дэвид и выдохнул с неким облегчением, румянец упорно не сходил с его лица.Александр мог получать удовольствие от зрелища еще долго, однако он все-таки встал, чуть пошатываясь, и легонько толкнул доктора под себя. Садясь на его чуть раздвинутые колени, он осмелился глянуть на Ливси. Того такие действия повергли в краску, что снова заставило Смоллетта улыбнуться.—?Мой вопрос при таком раскладе покажется странным, но… Что вы собираетесь… сделать? —?доктор все-таки посмотрел мужчине в глаза, стараясь сделать вид, что не напуган.—?Я не сделаю того, чего вы боитесь,?— это и был весь ответ капитана. Он осторожно накрыл губы Ливси своими, попутно начиная расстегивать темно-зеленый камзол. Как ни странно, робкий доктор не стал сопротивляться и даже поддался поцелую, позволяя делать капитану то, что он задумал, явно доверившись ему.Наконец, Смоллетт оторвался от Дэвида, чтобы стянуть с него камзол и вместе с ним жилет. Не успел доктор и моргнуть, как его рубашка уже была расстегнута до самого конца, и Александр покрывал его грудную клетку жадными поцелуями, словно пытаясь этим доказать, что не позволит этого сделать кому-то еще. Доктор сдержанно прикрыл глаза, лишь иногда выдыхая от теплого дыхания на своей груди. Вскоре губы Смоллетта стали опускаться ниже и ниже, но стали более осторожными и невесомыми. Только когда он спустил нижнее белье и дошел до того места, ноги Дэвида напряглись, а сам доктор вскрикнул, осознавая, что произойдет.—?Нет!Капитан слегка улыбнулся, легонько проводя своей теплой и даже чуть потной ладонью по бедру Ливси, заставляя его тем самым успокоиться и внушая доверие вновь.—?Я не сделаю того, чего вы так боитесь,?— повторил он. —?Я знаю, что делаю, и точно не причиню вам вреда, Дэвид.Доктор снова выдохнул от прикосновений Смоллетта, и потому он лишь упал на кровать, окончательно доверившись ему, хоть и поглядывая с некоторой опаской.Александр снова коснулся губами того места, но уже настойчивее, отчего орган и напрягся, заставляя Ливси едва ли слышно простонать. Аккуратные, но уверенные прикосновения языком и губами заставляли доктора трепыхаться и прикусывать ладонь, чтобы стоны не услышал весь оставшийся экипаж. Он понял, что правильно доверился Александру: тот и вправду не стал делать ничего, что могло бы напугать или навредить Ливси. Потому он выдохнул и выгнулся грудью вперед, давая знать капитану, что хочет еще. Смоллетт же, сразу поняв его намек, продолжил добиваться желанного, но в более ускоренном темпе. И концовка не заставила себя ждать. В этот момент по всему телу Дэвида прошлась приятная неконтролируемая дрожь, а из уст вылетел несдержанный вскрик, но как только это закончилось, он залился в этот раз сильно заметной краской.Капитан же, явно довольный такой развязкой, вытер семя с губ и плоти. Затем он, натянув на утомленного доктора панталоны и ложась рядом, придвинул его к себе. Ливси, который пребывал на грани отключки после произошедшего, вдруг почувствовал капитанский жар, в котором нуждался все это плавание. Это тепло сильных рук, горячее дыхание, ощущаемое на макушке, его едва заметная щетина?— именно таких ощущений не хватало Дэвиду все время. Он чуть прижался к желанному телу, после чего снова воцарило это безмолвие, сопровождаемое разве что их вздохами.—?А все-таки, Дэвид, знаете, почему я хочу уйти в отставку? —?вдруг прервал тишину Смоллетт.—?Отчего же? —?Ливси, несмотря на всю свою усталость, опять заинтересовал этот вопрос.—?Я хочу переехать и быть ближе к вам,?— мужчина хрипло усмехнулся. —?Вы не будете возражать?—?А вы как думаете, капитан? —?доктор, наконец, улыбнулся. —?Я буду более чем рад такому положению дел.—?И не будете бояться потерять всеобщее уважение, если вдруг когда-нибудь правда вскроется?—?Не буду,?— Дэвид на миг посерьезнел, но тут же снова улыбнулся. —?Если не рискну вместе с этим потерять уважение того, кто лежит напротив меня прямо сейчас?— бояться, в самом деле, нечего.Говорят, запретный плод сладок.