Глава 1. (1/1)

Объявления о смерти лорда и леди Нэрн появились практически во всех газетах, что были тогда в печати, начиная от ?Херольд?, ?Таймс? и ?Зеркало? и заканчивая ?Венским портом?. А уж журналы типа ?Мир бомонда? и ?Сплетник? посвятили материалу по несколько страниц. Они начинали с описаний обломков самолёта, плавающих в Адриатическом море, потом переходили к спасательным миссиям от Италии и Франции, и лишь потом - к списку тел. Его почему-то приводили полностью, хотя всех интересовали исключительно супруги Оскар и Кэйт Нэрн. Журналы высокопарно рассуждали о стиле и красоте почившей пары, об их скромности и достоинстве, об охоте, которой увлекался лорд Нэрн, и особенно - о коллекции украшений леди Кэйт. Много места уделялось их предкам. Слово в слово повторялся рассказ о дедушке лорда Нэрна, что пал в конце Второй мировой войны у Дрездена, и о двоюродном дяде леди Нэрн, что был знаменитым воздухоплавателем и даже усовершенствовал строение вентиля в поддувнике воздушного шара. Причем раз за разом делался вывод, что дядя и дедушка, а так же другие именитые предки были бы необыкновенно горды своими потомками - по какой причине, не говорилось. Чета Нэрн заслужила место в бомонде благодаря довольно знатному роду, восходящему к вождю шотландского клана Нэрну, а не благодаря своему богатству. Потому и счет в банке, и двухэтажный дом в Ландспиде упоминались вскользь. Зато и газеты, и дешевые журнальчики единодушно воспевали дочь погибших, пятнадцатилетнюю, Элис Нэрн, которая ?с необыкновенным мужеством переносит смерть своих родных?, и которая на похоронах ?в черном платье со сборками от Coriolan ещё сильнее напоминала мать?. Некоторые особо храбрые журналы даже вставляли в публикацию два-три предложения, якобы сказанные лично девочкой.Элис этих статей не видела. Но даже если бы перед ней выложили эти журналы в раскрытом виде, обведя её фотографии красным маркером, она бы всё равно не поняла, что это такое. С той ночи со вторника на среду, с четырёх часов, когда на её мобильник позвонили с незнакомого номера, и она взяла трубку, она потеряла способность понимать. Элис была глубоко дезориентирована, настолько, что даже плакать не могла (это и дало газетчикам вставить ремарку ?с необыкновенным мужеством?). Она превратилась в одно-единственное желание - увидеть родителей. И желание это не исчезало от того, что это было невозможно. Разум Элис бился о кирпичную стену, стремясь проломить её и не в силах понять, что это невозможно. Время и пространство потеряли смысл для Элис. Пять минут тянулись по три часа, а день мог пройти за десять минут. Она обнаруживала себя то в конторе у адвоката, то в ванной, то на улице, то просто у себя дома - в своей комнате или в комнате родителей. Она трогала руками очки отца, книгу, в которой всё ещё лежала закладка, мамину пудреницу, всё ещё открытую, носила с собой по коридорам её поясок или туфлю - а потом в панике возвращала их на место. Порой у Элис возникала идея, что если она всё сохранит в том виде, что был при родителях, это чем-то поможет. Но тут же она забывала об этом и наматывала на палец ленту матери. Лента немного пахла материнскими духами.Иногда Элис рвало. Как-то раз, после того, как её вырвало после съеденного обеда - Элис бы в жизни не смогла вспомнить, что она ела - к ней в комнату вошёл какой-то человек средних лет. Он был в странном тёмно-синем костюме с полосатым галстуком, который не совсем подходил к костюму. У него были усы и короткая борода, такие же светло-каштановые, как волосы. Он улыбнулся и что-то сказал. Девочку не больно-то интересовало, что он может ей сказать. Элис хотелось просто отвернуться от него, но её воспитание оказалось сильнее. А потому она растянула губы в жалком подобии улыбки и пробормотала:- Что, простите?- Ты меня помнишь, Элис?Сделав усилие, девочка пригляделась к нему и покачала головой:- Нет, сэр. - Меня зовут Уолтер Тромби, детка. Можешь звать меня Уолт. Меня прислали разъяснить тебе кое-что насчет твоего... положения.Тут Элис сотряс короткий, но дикий приступ хохота:- Я же... не... беременна! Мужчина вежливо улыбнулся и присел рядом с ней на кровати.- Нет, душенька, я не об этом. Видишь ли... тебе всего пятнадцать сейчас, не так ли?Элис кивнула. Ранее она бы заметила, что всего через месяц у неё день рождения, и ей исполнился шестнадцать, что родители пообещали ей поездку в Венецию и сумочку от St. Barbara - но теперь эти детали испарились. Теперь Элис могла лишь сказать, что ей пятнадцать лет.- Так вот, детка, - продолжал Уолт, - прошло уже две недели с похорон... - он сделал паузу, но Элис продолжала тупо смотреть на него, - и настало время понять несколько вещей. Тебе пятнадцать. Ты несовершеннолетняя. У тебя нет других старших родственников.Элис снова кивнула. Она всё ещё не соображала, к чему мужчина клонит, но у неё уже появились отвратительные предчувствия. - То есть... ты беззащитна. И, несмотря на твоё положение и деньги, тебя могут отправить в социальное жильё.- Что? Приют?! - девочка вскрикнула, цепляясь за махровое покрывало. Перед её глазами заскакали нелепые картинки - хотя Элис и не понимала, что они нелепые. Последним, что она читала перед смертью родителей, был ?Оливер Твист?, и её впечатления вносили лепту в эти картинки. Ей чудилось, что вот-вот кто-то схватит её - злой приютский управляющий, вероятно - выдаст ей уродливую форму, будет кормить её объедками, запрет в огромной комнате с сотней других детей, которые будут издеваться над ней и уж точно похитят её подвеску с жемчужинкой, последний подарок родителей...Мужчина молча ждал. Одной рукой девочка схватила его, а другой - подвеску, которая висела на тонкой серебряной цепочке.- О, сэр, а что же мне тогда делать?!- Хоть ты и плохо знаешь меня, детка, а я был другом твоим родителям. Мы не раз бывали вместе на Майорке, охотились и рыбачили, и на свадьбах часто сидели рядом и разговаривали... он любил поговорить, старина Оскар! У него была также небольшая доля в моём издательстве - я с удовольствием тебя туда свожу, если хочешь, ведь она теперь твоя! Так вот, к чему это я? Я хотел спросить тебя, не хочешь ли ты, чтобы я взял над тобой опекунство? Я - и моя жена Донна - любим тебя как нашего друга и как дочь Оскара и Кейт. Ты могла бы жить с нами, у нас есть комнатка как раз для тебя...- А этот дом? - Я помогу тебе оплатить горничных, и он будет дожидаться тебя в целости и сохранности... А в день твоего совершеннолетия ты вернешься в него полноправной хозяйкой. Леди Элис Нэрн из Нэрн-хауса - так тебя будут звать. А до той поры мы будем заботиться о тебе, как о нашей дочке. Нэрн-хаус! На мгновение мысли Элис зацепились за это. Ни её родители, ни даже журналы не называли их дом ?Нэрн-хаус?. Он просто на это не тянул. В нём было две большие комнаты снизу и три маленькие комнаты сверху, одна из которых принадлежала Элис. Не было вокруг и акров земли с розарием или конюшней, не было даже флигеля для слуг - горничная Лу приходила из города с утра и возвращалась туда вечером. Единственным преимуществом дома, который возвышал его над обычной добротной недвижимостью, был его возраст - дому было двести лет. Но тут же эта мысль ускользнула от неё. - Так ты согласна? - спросил Уолт. - Я приглашу своего адвоката, и он всё объяснит тебе подробнее... но в целом - ты согласна доставить нам удовольствие позаботиться о тебе до твоего совершеннолетия?Элис сознавала, что тут решается нечто важное, и изо всех сил постаралась заставить мозги заработать.- А мои деньги? А дом?- Дом, как я и сказал, будет ждать тебя. - ласково повторил мужчина. - Но ты, конечно, сможешь ездить сюда, сколько тебе захочется... правда, это немного далеко. А деньги будут оставаться там, где они остаются по сей день. Владельцем счета на следующие два года будет значиться банк, но ты сможешь снимать с него деньги, обновлять карту, связанную с этим счетом, производить иные манипуляции... У тебя ещё будет встреча с адвокатом, который разложит всё по полочкам. - А-а...- Да. Я же тебе об этом уже сказал. Ты меня не услышала?- Нет, сэр. - Я же сказал, детка, зови меня Уолт. - мужчина ласково приобнял девочку, и Элис, почувствовав тепло, невольно подалась ему навстречу. Ткань пиджака под ладонями была мягкой, от мужчины пахло тальком и мятой. Этот запах успокаивал... к тому же Элис со смерти родителей никто не обнимал. Во многом это решило дело.- Я согласна, сэр. - прошептала девочка. Грудь мужчины под её щекой радостно колыхнулась:- Потрясающе!! Вот увидишь, всё будет как нельзя лучше. Не желаешь ли поехать со мной прямо сейчас?- Желаю. - сказала Элис. Ей была невыносима мысль о том, что она ещё хоть на одну ночь останется одна.Сборы были недолгие - Уолт сказал, что ей очень скоро пришлют какие угодно вещи к ним на квартиру, но в его машине багажник не ахти какой большой. В чемодан Элис сложила стопку черно-белой одежды, туфли и ботинки, семейное фото в серебряной рамке. Её гость усердно ей помогал - складывал её одежду, когда руки её подводили, показал, как лучше уложить обувь, напомнил про держатель для карточек, ключи и мобильник. На ходу он рассказывал, как ей будет весело.- У нас есть небольшая яхта, я научу тебя ею управлять! Это несложно... Скоро мы поедем к моему отцу, деду Тромби, праздновать День благодарения... тебе понравится его дом! Он станет и твоей вотчиной, в некотором смысле... Летом мы собираемся поехать в Исландию. Или ты предпочитаешь страну потеплее?... И брат у тебя будет... Если мебель в комнате тебе не понравится - мы её поменяем. Можешь привезти свой письменный стол, я заметил его в твоей спальне.Элис не отвечала, она даже не вникала в то, что говорил ей Уолт Тромби. Она просто слушала и наслаждалась волной внимания в свою сторону... и только спустя пять минут после того, как Уолт закончил свою речь и решил дать ей отдохнуть, в голову ей пришла одна мысль.- Уолт?- Да?- У вас же есть сын?- Вот-вот. - чуть поспешно сказал мужчина, уставясь на дорогу. - Джейкоб... я ведь сказал, что у тебя появится э-э... брат. Думаю, вы поладите. Элис чувствовала, что ей стоит забеспокоиться. Но она не могла физически, измотанная сборами и своей тяжкой потерей, а теперь ещё и сменой места. Девочка даже не помнила, как этот Джейкоб Тромби выглядит. А потому она склонила голову на ремень и вскоре уснула. Когда они прибыли в Чикаго, на улице шел дождь.Уолт и Донна жили в фешенебельном районе в центре города. Бесшумный скоростной лифт довез их до верхнего этажа, где они занимали великолепную квартиру в семь комнат - больше, чем в её доме! Одна прихожая, как заметила Элис, была размером с её комнату. Прямо перед дверью висело гигантское зеркало в дубовой раме. У стен стояли полки для обуви, где рядами выстроились туфли элитных марок.- Любишь обувь? - заметив её внимание, сказал Уолт. - Вот Донна любит. Думаю, вы сможете сходить с ней на шопинг.В прихожей горела лампа, но зато остальная квартира казалась тёмной. И вдруг из темноты одного из коридоров показалась худая женщина, довольно некрасивая, с сильно выступающими передними зубами и прилизанными светлыми волосами.Улыбаясь Элис, она ещё сильнее обнажила свои страшноватые зубы. Но девочка не стала сопротивляться, когда Донна привлекла её к себе.- Рада тебя видеть, детка... я очень любила твою маму, мы с ней часто посещали показы мод, цветочные выставки... да и просто секретничали! Я очень рада, что ты теперь будешь жить с нами. Пойдём, покажу тебе твою комнату. Они пересекли коридор, уставленный книжными полками, и вошли в большую гостиную с тяжелой мебелью. Там работал телевизор, но мальчик, сидящий на диване, его не смотрел - он глубоко погрузился в свой айфон. Тем не менее, услышав шаги, он поднял глаза. Элис смогла увидеть, что он высоколобый, с маленьким ртом и довольно пухлыми щеками. Их так и хотелось ущипнуть.- Д-джейкоб, это Элис. - запнувшись, сказала Донна. Элис заметила, что она чуть сильнее стиснула пальцы у неё на плече. - Она будет жить с нами.Джейкоб Тромби вскинул брови, но ничего не сказал. Тут Элис вспомнила, что видела его несколько месяцев назад, на открытии картинной галереи ?Уорд?. Более того, она даже решила, что Джейкоб немного изменился с того времени - будто бы пополнел... Но эту мысль быстро сменило осознание, что на том открытии она была с родителями. Мама была в белом платье, открывавшем стройную шею, отец постоянно шутил и не к месту употреблял слово ?старина?.Видя, как меняется лицо Элис, Донна заторопилась:- Устала, детка? Не мешало бы тебе прилечь. Ужин будет в семь. Если заблудишься - иди по правой стороне. - пошутила она. Джейкоб же так ничего и не сказал. Он внимательно смотрел на Элис, сжав в руке айфон.Далее всё замылилось. Некоторое время девочка лежала на кровати в своей новой большой комнате, в ногах которой стоял нераспакованный чемодан. Комната была красивая, с бело-голубыми обоями, тяжёлыми портьерами и искусственным букетом на тумбочке. Он почему-то притягивал к себе взгляд.Потом она сидела в столовой, отделанной белым камнем, и перед ней на фарфоровой тарелке лежало мясо с овощами. Донна что-то ей рассказывала, Уолт кивал, а Джейкоб всё молчал. Молчал - и не отрывал от неё тёмно-коричневых, как у матери, глаз. А она оказалась в прихожей. Вздрогнув, Элис посмотрела на наручные часы. Была половина первого. Девочка попыталась припомнить, желала ли она кому-нибудь спокойной ночи, и не смогла. Не смогла она вспомнить и того, как она оказалась в прихожей.?А почему бы и не в прихожей? - вяло подумала она. - Где угодно. Какая теперь разница? Мои родители мертвы. Мертвы. Мертвы.?- Ты чего тут сидишь?Элис подняла глаза. Перед ней стоял Джейкоб Тромби. Он был уже без свитера, но ещё в брюках. В руке у него по-прежнему был айфон.- А?Вместо ответа Джейкоб взял её за руку и куда-то повел. Очень скоро они оказались в ванной. Там был теплый пол, большущее зеркало с лампочками и ванная, похожая на небольшой бассеин. Включив воду и намочив одно из маленьких полотенец, в изобилии висевших на сушилке, он тщательно вытер ей лицо и расческой убрал со лба волосы. Потом они снова куда-то пошли - Элис решила не тратить сил на вопросы, а просто подождать, что будет дальше. Новая комната была внушительной - с огромной двуспальной кроватью, гардеробом как из книжки ?Лев, колдунья и платяной шкаф? и портретами ученых и литераторов на стенах. Рядом с ними странно смотрелся пластиковый вымпел с надписью ?Make America Great Again?. Тяжёлый письменный стол был завален книгами и тетрадями, а так же номерами ?Политического дайджеста? и газетами. В общем, Джейкоб привел её к себе в комнату. Джейкоб лег на застеленную кровать и притянул Элис к себе. Там лежало две подушки. Одна досталась Элис, другая - Джейкобу. Потом он протянул руку и выключил бра над кроватью. ?Странно? - подумала Элис, прежде чем заснуть.