ГЛАВА II (1/1)
Прошло три месяца после их расставания. Снова слёзы, до крови искусанные губы, крики, тихие мольбы… Не прошло и ночи, чтобы Китнисс не видела мёртвые лица своих близких, которых она потеряла. Теперь никто не способен удержать её от этих призраков прошлого. Из её жизни ушёл единственный человек, который мог бы ей помочь, отгородить от этих ужасов, спасти. Но его нет. Он ушёл, а с ним и её прежняя жизнь.Сидя в углу своей тёмной комнаты, она не переставала затягивать тугие узлы на небольшом шнурке от своих старых сапог. Пальцы зудели от сухих мозолей, но она не прекращала. Её это успокаивало, отвлекало от непрошенных мыслей, заставляло сосредоточиться лишь на схеме сложного вязания. У неё ничего не получалось, но она не останавливалась.Она вглядывалась в пустую улицу, глаза ослеплял белоснежный блеск рыхлого снега, расположившийся пеленой на деревянных ступенях одинокого крыльца. Китнисс могла долго рассматривать зимний ветерок, танцующий с лёгкими снежинками, любопытно смотрела на усталых прохожих, которые, согнувшись, тащили за собой огромные тележки с кусками чёрного угля, как деревенские детишки весело пытаются слепить снежного человека, но у них ничего не получается, снег слишком рыхлый. Она не отрывала изучающего взора от холодной улицы, но чувствовала, как по телу разливается тепло, несмотря на зябкий воздух. На одно мгновение ей показалось, что ничего не было, что жизнь остаётся неизменной, с момента когда родилась любимая сестрёнка, когда отец рассказывал интересные истории, когда мама заплетала её волосы, когда птицы запевали свои мелодии… Но это мгновение быстро растворяется в тяжёлом воздухе. Всё сразу встаёт на свои места. Сестра мертва, отца уже давно нет, матери она не нужна, а птицы…они уже далеко не здесь. Когда осознание этого приходит, Китнисс глухо вздыхает и, глубже завернувшись в толстый плед, отходит в сторону, не желая больше смотреть на жизнь, которая её окружает.
Когда за окном просыпалась тёплая весна, одиночество, так яростно поглощающее душу изнутри, отступало на шаг назад. Китнисс больше не желала себя мучить, она знала, что лучше от её страданий никому не станет, поэтому, переступив через свой разум, она решила пойти вперёд. Впервые за долгие месяцы, она посмотрела на своё зеркальное отражение. Она увидела тощую, пустую, безжизненную девушку, с потухшими тусклыми глазами, с бесцветной серой кожей, с сухими губами, которые уже забыли, что такое улыбка. Переплетя волосы в привычную косу, надев протёртую куртку, она остановилась напротив шкафа, в котором слева в углу висел сделанный папиными руками старый деревянный лук. Руки заныли от желания обхватить приятную древесину, но не успев одуматься, она одним движением захлопнула скрипящие дверцы, дабы обуздать себя.Когда Китнисс вышла из дома, в нос сразу ударил приятный запах расцвётшей листвы. Солнце слабо пробивалось сквозь мутные облака, люди торопливо работали на своих прилавках, с головой погружаясь в свои труды. Китнисс не долго топталась на своём крыльце, не решаясь подойти к ступеням. Как только она заметила неуклюжую фигуру, выходящую из соседнего дома, она пошагала на задний двор участка, куда направился сутулый силуэт.
Помятое лицо старого ментора недовольно искривилось, а глаза устало покатились кверху, стоило ему обратить взор на подходящую к нему Китнисс.- О, солнышко, что с тобой приключилось? – плюхнувшись на деревянную скамью, спросил Хеймитч.Китнисс презрительно смотрела на него, не желая отвечать. С ухмылкой взглянув на неё, Хеймитч глубоко вздохнул и постарался сделать серьёзный вид.- Хорошо. Как ты поживаешь? – скрестив руки на груди, будто скрывая невыносимую ломку, спросил ментор.Девушка тихо вздохнула. Хеймитч устало глядел на неё, будто дожидаясь ответа, но сам он знал, как не легко ей приходится.- С парнем давно виделась?Она мгновенно одарила его вопросительным взглядом.
- Вроде бы хорошо живёт. Недавно написал мне как…- Что? – перебила его девушка, - Он…писал тебе?Хеймитч старательно избегал её взгляда, устремив взор куда-то далеко вперёд.- Я думал он и тебе пишет… - тихо ответил он.Она чувствовала, что ещё немного и слёзы прыснут из её сухих глаз, но сделав над собой немалое усилие, она спросила:- И, что же он тебе пишет?- Пишет что сейчас у него всё хорошо. Он работает в пекарне и…Хеймитч пристально взглянул на Китнисс, в уме решая, насколько будет лучше сказать ей правду. Девушка выжидающе глядела на встревоженные глаза ментора. Она чувствовала, что правда причинит ей неизгладимую боль, но она имела право знать.- Не уверен, что тебе следует это знать, солнышко. – печально сказал ментор.- Скажи уже наконец! – непроизвольно воскликнула Китнисс.Хеймитч устало потёр переносицу, и тихо признался:- Он уже не один.