1 часть (1/1)

-Его имени нигде не сохранилось, - сказал черный нуменорец, глянув невнимательно на девчонку, склонившуюся над тяжелой старинной книгой, переплетенной в кожу с тиснением, - Слишком давно это было. Если кто-то в хрониках крепости и упоминает о нем, то называет просто: Эдель, Эльф. Этого вполне достаточно, ведь эльфов здесь встретишь нечасто.Девушка задумалась.Широкие книжные листы были желтоватыми от времени, и немного истрепались в углах. Без сомнения, эта книга стара, но чтобы — две тысячи лет? Алтэ трудно было представить себе, что вещи способны сохраняться так долго.Тонкий и острый почерк, и язык, незнакомый ей… рисунки, бегло набросанные на полях и на целых страницах: силуэты, карты, виды неведомых мест, очертания зданий. Между страницами вложены листы белой бумаги, явно куда более новые: видимо, кто-то взял за труд перевести на общее наречие эти древние эльфийские руны, старательно передавая и смысл, и звучание рассказа.Надо же – эльф…. И как его занесло так далеко от дома, в самое сердце тьмы?-Видимо, эльфы меньше людей нуждаются во сне или отдыхе, и у него находилось время записывать сказки и истории своей жизни, оставаясь наедине с собой ночами, - проговорил морадан, и, хотя в его фразе была усмешка, вряд ли он действительно смеялся над неведомым автором, чьи слова он старательно переводил с те самые редкие минуты отдыха.-Это ведь ты нашел его записи, Сэлинор, верно?Мужчина посмотрел на Алтэ, рассеянно кивнул.-Да. Эта книга случайно оказалась в моих руках в ту пору, когда мне, по долгу службы, пришлось покопаться в старых архивах. Странно, что она вообще уцелела… Уж точно, не ждешь подобных находок, ища доклады вестовых полугодичной давности! Мне стало любопытно, я взялся перевести рукопись, просто так, развлечения ради. Признаться, эта история весьма занимательная.Нуменорец был разговорчив: может быть, нервничал из-за уже привычной тяжести ночных стен, а может быть, просто скучал. Уже много месяцев Алтэ была едва ли не единственным его собеседником, не считая вестовых, приходивших в последнее время нечасто, и нескольких, еще более редких, гостей-незнакомцев из морэдайн. Визиты и тех, и других были связаны со служебными надобностями, и, пожалуй, Сэлинор их не слишком любил, предпочитал сам уходить и заниматься делами подальше от своего постоянного обиталища. Правда, к Алтэ он уже привык, и доверял ей, почти позабыв о том, что не так уж давно боялся ее, подозревая, что она могла, вольно или невольно, оказаться глазами и ушами призрака. Но древним сейчас не до них, это точно. Они с девушкой были одни в этих стенах.-Никогда бы не подумала, что здесь могут жить эльфы, - задумчиво протянула Алтэ, отведя за ухо темную прядь.-Ему пришлось научиться здесь жить, - ответил ей морадан, - Или выживать…. Я прочел об этом, и, признаться, мне стало жаль бедолагу: должно быть, он попал в Мордор в совсем юные годы, если смог приспособиться, но не заподозрил обмана в словах своих новых господ. А ведь он был жестоко обманут….В ярких глазах девушки отражалась задумчивость.Действительно, очень странная, почти немыслимая история…Эльф…. Никогда прежде она не видела эльфов – но почему-то была убеждена, что их чутье, по крайней мере, по части хитростей света и тьмы, отточено, как у зверя. Должно быть, обмануть эльфа так же непросто, как уклониться от эльфийской стрелы.И всё же…. В повести говорилось, что воин, названный Эделем, пришел в Мордор сам, и добровольно отдал себя в распоряжение Ангмарского Короля, потому что таким образом надеялся спасти или выкупить…душу…?Обманом обещанную ему душу умершего в битве товарища.Записи неведомого эльфа, канувшего во тьму, были не похожи на обычное, ровное и степенное изложение хроник. Легкие, как облака, воспоминания детства и юности, то ли придуманные, то ли действительно бывшие, перемежались здесь со сказками, причудливыми фантазиями и вольным пересказом легенд, а следом шли отрывочные, небрежные описания дней, которые добровольный пленник проводил в черной крепости. Эти описания нарочито не отличались подробностями: тот, кто любил нарисовать словами подернутое наледью озерцо или гроздья рябины так, что ты будто воочию видишь их, здесь предпочитал лишь выхватывать из темноты неясные силуэты. Плацдармы и тренировочные площадки для новобранцев, каменные мешки темницы, где он обязан был допрашивать пленников – словно в насмешку над собственной природой, ради чьей-то жестокой забавы. И – боль, напряжение, скрытая ненависть к себе и ко всему, что вокруг, порой просачивалась сквозь эти строчки, словно мрачная усмешка на лице мертвого. Эльф, добровольно лишившийся света, утративший надежду и выполняющий приказы уже едва ли не с наслаждением, подчас казался чудовищем – и тут же в этот миг, на следующей странице открывалась новая светлая и неторопливая сказка.-Здесь, в повести, всё время одно и то же имя, - произнесла Алтэ, щурясь, словно пытаясь увидеть в сплетении синдарских рун на листах живые лица давно умерших героев повести, - Эльморн….. Может быть, это он?-Может быть, - пожал плечами нуменорец.Закат уже до конца прогорел. И, поскольку Алтэ не спешила уйти в свое обычное обиталище, Сэлинор уже ожидал новой отвратительной ночи, полной мрака и гнева, сочащегося из стен. Когда ночи спокойны, когда боль и ярость черного майа не терзают город, она всегда уходит… Да и голова с заката гудит, как чугунный котел. Ну что ж, Сэлинор уже давно выучился спать по четыре часа и спасаться от этого мрака. Главное – не пить вина в такие ночи, иначе черные мысли разорвут тебя изнутри. Присутствие Алтэ, живого существа, и разговоры с ней отвлекали, это тоже еще одно средство не спятить в пронизывающем воздух безумии. Быть может, потому он, в конце концов, и начал ей доверять: в такие ночи ему было попросту все равно.Что ж, книга пришлась вполне кстати. Будет о чем поговорить до наступления утра.