Глава 7 (1/2)
Визг тормозов, и Мерседес замирает на месте в полумраке подземного паркинга. Томас бросает взгляд на Майкла и, замечая его хмурое задумчивое лицо, тихо спрашивает с нотками сожаления в голосе:
- Ты передумал?
Майкл поворачивает голову и пристально смотрит на него, чуть прищурив глаза, словно пытается прочесть его мысли и чувства.
- Нет, Том… Все в порядке…Просто… - и с тяжелым вздохом открывает дверцу, выскальзывая из машины.
- Майкл, я все понимаю. Не переживай… - Том застенчиво улыбается, пытаясь сгладить возникшую неловкость, и провожает его взглядом.
Джексон обходит машину и протягивает руку, помогая Томасу выйти наружу. Он обнимает его, прижимает к своей груди, и Том отчетливо слышит биение его сердца, такое беспокойное и громкое. Майкл перебирает его волосы, пропуская пряди через длинные пальцы. Скользит ладонями по спине снизу вверх и, положив руки на плечи, чуть касается губами его виска. Наклонившись к самому уху, он шепчет, лаская теплым дыханием:
- Нам предстоит пройти через длинный коридор… Это страшнее, чем ты можешь себе представить.Он берет его за руку и нежно перебирает его тонкие пальцы, вычерчивая на ладони какие-то линии. При этом он смотрит ему в глаза, и от этого пронзительного, просто больного взгляда парню становится не по себе.
- Ты боишься? – голос Томаса глухой и хриплый.
Майкл улыбается в ответ, но как- то грустно и обреченно.
- Пойдем…
Он тянет его к лифту.
И, как только закрываются за ними дверь, а кабинка, послушно откликаясь на нажатие кнопки, начинает ползти наверх, Майкл опять заключает Тома в свои объятия, словно опасаясь того, что их могут разлучить, насильно растащить в разные стороны, применив безжалостную и грубую силу.
Двери бесшумно открылись, и, едва ступив на ковровое покрытие этажа, молодые люди столкнулись лицом к лицу с Биллом Брэем.
Майкл пытается пройти мимо, словно не замечая своего бодигарда.
- Майкл! – звук голоса седовласого мужчины разрезает тишину.
- Оставь меня в покое, Билл! – от металла в его тоне Томасу становится не по себе. Он старается в испуге освободить свою руку из его ладони, но, встретившись с ледяным, недоумевающим взглядом, прекращает эту попытку. При этом он прибавляет шаг, едва успевая за стремительно двигающимся по коридору Джексоном.
- Майкл, остановись! Ты ведешь себя неосмотрительно! Это опасно, в конце концов, подумай о карьере! – строгий голос пугает Тома, и он вздрагивает, боясь оглянуться.
Билл продолжает идти за ними, говоря достаточно громко.
Внезапно Майкл останавливается и поворачивается к нему.
- Идите все к черту! – тихий голос похож на язвительное шипение. Возмущение, клокочущее у него внутри, выплескивается по каплям, источая ненависть и негодование. – Слышал, Билл? Идите все к черту! Вы мне надоели, я хочу побыть один…
- Один? – насмешливо перебивает его охранник.
- А ты рискнешь подержать мой член? - Майкл хватает себя за промежность так, как это он делает на сцене, завершая свое неподражаемое ?па?, а потом медленно поднимает вверх средний палец. – Ты это видел?
- Майкл… - в голосе Билла извиняющиеся нотки.
- Меня нет! Я умер… Исчез… Растворился в толпе… Скажи Бранке, что не нашел меня…
И развернувшись, двинулся дальше, увлекая ошеломленного Томаса за собой.
Едва закрылась за ними дверь в номер, Майкл сполз по стене на пол, словно все силы покинули его в один миг. Обняв согнутые ноги в коленях руками, он прячет в них лицо, и плечи сотрясают беззвучные рыдания.Том в растерянности замирает рядом. Понимая, что ему нужно выплеснуть наружу адреналин и ярость, он не в силах видеть эти горькие слезы. Душащая боль и жалость стискивает его сердце. Он тихонько опускается рядом и, обняв Майкла за плечи, начинает укачивать его, словно ребенка.
- Успокойся, малыш… Перестань. Ты принимаешь все так близко к сердцу – так нельзя. Это неправильно.
- Я устал, Томми… Безумно устал. Меня вымотало одиночество. Ты удивлен? – Он говорил очень тихо, не поднимая головы. И его слова, полные горечи и разочарования, как острые иглы пронзали пространство вокруг, метко попадая в самое сердце. – Да! Слава и успех – это чудесно! Это эйфория, сносящая мозг… И даже каторжный труд – цена этому триумфу – ничто, по сравнению с пустотой вокруг. Ты ловишь себя на том, что разговариваешь с луной, с листом писчей бумаги, с отражением в зеркале… И, чтобы окончательно не сойти с ума от пустоты рядом – окружаешь себя манекенами и продолжаешь свой монолог. Теперь уже с подобием людей. Рассуждаешь о жизни, делишься мечтами и планами, рассказываешь о придуманной любви. Это страшно, Том!
В голосе начинает сквозить истерика, с каждой брошенной фразой голос звучит громче и пронзительнее. Андерс плотнее прижимает его к себе:
- Пойдем... Нужно подняться. Я уложу тебя в постель.
Майкл вытирает слезы с лица ладонями и послушно встает с пола. Повинуясь Томасу, проходит в комнату и садится на краешке широкой кровати.
Том опускается перед ним на пол и разводит его колени в стороны, не отрываясь, глядя в глаза. В полной тишине он слышит, как Майкл задерживает дыхание, настороженно пытаясь угадать, что ждет его дальше.
Слегка касаясь узкой ладонью его промежности, Томас медленно расстегивает ремень на брюках:
- Ты не против? – он выдыхает этот вопрос и, не дожидаясь ответа, скользит кончиком языка по его губам, чувствуя соленый вкус недавних слез. И Майкл пытается поймать его язык губами, смущенно улыбаясь в ответ.Том сравнивал его с собой. Он знал все то, о чем говорил ему этот напряженный мальчик, затаивший дыхание в его руках. Ему была до боли известна и усталость, и рев толпы, и гнетущие обязательства… Но одиночество – такое пронзительное и ошеломляющее, о котором он услышал сейчас, ему было неведомо. Да, иногда он чувствовал себя брошенным и непонятым до конца. Иногда ночи без сна сводили с ума. Но размышляя над их причиной, он в конечном итоге винил во всем себя. Свою глупую гордость, отчаянный эгоизм и не прошедшую с возрастом капризность. И чувствовал облегчение, зная, что есть человек, который всегда подставит свое плечо, выслушает и успокоит, укрывая от всех печалей своей нежностью и любовью. Это был Дитер… Его Ди… Светловолосый великан со смеющимися синими глазами.
А сейчас он, чувствуя свою власть над Майклом, хотел насладиться ей до самого конца. Попытаться сделать его счастливым хоть на несколько часов… Стать для него этой несокрушимой стеной, отдавая свою нежность и частичку любви.
Замок на брюках, издав тихий звук, был давно расстегнут. И Том, не переставая ласкать через ткань твердый возбужденный член, продолжал всматриваться в лицо Майкла. Ему хотелось предугадать его эмоции, зная, как разум и искушение борются у него в душе.
- Том… - очень тихо и невесомо…
- Ты хочешь этого?
- Да… - он отвечает сразу, не раздумывая.
- Помоги мне.
Майкл чуть приподнимается на руках, и Томас спускает с его бедер брюки, освобождая красивый ровный ствол. С восхищением рассматривает этого огромного зверя, с вздувшимися венками и пульсирующего от напряжения. Его прохладные пальцы обхватывают его и, скользя вниз, сдвигают крайнюю плоть. Глянцевая розовая головка с выступившей маленькой капелькой, словно росинкой на сочном листе, заставляет улыбнуться.
- Малыш, ты великолепен… - восторженно шепчет Том.
Дыхание Майкла начинает сбиваться. Он шумно втягивает носом воздух и забавно сопит от нетерпения.
Том медлит. Слегка смочив указательный палец слюной, он проводит им по краю головки, очерчивая ее ореол. Майкл откидывает голову назад, и с его губ слетает легкий стон.
- Томми… - так жалобно, словно просьба не мучить его больше.
Но Томас не спешит, рассматривая узор из морщинок, которым мгновенно покрывается глянец, отвечая на внезапное влажное прикосновение, словно пересохшая земля, требующая воды. И он сжалился, повторив языком путь своего тонкого, почти прозрачного пальца.