1 часть (1/1)

В детском доме Серёжа оказывается в возрасте, когда весь мир подвергается сомнению.Сперва ребёнок переживает кризис трёх лет, в котором для одних дел ты слишком мал, до других не дорос ещё. Детский дом для Серёжи?— тот же кризис трёх лет, только теперь не маме приходится в истерике доказывать, что можешь сам открыть дверь ключом, а мальчишкам по соседним койкам?— кулаками. Плакать приходится ночью в туалете в оттянутые рукава свитера на вырост?— подгон от благотворителей.К восьми годам Серёжа обзаводится только неприятелями, учится больно пинаться и скручивать отросшие волосы в тугой пучок, чтобы не дёргали, обзывая девчонкой.Когда в их комнату подселяют Олега Волкова, Серёжа трёт едва заметные буквы на запястье и отворачивается от протянутой руки.Олег прилично одет, от него не воняет, как от остальных, и Серёже он даже нравится. Правда, не настолько, чтобы с порога с ним подружиться. Олег не тушуется, когда к нему подходят другие ребята, и быстро даёт понять, что с ним не пройдут такие шутки. Понимает это Вася, долговязый и самый отбитый в компании?— от него отказались три школы, а воспиталки давно махнули рукой?— когда оказывается тем же вечером на полу с разбитым носом.Олег зачем-то смотрит на Серёжу и улыбается.Их вызывают к директору. Олега?— за драку, Серёжу?— по привычке.—?Я ничего не сделал,?— почти безразлично ворчит Серёжа в горло свитера.—?Ты родился, Разумовский, этого достаточно.Директор вышагивает по кабинету, под ногами скрипят половицы. Серёжа знает, как пройти по комнате, ни разу не выудив скрипы ногой. Олег?— ещё зелёный, смятённый под тяжёлым директорским напором?— теребит чёрный шнурок на шее. Серёжа замечает заглавные буквы на его запястье, поджимает губы и смотрит на шнурок. На нём?— крестик, простой, серебряный, у многих такие, только на цепочке, а у Олега завязанные концы на шее под волосами.—?Нравится?Серёжа жмёт плечами.—?Допустим.Пока директор размазывает философию по углам недалёких умов подопечных и совсем не смотрит ни на одного из них, Серёжа гладит пальцем крестик и прикусывает губы?— рано отвечать на широкие улыбки новенького. Что он о себе возомнил?—?Хочешь, дам поносить?Олег хитро прищуривается, на глубине голубых глаз плещется глупый азарт. Серёжа клонит голову и прячется в свитер по самый нос, пучок на голове трагично качается, и Олег прыскает.—?Заткнулись оба!Пристыженные взгляды утыкаются в пол: Серёжа знает, что простоять так нужно ровно восемь секунд, пока директор сверлит взглядом, Олег пока притирается к правилам нового дома.—?Вот так возьмёшь и дашь?Серёжа кривится. За просто так ему пачкали одежду, пытались сунуть жвачку в волосы и рвали тетрадки. Пусть Олег улыбается сколько угодно, а за просто так Серёжа больше этому миру не верит.Олег качает головой.За окном ранняя осень, ещё тепло и сухо. Первый этаж призывно раззявил оконные пасти.—?Слабо прямо сейчас спрыгнуть из окна?Олег трётся плечом и прикусывает щёку изнутри. Шепчет Серёже, какое лицо будет у директора, и качает крестиком на шнурке.—?Не слабо.Кажется, ни один из них не ожидал этого. Серёжа вываливается из окна на траву и больно бьётся плечом. Бежать некуда, но он всё-таки наворачивает пару кругов вокруг детского дома, пока не попадается в руки воспитателей. Его несут в отдельную комнату, кричат, тащат за шкирку Олега, словно тот вот-вот последует за Серёжей, и обещают не кормить до утра. Прежде чем дверь перед серёжиным носом с треском закрывается и хрустит замком от ржавого ключа, Олег бросает ему чёрный шнурок с крестиком. Серёжа широко улыбается ему разбитыми губами.//—?Слабо поцеловать воспиталку?Серёже с Олегом по двенадцать, они валяются на траве у ограды и лениво пинают друг друга грязными кедами.—?Фу, Серый, ты настоящая свинья.Серёжа знает, что Олег согласится, если настоять, но пытка, и правда, жестокая. У воспиталки над губой усики и рука тяжёлая.Под пальцами греется серебряный крестик Олега, торжественно переданный перепачканному в грязи Разуму на прошлой неделе, когда тот на экскурсии вдруг валится на землю и отказывается возвращаться нормально до детдома, только по-пластунски, Лидия Романовна!Олег подкидывает ему на задницу комья грязи и не может проржаться до вечера, пока обоих снова не разводят по карцерам.—?Ладно! Тогда…На следующий день Олег гордо вышагивает по коридорам школы в своих плавательных трусах, при рубашке, галстуке и пиджаке. Улыбается девчонкам и весело перемигивается с Серым, застрявшим у окна.—?Волков, к директору! —?школьному и в детдоме отхватит по первое число.Олег ловит крестик, целует, показательно глядя Серому в глаза и отчаливает на ковёр к вышестоящим, нарочито покачивая бедрами.//Стричь себя Серёжа доверяет только Волкову. Тот пыжится, кряхтит и обливается потом, потому что Разуму всё не то и не так. Серый вертится ужом на табуретке, пока Волков больно не выкручивает ему ухо.—?Смирно сиди, а то сейчас как полосну!Тупые столовые ножницы срезают прядь за прядью, и Олегу плакать хочется?— так ему нравятся серёжины волосы.—?Не буду,?— упирается он, пока Серый тащит его по коридору и шипит, чтобы не перебудил всех после отбоя. У Олега скользкие носки, он хватается за косяки, но серёжино упрямство сильнее олеговых ручищ. —?Не стану, понял? Нахуй ты их срезать хочешь?—?Надоело, что все зовут девчонкой, и шея вечно потная, а резинки Василий-пидорас куда-то ныкает, я заебался, Олеж. Сделай красиво, ну.Когда Разум так доверчиво протягивает ножницы, в Олеге всё по шву трещит и лопается.—?Слабо? —?ухмыляется, сволочь рыжая.Потрясает крестиком.—?Не слабо.Олега морщит от того, как под носками намокают и темнеют серёжины волосы. Спустя полчаса немого боя из зеркала выглядывают двое похожих пацанов лет пятнадцати, один пошире в плечах, другой потоньше. Стриженные, недовольные.—?Мне же так лучше? —?с надеждой в глаза заглядывает.—?Угу.Олег сдирает с него крестик, быстро суёт Серому в руки тупые ножницы и вылетает в коридор. По пути едва не падает, повсюду оставляет налипшие на носки рыжие волосы.//Впервые о буквах на запястьях они заговаривают на день города. Культурная программа подросткам?— то ещё испытание для взрослых, и воспиталки особенно косятся на Волкова с Разумовским, зная, что те могут искупаться в фонтане голыми на спор, предварительно нассав в воду.Серёжа, признаться, рассчитывает на это.Первым заговаривает Олег.—?Это ведь твои инициалы, а у тебя?— мои.На серёжиной руке?— О.Д., на руке Волкова?— С.А. Теорий даже в их век гуляет множество. Кто-то говорит, в инициалах фамилия, тогда что делать с теми, кто взял фамилию в первом браке и не сменил? В любом случае, Серёжу бесит любое объяснение всех предопределённостей и заданностей, он мнит себя разрушителем стереотипов и не может запихнуть гордость в задницу, даже когда дело касается Олега.—?И что, пососёмся на радостях? —?шипит и плюётся ядом в особенно уязвимого Волкова. Теперь за волосами не скроешься, Олег оставил всего одну длинную прядку слева и теперь дёргает за неё, когда Серый слишком уж бесит, даже слов не найти. —?Чего ты хочешь?—?Признайся, что тоже думал об этом,?— цедит сквозь зубы и злобствует.—?Ну думал, и что с того? —?в Серёжу прилетает возмущённый окрик, нечего орать на всю улицу. —?Что с того? —?повторяет и не смотрит на Волкова. —?Это могут быть фамилии, это может быть Оля, Оксана, О…—?Олег! Это может быть Олег,?— Волков мнёт в руке крестик, полученный за ночные распевания Кипелова под окнами завхоза.—?А может и не быть,?— слова предательски раздирают горло, и Серёже страшно раскрыть пошире рот?— как бы не окатить Волка фонтаном собственной крови. Он ведь так и не думает вовсе, иначе не стал бы ночами оглаживать заглавные буквы на запястье, воображая, какая их ждёт жизнь вдвоём.Ему всего пятнадцать. И он считает Олега симпатичным, даже с этим огромным прыщом над губой. И воняет от Олега потом иногда так, что Серёжа отпинывается от него, когда Волков нагло валится сверху и не выпускает из душных объятий. Гормоны в нём танцуют все известные ведьмовские пляски, Олег оформляется, но Серёжа боится мечтать о большем, думать о лишнем.—?Вот ты как.—?Вот так,?— Серый пихает его в спину. —?Ты достал со своей судьбой. А слабо не влюбляться в меня?!В лицо влетает спина Олега. В нос, с разворота, его необтёсанный кулак.—?Ну и мудак же ты, Серый. Не слабо, понял?Крестик так и остаётся висеть на его груди.//Олег оказывается едва ли не упрямее Серёжи, когда с шестнадцати перебирает бесконечных парней и девчонок с именами на все возможные буквы. Он чтит условия их неоглашённого контракта и готов влюбляться в кого угодно, только не в того, чьи буквы красуются на его запястье.—?Ну, а ты, Серёжа,?— тянет его последняя, Сашка, юркая девица и невыносимо громкая. Серый ворчит по утрам в их общей квартире и злобствует на их ночные приключения. Волкову плевать, он жмёт Сашку к холодильнику и легко подхватывает под бедра. —?Олежа говорит, не веришь ни во что святое, судьбы нет, родственные души?— дерьмовая концепция, но буковки-то не смываются.Серёжа почти готов плеснуть в неё кипятком.Олег усаживает Сашку на стол и прикрывает спиной.—?Серёжа у нас нигилист. Любви нет, веры тоже.—?А крест носит. Этот ваш общий.—?Могу и снять.Они замирают.—?Не снимешь,?— у Волка пальцы до сашкиного визга стискивают девичьи ножки.—?Посмотрим.—?Слабо ведь.—?Не слабо,?— Серёжа стаскивает с Волкова крест под трескотню Сани и оглушительную тишину, которой Олег научается за годы жизни с Серёжей общаться с ним через любые расстояния. Серый чувствует нездорово пылающую кожу и шкалящий пульс. Пальцы развязывают узел чёрного шнурка, крестик слетает в ладонь, выпрыгивает из окна панельной девятиэтажки прямиком в подтаявший снег. Шнурок переходит на серёжину шею. —?Всё равно никогда в церкви не был.—?Психи,?— Сашка расталкивает обоих и уходит собираться на работу.Волков молчит несколько дней, только Саню трахает так громко, что Серёжа сваливает к общим знакомым.//Им по двадцать три. Они продолжают делить квартиру и брать друг друга на слабо, по вечерам смотрят фильмы и сталкиваются коленями. Волков ничего не значащими жестами гладит Серёжу по запястьям и голым бедрам и ничего не предпринимает, он обещал и держит слово.Серёжа устаёт притворяться и однажды зажимает Олега в тёмном коридоре их квартиры, пока в гостиной гремят выстрелы одного из Терминаторов. Тарелка с попкорном жалобно звякает об пол и рассыпается солью под ноги. Серёжа оглаживает каждый подставленный сантиметр чужой кожи и позволяет тянуть себя за отросшие?— на радость Волкову?— волосы.Утром ему не достаёт смелости дотянуть их близость до официальных признаний, а Волков заражается упрямством за время их близкой дружбы и отказывается делать этот шаг за него.//После армии Олег приходит начищенный до блеска, раздавшийся в плечах и всё такой же игручий, каким Серый провожал его до поезда. Он отводит Серёжу в зал и ставит ему удар. Подползает слишком близко, давит всем собой, огромным, тёплым и слишком родным.Серёжа готов расплакаться от того, что дом снова становится домом, когда в нём появляется запах Волкова.Оказалось, целый год и не жил вовсе. Торопиться некуда, когда дома нет.Серёжа вис в университете, отмахивался от предложений проводить себя и трахался где угодно, только бы не пускать чужих туда, где олегова вотчина.—?Слабо поцеловать невесту? —?они сидят у Исаакия, Волков жуёт травинку и щурится от солнца. Кругом свадебные процессии, женихи и невесты в белом, свидетели поддерживают общие кадры, фотографы гоняют молодожёнов от деревьев к лужайкам и развлекают бездарными шутками, призванными сплотить людей, которые не хотели бы проводить этот день такой компанией.—?Которую?—?Позволю тебе сделать выбор.Олег с интересом наблюдает за тем, как Серёжа сканирует пространство и крутится волчком, высматривая симпатичную мордашку.—?Я бы предпочёл вон того жениха,?— в своих предпочтениях он не сознался Олегу до армии, впрочем, тот лишь вскидывает брови и шире улыбается. Травинка сминается в зубах.—?Слабо?—?Не слабо.У Олега на шее пустой шнурок. Серёжа не заполняет его бесполезной верой, пока Волков в армии. Год им обоим слабо друг без друга.Они мчатся через проезжие полосы, ныряют в ближайшие дворы, ищут, куда бы юркнуть от взбешённых друзей жениха. Серёжа отхватывает по роже ещё там, под Исаакиевскими колоннами. Точным ударом в челюсть. У жениха поставлена рука, у Олега тоже. Не хочется портить свадебные снимки, но за Серёжу хочется поднасрать целому миру.Серый задыхается и принимает победный шнурок.//Вечером они борются, задвинув мебель по углам. Серёжа юркий и гибкий, это даёт ему небольшое преимущество против голой силы Олега. На этот раз они не спорят на слабо, Серёжа хочет применить навыки рисования и спрашивает разрешения у Волкова, который в ответ требует честного поединка.Олег не жалеет силы, бьёт наотмашь и больно?— за все годы и самое страшное ?слабо?, принятое им. Серёжа принимает удары почти стойко и сбивает разъярённого Волка с ног, когда тот путается в собственной ярости.В награду и отместку Олегу на спину льётся краска, Серый стаскивает перепачканными руками с него штаны и рисует по рельефному телу. Серёже сложно даются признания, и он решается вывести их у Волкова на спине. Тот мысленно следует за серёжиными пальцами и чувствует каждую выписанную букву на теле.Олег молчит, потому что ему до сих пор не слабо.//—?Слабо переодеться в платье?Они лежат накуренные на общем диване, Олег затягивается с серёжиных рук и, задыхаясь, валится ему на грудь.Касания входят в норму.Редкие девицы Волкова исчезают немедленно, не надевая трусиков, стоит им увидеть, как утром их сладкий волчок приваливается голым к Серёже со спины и шарит руками везде, куда дотянется.Олег мокрым жестом мажет тусклые инициалы на чужом запястье.—?Я бы посмотрел на тебя, так бы хотел посмотреть.Заранее выданный кредит восхищения в голосе Волкова ломает Серёжу напополам, по хребту.—?Не слабо.Олег целует чёрный шнурок, прежде чем помахать им перед серёжиным носом.//В стрипбаре душно и накурено, мужики свистят и подсаживаются девчонкам на уши. Олег прекрасно понимает, что делает в таком месте, и нетерпеливо ждёт представления.Серёжа выплывает на сцену в перьях.У Олега в животе скручивается такое возбуждение, каким нельзя похвастаться и в ненасытные восемнадцать, когда стоит хоть на дупло в дереве.Пышные юбки в три слоя, Олег видит чулки с предательски колющей под рёбра стрелкой, каблук и талию в корсете. На Сером макияж и волнующие завитки рыжих волос. Олег ёрзает на стуле, пока Серёжа пробирается по залу к нему. Бедра покачивают музыку и весь зал, плотно надушенный духами и похотью.Серёжу хотят, не разбирая осоловевшим взглядом, кто перед ними. Олег хочет Серёжу, прекрасно понимая, что другого ему никогда не было нужно. Инициалы на руке больно щиплются.Организаторы кричат на него, стоит руке нырнуть под юбки. Серёжа покачивается и вольно стонет. У Олега закладывает уши от непотребства и восхищения.Они держатся ровно шесть с половиной минут, прежде чем зал понимает, что происходит. Оба получают ?за то, что пидоры?. Выходит сильнее обычного, потому что Серёжа не может бежать на каблуках, а Олегу сложно отбиваться от четверых разом.Дома Волков запрещает снимать платье и лезет под юбку с головой прямо в коридоре.—?Погоди, Олег,?— Серёжа шипит не то от боли, не то из каких-то своих собственных, разумовских, беспринципных замашек?— тормозить человека, готового молиться на его ладные бёдра. —?Посмотри на меня.Олег чует признание издалека и боится.Из-под юбок показывается недовольная рожа.—?Ну?—?Вот,?— на руке у Серого шнурок, переданный по пути домой, а на нем?— волчья голова с клыком.—?Это что?—?Религия у нас новая, Олеж,?— объясняет небрежно, а у самого голос тонко дрожит, идёт помехами, Олег даже головой трясёт на проверку?— в ушах звенит и закладывает от громкости признаний.Это Серый верит теперь Волкову и в Волкова.Такие боги, малыши, выбранные честным внутренним компасом.Олег не принимает переходящего приза. Поднимается на ноги, приваливается лбом к разбитой брови и надевает шнурок на Серого.—?Ты помнишь, как на дне города спросил, слабо ли мне в тебя не влюбиться? Так вот, Серый, мне слабо. И уже очень давно.Серёжа вечно знает, как разоружить Олега собой?— накрыть тёплыми губами, протащить за грудки в гостиную на диван, укрыть собой, забраться с юбками, ногами и чулками этими блядскими сверху.Позже объяснит, что не верит в судьбу, никогда не хотел, чтобы Олег ему ?достался?, оставалось только выбрать самому и оставить право выбора Волкову.Олег посмеётся и зажмёт волчий клык во рту, как только Серёжа усядется сверху.