ГЛАВА 2. ?ВСЁ ТО, ЧТО СТАЛО НИЧЕМ? (1/1)

?К чему сердечные мученья,И право вечно выбирать,К чему любовь, её влеченье,Где есть возможность потерять?Стараясь отвлечься от больной темы, Рангику улыбалась, кокетничала, выполняла задания и всегда, всегда искала знакомую до боли фигуру в капитанском хаори с символикой третьего отряда. Она не знала когда состоится их рандеву в следующий раз, но, безусловно, ждала этого. Смешно. Она! Матсумото Рангику! Метается по всему Сейретею как взбешенная ревнивая кошка. О, да… ревность – многие бы сказали, не характерное рыжеволосой шинигами чувство – прожигало её изнутри, проникая ядовитыми змейками в уголки её воспалённого сознания и терзало с каждой секундой всё сильнее. Как только она оставалась наедине со своими мыслями, они тут же сводились к одному лишь имени и бездумной ненависти. Но спустя секунду ненависть уступала грусти и легкой безнадёжности. Беспомощность обезоруживала Рангику. И она боялась. Да, да… Мацумото боялась её. Она никогда не хотела выглядеть слабой. Не перед кем. Она всегда была гордая. Но куда делась вся её гордыня в тот момент, когда она так нужна? Давно было пора послать этого нахального ублюдка куда подальше! Пусть катится ко всем чертям! Почему она должна ждать, надеться, фактически умолять?! Он ведь её даже не любит!Мацумото устало опустилась на стул и закрыла разгорячённое лицо дрожащими руками. Да. Она знала. Знала, что не любит. Он был хороший актёр, когда ему было выгодно, и она охотно верила, хоть и знала. Самообман чертовски привлекательная штука, особенно когда принимаешь его за собственную хитрость.Может, стоило остановить это безумие ещё в самом начале, тогда, возможно, не было бы так больно? Но когда это началось? Год, месяц, неделю назад? Матсумото потеряла счёт времени. Живя от встречи к встрече и подпитываясь мыслями о проведённых вместе минутах. Конечно, это всё неправильно! Слишком много было противоречий.… Слишком много… слишком… всё было слишком! Одно до сих пор оставалось неизвестным. Зачем это нужно было ему? Жалость? Развлечение? Или всё-таки любовь? Сердце бешено забилось, словно стараясь проломить грудную клетку. Пусть даже не любовь – влюблённость… Привязанность? Нежность? Или просто ирония? Острая, как его улыбка…Хотя… возможно это было уже не важно. Он ведь всегда добивался своего. И не брезгал никакими путями для достижения успеха. Он. Капитан Третьего отряда. Ичимару Г ин. Гений, закончивший академию за год, тогда как другим требуется на это около шести лет. Элита. Загадка Сейретея. Хитрый и обольстительный лис. Шут… Актёр… Руки Рангику непроизвольно сжались в кулаки. Жалкий клоун… Показушник.…

Женщина с разбитым сердцем чертовски опасна. Безумна и опасна…

Рангику шла по безлюдным улицам Сейретея, возвращаясь в казармы родного отряда. Под ногами тонкой прослойкой хрустел свежий снег. В лицо дул приторно морозный ветер, заставляя случайных прохожих перехватывать дыхание и зябко кутаться в тёплую одежду. Не смотря на всё это, зима в Обществе Душ была на удивление красива. Небо вдруг стало предельно ясным, а сознание вместе с ним – кристально чистым.Матсумото несла в руках бумажный свёрток, в котором, приятно тяжеля руки, позвякивали бутылки с саке. Жутко довольная тем, что смогла незаметно пронести сию контрабанду мимо своего вечно бдящего капитана, девушка прибавила шаг, а её воображение услужливо обрисовывало ей выражение лица Киры Изуру, которого заставят (по-другому не скажешь) пить на рабочем месте и при этом в середине рабочего дня. Воодушевленная такой перспективой, рыжая шинигами ускорила шаг и сама того не ожидая задела плечом идущего ей на встречу человека.Ксо… ну что за дебилы ходят в таких узких переулках?! Сильно надо – обойди! – подумала про себя Рангику, однако вслух сказала совершенно иное, ибо вовремя сумела различить подол капитанского хаори:— Гоменесай, тайчо… э… — любопытный взгляд голубых глаз взметнулся вверх и тут же непосредственно сами глаза расширились от удивления.— Гин?!— О! Ран-сан, рад видеть...Казалось лицо Третьего капитана излучало такой искренний восторг, что в это не возможно было не поверить – А я смотрю Вы тут плюшками балуетесь? – Ичимару многозначительно кивнул на звякнувший свёрток – Не просветите, по какому поводу? Похороны? Али свадьба? Уж не Ваша надеюсь?

— Типун Вам на язык, Ичимару-тайчо. – Напыщенно высокопоставленный тон Матсумото был завуалирован стандартной иронией — Ещё накаркаете. Так… очередной ?День граненого стакана? и ничего более.— Весело Вы, однако, живёте, Ран-сан…— А от чего же грустить без повода? Настоящее здесь и сейчас. Наше прошлое не изменить. А наша судьба неизвестна.— Неизвестна, говорите?..На секунду улыбка Гина дрогнула, и настороженные алые глаза смерили Матсумото взглядом, от которого кого угодно бросило бы в дрожь.— Придешь сегодня?Голос его был совсем простой и, казалось, уставший. А улыбка его почти не изменилась. Он просто спрашивал, и казалось, был уже заранее удовлетворен ответом. Каким бы он не был. Он всегда умел держать лицо и уходить со сцены, пока не закончились овации….Комнатное тепло приятно растекается по всему телу вместе с выпитым ранее саке, приятно дурманя сознание и заставляя забыть о жизненно важных деталях. Важно только здесь и сейчас. А сейчас, когда его рука лежала в её руке, а тонкие бледные пальцы выводили кончиками причудливые узоры на коже.… Когда полные загадки глаза цвета коньяка нарочитанно ласково скользили по плавным очертаниям её лица, а улыбка совсем не изменилась.— Его уста — пурпуровая рана

От лезвия, пропитанного ядом.Печальные, сомкнувшиеся рано,Они зовут к непознанным усладам…Он сжимает её ладонь и легко прикасается к ней краем своих губ. Строки получились циничными, наигранными, отмеченными некой долей пошлости и иронии.

— И руки — бледный мрамор полнолуний,В них ужасы неснятого проклятья,Они ласкали девушек-колдунийИ ведали кровавые распятья.Она не сводит с него глаз. Строки, произнесённые Рангику, глухо резонируют со стенами полупустого помещения. Полумрак… полушёпот….— Ему в веках достался странный жребий —Служить мечтой убийцы и поэта,Быть может, как родился он — на небеКровавая растаяла комета.Его дыхание ощущается близко-близко… и обжигает кожу шеи и спускается ниже. Последние строфы сухие губы произносят почти неслышно…— В его душе столетние обиды,В его душе печали без названья.На все сады Мадонны и КипридыНе променяет он воспоми…Хриплый вздох оборвал последнюю строфу…И можно ни о чём не думать до рассвета.… Наслаждаясь блёклым лунным светом и тихими звуками скользящих хаори. Переплетая пальцы рук, и зарываясь лицом в светлые волосы… Можно позволить себе утонуть в пьянящих глазах и непосредственных ласках. И всё для него одного. Всё то, что недавно казалось ничем, вновь обрело смысл и форму. Имя. До боли знакомое, такое родное и одновременно чужое имя. Ичимару Гин… Гений… Капитан Третьего отряда… Хитрый и обольстительный лис…Он злобен, но не злобой святотатца,И нежен цвет его атласной кожи.Он может улыбаться и смеяться,Но плакать… плакать больше он не может. – обжигающе горячие губы скользнули от щеки к виску, а изящные женские пальцы так и остались переплетены с его тонкими и бледными…