1 часть (1/1)

Он с самого начала должен был понять, что это плохая идея.Похоже, у него не было другого выбора?— или, по крайней мере, выбора, который не привёл бы к абсолютному хаосу в группе и в их семьях. Два его возможных варианта были, откровенно говоря, плохими и пиздецки катастрофическими.Хотя первый был не так уж и плох.Он полагал, что, возможно, найдутся лазейки, через которые он сможет проскользнуть, чтобы сохранить хотя бы крупицу своей реальной жизни, открытой для общественности, но, конечно же, контракт не оставил ни единой на это возможности. Это действительно отняло у него частичку реальности, оставив его пешкой в их запутанной игре славы, обмана и репутации.У них у всех были свои роли. Особенно у тех двоих, которые с самого начала вызвали мнимую ?проблему?. Всем, что имело значение, была репутация?— то, как они выглядели в газетах, в социальных сетях; на любой публичной платформе, к которой их преданные поклонники и токсичные хейтеры, а также любой другой человек могли получить доступ. Могли увидеть. Только для того, чтобы они могли поддерживать желаемый образ, которого так жаждал Модест, так жаждал Саймон Коуэлл.Идеальный бой-бэнд?— опекун, сама невинность, плохой парень, нахальная сучка и шлюшка, которую жаждали все девушки и парни, несмотря ни на что. И теперь, когда образ плохого парня стёрся, один из них должен был играть обе роли, как гитара. Словно эта гитара была просто дополнением их самих, издавая изящные звуки, которые трудно было не любить.Луи ненавидел это. Ненавидел играть эту роль.Роль того, кто был влюблен не в того человека.ХХХЕму пришлось поцеловать её однажды. Или дважды. Только для камер. По правде говоря, он не мог припомнить, сколько раз ему приходилось целовать её, а ей?— его, просто чтобы скрыть то, что Модест считал таким грязным, таким отталкивающим, таким противным. Он знал, что контракт был ограничительным, знал с того момента, как подписал его, но он и подумать не мог, что им придётся целоваться, курить вместе, что всё это будет подразумевать секс между ними. Каждое предложение было настолько безукоризненно сформулировано в каждой бумажке так, чтобы всё это являлось неоспоримым?— чтобы ни у кого не было ни единой возможности отрицать, что Луи безоговорочно влюблён в неё, как и она в него.Был только один человек, с которым Луи любил делать такие вещи?— любил смеяться, плакать, курить (хотя этот человек ненавидел курение больше, чем спутанные волосы); любил целоваться, любил всю их с ним близость.И всё же судьба никогда не была на его стороне. В конце концов, это не было его первым столкновением с невезением или неудачным выбором времени. У него была куча таких моментов на протяжении всей его жизни. Как в тот раз, когда он сломал ногу, играя в футбол, или в тот раз, когда один из ужасно высоких придурков, что постоянно издевались над ним, ударил его по лицу в школьном коридоре. Но это… это было намного хуже всего этого, когда человек, которого он любил больше всего на свете, был тем самым человеком, из-за которого Саймон сделал бы что угодно, лишь бы только избавиться от него.Чёрт, да даже Зейн был бы лучше Гарри, по мнению Саймона. Только из-за того, что Гарри обязан отдавать предпочтение женщинам; попросту из-за его репутации шлюхи, секс-символа.Луи никогда не мог по-настоящему справиться с этим. Никогда.После первого поцелуя с ней на публике, в 2012 или 2013 (казалось, годы слились воедино в какой-то момент и в конечном счете он потерял ту ниточку событий, хотя и подозревал, что это произошло в 2013) со всеми этими папарацци, с кучей вспышек камер и ослепляющего света, полного лжилжилжи. После этого он, весь в слезах, нашёл утешение в объятиях Гарри.Парень обнимал его, когда тот плакал, когда всхлипывал и шептал, что ему жаль, слишком сильно жаль, что он так проебался.—?Гарри,?— всхлипнул Луи, сжав рубашку жениха дрожащими кулаками, прижав лицо к местечку чуть ниже его подбородка, прямо над его колотящимся сердцем, слёзы Луи запятнали обе рубашки, и он сильно задрожал, не в силах остановиться. —?Гарри, я не могу, прости меня…—?Лу,?— пробормотал Гарри, обхватив руками все тело возлюбленного, прижимая его к себе, пока тот плакал, не в силах сдержаться. Гарри прислонился спиной к стене, в то время как они медленно опустились, Луи лежал между его колен, опираясь на них, хватаясь за его рубашку, как за спасательный круг, голова по-прежнему лежала под подбородком младшего, одна рука непроизвольно переместилась так, чтобы он мог ощущать равномерное, устойчивое и успокаивающее сердцебиение.—?Лу, солнышко, мне нужно, чтобы ты поговорил со мной,?— прошептал Гарри, глубоким, но каким-то образом напомнившим Луи того хрупкого шестнадцатилетнего мальчика, которого он встретил много лет назад в грязной уборной, голосом. Возможно, всё дело было в том, что глаза Гарри, как он чувствовал, стали влажными. —?Пожалуйста, Лу.Он сглотнул, руки дрожали, дыхание прерывалось, в то время как он паниковал и изо всех сил пытался взять себя в руки, чтобы объяснить всю эту чёртову ситуацию. Гарри почувствовал это, увидел и крепче прижал его к себе, нежно целуя парня в пульсирующую вену, скользя губами по шее в попытке успокоить его и вернуть в настоящее.Это сработало, хоть и ненадолго, но Луи нашёл в себе силы выпалить на одном дыхании:—?Они заставили меня поцеловать…поцеловать её, для идиотских папсов, мне так жаль, мне так блять жаль, Гарри…И он снова разрыдался, задыхаясь от катастрофической нехватки кислорода. Гарри замолчал, обдумывая его слова, пока Луи паниковалпаниковалпаниковал, не в силах прийти в себя до конца, несмотря на руки жениха вокруг него, на его поддержку, теплоту, с которыми он сроднился за все эти годы.Он расплакался ещё сильнее, когда Гарри притянул его ближе, наклонив его голову так, чтобы подарить мягкий, целомудренный поцелуй его губам. Луи жаждал вернуть этот контакт после того, как парень отстранился и начал целовать дорожки слёз на его щеках, прежде чем вернуть губы Луи на свои собственные, позволяя языку старшего инстинктивно скользнуть в его рот. Гарри пробормотал: ?Я люблю тебя, Лу?, теряясь в пространстве, в то время как Луи прижался ближе, целуя его так глубоко, что парень резко прижался спиной к стене. Гарри ничего не волновало, пока он также настойчиво целовал Луи в ответ, вытирая тёплыми пальцами его не прекращаемые потоки слёз. Они были вместе, прижаты друг к другу так, будто это был их последний день на Земле.Они оставались в таком положении ещё несколько часов, просто прижимаясь друг к другу на полу, Гарри разместил их так, чтобы его спина была чуточку удобнее прижата к стене, и чтобы Луи мог положить свою голову на его сердце для утешения. Луи никогда не хотелось признавать, что, хотя этот небольшой жест и был утешительным для них обоих, он находил это намного более волнующим, чем Гарри.А ещё ему никогда не хотелось признавать тот факт, что подобные ситуации возникали уже год или два (по крайней мере раз в месяц из года в год, с тех пор как он впервые разделил поцелуй с Элеанор).Не то чтобы это была её вина; не то чтобы это была именно её вина в том, что у него бывали такие эпизоды, когда он полностью терял контроль над своими эмоциями. На самом деле, она была прекрасным человеком, той, кто не заслуживал быть привязанной к человеку, сердце которого принадлежало другому. Она заслуживала лучшей жизни?— свободной от обязанностей и наигранности, где она могла бы встречаться с кем бы то ни было, не опасаясь последствий.Луи не мог не возненавидеть себя ещё больше за то, что именно он стал той самой причиной, по которой ей было отказано в том, чего она явно желала. Элеанор сказала бы, что он ошибается, что это вовсе не его вина, но, конечно же, именно он виноват. В конце концов, если бы он просто встречался с девушкой, а не с человеком, которого он поистине любил, они не находились бы в нынешней ситуации.Ещё одним очевидным фактом было то, что у него просто не было силы воли, чтобы сделать это. Чтобы заставить себя жить несчастливой жизнью, которую, как он полагал, он заслужил, после того как втянул всех в это дикое количество неприятностей. Он постоянно извинялся перед всеми, кто был втянут в это: перед своей семьёй, парнями, Элеанор, Гарри, но все они отмахивались от него и говорили, что ничего не поделаешь. Что их не волнует это, что они в любом случае любят его и заботятся о нём. Порой в это трудно было поверить, поскольку тревога окончательно лишала его всяких шансов на мирную, безмятежную жизнь, но все они старались ради него.Найл вытаскивал Луи выпить или сходить на футбольный матч, в зависимости от состояния его друга. Если Луи был в полнейшем беспорядке, алкоголь не был хорошей идеей, но он не возражал, готовый делать всё что угодно, когда был с этим ирландским парнишкой, которому всегда удавалось отвлечь парня от насущных проблем и заставить просто повеселиться.Лиам, по другую сторону спектра, был тем человеком, к которому Луи часто приходил и кричал, вымещая на нём весь свой гнев и печаль, просто потому что Лиам понимал. Поначалу Луи колебался, ведь однажды совершенно потерял рассудок и кричал на Лиама до тех пор, пока не сорвал голос, утратив способность петь на некоторое время. Но Лиам настойчиво утверждал, что всё в порядке.Он позволял Луи плакать, кричать и ещё раз плакать, потому что знал, что такое стресс и к чему он может привести, если они не будут осторожны с этим. Поэтому он и позволял, скорее побуждая парня к тому, чтобы тот был агрессивным с ним, чтобы кричал, плакал и ругался, пока воздух в его лёгких не закончится, потому что он скорее дал бы Луи возможность выплеснуть все свои эмоции, чем сдерживать их, позволяя ситуации выйти из-под контроля.И наконец, тот самый человек, к которому он мог прийти в любую минуту, который когда-то был его лучшим другом. Зейн брал его с собой на небольшие прогулки вдвоём, либо с Джиджи, а иногда даже с Лиамом. Это стало чем-то вроде их маленькой традиции после особенно яркого срыва, который Луи пережил после того, как они были усыпаны вопросами папарацци в конце 2013 года, и Зейн потащил его в такси, а затем отвёз в то место, о котором Луи и даже не подозревал, до тех пор пока друг не осведомил его.Даже после их ссоры, после всех глупых разногласий, Зейн всё ещё брал его в подобные поездки, чтобы помочь ему, игнорируя тот факт, что сказал Луи о том, что собирается уехать в следующем году, и что он больше не будет играть в его жизни ключевую роль. И он делал это, дабы позаботиться о том, кого он когда-то считал самым близким ему человеком.Луи не мог солгать, когда говорил, что абсолютно благодарен за это. Благодарен за огромное сердце Зейна, за его способность прощать. Особенно когда речь заходила о нахальном поведении старшего и его привычках забивать на это хер.—?Может быть, вам двоим просто стоит убежать,?— задумчиво произнёс Зейн в совершенно серьёзном тоне, бросая камень так далеко, как только мог?— громкий шлепок и рябь в озере были единственными признаками его усилий. Не то чтобы он действительно прикладывал к этому какие-либо усилия, ведь это был весьма нерешительный бросок.Луи, если быть полностью честным, не обратил на этого особого внимания, предпочитая размышлять о словах своего друга, перелистывая страницы ?Убить пересмешника?, книги, к прочтению которой Найл подталкивал его уже много лет, не давая покоя.Луи задумчиво улыбнулся при этой мысли.—?Если бы всё было так просто.Зейн пожал плечами, тихо пробормотав: ?Я получил разрешение уйти, так что и вы сможете?, прежде чем он бросил ещё один камень, на этот раз ближе к гальке, в озеро напротив.Они ушли в какое-то место в лесу, названия которого Луи не помнил, шли добрых полтора часа, прежде чем нашли озеро, расстелили возле него старое плотное белое одеяло, которое Луи взял из дома Гарри, и бесцеремонно плюхнулись на него.Голубоглазый облегчённо вздохнул, когда увидел, что Зейн выглядит более расслабленно, нежели в прошлый раз, когда они встречались один на один (они перестали так делать из-за всего этого давления и нахождения с остальными парнями большую часть времени), а также он выглядел так, будто наконец-то поправился, добрав необходимый вес.Это была обнадёживающая мысль, которая в итоге всплыла у него в голове, пока он обдумывал возможность сделать именно то, что сделал Зейн?— взять и уйти. Вот только ему пришлось бы придумать способ, чтобы и Гарри тоже смог.В глубине души он осознавал, что ни у него, ни у Гарри не хватит на это силы воли. Да они и не хотели этого делать. Они действительно наслаждались нахождением в группе, правда, и Луи знал, что ни один из них ни за что не откажется от этого.Кроме того, это был 2014 год. Вскоре контракт должен был быть продлён и скорректирован, так что они с Гарри, несомненно, смогли бы сделать что-то, что сыграло бы им на руку. Он был просто сыт по горло выходками Саймона, заставляющими его притворяться влюблённым, заставляющими ненавидеть себя за всё, что он сделал, заставляющими его слишком часто плакать в объятиях возлюбленного. И всё это лишь для того, чтобы его считали нормальным.Он отложил книгу и прислонился головой к плечу Зейна, его друг в свою очередь нежно обнял его за плечи, почти защищая. Луи мог бы снова заплакать, но он достаточно долго сдерживался, чтобы прошептать тихое, сдавленное ?я слишком сильно его люблю?, прежде чем остановиться и вытереть тихую слезу с левой щеки.Зейн притянул его ближе, прекратив бросать камни, и неспешно закрыл книгу, согнув уголок страницы, на которой Луи остановился, чтобы тот смог отыскать её позже. —?Ты никогда не сможешь любить его слишком сильно,?— пробормотал Зейн. —?Ты любишь его до бесконечности, и это прекрасно. Не кори себя за то, что нашёл свою родственную душу в неподходящее время.Обычно Луи поддразнивал Зейна за то, что тот называл Гарри его родственной душой, но парень всё же был склонен согласиться с этим утверждением. Он и вправду встретил единственного человека в мире, ради которого готов на всё. Он отдал бы свою жизнь, даже не задумываясь.Он лишь вздохнул и позволил Зейну притянуть его ещё ближе, они вдвоём наблюдали за озером, пока лёгкий ветерок перемещался между деревьями.***Декабрь, 2014.Это был один из Тех дней. Снова. Те дни стали чем-то вроде именем собственным внутри группы, все они ощущали в воздухе эти тяжелые эмоции и в конечном итоге переупорядочивали всё так, чтобы упомянутые эмоции могли быть выплеснуты как можно более безвредно.Гарри обратил на это внимание как только проснулся обнажённым с Луи, прижатым к его спине, в их постели. Парень свернулся калачиком, чтобы должным образом прижаться к мужу. Рука Луи безвольно лежала талии кудрявого, пока другая всё ещё была прижата к местечку под его подбородком?— точно так же, как они заснули прошлой ночью.Тёплое одеяло, наброшенное на их тела, слегка запуталось между ног старшего, так что Гарри, несмотря на то, что был полусонным, ведь остатки сна отказывались отпускать его, вытащил одеяло и снова набросил на их тела.Томлинсон издал тихий звук во сне, а Стайлс снова закрыл глаза, придвинувшись ближе и подложив руки под подбородок. Луи, должно быть, находился по крайней мере в полусне, учитывая тот факт, что его рука на талии мужа напряглась, и он подарил парню напротив тягучую эмоциональную утреннюю ласку, проводя пальцами по коже, так нежно и так благоговейно, что пробежали мурашки.Младший не мог удержаться от улыбки, потому что, по правде говоря, даже самые незначительные проявления привязанности со стороны того, кого он любил больше всего на свете, заставляли его внутренности становиться размытыми, клейкими и разгорячёнными. И что-то такое тяжелое, но желанное между ними заставило его почувствовать, что он вот-вот загорится. Словно он стоял прямо под весенним солнцем или рядом с пылающим костром, настойчиво пытающимся достигнуть его легковоспламеняющегося одеяния.Он никогда не хотел потерять это чувство?— любовь между ними двумя, что была как яркая красная лента, говорящая о том, что они принадлежат друг другу. Это осталось несказанным, но всё было ясно и без слов. Гарри так невероятно сильно это нравилось.Было что-то немного странное в этом действии?— будто оно было нерешительным, боязливым. Это не было похоже на обычные утренние жесты Луи; это не было чем-то плавным, не было таким бесстыдным или беспечным, как обычно.Конечно, Гарри сразу же осознал всю тяжесть происходящего, эмоции, стоящие за этим, но это было не похоже на утреннее состояние Луи, он был таким… серьезным. Словно он не был до конца уверен в том, разрешено ли ему прикоснуться к Гарри, и он делал это так, будто вскоре потеряет его.Это была именно та мысль, что вызвала тревогу в груди Гарри, чувство вины, которое он ощутил без всякой причины, когда повернулся на другой бок лицом к старшему парню, пододвигаясь к нему и прижимая голову к его линии челюсти. Они идеально подходили друг другу?— рука Луи по-прежнему покоилась на торсе Гарри, в то время как руки младшего были зажаты между их телами, а одна из них находилась вблизи слегка беспорядочного сердцебиения мужа.Он знал, что Луи иногда бывает таким эмоциональным, мягким и в целом чувствительным, но он всё ещё не привык к этому. Его муж не часто падал в этот колодец тягостей, так что у Гарри не было большого опыта в прошлом, чтобы извлечь из него план действий, поэтому он мог только надеяться, что то, что он делал, было в порядке вещей?— показывал Луи, как сильно он его любит, как сильно он любит его, в то время когда тот не любит сам себя; показывал свой настрой потратить всю свою проклятую жизнь на то, чтобы помочь ему, несмотря на все трудности, с которыми они столкнулись.Похоже, это срабатывало, по крайней мере немного, ведь, когда он наклонился, чтобы прильнуть к губам Луи, тот протянул руку, которая покоилась на шее парня, и, обхватив щёку младшего, притянул его еще ближе, прижимая руку к торсу Гарри до такой степени, что они, вероятно, больше походили на единое целое, а не на двух людей из-за того, как идеально они соединились вместе. Как будто они были созданы друг для друга.Гарри не сомневался в том, что так оно и было.—?Гарри,?— прошептал парень глубоким от пережитого сна голосом, крепко прижимая Гарри к себе, словно тот был его спасательным кругом?— единственной вещью, которая не давала ему погибнуть. Его руки вздрогнули там, где сжимали обнаженное тело Гарри, сжимали все острые углы мягких частей его тела, оставленные половым созреванием.Луи любил их всех, любил все, даже самые незначительные частички тела Гарри, и даже те, которые заставляли младшего чувствовать себя неуверенно, и Гарри, находясь в его объятиях, никогда не смог бы почувствовать себя в большей безопасности, даже если бы попытался.—?Oops,?— мягко ответил кудрявый, и легкая усмешка растянулась на его лице, когда Луи понял. Их лица находились так близко, что они могли чувствовать дыхание друг друга, но это помогало Гарри сконцентрироваться, в то время как он прижимал мужа ближе. Луи удалось прошептать мягкое и сдавленное ?Hi?, прежде чем младший соединил их губы, а их глаза сомкнулись.Томлинсон положил руку на затылок Гарри и нежно просунул язык между его губами, заставив младшего издать еле слышный звук удовольствия.По-прежнему путаясь в одеялах, Луи удалось сдвинуть их так, что он оказался прижатым к телу Гарри, между его идеально раздвинутыми ногами?— узкими бедрами, на которых легко уместиться так, словно это было его второй натурой (что, в данный момент, определенно было так). Их губы продолжали двигаться синхронно, шатен нежно обхватил Луи за плечи, массируя их большими пальцами и заставляя того стонать ему в рот.Порой именно это помогало Луи преодолеть эмоциональную блокаду, которую он сам подсознательно строил. Исключительно интимные отношения между ними?— то, чем они сильно дорожили, учитывая то, что у них редко было время оценить друг друга?- - почтить тела друг друга.Луи прижался ближе, улыбаясь сквозь поцелуй, когда отстранился и прильнул к шее Гарри. Он был недостаточно быстр для того, чтобы Стайлс не заметил беззвучные слезы, скатывающиеся по его лицу, Гарри ощутил, как его сердце слегка дрогнуло, когда парень обманчиво мягко поцеловал его пульс. Младший каким-то образом убрал свои руки с плеч мужа, чтобы вытереть слёзы с его раскрасневшихся щёк, пока старший покусывал его кожу, оставляя отметины в местечках, которые можно было бы скрыть от прессы, дабы не попасть в беду?— чтобы никто ничего не заподозорил.—?Я люблю тебя,?— выдохнул Луи в пространство между ними, отодвинувшись для того, чтобы насладиться видом разгорячённого силуэта мужа. Дыхание Гарри было прерывистым, щеки пылали, а голова слегка кружилась от абсолютно божественного чувства, которое принёс ему старший парень, оставив эти отметины на его бледной коже.Гарри приподнялся на правом предплечье, протянув левую руку, чтобы вытереть слёзы, вновь стекающие по щекам Луи, пробормотав в ответ:—?Я люблю тебя так чертовски сильно, что, кажется, сойду из-за тебя с ума,?— и как бы слащаво это ни звучало, честность в его голосе выдала его, а завораживающая улыбка, растянувшаяся на губах Луи, стоила мгновенного смущения.Луи опёрся на свои руки, лежавшие по обе стороны от головы парня, а их губы дразняще прижались друг к другу. Гарри попытался не отставать от контакта, упрямо избегая признания самому себе о том, как отчаянно он этого хотел, но Томлинсон отстранился с той же невероятной улыбкой, что по-прежнему была на его лице.—?Лу,?— заскулил Гарри, пронзительно и требовательно, сердце бешено колотилось в груди. Луи тихо рассмеялся, вытирая слезящиеся глаза, грозящие снова пролить эти ужасные слёзы.Гарри не был уверен, были ли это слёзы счастья, слёзы благодарности или слёзы подавленности и огорчения, поэтому он отреагировал самым, каким только мог, наилучшим образом, наклонившись и обхватив ладонями затылок Луи, нежно целуя кожу на его горле, прежде чем оставить темные засосы там, где именно целовал. Парень издал краткий всхлип, и Гарри крепче обнял его, произнося ?Я здесь, я с тобой, все в порядке? и Луи наклонился к нему, закрыв глаза и позволив эмоциям захлестнуть его разум настолько ошеломляюще, что он едва мог отличить тело и сознание Гарри от своих собственных. Это было всепоглощающее ощущение того, что они были одним целым, полностью разрушающим его самоконтроль и способность сопротивляться слезам.То, что действительно разбило Луи?— тот момент, когда Гарри стал целовать линии шрамов вдоль его запястий, каждый поцелуй был полон любви, благоговения и понимания. Он не мог остановить тихие рыдания, что вылетали из его уст в то время, как шатен отстранился, глядя на него такими расширенными глазами, что Луи мог видеть через них всю душу своего мужа.—?Я люблю тебя,?— повторил старший, задыхаясь от рыданий, слёзы снова покатились по его щекам, когда он вновь наклонился и соединил их губы. —?Я…Я л-люблю тебя так… люблю тебя так пиздецки сильно,?— Гарри снова обхватил его плечи и двинул бедрами в поисках трения, ответное ?я люблю тебя, Лу, так сильно, так чертовски сильно, я блять никогда не перестану любить тебя? растворилось где-то между ними.Спустя час или около того, в то время как они закончили с ленивыми поцелуями и захватывающим нежным сексом, эмоциональная связь между ними была напряжённой, когда Гарри начал плакать вместе с Луи, который целовал его слёзы, стирая их точно так же, как часто делал это и его муж для него.На какое-то время они так и остались лежать сплетенными вместе, запутавшись в простынях, Гарри упрямо игнорировал смутное ощущение грязи на своей коже там, где была его сперма до того, как Луи вытер их тела полотенцем, смоченным теплой водой в ванной, и устроился так, что младший снова уткнулся парню в бок, позволив маленькому мужчине провести своими нежными пальцами по своим спутанным волосам.Он примет душ позже, решил он про себя, надеясь, что Луи присоединится к нему?— невинно или не очень, Гарри это не особо волновало. Умиротворенность их совместного мгновения была чем-то таким, от чего он не хотел отказываться, не сейчас. Он включил их с Луи общий плейлист на заднем фоне, ?Use Somebody? от Kings Of Leon играла на низкой громкости через динамики, продумано расположенные по всей комнате.Гарри знал, что Луи обожает эту песню за её прекрасное звучание, ну и сам он, в свою очередь, тоже.Его руки обвились вокруг Луи, удерживая его в их совместном пузыре спокойствия, комфорта. Он удовлетворённо отметил, что парень перестал плакать, несмотря на то что его глаза слегка слезились, а это означало, что он чувствовал себя лучше, чем когда они проснулись. И это означало, что он не думал о том, что потеряет Гарри, он знал, что парень снова принадлежит ему, а не славе, группе и Модесту.Обычно всё происходило именно так: Луи боялся, что навсегда потеряет Гарри, но младший постоянно успокаивал его, отказываясь позволять своему мужу чувствовать себя таким потерянным и одиноким из-за того, чего ни один из них никогда не допустит. Никогда.К несчастью, это был один из Тех дней, когда счастливые моменты Луи не длились дольше часа или двух. Чувства утраты, одиночества, страха и непризнания давили на его совесть как надвигающееся бремя и имели обыкновение возвращаться в самые ужасные времена.Гарри оставалось лишь молиться, чтобы Луи позволял ему помогать себе, как он обычно это делал, как это было совсем недавно. Иногда, когда парню становилось совсем плохо и он не мог справиться со всем этим самостоятельно, он всё равно настаивал, что ему нужно всё исправить самому. Понять, почему он чувствует себя таким дерьмом.За все те годы, которые они знакомы с Луи, Гарри понял, что всякий раз, когда старший сдерживал свои эмоции?— печаль, гнев, да что угодно,?— это ни для кого хорошо не кончалось. В особенности для самого Луи. Вероятно, это было связано с ощущением, что он должен быть более независимым, не должен полагаться на кого-либо другого, но Гарри не позволял ему чувствовать себя так. Луи, безусловно, был независим, но зависимость?— это то, что есть у каждого, и Гарри просто хотел, чтобы его муж признал это, признал то, что он не может делать всё самостоятельно. По правде говоря, никто не может. Доверие было чем-то таким, в чём человеческое общество находило упоение, ценило это.Телефон Луи настойчиво вибрировал на соседнем столике, и парень раздраженно застонал, вслепую потянувшись к девайсу и сжимая его пальцами. Гарри неодобрительно хмыкнул из-за этого движения, прильнув ближе, и согнул колени так, что они прижались к бедрам старшего.На экране появилось текстовое уведомление, но Луи повернул телефон так, чтобы прочитать текст должным образом, и у Гарри не было времени, чтобы понять, кто именно прислал сообщение и каково его содержание.Поэтому вместо этого он считывал выражение лица Луи и его реакцию на каждое предложение, считывал каждый мельчайший знак на лице его мужа, на котором отражалась сосредоточенность. Луи не имел компромисса?— он был совершенно глуп и настолько отягощен, что его сознание целиком и полностью было готово рухнуть. Выражение его лица говорило о том, что люди не знали его слишком хорошо, не знали, каким он был, когда закрывался, сдерживал все переполняющие его эмоции и слишком сильно боялся позволить кому-либо помочь ему.Судя по выражению его лица, не произошло ничего серьезного?— возможно, это было даже забавно. Честно говоря, любопытство Гарри достигло пика, поэтому ему пришлось бороться с инстинктивным желанием просто выхватить телефон у Луи вместо того, чтобы попросить его показать ему сообщение (хотя он понимал, что парня не волновал бы тот факт, если бы он просто взял устройство из его рук).—?Ну что там, любовь моя? —?тихо спросил Гарри, и слова его прошлись по шее Луи. Парень вздрогнул от приятного ощущения губ на своей коже, возобновив поглаживание волос Гарри своими пальцами, пока читал сообщение вслух:—?Эм, это от Лиама. Он написал: ?Приходи к нам в студию. Мы тут просто дурачимся. С любовью, Ли?. И маленькое розовое сердечко в конце.Гарри закатил глаза, нежно улыбаясь в слегка влажную кожу парня.—?Он такой болван. Подписывать свои смс? Ставить розовый смайлик сердечка? —?он сделал паузу, фыркнув Луи в шею, и ухмыльнулся. —?Серьезно? Кто теперь вообще этим пользуется?Луи кивнул, улыбка самым великолепным образом достигла его глаз, весь жест осветил его и без того прекрасное лицо. В конце концов это выбивало кислород из груди Гарри всякий раз, когда он видел эту улыбку. Такую яркую, искреннюю и по-настоящему счастливую.—?Этим пользуются девочки-подростки,?— возразил Луи, улыбаясь еще шире, в то время как Гарри вновь рассмеялся. —?Ты видишь это во всех их твитах. Каждый раз.Гарри игриво толкнул его.—?Но я никогда не бываю в Твиттере.Луи изобразил шок на лице, откровенная ложь повисла между ними, как петля веселья. Гарри был зависим от Твиттера и знал, что его муж знает об этом, знал, что Луи собирается упрекнуть его, ведь всё это было, честно говоря, забавно.—?Величайший пиздёж на свете, Стайлс. Ты никогда не не бываешь в Твиттере.—?Моя зависимость от Твиттера не меняет того факта, что Лиам?— простофиля,?— запротестовал Гарри, отстраняясь от шеи мужа, чтобы совершенно очаровательно надуться. Луи ничего не мог с собой поделать, когда широко улыбнулся, пропуская свои пальцы сквозь волосы Гарри и выдавая небольшое ?Да, он немного туповат?. А затем, чтобы Гарри не чувствовал себя победителем, быстро добавил к этому:—?Ну ладно. Это очень приятное чувство. Он дает тебе понять, что он ценит тебя, вместо того чтобы оставить всё как есть.Оба были упрямы и любили соперничество, с той частичкой игривости, которая всегда говорила Луи о том, что Гарри никогда не сердился на него, даже если и проигрывал старшему в игре или в чём-то в этом роде. Если бы он не знал Гарри так близко, не знал бы того, что Стайлс никогда не сможет по-настоящему злиться на него, Луи был бы уверен, что сломался бы задолго до того, как сделал это в действительности.Потому что, как все, казалось, видели, он сломался бы и без Гарри, он, несомненно, сделал бы что-то непоправимое, душераздирающее. Разрушенный, изломанный, разбитый человек в паре с одиночеством?— то, что никогда не было хорошим уравнением. То, что никогда не имело стабильного окончания.Нескольких мгновений тишины во время смены песен в плейлисте, мягко воспроизводящего музыку из динамиков, было достаточно, чтобы Луи решил, что ненавидит тишину. Этого было достаточно, чтобы он слишком глубоко погрузился в свои мысли, в ту часть разума, который выплёвывал в его адрес жестокие оскорбления и клевету, в мысли, которые говорили ему, что он недостаточно хорош для Гарри и никогда не будет; что однажды потеряет его. Он ненавидел это.Теперь он многое ненавидел. Да и что еще оставалось делать со всеми его ошибками? Эти ошибки и были причиной чувства ненависти. Он полагал, что оно было заслуженно. Он испортил жизнь всем тем, кто был связан с группой, плюс ещё тысяче или около того незнакомцев.Гарри, благослови его господь, знал. Почувствовал, как напряглись мышцы Луи, почувствовал, как задрожали его пальцы там, где касались волос младшего, и как обхватили его шею для поддержки. Гарри откинулся назад, ближе к Луи, закрыл глаза и оставил один из тех поцелуев полных любви на лбу парня, прежде чем передвинуться так, чтобы голова была повёрнута боком на груди старшего, а рука покоилась так, что закрывала учащенное сердцебиение мужа.Музыка заиграла вновь, Луи медленно выдохнул и немного успокоился, дабы просто опустить взгляд и зарыться лицом в неестественно мягкие волосы Гарри. Так он и сделал, тихо выдохнув ?прости?, на что Гарри покачал головой, сильнее прижавшись к груди парня, и наклонился, чтобы поцеловать его чуть правее сердца.—?Так мы пойдем в студию? —?ласково спросил младший у мужа, очень, очень мягко, словно он ступал по полу из битого стекла. —?Или ты не в настроении сегодня? Мы могли бы остаться дома, посмотреть фильмы, поиграть в игры, могли бы делать всё, что ты захочешь, Мишка Бу.Луи улыбнулся в волосы парня, вспомнив старое прозвище, вдыхая его в течение добрых шести секунд, чтобы его ощущения могли быть окутаны запахом Гарри, что помогал его разуму оставаться сосредоточенным. Он выдохнул и повторил свои действия ещё несколько раз.Гарри тихонько напевал песню, звучавшую из динамиков, в которой Луи с нежностью узнал Something Great. Песня Гарри для него. Логично, учитывая момент близости, в котором они пребывали всё утро.—?Я думаю, что хочу пойти,?— пробормотал старший, отстраняясь от волос мужа, чтобы его было слышно, уже не ощущая ошеломляющего запаха шоколадного шампуня, который, казалось, оставил после себя постоянный привкус запаха парня. Луи ничуть не возражал.Если уж на то пошло, это напоминало ему о Гарри всякий раз, когда он чувствовал что-то смутно похожее на этот запах, и он никогда не мог злиться, когда думал о своём возлюбленном.—?Но просто… я не хочу быть подавленным. Или типа того. Я слишком эмоционален.Гарри тихонько рассмеялся, уткнувшись в кожу старшего, и расслабленно закрыл глаза.—?Хорошо,?— только и сказал он, хотя знал, что Луи отчетливо услышал обещание в этом единственном слове. Услышал обещание о том, что Гарри позаботится о нём?— и о других тоже?— и будет удерживать его в этом счастливом моменте так долго, как только сможет.И Луи улыбнулся в волосы мужа, наклонившись вперед, чтобы поцеловать его в лоб, потому что он чувствовал себя таким любимым. Тем, о ком заботились.И он ни за что не откажется от этого. Не откажется от своей жизни, от своего будущего с любовью всей его жизни, свернувшись калачиком в постели или болтая о простых временах со своими самыми лучшими во всём мире друзьями.Несмотря на все трудности, они всё выдержат. Они всегда выдерживали.И хотя Луи боролся изо всех сил, хотя и был сломлен настолько сильно, насколько это вообще возможно, страдая от эмоционального и психологического насилия в течение многих лет, он не изменил бы ни одной чертовой вещи в своей жизни. Потому что без всего этого он не встретил бы Гарри.Не встретил бы свою вторую половинку.