Главы 3-4. Простить человека – значит, отпустить грех в его душе… (1/1)

В мире лишь один безгрешный – Иисус Христос.Остальные, увы, с червоточиной… (с)День подходил к концу. Темнеющее небо заливалось алым румянцем, розовели облака; багряное, словно налитое кровью солнце вальяжно спускалось за многочисленные небоскрёбы, окна которых горели золотом.Болезненно щуря глаза, Канда прекратил тщетные попытки вглядываться в распечатку младшего сотрудника с объяснением новой программы-антивируса. Бросив на подоконник очки, Юу расслабленно откинулся на спинку стула, устало накрывая глаза ладонями. Сидеть так хоть всю жизнь…

…И даже больше, – а бесконечная, уже настолько приевшаяся рутина, однообразные вечера, посвящённые работе, компьютеру и крепким сигаретам, медленно растворятся и лёгким туманом скроют очертания Леты. Канда перебрался на диван, смежил веки, впервые за долгое время позволяя себе провалиться в чуткий сон-полудрёму.~*~*~*~…Неожиданный, требовательный звонок в дверь вывел из транса. Брюнет, не глядя, раздраженно потянулся за телефоном, набирая короткую смс-ку. "Заходи. Открыто".Спустя минуту Линали была уже в кабинете. Недовольно оглядев встрёпанного, с красными и воспалёнными, как у принимающего на грудь, глазами хозяина квартиры, с сомкнутыми веками нашаривающего оброненную где-то на полу резинку для волос, полную окурков пепельницу на столе и прожжённую сигаретой жестяную банку из-под пива, девушка покачала головой и решительно распахнула створки окна, впуская свежий морозный воздух в комнату.– Закрой, – немедленно приказал парень, натягивая на голый торс смятое одеяло.– Сам встань и закрой, – парировала Ли, потянув товарища за локоть. – Пожалуйста, поднимись. Мне нужен твой совет, – смягчилась она.– Я не спал уже двое суток. – Зевота сводит челюсти. – Что ещё с меня можно требовать? Свали и оставь меня одного.– А я тебе крепкого кофе сварю, – смеётся девушка. – Ну же, идём!– Через десять минут буду, – нехотя отзывается Юу. Электрический свет умудряется слепить даже сквозь ладони.***К истечению указанного срока принявший душ Канда заходит на кухню, набрасывая на обнажённые плечи чистую рубашку. Линали молча подаёт ему чашку с кофе и терпеливо ждёт, пока парень, морщась от горечи, мелкими глотками пьёт обжигающий напиток.– Травишься? – участливо поинтересовалась Ли, брезгливо отодвигая от себя немытую, со следами тёмной губной помады, чашку с недопитым чаем.– Подлечиваюсь, – лаконично бросает он, с мимолётным сожалением провожая энергетик взглядом. Линали усмехается, прикладываясь к жестяной банке алыми губами.Юу сцепил пальцы на плече, разминая затёкший сустав.– Во время работы отвлекаться вредно, особенно на пиво. Особенно на такое количество. Слышал сию мудрость?Он раздражённо отмахивается, мол, и без тебя знаю. Взгляд пронзительных синих глаз становится яснее, по-видимому, мучительное похмелье отступало.– Сколько? – коротко спросил он.– Да нисколько, – досадливо отмахивается девушка, отточенным до автоматизма движением сминая банку и отправляя ее в корзину.– Тогда что тебе нужно?Линали неожиданно мнётся, задумчиво постукивая ключом по столешнице.– Послезавтра между группировкой N и неизвестным лицом произойдет обмен "товаром". Боюсь, я втянута в это по самое "не могу".– Стандарт? – сдержанно интересуется Канда, делая лаконичные пометки в блокноте.– Стандарт, да не совсем, – прикусила ноготь девушка. – Слышал когда-нибудь об Индерсе*?– Дорогой новомодный наркотик, что ли?– Он самый. В прошлый раз, когда я по его просьбе внедрилась в R, мне удалось прихватить весьма незначительную часть от общего сбыта – одну ампулу с дозой. И я выполнила подробный химический и биологический составы.– И что?– Да ничего, – с досадой опускает она ладонь на стол. – Как я и примерно рассчитывала, основными компонентами являются раствор корня валерианы и концентрат одной слабой микстурки против простуды, куда в лошадиных дозах, помимо парацетамола с витаминами, в лошадиных дозах добавляют танин. Как итог – убойная смесь, вырабатывающая гормон счастья – иными словами, повышающая адреналин в крови и вызывающая бессонницу.– Это не всё,– уверенно бросил Юу, машинально водя карандашом по бумаге.– Совершенно верно. Во-первых, после нескольких употреблений появляется сильнейшая зависимость, а, во-вторых, если раствор какое-то время держать на свету, на стенках колбочки появляется мутноватая слизь, а на дне скапливается белёсый творожистый осадок. Если его высушить, получается порошок наподобие сахара.– А транспортировка? В коробке из-под сахара, что ли?– Тростниковый сахар. Капля воды – порошок слипается в мелкие коричневатые песчинки и темнеет. Канда, прошу, помоги мне забрать товар, выследить "крысу" и сдать ему.***Пожалуй, утро не задалось с самого начала, с грустью признавал Уолкер, зябко кутаясь в шерстяной тёплый плед и с тоской разглядывая молочную снежную дымку за окном. Очередная непогода поддерживала затянувшуюся меланхолию, подобно горячему вину со специями разжигала грусть и томление в душе, оставляя неповторимый тягуче-сладкий осадок.Руки согревала литровая чашка зелёного чая, про которую юноша, впрочем, скоро благополучно забыл.Несмотря на то, что на нелицеприятном расставании с Линали позапрошлым вечером настоял он сам,Аллен откровенно скучал. Хотя, увы, не совсем по девушке. Скорее, это напоминало недовольство и разочарование нынешним периодом его жизни.Из затянувшихся раздумий Уолкера вывел короткий телефонный звонок."Ой, блин!"Скособочившись, Аллен выудил из заднего кармана мобильник.– Где?! – на мгновение студент испытал странное желание утопить телефон в пролитом чае.– В смысле, где? На работе, конечно, – возмутился он, вытягивая ноги и с отвращением расстёгивая влажную рубашку. Привычка дёргаться, едва заслышав голос Кросса, не пропала даже спустя тринадцать лет, минувших с момента их знакомства.– Живо ко мне! – гаркнул тот и отключился.С тяжёлым вздохом юноша отлепился от дивана. И правда, после белой полосы судьбы всегда следует не самая приятная – чёрная.…С другой стороны, у оптимистов чёрная полоса всегда из шоколада.~*~*~*~В кабинете слишком очевидно пахло пролитым коньяком. Обычно этот запах тщательно маскировался горьковатым одеколоном или крепким сигаретным дымом, однако сегодня Марианн размашисто шагал из угла в угол, хлопая по ладони увесистой папкой. Плотно сжатые губы выдавали в нём сильное раздражение, а пальцы, нервно оглаживающие края папки – беспокойство.– Учитель, в чём дело?Вместо ответа Кросс досадливо махнул рукой в сторону глубокого, обтянутого красной кожей кресла.– Тебе поручили задание.

"Час от часу не легче".– А именно?– Индерс, – с плеча рубанул Кросс, после долгого марафона по кабинету устало опускаясь в кресло.– Еба… Ё-маё, – Аллен прикусил язык. – Отследить распространение, что ли?– Сегодня все подозрительно догадливы, мон ами, – сощурил тёмные глаза руководитель стройфирмы. – Однако есть одно "но": следить ты будешь на Главной Площади, переодевшись в нищего. Заодно и карманных денег на пирожки у метро заработаешь. Все материалы здесь. А теперь проваливай.– Пресловутая папка легла на стол. – Хотя нет. Стой. А лучше присядь.– Что за неуместная забота?– Сядь! – Аллен нехотя повиновался, опускаясь в красное, глубокое, кожаное кресло. – Как давно вы с ним пересекались?– С ним? – изумлённо вскинул бровь юноша. С Кандой, что ли? Хотя с каких пор Канда и Кросс знакомы?– С ним, – Кросс явно нервничал. – С тем, кто на тебя поставил, придурок.

– В смысле, поставил?– В прямом, дурачина! Где и когда вы с ним виделись в последний раз?!– Вы что-то путаете, учитель. Никакого "его" я не знаю. И, поверьте, знать не хочу.Хлопнула дверь, а привставший было Марианн устало махнул рукой. Возможно, ещё не время.… Или этот сукин сын предпочёл до поры до времени скрываться в тени."А мальчишка-то вырос", – неожиданно со смехом подумал Кросс, вставляя сигарету в мундштук и обессилено садясь на стул.Спустя минут двадцать после нервотрёпки с Алленом телефон вновь завибрировал.

– Кто смеет меня беспокоить? – Кросс глубоко затянулся.– Я смею.Ментоловый дым в лёгких неожиданно показался терпко-горьким, а сердце трепетно заныло.– Неужели… – вся его растерянность уместилась в одном слове. Как иронично.– Здравствуй, – на том конце трубки шумно вздохнули. Как перед прыжком в ледяную воду – боязно, однако знаешь – адреналин разгорячит кровь, толчками пустит по венам, и самый холод покажется тебе парным молоком. Самое страшное же – прыгнуть. Трусость не окупается никогда. – Отец…– Аннабель. Семнадцать лет… Прошло. – Вне всяких сомнений. – Я скучал… – банальщина – и оба это понимают.– И я… тоже. Я хочу увидеть вас – тебя и брата.Он молчит. Предательски щиплет глаза, а ставшая ненужной сигарета давно затушена в сжатом кулаке. Физическая боль перекрывается душевной.– …Да.И в это слово он вкладывает все эмоции – надежду, страх, горечь. Все – и до единой. Потому что больно. А сильную искреннюю боль ничем не перекрыть – ни дымкой времени, ни излишними эмоциями.*** Flashback ***Из-за слезившихся от едкого дыма глаз картина проявлялась постепенно, как старая фотография. Привязанные бечёвкой к стальным прутьям запястья затекли и ломили, саднила невидимая ссадина на скуле.– Очнулось, пугало? – мягко вплёлся в сознание глубокий девичий голос.Юноша мотнул головой и тут же поморщился от дикой боли в повреждённых мышцах.– Кто ты, мать Тереза?– Что за бред? – пожала плечами невидимая собеседница. Скорей всего, девушка не пожелала быть узнанной и поэтому предусмотрительно скрылась в тени. Уолкер мог различить только нечёткие, словно дымкой подёрнутые очертания фигуры.Седовласый ученик безуспешно рванулся, вывернулся ужом, пытаясь выпутаться из крепких верёвок.– Развяжи! – коротко приказал он, в очередной раз дёрнувшись.Вместо ответа девушка неспешно приблизилась и аккуратно распутала тугой узел. И рывком поднявшийся Аллен тут же несильно, но поучительно схлопотал пучкомжгутов по груди.– Абсурд, – вымолвила она и покинула помещение, оставляя после себя шлейф горьковатых духов.***Спустя две или три недели после того памятного случая с таинственной спасительницей Аллен, удобно развалившись под цветущей вишней, торопливо пролистывал конспекты по Общей Истории, как обычно, пытаясь запомнить как можно больше информации по данной теме. Сомнений в том, что юношу вызовут, не оставалось – напротив его фамилии в тетради преподавателя дружно теснились двойки; цепь оценок завершал жирно выделенный красным фломастером восклицательный знак.Историю Уолкер не то, чтобы совсем не понимал, просто как предмет ему она была довольно неинтересна, а важными датами юноша был заинтересован только в своей личной жизни.~*~*~*~Как не хотелось признавать, а на урок Аллен безбожно опаздывал. Вот тебе и продление обеденной перемены!..Довольно странным было признавать шум в классе – преподаватель был ярым сторонником дисциплины. И всё же – радостный гомон был слышен даже с конца коридора.Всё сразу встало на свои места, едва Уолкер, скорбно склонив голову, признал своё опоздание "самым-самым последним" и, "впредь обещая больше не опаздывать", резче, чем требовалось, вскинул подбородок, с изумлением встречая взглядом блестевший скрытым смешком изумрудный глаз.– Прошу прощения, что не оправдал твои ожидания увидеться с господином Тейрмонтом. Сегодня и последующую за этой неделю я преподаю историю в вашей параллели. Я – ученик третьего класса старшей школы. Лави.– Почему ученик заменяет преподавателя? – по аудитории прокатился изумлённый шёпоток.– Если тебе так не терпится поболтать, то я объясню всё на обеденной перемене. – Заверил его Лави, указывая правой рукой в сторону одноклассников, а левой берясь за ладонь Уолкера. – Будь добр, присядь.Аллен демонстративно опустился за парту.– Дамы и господа, простите за ожидание, – этот Лави просто паясничал на публику. Но… большинство девушек прижало ладони к пылающим щекам; юноши лишь добродушно усмехнулись. – Отвечать домашний урок пойдёт… м-м… Уолкер в классе присутствует?– Ну, ещё бы ему не присутствовать.Аллен грузно поднялся, отодвигая стул ногой.– Мне отвечать?– Будь любезен. – Последовал сухой ответ. Клоунская маска парня-рубахи растворилась в сосредоточенном взгляде и поджатых бескровных губах.***Урок пролетел практически незаметно; ученики уже выбегали из школы, у ворот соединялись в парочки и разбредались по своим делам.

Аллен неспешно собирал разложенные учебники в портфель, а тем временем Лави заполнял учительскую книгу.– Эй, Уолкер.– Чего?– Я полагаю, ты сегодня неплохо подготовился. – Лави отложил ручку и, сцепив пальцы в замок, опёрся о них подбородком и сделал неловкую попытку улыбнуться."…Боже, как жалко".– Благодарю.– И что я тебе такого сделал, Алле~н? – предпринял тот последнюю попытку подружится. – Может, ещё раз познакомимся?– Нет, спасибо. Неужели такой умный человек действительно ничего не понимает?– Ты это о чём? – Лави округлил глаз почти правдоподобно.– После аварии, – устало присел седовласый юноша на край парты, – у меня от пережитого шока и ужаса наступила временная слепота; почти полностью пропал слух. И узнавать я мог людей только на ощупь, по прикосновениям. Через пару месяцев я запросто мог распознать из тысячи нужного мне. И никогда не ошибался.Лави остолбенел.– Теперь понял? Благодаря тому, что ты взял меня сегодня перед уроком за руку… Лави, ты совершенно не похож на приспешника Канды. Так зачем нужно было усыплять, а потом избивать? По его приказу, что ли?– То-то я гляжу, что т на меня волком глядишь, – расхохотался рыжий; сразу ушло напряжение, скопившееся в плечах. – Я, признаться, сначала подумал, что это Юу тебе разболтал. Хотя… – осёкся он. – О чём это я…– Кто-кто? – не понял Уолкер.– Ну, Юу… Вы все зовёте его Кандой, – коротко пояснил Лави.– Так зачем его называть по-другому?– С детства привычка пошла, – досадливо махнул рукой временный учитель. – До начальной школы через дорогу жили, от особняка до особняка – рукой подать (ну, почти). Тот был весь из себя, – то ли принцем себя воображал, то ли ещё кем-то… Родители Канды – довольно известные люди в узких кругах. Так и пошло как прозвище – Юу. Вот только он бесится жутко.– Ах, вот оно что…– Жаль мне нашего Юу, – признался Лави. – Поговаривают, его отец крупно проигрался в карты и сбежал из города. Спустя четыре года он объявился снова, встретился с матерью Канды; та забеременела и позже избавилась от внепланового ребёнка, подкинув его в церковь. Папаньку подорвали в автомобиле. И фамилия, чью унаследовал ребёнок от отца, была напрочь изглажена из разговоров. Ну, Канда и Канда. Осталось только имя.End.Воспоминания прервал завибрировавший в кармане мобильный телефон. Не глядя на светившийся экран, Аллен, собиравшийся было сбросить вызов, неожиданно для себя ответил:– Слушаю.– Аллен Уолкер?– Да. Слушаю. Кто Вы?Незнакомец издал короткий смешок. В трубке зашуршала фольга, скорее всего, сдираемая с шоколадки.

– Поверить не могу, что этот идиот Марианн вспомнил меня раньше остальных. Я, Аллен, тот самый "он", о наличии которого так беспокоился Кросс. Неа, твой куратор.– Мой… кто?Методично шуршали свёртки, упаковки, пакеты. Неа отхлебнул чай. Судя по звукам, он обедал… – а может, и ужинал.– Ты, надеюсь, сидишь?– Да. – Наученный горьким опытом, об этом Аллен позаботился заранее и потому решил не удивляться вопросу. – Объясните мне смысл Вашего звонка.– С радостью. Ты когда-нибудь слышал о "Declaration of War"?– …Нет.

– Примерно так я и думал. Позволишь всё объяснить по телефону?–Кто Вы?– Я же говорил, я тво…– Мне интересно не это.– Скоро ты всё узнаешь.– По рукам. Так что такое "Declaration of War"?– Разрешишь мне начать издалека? – звякнула чашка о блюдце.– Конечно. – "Нет", – мысленно закончил про себя юноша, неосознанно сжимая трубку крепче; треснул пластик корпуса.– В общем, аристократы, потерпевшие финансовый крах, в светском мире не нужны, – неспешно начал Неа, специально перекатывая на языке гласные, неуместно, по-деревенски растягивая слова. – И потому, чтобы продолжать нелегально распространять товар, необходимо восстановить потерянные доверие и богатство. Всего известно лишь четыре пути, действительно быстро приносящие доход. Это религия, наука, удовольствия и убийства на заказ. Некий Ник Флауэр, быстро сообразивший, что к чему, выдал узкому кругу разорившихся людей идею – вместо того, чтобы десятилетиями возвращать авторитет, необходимо найти такую точку схода, чтобы она объединяла повышенный интерес и азарт. А потому наиболее интересный и увлекательный способ – это "Declaration of War", выигрыш которого составляет не много не мало – миллиард долларов. Я решил поставить на тебя.Аллен недоумённо вскинул бровь. Абсурд происходящего – это могло быть с кем угодно. Но не с ним. Только не с ним.– "Declaration of War" – это игра, рассчитанная сроком на семь лет. Четверо подростков разного социального положения, возраста и национальности направляются по тем дорогам, предложенным прохиндеем Флауэром Ноям. Главная задача – расправиться с конкурентами, то бишь, с остальными участниками, превзойти их. Однако и здесь существует несколько правил.

Первое: вводить в игру можно только кровного родственника.Второе: пять лет с момента игры ты обязан не пересекаться с подопытным. Оборвать все контакты. Иначе расстрел на месте.– Но если игра может быть только между кровными родственниками, то тогда… Вы брат Маны?– По документам – да. – По голосу было– Выходит, вы все, кто поставил, просто хотели на нас нажиться?!– Да.Пауза.– Не смей читать мне мораль. – Мужчина забарабанил пальцами по столу и горячо, часто заговорил, скорее убеждая себя, нежели обескураженного собеседника: – В конце концов, долги, из-за которых я оказался втянут в преступный мир, повесил на меня твой папаша. Поэтому – слышишь?! – благодари только его. До связи.…Аллен лишь прижимал к уху телефон, слушая частые однозвучные гудки.

Слишком… слишком много информации за эту неделю.Неполную неделю.***На тринадцатый час непрерывного наблюдения Аллен люто возненавидел площадь.

Мимо проходила молодёжь, изредка кидая россыпь монет в вытершуюся старую кепку; шаркали, подволакивая ноги старики, шепча молитвы во здоровье "нищего" юноши и с жалостью поглядывая на огрубевший шрам, пересекавший щеку (Аллен заблаговременно стёр косметический грим); спешили взрослые, кидая под ноги ассигнации.Ничего.Скукота.Неожиданно взгляд зацепился за сутулого мужчину в тёмном плаще, притулившегося за колонной. Он, сжимая костлявыми пальцами провода наушников, жмурил от удовольствия глазки, притоптывал в такт музыке и помахивал портфелем.С другого конца площади стремительно нёсся молодой человек, тоже облачённый в кожу. ("Байкеры, что ли, сюда зачастили?"). Притормозив у памятника, он оглянулся и с силой дёрнул крысоподобного за ворот, сбив с его головы шляпу с забрызганными грязью обшлагами. Мелькнула блестящая лысина. Тот вздрогнул и торопливо убрал плеер в карман пальто, сматывая наушники на кисть.Аллен обратился в слух, осторожно подбираясь как можно ближе.– Ох, господин, Вы пришли, – заюлил тот, выражая на остреньком личике крайнюю степень подобострастия.– Чемодан. Живо. – Грубые интонации показались неожиданно знакомыми. – Забирай свои грязные деньги и вали отсюда.– Ну как же, – дёрнулся плешивый. – Пересчитать-то надо… – "А то везде обманывают, сироту несчастную", – читалось в умильных, прищурено-честных глазках.– Вон, я сказал!! – Байкероподобный едва ли не силой вырвал чемодан, брезгливо отбрасывая от себя пакет, перетянутый несколькими слоями широкого скотча – угадывалось наличие весьма неплохой суммы; мужчинка торопливо поймал его, припадая к пластику иссохшими, искусанными губами и пряча за пазуху.– Конечно, всё для Вас, господин мой, – пропел он и растаял в толпе.– Вот урод, – цыкнул юноша, обтирая руки о кожаные брюки. Обернулся, откидывая капюшон. И Уолкер охнул, вцепившись пальцами в камень. Это же…– Кандаааа!Тот изогнул бровь и развернулся, намереваясь уходить. Аллен припустил за ним на всех парах.– Ты вообще соображаешь, то делаешь?! Это индерс, кретин?! Отвечай!– Мне это неинтересно, – раздражённо огрызнулся тот, направляясь по закованной льдом речке к автомобилю.– Канда, погоди! Ты вообще думаешь, выбирая такую дорогу?! – Уолкер бросился следом, с опаской ступая на серебрящийся снег. – Вернись, дурачина!! Стоооой!!!…Поздно: отвратительный треск – и японец, дёрнувшись от неожиданности, со сдавленным криком ушёл под воду. На мгновение над полыньёй взметнулась рука, обтянутая мокрым рукавом светлого плаща – и тут же скрылась в темнеющей глубине.Юношу парализовало от ужаса. Вода, стремительно разбиваясь волнами о тело, несла парня под острую кайму льда.--------------Индерс – название и описание наркотика выдумано автором.