Глава 1 (1/1)

Когда у тебя ребёнка отнимут, ты даже папу Римского ударишь, и плюнешь на него, и срать тебе будет на его божественность (с) РЯМС пятой попытки Кушине все-таки удалось разлепить глаза, но их тут же пришлось зажмурить. Непонятный яркий свет больно ударил в глаза и женщина глухо простонала. Откуда такое освещение? И почему в Раю так холодно? Голова была словно не своя, тяжелая и пустая. Все очень не разборчиво и не ясно. Она думала, что в Раю будет гораздо легче и приятнее находиться, чем на Земле. Что-то здесь было не так. Узумаки приоткрыла глаза и напряглась всем телом, когда не смогла ничего различить. Все сливалось в одно большое нечеткое белое пятно и что-то в нем двигалось. Да что с ней такое? Глупо было с ее стороны попытаться пошевелить руками или ногами. Острая боль пронзило ее тело настолько, что она едва сдержала крик. Эти ощущения были похожи на те, когда из нее извлекали Девятихвостого. Но он давно уже не у нее.- Сердцебиение стабильное. Давление 100 на 90. Дыхание в норме.- Отлично. Поменяйте капельницу.Голоса. Она слышит чьи-то голоса. До этого в ее ушах стоял какой-то непонятный звон и треск. Но о чем они говорили? И что еще за слова такие непонятные? Но Кушина не может ничего сказать. У нее попросту нет сил, даже шевелить языком. А если еще при этом ее будет сопровождать такая же боль, то лучше дождаться другого момента.?Откуда боль? Почему я чувствую ее??Узумаки закрыла глаза и дернулась от неприятных ощущений, когда тяжело вздохнула. Даже такое простое действие давалось ей с трудом. Любое движение – мука. Она пыталась понять, сопоставить события в единую цепочку и найти ответ для самой себя. Но едва женщина пыталась припомнить события прошедших дней, как в висках неожиданно сдавило. Зажмурив глаза, Кушина словно хотела остановить пульсирующую боль, но это не помогало. Неужели так сильно может болеть голова? Ей казалось, что это продолжалось вечность. Но в один момент все закончилось, и она потеряла сознание.***Когда Кушина во второй раз попыталась открыть глаза, то ослепляющего света не было. Звенящая тишина, которая стояла вокруг, немного пугала ее. Мрак придавал трагичности ситуации, но какое-то бледное свечение показывалось справа от нее. Картинка по-прежнему была расплывчатой, но стоило ей несколько раз моргнуть, как стали появляться очертания предметов. Она смогла различить потолок, лампу, провода от нее. Что это значит?В голове снова творилась каша. Последние события, которые происходили с ней, припоминались очень смутно. Она не смогла вспомнить, что же было с ней в последнее время. Все так туманно и неясно.Узумаки вдохнула полною грудью какой-то странный холодный воздух. Он не был похож на обычный, в нем ощущался запах едкого лекарства. Ужасный кислород. Поморщив нос, Кушина почувствовала, что там ей что-то мешает. Кончики неопознанного предмета раздражали стенки носа, что ей совсем не нравилось. От них нужно избавиться.Узумаки попыталась дернуть рукой, хотя очень опасалась, что боль вновь заставит ее кричать. Но ничего не произошло. Пальцы двигались, сжимались в кулак и никаких болевых ощущений она не испытывала. Кушина чуть улыбнулась и положила голову обратно на подушку. Теперь нужно попробовать встать и избавиться от всех этих проводов, что мешали ей. А затем постараться вспомнить события, которые с ней произошли. Потому что кроме смутных воспоминаний о каких-то боях и грозном рыке Девятихвостого она ничего не помнила. Но ведь это временно, скоро все придет в норму. По крайне мере, она сама себе твердила это.

Первые две попытки подняться с кровати провалились. Кушина не смогла опереться на руки, вдобавок трубки от различных приборов тянули ее назад. Когда третья попытка с треском провалилась, женщина гневно ударила кулаком по кровати и судорожно пыталась придумать, как ей осуществить задуманное. Для начала надо бы избавиться от ненужных причиндалов, что на нее налепили. Она уверенными движениями сорвала с себя сначала кислородную маску, но тут же закашлялась. Легкие привыкли к лекарственному воздуху, поэтому ей понадобилось несколько минут, чтобы привыкнуть к обычному кислороду и вдохнуть полной грудью. Правда, воздух за пределами маски оказался еще хуже, чем в ней. Отчетливо пахло какими-то таблетками и спиртом. Следующие на очереди были трубки. Кушина немного боялась их выдергивать, поскольку могла повредить себе нос или того хуже. Она дернула сначала одну, потом вторую и те оказались у нее в руке. Неповторимые ощущения, когда можешь втянуть воздух свободным носом.Теперь ничто не препятствовало ей в осуществлении маленькой цели. Она с первого раза удачно села на кушетке и сбросила на пол мешавшие ей трубки и маску. Приборы отчаянно запищали, о нарушении работы, но женщина не обращала на это внимание. Голова только разболелась от них. Кушина осмотрела помещение, где находилась и с каждым миллиметром, она понимала, что попала не в Рай. Это был даже отдаленно не он, и не Ад. Узумаки хотела верить, что это всего лишь гендзюцу, что это неправда. Но покрывало, одежда, она ощущала их жесткость. Она чувствовала боль и слабость. Вдыхала противные запахи.Кушина не хотел верить в это. Ее спасли. Она выжила.- Нет… - ей хотелось кричать, но не могла.Воспоминания разом нахлынули на нее. Извлечение Девятихвстого, сражение, печать Минато, крики Наруто, невыносимая дикая боль, разрывающая ее на кусочки и слепящий свет. Значит, это ей не приснилось. Все было правдой. Кушина обняла себя за плечи и опустила голову так, что волосы закрыли ее лицо. Она снова плакала. Вся та боль вернулась к ней с новой силой. Как она может продолжать жить? Почему вынуждена страдать от собственной беспомощности? Плакала она тихо, подтянув к себе ноги и обхватив их руками. Жизнь издевалась над ней. Но осталась одна единственная ниточка, за которую еще стоило держаться, чтобы не сойти с ума.

- Наруто…Кушина откинула пряди волос назад и осмотрела комнату. Никаких признаков, что здесь был ребенок, не было. Куда они могли деть ее сына? Неужели с ним что-то случилось?Если они хоть пальцем его тронули, то она убьет каждого, кто это сделал. Вытерев руками щеки и глаза от слез, женщина сделала глубокий вдох и выдох, после чего откинула покрывало, которым укрывалась, в сторону. Ребенка нужно найти. И как можно скорее. Еще одну потерю она не переживет. Но теперь перед ней стояла более сложная задача - встать на ноги. Кушина сомневалась, что сможет далеко уйти, но желание найти Наруто придавало ей уверенности и сил. Она сможет. Надо только поверить. Узумаки села на край кушетки и опустила ноги на пол. Как только пальцы ног коснулись холодного кафеля, по телу пробежали мурашки. Но она уверенно встала сначала на одну, потом на вторую ногу, придерживаясь при этом за кушетку. Равновесие она держала пока плохо, слегка кружилась голова и терялась ориентация в пространстве. Кушина вцепилась руками в матрас и зажмурила глаза, пытаясь отогнать все неприятные ощущения и быстрее прийти в себя. Когда в глазах перестало плыть, а ноги привыкли к прохладной плитке, Узумаки попыталась сделать первый шаг. Как ни странно, он удался, и никаких последствий не было. Тело должно адаптироваться довольно быстро, она все-таки Джинчурики. Нет, стоп. Из нее же извлекли в ту роковую ночь Кьюби. Теперь она считалась обычным человеком без каких-либо сверх возможностей. И моментальная регенерация, и быстрое восстановление после полученных травм – все это осталось в прошлом. Если раньше Кушина этому была не рада и пыталась избавиться как-то от этих особенностей, то теперь она жалела. В критической ситуации все играет против нее. Она остановилась напротив зеркала, которое висело на шкафу сбоку, и посмотрела на отражение. Спутанные багровые волосы спадали ей на лицо, мертвенно-бледная кожа казалась еще хуже в ночном освещении, синеватые губы выделялись на этом фоне лучше всего. Все это делало из нее подобие девочки из фильмов ужасов, только сценарий был ужасный. Это зеркало в полный рост делало ее страшней, чем было на самом деле. Узумаки в этом была уверена. И не удивительно, что в следующую секунду оно потрескалось. Кушина со всей имеющейся силой ударила в него, но этого было недостаточно, чтобы оно смогло разбиться. Впервые за это время, она смогла ощутить боль. Физическую боль. И это было страшно. На костяшках пальцев появилась кровь, и пару капелек стекло по пальцам, падая вниз. А женщина ждала, пока Кьюби залечит раны. Только этого не происходило. Узумаки Кушина больше не Джинчурики Девятихвостого Демона Лиса. И осознание этого не приходило к ней последние несколько минут.Ее размышления прервали внезапно ворвавшиеся в палату врачи. Они бегло осматривали палату, не понимая, в чем дело. Пациентки не было на кушетке, а приборы истошно пищали о нарушении работы. Две медсестры подбежали к аппаратуре и стали отключать ее. Мужчина, по-видимому, врач, немедленно подлетел к Кушине, бубня себе под нос что-то вроде ?какие все легкомысленные?. Но у женщины была другая цель. Она с размаху ударила кулаком мужчину в лицо, и пока тот приходил в себя, выбежала из палаты. Ей нужно найти сына.Больница была огромной. Одни коридоры и несметное количество дверей. Кушина слышала, что ее преследуют. Нужно было куда-то бежать, спрятаться и самое главное – найти Наруто. Но где искать? Откуда начать? Повсюду снуют одни врачи и охранники. Хенге не поможет, ее чакра на минимальном уровне и восстановиться не успела. Крики бегущих людей были близко. Ее состояние ухудшилось, перед глазами снова плыло, а воздуха, словно не хватало, чтобы восстановить сбившееся дыхание. Но ей нельзя останавливаться.Но далеко она не смогла уйти. Охранники-шиноби перехватили ее за следующим поворотом. Они завили ей руки за спину, от чего в глазах женщины потемнело, и она закричала от боли. И, тем не менее, Кушина не собиралась сдаваться и оказывала им сопротивление, толкаясь или извиваясь в их руках. Но силы были неравны и через несколько минут, женщина перестала двигаться. Эта беспомощность убивала ее изнутри. Даже противостоять обычным шиноби, Узумаки не могла. Охранники подняли ее на ноги и практически держали за руки, потому что собственных сил у нее уже не было. Багровые волосы снова скрыли ее лицо от посторонних глаз.

- Отпустите… пожалуйста, отпустите… - стала шептать Кушина и попыталась дернуть руками. В ответ была только боль. – Я… хочу увидеть сына… пожалуйста, дайте мне увидеть Наруто!...Узумаки снова стала дергаться, ноона понимала, что выбраться из сильного захвата ей просто не удастся. Подошедшие только что врачи громко дышали и с несколько минут смотрели на нее. Еще несколько дней назад это была жена Четвертого Хокаге, красивая и мудрая женщина, которая улыбалась и смеялась. Сейчас же она похожа на бродягу с бедных районов Конохи, у которой начиналась истерика. Но самой Кушине было плевать. Ее материнское сердце хотело лишь увидеть своего мальчика. Единственное, что осталось у нее от покойного мужа. И если судьба дала ей шанс жить, то она не должна терять его. Жить ради собственного ребенка, это все, что ей остается.- Прошу… Дайте я увижу его… моего мальчика… - чуть громче попросила женщина слегка дрожащим голосом. – Пожалуйста…Но разве совершенно посторонние люди могли понять ее? Разве они понимают, что значит отобрать ребенка у матери? Они вообще ничего не смогут понять. Один из охранников прижал к ее шее руку, и Кушина почувствовала, как мир покрывается мраком. Только никто не заметил, как с подбородка потерявшей сознание Узумаки, на пол упали несколько капель слез.***Кушину выписали из больницы через месяц. За все это время она пыталась сбежать из палаты пятнадцать раз, и только два раза ей это удалось, включая самую первую попытку. Администрация госпиталя даже была вынуждена поставить охрану к ее палате, чтобы исключить очередной побег. Но разве это преграда для Кровавой Хабанеро? Она тоже считала, что нет. Поэтому это препятствие Узумаки обходила без труда, отправляя мужчин в нокаут с первого кулака. Она неоднократно обводила медицинский персонал вокруг пальца: то переодевалась в медсестру, находя в подсобке белый халат, то пряталась в ней же от преследователей. Но ее все равно находили и возвращали в палату. Кушина сопротивлялась, кричала и пыталась освободиться, но безуспешно. Ей казалось, что, не смотря на то, что она чувствовала себя гораздо лучше физически, не было той силы, которой она гордилась ранее. Узумаки часто поднимала руку вверх и сжимала пальцы в кулак, а потом разжимала. Ведь раньше женщина могла избить до полусмерти любого, а сейчас даже не может избавиться от парочки надоедливых шиноби-охранников. И это ее пугало. Ведь в этом страшном мире ей придется защищать своего маленького сына-демона.Однажды ее даже привязали к кушетке, чтобы она не пыталась сбежать. Женщина отправила в нокаут пятерых мужчин и выбралась из палаты, но ее ждали за углом. Выходки Кушины так надоели главврачу, что он приказал сделать так, чтобы женщина не рассталась с кушеткой. И это сделали. Привязали ее ремнями и веревками. Но чтобы они не делали, у нее хватало сил снова и снова покидать палату и доставлять проблем окружающим.

Если бы они хотя бы раз пытались выслушать ее, то поняли бы причины рвения на свободу. Кушина всего лишь хотела увидеть Наруто. Убедиться, что он жив и с ним все в порядке. Однако никто не желал раскрывать ей эту тайну. Медсестры делали свою работу молча, а врачи отмахивались от этой темы и игнорировали ее вопросы насчет ребенка. Женщина очень волновалась, потому что люди могут испугаться печати на его животе. Ни для кого не было секретом, что именно скрывали в себе эти символы.

Долгожданный день выписки наступил довольно медленно, но Кушину это мало волновало. Ведь сегодня ей отдадут Наруто и она сможет рассчитывать на спокойную размеренную жизнь. Сердце бешено отбивало ритм в грудной клетке, а сама Узумаки то и дело подходила к зеркалу, осматривая себя. Физически она полностью поправилась, к ней вернулась прежняя внешность, фигура, какая была до рождения сына. Но только в душе творился полный кавардак. Часть ее оторвали и никогда не смогут возвратить. Она умерла вместе с мужем.- Узумаки-сан, - в палату вошла медсестра, качая на руках сверток.Кушина оторвалась от зеркала и резко развернулась к пришедшей девушке. Боже, у нее в руках был такой маленький комочек, неужели это и был ее сын? Женщина поджала губы и медленно подошла к девушке, прижимая сомкнутые руки к груди. Она не верила, что вот он, ее малыш рядом с ней, живой и невредимый. Это маленькое счастье завертелось на руках медсестры, и Узумаки немного неуверенно посмотрела на девушку. Та лишь протянула сверток, а бывшая Джинчурики забрала мальчика к себе, прижимая дрожащими руками к своей груди. Младенец словно почувствовал присутствие своей мамы и что-то пропищал. Поприветствовал ее. Кушина ласково улыбнулась, едва сдерживая порывы эмоций в себе. Она так долго ждала этого момента и не раз представляла себе эти мгновения. Но они оказались даже лучше, чем она ожидала. Лицо ребенка было прикрыто кусочком ткани,женщина убрала ее, и улыбнулась снова, видя своего сына. Пухлые покрасневшие щечки, светлые волосы, закрытые глазки. Минато, наверняка доволен своим прекрасным сыном.- Какой же ты красавец, Наруто, - улыбнулась Узумаки, наклоняясь к нему. - И так похож на своего папу.Волосы матери попали на наследника Хокаге и тот задвигался вновь, при этом замотав головкой. Они нарушали его сон. Кушина осторожно прижалась губами к пухленькой щечке, оставляя на ней поцелуй. Пожалуй, счастливее момента в ее жизни не было.Медсестра вышла из палаты сразу же, как только женщина забрала ребенка. И хорошо, что Узумаки не заметила, как ненавистно девушка посмотрела на Наруто. Он совсем младенец, но это не играло роли. Теперь ему предназначена совсем иная судьба. Его ноша будет слишком тяжела, но разве жителей Конохи в этом убедишь?А Кушина не предполагала, что Коноха станет для нее самым страшным проклятием.Уметь разумно использовать второй шанс удается не каждому (с)Кушина никогда не любила осень. Пасмурные дни, похожий один на другой, навевали грусть и тоску. Осенью совсем не хочется радоваться, веселиться. Атмосфера вокруг угнетающая, никаких красок и тепла, все словно исчезает куда-то. Солнце постепенно перестает греть, служа только источником света, а некогда теплый ласкающий ветерок превратился в леденящие порывы, пробирающие до костей. Улицы все больше становятся безлюдными, а опавшие пожелтевшие листья украшают дорогу, делая из нее хрустящий ковер. Скоро зима.

Но даже не по этим причинам, осень считалась ее нелюбимым временем года. Через два дня исполнится ровно четыре года со смерти ее мужа. Этот человек изменил ее, заставил полюбить саму себя, раскрыл глаза на истинную правду и не оставил ее одну. Если бы она только знала, что в тот день лишится дорогого человека, то непременно как-то смогла его спасти. Но что она могла? Ничего. Из нее сделали беззащитную куклу, которая даже не могла умереть и дать жить супругу и ребенку. Врал он все, что не сможет заменить ее и быть прекрасным отцом. Просто нагло врал. А она ему поверила, как миленькая.Минато больше нее мечтал об этой жизни. Он являлся главой деревни, на его плечах была ответственность перед всеми. И вместо того, чтобы сделать себя героем, он ушел от всего. Даже от собственных мечтаний. И если бы… Впрочем, Кушина врет себе до сих пор. Потому что она знала, что ничего хорошего ослабленная печать не принесет. Пусть об этом знали немногие, даже единицы, но все равно бы нашелся тот человек, который захотел бы воспользоваться этим моментом и высвободить огромную силу. И он нашелся. Сделал все, чтобы разрушить их жизнь. И у него это получилось.Она так устала от этих ?если?, что готова была попытаться расстаться с жизнью снова. Грех, который женщина взяла на себя, никогда не оставит ее. Он будет душить бывшую Джинчурики изнутри, пока она не задохнется от собственных терзаний. Она не сошла с ума, но готова была сделать это в любую минуту. Она не боялась уйти далеко, но всегда возвращалась к своему сыну. Она так ненавидела себя за смерть мужа, но понимала почему. Она убивала в себе все чувства, но так и не смогла побороть страх и отчаянье. И почему так сложно начать все сначала?Ей до сих снятся кошмары, в которых она слышит рев демона, и где он пытается убить ее. Часто она видит Минато, который бросается спасать сына от верной смерти и погибает сам. Она просыпалась по ночам от собственного крика. Ее била крупная дрожь, на лбу выступал холодный пот, а сама она притягивала колени к груди и пыталась сдерживать подступающие слезы. Кушина снова хотела в больницу, потому что там она была неживой. Медики кололи ей снотворное и обезболивающее, чтобы она спала спокойно. И это помогало. А сейчас она страдает от этих жутких воспоминаний, которые так хотела забыть. Они не оставят ее в покое. Никогда.Иногда после кошмаров, Кушина подходила к кроватке маленького сына и смотрела на его умиротворенное спящее личико. Как же ей хотелось показать его мужу, дать ему ощутить радость отцовства. Ведь она мечтала вместе с ним растить Наруто, учить новым вещам и гордится его успехами. А вместо этого, Узумаки плакала ночами, смотря на ребенка. Ведь он напоминал ей любимого человека. Его маленькую копию. Женщине оставалось любить сына за двоих.Кушина подняла голову и посмотрела на гору Хокаге, задерживая взгляд на последнем изображении человека. Черты лица, высеченные в камне, совсем не походили на те, что она когда-то видела каждый день перед собой. Почему-то Хокаге ассоциировались у скульпторов с силой и величественностью, и поэтому они передавали эти чувства своим шедеврам, совсем не обращая внимания на истинное лицо правителя. Женщина даже в свое время возмущалась, что Минато ничуть не похож на того, кто высечен в скале. А он только смеялся и обнимал недовольную жену, целуя ее в щеку.

Сейчас же ей казалось, что отличий между ними еще больше. Все было не то: начиная от волос и заканчивая формой лица. И вместо того, чтобы вспоминать супруга, Узумаки проклинала этот монумент и сверлила его недовольным взглядом, словно он был живой и мог отреагировать на ее недовольство. Она ненавидела его за то, что он оставил ее одну в этом мире и поступил так глупо, решив отдать жизнь за ребенка. Но этот поступок был оправдан. Не смотря на безнадежность той ситуации, она все равно верила, что должен быть тот самый способ, который бы смог сохранить жизнь Минато. И даже если бы, она умерла, то была бы спокойна за них. Но Кушина понимала, время играло против них. И только поэтому, Минато сделал такой отчаянный шаг, защитив то, что должен был. Отдал жизнь за жизнь.

Кушина усмехнулась и перевела взгляд в конец улицы. Не потому что ее раздражал высеченный в скале портрет мертвого супруга, просто в глазах стало щипать.***О Наруто в деревне знал каждый взрослый человек. Но не потому что он являлся сыном Четвертого Хокаге. Его принимали за нового демона. Не за ребенка, у которого не было отца, а за монстра, который и убил его. Никто не желал жалеть мальчика, не протягивал ему руку помощи, лишь шептались за спиной и гнали ото всюду. Нового Джинчурики не признавали. Он стал новой проблемой и новым демоном Конохи.

Кушина видела все это, и каждый раз вставала на защиту своего ребенка. Только люди смотрели на ее поступки сквозь пальцы и видели то, что хотели бы видеть. Ребенка-демона, от которого не было спасения. Со временем и саму Узумаки стали ненавидеть. Люди припоминали ей те грехи, которые она совершила, будучи бывшей Джинчурики. И если бы она могла, то давно бы выбила всем челюсти и заставила поверить, что они такие же люди, как и все. И неважно, есть у них печать или нет. Человек ведь сам решает, что ему по душе – быть добрым или злым. Лис всего лишь отголосок части Джинчурики, и он не в силах сломать то, что для себя построит носитель демона. Но вместо этого, Кушина забирала Наруто и они уходили домой. Бесполезно было что-то объяснять тем, кто слеп и не видел истинной сущности человека.***Сарутоби Хирузен занял пост Хокаге снова, поскольку Минато погиб четыре года назад в борьбе с Девятихвостым. Он не очень-то желал занимать это место снова, но по истечению обстоятельств и в ряду отсутствии предполагаемых новых кандидатов на пост главы деревни, ему пришлось вернуться. Конечно, не обошлось без шума по поводу этого решения. Ведь, деревня нуждалась в новом авторитете, как до этого был Минато, а не в немощном старике, который не способен был противостоять внешним силам. Однако совет Старейшин решил, что другого выбора пока нет, и большинство проголосовали за восстановление в Хокаге Сарутоби.

Единственной наиболее важной задачи на данное время, Третий считал обеспечение защиты Наруто и его матери, Кушины. Но он не мог однозначно сказать, что деревня полюбит Джинчурики, ведь многие наслышаны о его разрушающей силе, а другие вовсе были участниками войны против демона. Минато считали героем, который пожертвовал собой ради всех, а его жену и ребенка – демонами. Хотя все было совсем не так. Но разве это докажешь гражданам, которые не видели этого собственными глазами? Сколько бы не было потрачено сил на усмирение народа, они все равно не доверяли Наруто и Кушине.Хокаге также не знал, зачем Узумаки согласилась быть в ряде джоунинов-разведчиков. Он выделял им деньги на еду и жилье, старался меньше тревожить и часто наблюдал за ними, в целях безопасности. Но женщина все равно подала заявление, и вряд ли ей можно было отказывать. Она порвет любого, кто не будет согласен с ее мнением. Вот уже два года она исправно ходит на миссии и упорно отказывается от денег, которые ей выделяет Хирузен. Возможно, Кушина хотела казаться сильной или показать деревне, что верна ей, как никогда, но в этом Третий очень сомневался. Коноха не ее родной дом, а кроме сына и покойного мужа, ее ничто тут не держит. И та ненависть, которую Минато смог утихомирить в ней, могла снова проснуться. Ведь никто ее не понимал и не пытался что-то сделать, чтобы помочь нести бремя одиночестваи потери. Двух надежных плеч было мало для этого.Этот день не предвещал ничего плохого. Но странное чувство беспокойства не давало покоя Сарутоби весь день. Он даже не мог спокойно заняться делами, потому что постоянно его отвлекало непонятное плохое предчувствие. Неужели нападут враги или случится что-то более ужасное? Если бы он только мог представить себе, какая немыслимая проблема настигнет его.

Кушина ворвалась в совещательную комнату Старейшин без стука и остановилась в дверях. Хокаге сидел на диване, выпуская клуб табачного дыма, и задумчиво смотрел на портрет Минато, который висел на стене. Напротив него сидели Старейшины, Кохару и Хомура, которые как-то напряженно смотрели на Сарутоби. Но внезапная гостья привлекла их внимание, и прежде чем они успели возмутиться наглостью Кушины, она с серьезным видом прошла в комнату, захлопнув следом дверь. Они проводили ее негодующим взглядом, но это никак не повлияло на женщину. Узумаки встала возле столика, между двух диванов и, смотря куда-то прямо, выдала то, что от нее не ожидал никто.-Мое решение окончательное. Я покидаю Коноху вместе с сыном.