1. 10/15 (1/1)

Каждый день – тренировки, матчи, переезды. Каждый день – выкладываться на полную, не терять внимания, работать в команде. Каждый день – уставать как собака и едва помнить, о чем думал когда засыпал.Вот интересно, у кого-нибудь в этой раздевалке хватает сил и времени на девушку? Хамло Курода вряд ли вообще имеет шансы, он как картошка с поля – простой и грубый. И выглядит тоже как картошка. Несимпатичный. А какой девушке нужен несимпатичный хам?Вот у Джино, к примеру, наверняка есть, хоть он и хвастается так, что создается впечатление, как будто он только языком треплет, чтоб нас позлить. Вот он как раз такая зараза – не грубиян, но так порой глянет, что сам пойдешь вешаться. Женщины любят таких, сладких и гадких. А его мордаха так вообще должна идти как горячие пирожки, с его-то итальянской кровью...Так думал Акасаки Рё, стягивая с себя насквозь потную форму вместе с трусами (тоже были мокрые) перед тем как отправиться в душевые.По правде говоря, к Джино у Акасаки были смешанные чувства. И если его игра на поле (все эти четкие красивые голы, исключительная наблюдательность и расчетливая инициативность…) была на вес золота и вызывала у Рё восхищение напополам с завистью, что порождало стремление когда-нибудь научиться быть как он, то его манера общения откровенно бесила. Акасаки не любил хвастунов, не любил манерных и не любил задир (хотя сам и грешил последним). Правда, все эти минусы каким-то образом были обоснованы в случае с Джино. Хвастался он только по делу, было чем. Манерный он, ну итальяшка, что с него возьмешь. А задирал он игриво, не обидно и, самое главное, профилактически. Акасаки досадовал на то, что Джино понимал задумки Тацуми быстрее всех. Но это лишь давало ему повод для самосовершенствования.Мыля голову, он вперился в объект своих размышлений, который облюбовал самую приличную кабинку напротив. Вот было бы интересно узнать, сколько у него сантиметров член. А то, может, он популярен, да в постели не добивает?Акасаки завис и откровенно вытаращился на Джино, когда тот вышел из кабинки, не успев пока накинуть полотенце на бедра.– Хмм, ты за чем это подсматриваешь? – и в своей манере улыбнулся и подмигнул, - что, завидуешь? Ц-ц...Акасаки хмыкнул, отворачиваясь, сдержанно, чтобы не выдать смущение, выливавшееся на лицо густым румянцем.– Было б чему...– пробурчал почти себе под нос номер 15.– А что... Разве не видно, что есть чему? – раздался голос прямо над ухом, и Акасаки невольно развернулся, пытаясь поскорее смыть шампунь.– Не приглядывался.– Судя по тому, как ты покраснел,– Джино протянул руку к его лбу и легонько его ткнул,– очень даже приглядывался. Ну, я пошел! А то застыну! Не плескайся долго, Закки, а то твоя красивая молодая кожа испортится!Джино вышел из раздевалки свежий, ободренный. Не столько душем – он осторожно себе признавался в этом. Губы разъезжались в улыбке победителя, когда он вспоминал красные ушки Акасаки. О, это было даже веселее, чем дергать девчонок за косички! Возраст уже был не тот, чтоб их дергать, и поэтому так вот поддразнить товарища было особенно весело!Хотя это теплое, обволакивающе-искрящее чувство немного его беспокоило. Обычно такое происходило раньше, когда он шел после свидания с замечательной девушкой, которую было интересно завоевывать. Наверное, он что-то путает... Путает обычную заботу и симпатию сэмпая к кохаю с юношеской влюбленностью.Футбол – это один из видов взаимодействий людей, в которых сливаются и передаются их эмоции. В чем-то футбол даже интенсивнее секса. Только в футболе куда больше участников. А так… Посмотрите на лица игроков: потные, натруженные, сосредоточенные... Как у мужчины, который активно работает бедрами над стонущей партнершей. А лица болельщиков? Сосредоточенные также, ждущие, просящие, выражающие ликование, нежность, поддержку, радость, счастье или беспокойство... Они ратуют за игроков. Они наслаждаются тем, что с ними делают игроки. Как женщина, стонущая в наслаждении под мужчиной.Игра никогда раньше не была такой. Полное слияние! Как будто этот сторожевой пёс знает, что думает его хозяин. А его мысли будто расписаны в его каждом движении для Принца. Боковым зрением, каждый его шаг понятнее транспаранта. Иногда даже страшно – вдруг так же читают противники? Но если поймать его взгляд, сразу успокаивает понимание того, что эта связь сугубо интимна. Взгляд целенаправленности. Убеждающий Джино, что в любую секунду Закки готов принять его мяч, только свистни. Нет. Можешь даже не свистеть. Просто – шарк! – легко, точно... Всего лишь ребром ступни... И он принимает с тщанием мяч между ног, ведёт к цели... ?Давай же, пусть наша с тобой гармония достигнет пика! Видишь, я знаю, так же как и я, ты видишь эту прямую дорогу – только что без алого коврика, бей!?И Закки слышит его мысль. И бьёт точно, как если бы сам Принц вселился в него, так легко, так просто – и попадает, без шансов, без лишних соплей! Мяч неслышным полётом игнорирует чужого вратаря и бросается обниматься с сеткой, а футболисты – друг с другом!Жаль, что не смог забить сам. Но... Не жаль! Не жаль: Акасаки забил красивый гол.И это и вправду высшее наслаждение...– Закки! Спасибо!– За что это? – нахмурился в ответ триумфант.– За усладу глаз.И Джино улыбнулся, хитро, одобрительно.Акасаки не знал, как лучше себя вести в таких случаях. Не хотелось показывать Принцу, что ему есть, за что так пафосно нарциссировать в открытую перед всеми. Но чувство благодарности за похвалу давило изнутри, раздражая мидфилдера.И он был мысленно того же мнения, что и все: игра никогда не была такой. Захватывающей, дающей выложиться и получить от этого результат. Конечно, это всё Тацуми-сан. И если бы не он, Акасаки с Джино никогда бы не нашли друг друга. Не стали бы такой отличной спайкой полузащитников. Они ведь и раньше играли в одном клубе – но атаковать вместе, вот так, как один организм владея мячом – раньше и вообразить не пробовали.Они праздновали победу в одном из баров неподалеку от клуба. Не все пошли, у кого-то были свои планы, у кого-то жены или девушки.Обычно все рассаживались по возрасту, и стол условно делился на старичков и новичков. Но теперь Сакаи ушел по делам, Сэра отмазался семейными обстоятельствами, а мужики постарше сели кучкой так, что Принцу оставалось только присесть рядом с Акасаки.Пили немного, ели умеренно, и беседа велась совершенно ни о чем – верный признак того, что победы ложно опьяняли, и к хорошему привыкали.Акасаки сидел, тыкая что-то в своём плеере, то и дело поглядывая то в сторону официантов, то на Джино.Номер 10 слушал рассуждения о минусах стратегии прошедшего матча, которые вели Коши и Дори. Со своим сторожевым псом он едва перекинулся парочкой общих фраз.Но за окном темнело, уровень сакэ в крови повышался. В какой-то момент, устав доказывать успешность применения принципов психологии в футбольных стратегиях, Принц откинулся на спинку дивана, прикрыв глаза.Он отлично переносил алкоголь. Он знал, что не заснет.И он понимал, что это был не сон. Ладонь, теплая, аккуратно-пугливая, осторожно, как будто по ошибке, коснулась ребра его ладони. Он не дернулся: он слегка предугадал, что подобное произойдет. И ему не нужно было открывать глаза, чтобы увидеть, кто это.Сердце билось с каждой секундой тяжелее, мощнее, быстрее. Было страшно дышать, не хотелось спугнуть. Контакт длился и длился, не углубляясь, не спеша прерываться.Акасаки... Он действительно делает это... И Джино решается – как же ему не ответить. Нет, вот так просто это и случается, думает он, слегка оттопыривая мизинец, чтобы словить мизинец Закки. Вот так просто, захлебываясь от возбуждения, не успевая осмыслить... Наплевав на всё, лишь бы только... сейчас... он не убрал руку. Лишь бы... вот только... этот мокрый мизинчик... Пробыл в его захвате еще чуть-чуть... еще немного...Напало жуткое жадное любопытство открыть глаза. Подсмотреть, он покраснел? Наверное, он сидит с кирпичной рожей, стараясь не подать виду. А если кто-нибудь заметит?Джино не выдержал и приоткрыл левый глаз.Свет в баре приглушили, было почти темно. Так вот почему... Акасаки это сделал. Что это? Предложение...? Признание в симпатии? Ошибка?Ничего не понимая, но в то же время обо всём в точности догадываясь, номер 10 скосился на коллегу, изо всех сил молясь, чтоб тот не заметил.Акасаки сидел, всё так же тыкая в плеере. И только едва различимое горение на его щеках выдавало… А, собственно, оно могло выдавать и гуляющее в крови сакэ.Желая поддразнить, Джино нежно и быстро накрыл своей рукой руку Акасаки. Удивительным образом сохранив невозмутимость, тот выдал свои чувства только тем, что прикусил губу. Чтобы облизать её. Потому что и Джино тоже стало еще труднее дышать.Кожа под его рукой была прохладной, выпячивали костяшки пальцев. Восхитительно. Такого Принц не испытывал со времен школы. А может быть, даже никогда. Само осознание того, что это с Акасаки они жамкают ручкой, как подростки в кино, сводило с ума сладким напряжением. Акасаки... Он всегда с такой неприязнью ему отвечает. Всегда такой саркатично-серьёзный, неприступно-каменное выражение лица... Кроме как на поле. Да, мяч позволяет увидеть другие эмоции у него. Беспокойство. Ужас. Удивление. Одобрение. Ожидание...Как сейчас. Закушенная губа... Это что-то исключительно новенькое.Акасаки и сам не думал ни о чем. Просто эта рука, положенная так непринужденно рядом, будто предполагала прикосновение... Не было ничего естественней попробовать... какая у него кожа. Нежная... Нежная, гладкая, ухоженная кожа.Одно ощущение её выветривало все мысли из головы. Лишь бы он не отдернул руку... Не запротестовал... И лишь бы он не понял больше, чем Акасаки имел в виду.А в виду имелось только одно простое, никуда не шедшее вглубь ?хочу дотронуться?.Потом внезапно кто-то напротив встал, и мидфилдеры аккуратно, без лишнего палева, разомкнули руки. Будто очнувшись, Акасаки тоже поднялся и стал со всеми прощаться, развешивая лапшу о том, что уже набрался достаточно и вот-вот заснет.Джино не пошел вслед. Пусть всё будет так... Как оно само складывается. Не хотелось еще и с ним играть в женско-мужскую игру. Слишком серьезным казался такой выпад, и – слишком несозревшим.Лучше подождать.И Джино, и Акасаки сделали вид, что ничего такого не было.И все велись. И они сами велись, и коллеги. Закки всё также великолепен в сочетании с Принцем и Бакки. Принц всё также точен в своих голах.Не велся только, конечно же, господин Проницательность, великий стратег и психолог – тренер Тацуми Такеши. И после первого же дня тренировочного матча он очень дипломатично, чтобы никто другой не заметил, подозвал обоих к себе вечером.– Вы что, девушку не поделили, что ли? – с порога начал тренер, заставив обоих мидфилдеров покоситься друг на друга обвиняющим взглядом, доказывающим предположение Тацуми. Будто хотели сказать ?Это ты всю контору спалил?! Где, чем?! Мы же хорошо играли!?.– Нехорошо.Акасаки дернулся. Джино возмущенно округлил глаза.– У нас с Закки нет никаких проблем, Тацуми-сан.– Ога, только бегаете как деревянные курицы. Механически. Вы здесь на поле знаете, что да как, и расслабились. Но я же вижу, кто в какой форме. Не знаю уж, одна у вас проблема на двоих или разные – решайте их. На поле вы мне нужны с трезвой головой.– Да, тренер.– Ясно.Акасаки, выйдя от тренера, тут же достал наушники и стал их распутывать.– Закки,– Джино позвал его в своей обычной насмешливо-игривой манере,– как насчет тренировки?– Сейчас, что ли? – пробурчал Акасаки.– Темно на улице.– Стадион с подсветкой,– мечтательно улыбнулся Принц, глядя мимо.– Ты думаешь, оно нам поможет??Пытаешься притворяться и дальше, хм, Закки?? – подумал Джино и кивнул.Оба думали, что понимали, что конкретно им нужно сделать, но чтоб признаться в этом хотя бы самим себе, у них ушло часа два интенсивного гоняния и отбирания друг у дружки мяча.– Бессовестный песик,– мурлыкнул Джино, в очередной раз схлопотав по лодыжке носком кроссовка.– Что ж ты так бесстыдно фолишь...– Да в этой тьме разве разглядишь!– огрызнулся Акасаки, агрессивно путаясь под ногами.– Как уж получается!– Тц,– успел не одобрить Джино, как вдруг, чуть отвлекшись, не уловил движения Закки и со всего маху полетел навстречу влажной ночной траве. Прямо лицом бы упал, но не будь он Принц – подставил руки, впахавшись ими до ссадин на запястьях. Акасаки и сам повалился рядом, менее удачно, ударившись бедром о землю. Шустро сообразив, что дела плохи, он резво отполз куда-то во мглу подзаборья. Чем на славу рассмешил Принца.– Аха-ха, Акасаки Рё, не уйдешь!– Ты чего, Джино?! – в его голосе послышался неподдельный испуг.Но Принц одним скачком накрыл его, схватил за руки, борясь изо всех сил, пока тот брыкался, ?тычтокал?, и всячески сопротивлялся– Слушай, щенок,– уже немного злясь и совсем не улыбаясь, проговорил Джино,– Не выйдет у нас и дальше притворяться, что мы что-то напутали или не то подумали. Всё предельно ясно, мы давно уже не в школе, и оба – и тогда, и сейчас – должны нести ответственность за наши действия. Слабо, Закки?Он наклонился к его лицу, нависая сверху, и плавно растекся в улыбке, видя негодование и панику на лице мидфилдера.– Не представляю, о чем ты!Он попытался скинуть настойчивого коллегу, но тот, резко отпустив его руки, прижался всем телом, наваливаясь и дыша в шею... Акасаки не смог сдержать сильную дрожь, посланную ощущением его дыхания. Это было чудовищно приятно! И так же чудовищно неприятно оттого, что так чудовищно приятно.– Ну что ты так напрягся...– прошептал возле уха Джино.– Если я и укушу, то только чтобы сделать тебе хорошо, Закки. Разве не ты первый... начал это?– Не надо теперь на меня всё сваливать! – яростно пробухтел Акасаки, с нулевым успехом пытаясь избегать сыплющихся на него поцелуев.– А разве я сваливаю? Просто прекрати брыкаться, мне вообще-то иногда даже больно...– А ты прекрати... делать это.– Ммм, почему? – промычал Джино, занимаясь языком мочкой горячего уха Акасаки.– П-потому что... ахх...– он продолжал выворачиваться в цепких объятиях старшего мидфилдера.– Я... Ай! Я не готов! Не готов я пока!Джино замер всего на полсекунды, а затем быстро накрыл губы Акасаки своими, легко, почти по-братски целуя и тут же отстраняясь, предвидя приступ агрессии.– А что нужно, чтобы ты был готов?– Не знаю я! – гаркнул Акасаки.– Наверное, хоть немного осознать, что творю! И вообще, чего это я снизу!– Ну, на данный момент просто так вышло,– промурчал Джино, понимая, что вывел своего сторожевого пса на нормальный диалог, и тот уже не норовит пнуть и покалечить.– Ничего и не вышло! – бухтел тот.– И ты вообще на девчонку больше чем я похож, вот что я тебе скажу!От такого заявления номер 10 чуть не оскорбился, но вместо этого прищурился и прильнул к Акасаки, оглаживая его, начав с виска, продолжив подбородком, шеей, ключицами...– Я без сомнений опытнее, Закки. Я подарю тебе море блаженства... И мы...– Не надо мне ничего дарить! Анальный секс ужасен! Меня тошнит, как только начинаю представлять!Тут Джино совсем опешил.– Хи,– гыкнул он,– ну я же говорил, что я опытнее...– Так ты, что, и с мужиками пробовал?! – в ужасе метнулся от него Акасаки.Джино откровенно расхохотался.– У девочек,– сквозь смех выдавил он,– тоже вообще-то есть... анус.От Акасаки валил такой жар, что и без света можно было точно сказать, что он весь был красный как рак.– И потом, разве вот тут...– Принц аккуратно двинул бедром, прижимавшим пах мидфилдера,– уже не содержатся все ответы на твои колебания?– Я молод и полон сил, и у меня нет девушки,– пробурчал Акасаки, рассчитывая оправдаться.– Хм! То есть завали тебя, положим, Курода... у тебя бы встал?– !Акасаки хватило только на злобный взгляд – язык отнялся от ярости.– Ну, прости,– сжалился Джино, – не буду о нем, я помню, вы как кот с собакой. Не злись – это вредно.И потом он бережно обнял Акасаки, перетягивая его к себе на плечо. Он уже не сопротивлялся. Даже скромно пристроил кулак на груди у Джино.– Эй, Джино.– М?– И что нам теперь делать?– Для начала – перестать быть деревянными, как сказал тренер. Больше смотри на меня. Не бойся увидеть что-то неожиданное. Просто знай, что мы отличная пара... мидфилдеров.– А Цубаки?– С ним Тацуми не заметил у меня расклейки. Джино вздохнул и, закрыв глаза, накрыл своей ладонью напряженный кулак Акасаки: – Просто не бегай от меня, беги всегда ко мне. Вот и всё.